Книга 5: Сумерки

— я — китсун — ты можешь называть меня просто лис — тот, кто орудует в вашем городке, идиот. Я пришел с другой стороны земли, чтобы сделать это. И я думаю, ты уже слышал обо мне, по крайней мере. А это моя любимая сестра Мисао. Мы близнецы.

— да меня не волнует даже если вы тройняшки! Елена говорила, что кто-то еще, помимо Дамона, стоял за всем этим. И что Стефан перед...Эй! Что ты сделал со Стефаном? Что ты сделал с Еленой?

Пока двое парней свирепо, ощетинившись, уставились друг на друга — в случае с Шиничи это было буквально, так как волосы у него стояли дыбом — Мередит обвела взглядом Бонни, доктора Алперта и миссис Флауэрс. Затем она взглянула на Мэтта, и коснулась слегка своей груди. Она был достаточно сильно, чтобы противостоять ему, хотя доктор Алперт коротко кивнул, выражая согласие помочь ей.

А потом, пока парни соревновались в громкости, Мисао хихикала на земле, а Дамон стоял, прислонившись к двери и закрыв глаза, они задвигались. Без сигнала, но одновременно, они побежали, инстинктивно, как по команде. Мередит и доктор Алперт схватили Мэтта с обеих сторон, и просто свалили его с ног. А Изобель неожиданно налетела на Шиничи с гортанным криком. Они не ожидали от нее ничего такого и это, безусловно, удобно, думала Бонни, пока бежала сквозь препятствия, даже не глядя на них. Мэтт все еще кричал и пытался вырваться, чтобы дать выход своему гневу и нанести Шиничи хоть какой-нибудь вред. Но он не мог освободиться, чтобы сделать это.

Бонни все еще не могла поверить, что они сделали это и что они снова в лесу. Даже миссис Флауэерс справлялась и у многих из них даже были фонарики.

Это было чудо. Они сбежали даже от Дамона. Теперь проблема была вести себя тихо и попытаться пройти через Старый лес, не потревожив ничего. Возможно, они смогут найти дорогу к настоящему пансиону. Тогда они смогли бы решить, как спасти Елену от Дамона и его двух друзей. Даже Мэтту пришлось признать, что они вряд ли смогут одолеть трех сверхъестественных существ, обладающих силой.

Бонни было жаль, что им не удалось взять Изобель с собой.

— ну, в любом случае мы должны идти к настоящему пансиону — сказал Дамон, глядя как Мисао наконец смогла справиться с Изобель. Теперь последняя находилась в полубессознательном состоянии. — Там наверняка будет Кэролайн.

Мисао отвела взгляд от Изобель и, казалось, начала спокойно:

— Кэролайн? Зачем нам нужна Кэролайн?

— все это часть забавы, не так ли? — промолвил Дамон своим самым очаровательным кокетливым голосом. Шиничи перестал выглядеть замученным и улыбнулся.

— та девочка... она та, которую ты использовал как переносчика? — он лукаво взглянул на сестру, чья улыбка казалась немного напряженной.

— да,но...

— чем больше, тем лучше — сказал Дамон, веселясь все больше. Он не заметил, как Шиничи ухмыльнулся за его спиной, бросив взгляд на свою сестру.

— не сердись, милая — сказал он ей, щекоча ее под подбородком, его золотые глаза сверкали. — Я никогда не смотрел на девушку. Но если Дамон говорит, что будет весело, значит так и будет. — Ухмылка превратилась в настоящую злую улыбку.

— и нет никаких шансов ни у кого из них уйти? — спросил рассеянно Дамон, глядя в темноту Старого леса.

— дай мне... — отрезал китсун. — вы, вампиры, прокляты, не так ли? И не должен передвигаться по лесу.

— это — моя территория, наряду с кладбищем, — начал мягко Дамон, но Шиничи был настроен решительно.

— живу в лесах. — Сказал он. — у меня есть власть над кустарниками и деревьями. И я провел несколько опытов. Результаты ты увидишь очень скоро. И, отвечаю на твой вопрос. Нет, никто из них не сможет убежать.

— это все, что мне нужно было знать, — ответил Дамон все также мягко, но продолжая пристально всматриваться в золотые глаза. Затем он пожал плечами и отвернулся, глядя на луну, которая просвечивала сквозь вихревые облака на горизонте.

-у нас есть в запасе еще час до начала ритуала. — сказал Шиничи за его спиной. — вряд ли мы опоздаем.

— лучше поспешить, — пробормотал Дамон. — Кэролайн может производить ужасно хорошее впечатление на исколотую девочку в истерике, если люди опоздают.

Фактически луну была высоко на небе. Кэролайн вела автомобиль своей матери к пансиону. На ней было вечернее платье, которое выглядело будто нарисованное, в ее любимых тонах — бронзовых и зеленых. Шиничи взглянул на Мисао, которая хихикала, зажав рот ладонью, а затем посмотрел вниз.

Дамон проводил Кэролайн к подъезду пансиона и сказал:

— это лучшие места.

Вышло некоторое недоразумение. Поскольку люди попытались сами разобраться. Дамон говорил весело Тами, Кристин и Аве:

— к сожалению, вам троим, достались места на галерке. Это значит, что вы будете сидеть на земле. Но если вы будете вести себя хорошо, я позволю вам сидеть рядом со мной в следующий раз.

Остальные следовали за ним, иногда восклицая что-то. Но Кэролайн была именно той, кто спросил раздраженно:

— почему мы должны заходить внутрь? Я думала, они должны быть снаружи.

— самые ближайшие места не опасны, — коротко бросил Дамон. — Мы сможем все хорошо рассмотреть оттуда. Королевская ложа, так сказать. Ну, пошли.

Близнецы— лисы и человеческая девочка следовали за ним, включая свет в темном доме, включая площадку с перилами на крыше.

— ну и где они?— спросила Кэролайн, глядя вниз.

— они будут здесь с минуты на минуту. — Ответил Шиничи, бросив взгляд, который был и озадаченный и осуждающий одновременно. Он как будто говорил: да кто такая эта девочка? Она же не декламирует стихи.

— а Елена? Она тоже будет здесь?

Шиничи не стал отвечать совсем, а Мисао только хихикала. Но Дамон приблизился к уху Кэролайн и прошептал.

После чего глаза Кэролайн заблестели зеленым словно кошачьи. А улыбка напоминала кота, который только что поймал канарейку.

Глава 36 (перевод: Вероничка Пестова)

Елена ждала в своем дереве.

Это не было фактически чем-то другим, все ее шесть месяцев в мире духов, где она провела большую часть своего времени, еще наблюдая за другими людьми, за ожиданием, и наблюдением некоторых из них. Те месяцы преподавали ей терпеливую настороженность, которая изумит любого, кто знал старую, вспыльчивую Елену.

Конечно, старая вспыльчивость Елены все еще была в ней, и иногда бунтовало. Насколько она могла видеть, ничего не случалось в темном пансионате. Только луна, казалось, перемещалась, ползя медленно выше в небо.

Деймон сказал, что у Шичини было дело в 4:44 утра или вечера, она задумалась. Может быть, эта Черная магия работала по другому графику, чем она слышала.

В любом случае, это было для Стефана. И как только она подумала, что она знала, что она будет ждать здесь в течение многих дней, если это было тем, что было нужно. Она могла, конечно, ждать до рассвета, когда никакой обладающий чувством собственного достоинства раб Черной магии не будет фактически начинать церемонию. И в конце то. Чего она ждала, пришло, чтобы отдохнуть возле правой стороны ее ног. Сначала прибыла фигура, идя из Старого Леса к тропам гравия пансиона. Их не трудно было узнать, даже на длинном расстоянии. Одним был Деймон, у которого было бог весть что такое, что Елена не могла не заметить даже с расстояния полумили— и с другой стороны была его аура, которая была хорошей копией его старой ауры, тот нечитаемый, неразрушимый мяч черной стороны. Отвращение хорошая имитация фактически. Фактически, это почти походило на тот...

Это было тогда, Елена позже поняла, что она чувствовала свой самый первый приступ растеряности.

Но прямо сейчас она охвачена моментом, что она отбросила плохую мысль. Тот с глубокой серой аурой с темно — красными вспышками должен быть Шиничи, предположила она. И та с той же самой аурой, какой охвачены девочки: своего рода грязный цвет, скрещенный с апельсином, должна быть сестрой-близнецом Мисао. Только те два, Шиничи и Мисао держались за руки, иногда даже тыкаясь носом друг в друга, как могла видеть Елена, поскольку они подходили близко к пансиону. Они, конечно, не действовали как какие-нибудь брат и сестра. Которых видела Елена.

Кроме того, Деймон нес главным образом голую девочку на плече, и Елена не могла вообразить, кто это мог быть.

Терпение, она думала про себя. Терпение. Главные игроки, как и обещал Деймон, будут здесь позже. И незначительные игроки...

Хорошо, во-первых, следующие за Деймоном и его группой были три маленькие девочки. Она признала Тами Брайс быстро, из-за ее ауры, но две другие были незнакомками. Они прыгали, скакали и резвились из леса к пансиону, где им Деймон что-то сказал, и они пришли, чтобы сидеть в огороде госпожи Фловерс, почти непосредственно под Еленой. Один раз взглянуть на ауры странных девочек было достаточно, чтобы идентифицировать их как большое количество домашних животных Мисао.

Тогда, по дороге прибыл очень знакомый автомобиль — он принадлежал матери Керолайн. Керолайн вышла, и помог ей Деймон, который, как заметила Елена, не упустит этот шанс.

Елена радовалась, поскольку она видела, что огни продвинулись, когда Деймон и его три гостя путешествовали по пансиону, освещая их путь как они пошли. Они вышли очень высоко, стоя в одном ряду на прогулке вдовы, смотря вниз.

Деймон хватал свои пальцы, и огни заднего двора горели, как будто это была реплика для показа.

Но Елена не видела актеров-жертв церемонии, которая собиралась начаться именно тогда. Они были у далекого угла пансиона. Она могла видеть их всех: Мэтта и Мередит, и Бонни, и госпожу Фловерс, и странно старого д-р Алперта. То, что не понимала Елена, было то, почему они не боролись, более твердая Бонни конечно делала достаточно шума для всех них, но они действовали, так как, будто они выдвигались вперед против их желания.

Это было то, когда она видела вырисовывающуюся темноту позади них. Огромные тени, без особенностей, которые она могла идентифицировать.

Это было в том пункте, что Елена поняла, даже по воплям Бонни, если бы она держалась все еще внутри и сосредоточилась достаточно трудно, то она могла бы услышать то, что говорили все вдовы на прогулке. И пронзительный голос Мисао пробуждал остальных.

"О прекрасно! Мы вернули их всех",— она визжала, и поцеловала щеку своего брата, несмотря на его беглый взгляд раздражения.

"Конечно, мы сделали. Я так и сказал" — начал он, когда Мисао еще раз завизжала.

"Но с кого из них мы начнем?", она поцеловала своего брата, и он мягко погладил её волосы.

"Ты первая, выбирай", сказал он.

"Дорогой", бесстыдно ворковала Мисао.

Эти два, Елена думала, являются реально обаятельными. Близнецы, ха?

"Один немного шумит" сказал Шиничи твердо указывая на Бонни. "Успокойся! Заткнись!" Он добавил, поскольку Бонни была выдвинута или продвинута тенями. Сейчас Елена могла видеть ее более ясно.

И она могла услышать душераздирающие просьбы Бонни к Деймону, чтобы не делали это с другими. "Я не прошу обо мне не посредственно" — кричала она. Поскольку ее тянули в свет, — "но д-р Алперт — хорошая женщина, она не имеет никакого отношения к этому. Ни госпожа Фловерс. И Мередит и Мэтт уже достаточно пострадали. Пожалуйста!"

Был рваный хор голосов, поскольку другие, очевидно, пытались бороться и были подчинены. Но голос Мэтта возвышался выше всего этого. "Если ты тронешь ее, Сальваторе, ты будешь проклятым будь уверен, тебе придется меня убить тоже!"

Сердце Елены дрогнулось, поскольку она слышала голос Мэтта, казавшийся настолько сильным и прекрасным. Она, наконец, нашла его, но не могла придумать способ спасти его.

"И затем мы должны решить, что с ним сделать, с чего начать", сказала Мисао, хлопая как счастливый ребенок на вечеринке по случаю ее дня рождения.

"Выбирай" Шиничи ласкал волосы сестры и шептал ей на ухо. Она повернулась и поцеловала его в губы. Также не торопливо.

"Что-Что продолжается?" сказала Керолайн. Она никогда не была одной из робких, подумала Елена. Теперь она подвинулась, чтобы зацепится за незанятую руку Шиничи.

В течение момента Елена думала, что он будет бросать ее от прогулки вдовы и наблюдать ее погружение к основанию. Тогда он повернулся, и он и Мисао уставились друг на друга.

Тогда он засмеялся.

"Извини, извини, тяжело, когда твоя жизнь вечеринка" сказал он. "Что ты думаешь об этом Каролин — Керолайн?"

Керолайн уставилась на него. "Почему она держит тебя на этом пути?"

"В Ши никакой Ши драгоценной сестры." сказал Шиничи. "И... хорошо я не видел ее долгое время. Мы заново знакомимся." но поцелуй, которым он поцеловал Мисао, едва ли был братским. "Продолжай" обратился он к Керолайн. "Ты выбираешь первое действие на Фестивале Лунных духов! Что мы с ней сделаем?" Керолайн начала подражать Мисао, целуя щеку и ухо Шичини. "Я здесь новая, " сказала она кокетливо. "Я действительно не знаю, что ты хочешь, чтобы я выбрала".

"Глупая Керолайн. Естественно, как она..." Шиничи был внезапно задушен большими объятьями и поцелуем сестры. Керолайн которая очевидно хотела внимания выбора, обреченного на нее, даже если она не понимала предмет сказала "Хорошо, если ты не говоришь мне, я не могу выбирать. И так или иначе, где Елена? Я не вижу ее где-нибудь!" Она казалось осмотрелась вокруг, когда Деймон скользнул и прошептал на ухо. Тогда она улыбнулась снова, и они оба посмотрели на сосны, окружающие пансион.

Это был второй приступ растерянности у Елены. Но Мисао уже говорила, и это потребовало полного внимания Елены.

"Прекрасно! Тогда выберу я" Мисао наклонилась вперед, посмотреть на краю крыши на людей ниже, ее темные широкие глаза, подводя итог возможностей в том, что было похоже на бесплодное прояснение. Она была настолько деликатна, столь изящна, как она вставала, чтобы шагнуть и подумать; ее кожа была настолько белоснежной, и ее волосы столь гладкие и темные, что даже Елена не смогла отвести взгляд от нее.

Тогда лицо Мисао осветилось и она заговорила. "Распространите ее на алтаре. Ты принес некоторые из своих гибридов?"

Последнее было не как вопрос, а как взволнованное восклицание.

"Мои эксперименты? Конечно, любимая. Я сказал тебе так," Шиничи ответил и добавил, смотря в лес, "Два из вас— мужчина и Старый Верующий!" И он щелкнул своими пальцами. Было несколько минут беспорядка, во время которого люди вокруг Бонни были поражены, пинались, бросались на землю, топтали, и сокрушались, поскольку они боролись с тенями. И затем вещи, которые волочили ноги вперед раньше, волочили ноги далеко впереди с Бонни, удерживая их, мягко свисающие с каждой тонкой руки.

Гибриды были кое-чем как мужчины и кое-чем как деревья со всеми ободранными листьями. Выглядели они так, как будто они должны быть определенно асимметричными. У каждого была изогнутая узловатая левая рука, которая свисала почти к ногам, правая рука, которая была толстой, шероховатой, и была только до талии.

Они были отвратительны. Их кожа была подобна хитину коже насекомых, но намного более ухабистой, с сучками и всеми аспектами коры на ветвях направленными наружу. У них был косматый незаконченный взгляд в местах