Легенда о Вращающемся Замке

Ни Гледерик, ни Остромир, ни Гленан не получили в сражении серьезных ран. Самое большее — царапины, и те неопасные. Спешившись, друзья нашли на поле отгремевшего боя Эдварда Фэринтайна. Тот стоял, окруженный своими лордами и рыцарями, и о чем-то беседовал с королевой Кэмерон. Рядом с герцогом Фэринтайном обнаружились Томас и Джеральд — какие-то совершенно изменившиеся. Словно бы повзрослевшие. Гледерик едва узнал их.

Завидев друзей, сэр Эдвард посветлел лицом — будто с плеч его упала наконец тяжкая ноша.

— Слава святым заступникам, — сказал новый эринландский король, — вы все-таки живы. Скажите мне без утайки, это вы привели подмогу?

— Без ложной скромности признаюсь вам — да, — ответил Гленан. — Конечно, в Каэр Лейне нас встретили сначала без особого энтузиазма, да и лорд Каэр Эрака самую малость поупирался рогом. Но в итоге, как видите, устроилось все неплохо. Ваши вассалы пришли и проявили себя в бою хорошо. Не наказывайте их за промедление. Просто людей порой нужно капельку подтолкнуть — и они вспоминают свой долг. Я пришел и подтолкнул. Вот и все.

— Я вижу, — сказал сэр Эдвард, — дипломатическими талантами вы, граф Кэбри, не обделены, и людей убеждать умеете. Если я все же не смогу найти себе жены по сердцу и умру, не оставив наследника, мое место на троне будет кому занять. — Он перевел взгляд на Гледерика. — Вы нашли то, что искали? — спросил Фэринтайн тихо.

Дэрри шагнул герцогу навстречу и вытащил из-под куртки, снимая с шеи, серебряный медальон.

— Держите, — юноша протянул амулет Эдварду. — Пока вы его носите, никакая злая магия вам не страшна. Кроме разве что самой сильной. Но и тут, конечно, остается какой-то шанс. Держите меч крепко, бейте им быстро — и, может быть, вам повезет, — повторил Дэрри слова Катрионы.

— Простите мне то, что я сомневался в вашем происхождении, лорд Кардан, — сказал Эдвард тихо. — Чем я могу поблагодарить вас за настолько неоценимую помощь?

Гледерик слегка пораскинул мозгами.

— Да мне наверно ничего и не надо, — признался юноша наконец. — Я, конечно, мог бы попросить у вас герцогский или графский титул. Но раз я в самом деле потомок королей, было бы неправильно опускаться до герцога или графа. Еще я бы мог попросить у вас солдат. Тысячу или две, хотя бы. Но с другой стороны, зачем мне солдаты? Что я с ними буду делать? Мне семнадцать лет на прошлой неделе исполнилось. Я и командовать людьми не умею. Ну соберу я отряд сейчас, приеду в Иберлен и потребую с бухты-барахты себе корону? Безвестный проходимец, зеленый юнец, которого знать никто не знает. Сомневаюсь, что меня ждет там в таком случае теплый прием. Нет, сударь. Рыцарство вы мне дали, за это — спасибо. Ничего другого я клянчить не стану. Все, что мне нужно, я возьму у судьбы сам, когда придет время.

— Ответ настоящего короля, — сказал на это Эдвард. Принял из рук Гледерика медальон и осторожно раскрыл его. — Кто такая эта леди? — спросил герцог Фэринтайн, глядя на изображение Катрионы. — Она очень напоминает чародейку, встреченную нами в Каэр Сейнте.

— Потому что она ее предок. Ну, в смысле, та чертовка Кэран потомок этой прекрасной госпожи. На портрете, который вы изучаете — Катриона Кэйвен. Повелительница чар и вдохновитель Союза Пяти Королей. Это она повела моих и ваших предков на последнюю войну магов и победила в ней. Так уж вышло, сэр Эдвард, что нам противостоит потомок древнего героя. В заколдованном подземелье я встретил призрак леди Катрионы. Леди Катриона и вручила мне этот амулет, объяснив заодно, как им воспользоваться.

— Вижу, вам многое случилось повидать в вашем путешествии, — заметил Фэринтайн.

— Ага. А еще я напугал настоящего фэйри, — сообщил Гледерик, почему-то слегка краснея.

Дэрри о многом, наверно, хотел бы еще рассказать. Про рыцарей Неблагого двора, к примеру, что устроили за амулетом леди Катрионы настоящую охоту — и о стражах границы миров, этих черных рыцарей отогнавших. Об опасных силах, разбуженных некогда волшебниками древности, и о том, как полагается придерживаться осторожности, имея дело с магией. Ни о чем из этого Дэрри сообщить, впрочем, не успел — потому как оказался самым неожиданным образом прерван.

Что-то тревожное крикнул один из королевских рыцарей, предостерегающе указывая рукой на запад. Обернулись вслед за ним и все прочие собравшиеся вокруг Эдварда люди. Вновь обнажила свой покрытый многочисленными зазубринами меч королева Кэмерон. Сделал шаг вперед Остромир.

Гледерик посмотрел туда же, куда смотрели все — сощурясь и ладонью прикрывая глаза от клонившегося к закату солнца. Разглядев наконец, кто же пожаловал по их душу на этот раз, юноша сперва удивленно охнул, а затем грязно выругался.

— Кажется, Йоль наступил в этот году раньше срока, — сказал Гленан, становясь рядом с ним.

Через усеянное телами погибших поле брани, легко ступая по свежему снегу, прямо к новому королю Эринланда и к обступившим его воинам шла, держа в одной руке меч, а в другой длинный кинжал, последняя Повелительница чар, леди Кэран Кэйвен. Кэран была облачена в серебристые доспехи странного вида, изящные и легкие, сделанные, очевидно, давно забытыми мастерами древности. Сверкающая броня облегала фигуру волшебницы, совершенно не сковывая ее движений. На девушке не было шлема, и огненные волосы ее разметались по закованным в латы тонким плечам. По опасной грации, сквозившей в каждом движении чародейки, было явственно видно, насколько хороший она боец.

Кэран приблизилась на расстояние десятка шагов. Подняла меч в атакующей позиции. Ее лицо оставалось неподвижным. Светлые глаза смотрели будто в пустоту.

— Я обещала, что вернусь, — сказала девушка глухо. — И вот я здесь. Можете считать меня своей персональной смертью, господа, — искры пламени пробежали по ее клинку. Вдоль лезвия кинжала заструились текучие тени.

Эдвард надел на себя защитный амулет, поверх доспеха.

— Спасибо вам за вашу помощь, друзья, — сказал герцог Фэринтайн, обращаясь к Дэрри и Гленану, Остромиру и Кэмерон. — Но в то, что произойдет здесь сейчас, я попрошу вас не вмешиваться. Как бы сильно вам не захотелось вмешаться. Этот бой — только мой.

Глава восемнадцатая

Кэран была близка к отчаянию, как никогда прежде в своей жизни.

Планы ее, тщательно выверенные, хорошо продуманные, почти гарантированно обреченные на успех, рушились один за одним. Сначала погиб в суматохе и смятении Броквольской битвы Хендрик Грейдан. Потом кровь Гилмора Фэринтайна, пролитая на священные камни Каэр Сейнта, ни на волос не приблизила чародейку к исполнению задуманной цели. А теперь и вовсе все пошло наперекосяк.

Кэран собиралась сначала пробраться во Вращающийся Замок и там попробовать повторить ритуал — но сделать этого не смогла. Путь ей преградила двадцатитысячная армия Гарланда, осаждавшая город — и даже магия теней, скрывающая чародейку от посторонних взглядов, не могла тут помочь. Все ворота Таэрверна были наглухо закрыты. Никаких потайных путей, никаких секретных способов проникнуть в эринландскую столицу, даже если таковые существовали, Кэран не знала. Первый раз ее привел сюда Гилмор. Теперь Гилмор был мертв.

Чародейка стала ждать. Чего-то. Хоть какого-то развития событий. Других выходов у нее все равно не осталось.

Кэран обращалась к своей силе. Опустошала разум, стараясь раздвинуть свое восприятие событий и увидеть контуры грядущего. Но будущее оставалось от нее сокрытым. Пути вероятностей множились, истончались, делались совершенно нечитаемыми, уводили в темноту. Нельзя было с точностью просчитать ничего, ни единого своего шага. Только действовать наобум, в смешной надежде, что это не приведет к катастрофе.

"Я смогу, — говорила себе Кэран. — Я справлюсь. Я — Повелительница чар. Я последняя из Кэйвенов. Катриона Кэйвен одержала победу, когда весь мир обратился против нее и готов был сойти с ума. Я не слабей, чем она. Я выстою".

Древние силы должны были наконец освободиться — это то, что Кэран понимала со всей ясностью. Безбрежное могущество, ключи от которого до сих пор хранились в основаниях эринландского королевства, не могло оставаться забытым. Семь столетий назад, отказавшись от магии и древних знаний, человечество двинулось по неверному пути. Расплатой за эту ошибку оказались семь сотен лет нескончаемых войн, всеобщего невежества, разорения и смуты. Человеческий род прозябал в варварстве, попусту растрачивая время. Лишь в последние два столетия начали пробиваться первые, слабые ростки новой цивилизации, опиравшиеся на неуверенные достижения нарождающейся науки — но и этих ростков было слишком мало. Пройдет, наверно, еще не меньше семисот лет, прежде чем наука нового времени принесет хоть какие-то ощутимые плоды. Мир не мог оставаться в стагнации так долго. История требовала, чтобы ей дали толчок.

Тогда, перед Войной Пламени, маги верили, что смогут оживить машины Древних и создать новый, лучший мир. Катриона Кэйвен положила жизнь на алтарь этой веры. Однако, столкнувшись с расколом в своих рядах, чародеи испугались и отступили. Пришло время идти дальше. Уже без всякого страха. Без колебаний и сомнений.

Кэран пыталась ощутить поблизости присутствие рыжего мальчишки, внезапно оказавшегося наследником Карданов, и никак не могла этого сделать. Назойливого юнца явно не было в Таэрверне. Не было нигде поблизости. Должно быть, все еще находится на востоке. Нельзя было допустить, чтобы потомок Карданов благополучно оттуда вернулся и сумел передать защитный амулет Фэринтайну. Чародейка изо всех сил обостряла восприятие, надеясь вовремя ощутить, не проворонить приближение своего врага. Однако удача подвела Кэран и здесь.

В ту ночь тонкое пространство на многие мили вокруг сотряслось вдруг от магии — неуклюжей, неумелой, смехотворно неловкой, но удивительно страстной и мощной. Эта магия творилась в стенах Таэрверна, и эхо ее расходилось во все стороны подобно кругам на воде.

Около полуночи пошел снег — а утром он усилился, переходя в настоящую бурю. То была первая снежная буря наступающей зимы, неумолимая и яростная. Эдвард Фэринтайн оказался наделен поистине могучим чародейским даром. Не будучи толком обучен даже самым общим основам магической науки, оставаясь по сути своей дикарем и невеждой, он сумел воззвать к изначальным стихиям и получить от них ответ.

Буря обрушилась, завывая ветрами, низвергая с небес косую снежную стену — и вместе с этой метелью явился наконец наследник Карданов. Кэран сразу ощутила его присутствие — подобное сверкающему росчерку стали, яростно блеснувшей в обступившей чародейку со всех сторон темноте. Мальчишка привел с собой армию, на подмогу защитникам столицы. Грянула битва. Кэран стояла на склоне холма и смотрела, как сшибаются лоб в лоб полки, как преломляются копья, разлетаются щиты и обагряются кровью мечи. Чувство собственного бессилия тугим комком застыло у нее в груди. Все перемешалось и спуталось, мир пришел в движение, и Кэран не могла даже понять, как различить в этом хаосе свою цель. Внизу кричали, сражались и умирали тысячи смертных, и найти среди них всех горячую нить одной-единственной искомой человеческой жизни оказалось попросту невозможно.

Потом, когда битва угасла, чародейка смогла вновь почувствовать присутствие Кардана. Горячая алая точка, неспокойная, тревожная — а рядом с ней ровный, спокойно льющийся серебряный свет. Этот свет был хорошо знаком волшебнице, памятен по встрече в Каэр Сейнте. Этот свет породил сегодняшний шторм. Эдвард Фэринтайн, так он ощущался в смутном пространстве образов, доступном восприятию чародеев. Фэринтайн и Кардан все-таки встретились.

А это, несомненно, значило, что Кэран проиграла. Король Эринланда получил защитный амулет. Магией с ним теперь было уже не совладать. По крайней мере, не той куцей, обрывочной магией, которой владела наследница Кэйвенов.

Нужно было попытаться сделать хоть что-то. Кэран не могла позволить себе безвольно опустить руки и остаться в бездействии. Сдаваться было ни в коем случае нельзя. Нельзя было предавать семейное имя и память. Чародейка понимала, что она обязана совершить последнюю, пусть и бесплодную попытку прийти на помощь одичавшему, выродившемуся миру.

Кэран Кэйвен сбросила маскировочные чары, как сбрасывают ненужный более плащ. Обнажила оружие. Фамильный меч своего дома и оставшийся от былых лет кинжал. С детства ее обучали владеть оружием. Настала пора пустить это умение в ход.

Она шла по ратному полю, не таясь. Спокойно переступала через трупы, почти не вглядываясь в лица. Это было совсем как тогда, полгода назад, у реки Твейн — и все же немного по-другому. "Я, наверно, иду на смерть, — отстраненно подумала Кэран. — Пусть так. Все лучше, чем прозябать в темноте".

Эдвард Фэринтайн стоял, окруженный своими воинами, товарищами и вассалами. Как бы хорошо молодая чародейка не владела мечом, она понимала, что с такой толпой ей ни за что не справиться.

Кэран ощущала присутствие древнего артефакта — подобное каменной стене, вдруг выросшей в ее восприятии. Она, на что-то бездумно надеясь, попробовала сплести атакующие чары — чтобы сбить с ног, как тогда в Каэр Сейнте, своих противников. Едва оформленное заклятие наткнулось на незримую стену и бессильно рассыпалось. Видимо, игрушка Древних оберегала от враждебного колдовства всех, кто находился поблизости от нее.

"Это конец", — подумала Кэран.

Следовало сохранить гордость. Не пристало последней волшебнице этого умирающего мира скулить и лебезить перед лицом врага. Кэран подняла оружие. Тень и свет, покорные ее воле, заструились по хорошо заточенной стали. "Что ж. Хоть какая-то магия мне еще доступна".

Пустые, пафосные слова сорвались с губ:

— Я обещала, что я вернусь. И вот я здесь. Можете считать меня своей персональной смертью.

Кэран самой сделалось смешно от этих слов.

Эдвард Фэринтайн повесил на грудь оберег, добытый для него в Серебряных Лесах иберленским принцем. Сказал, обращаясь к своим спутникам:

— Спасибо вам за вашу помощь, друзья. Но в то, что произойдет здесь сейчас, я попрошу вас не вмешиваться. Как бы сильно вам не захотелось вмешаться. Этот бой — только мой.

Кэран усмехнулась, легким танцующим шагом двинувшись ему навстречу. Взмахнула, прочертив в воздухе косую линию, клинком. На острие меча упала сорвавшаяся с хмурого неба снежинка.

— Вы полны рыцарского благородства, герцог, — сказала чародейка. — Только не надейтесь. Оно нисколечко вам не поможет.

Эдвард Фэринтайн стоял и смотрел на нее. Смотрел неподвижно, будто зачарованный.

— Мне интересна одна вещь, сударыня, — сказал он негромко. — Я прошу ответа на один-единственный простой вопрос, прежде чем мы сразимся. Зачем вы делаете то, что вы делаете? Все эти заговоры, интриги, чернокнижные ритуалы, убийства. Для чего они нужны? Я не сделал вам ровным счетом ничего плохого. Почему мы, в таком случае, враждуем?

— Вы — король Эринланда, — ответила Кэран, чувствуя, как крепнет в ней решимость. — Король дикого, невежественного Эринланда. На месте ваших сараев и хижин две тысячи лет назад возносились к небесам сверкающие башни Древних. Сила, с помощью которой наши предки могли творить чудеса, до сих пор спрятана в этой земле. Но вы не пользуетесь ею. Боитесь ее. Для вас это все чернокнижие, бесовские выдумки. Вы — скупец, сидящий на сундуке с сокровищами, пока весь мир вокруг вас голодает! — Кэран сорвалась на крик. — Ваши предки предали весь наш мир, и мы до сих пор пожинаем плоды их предательства. Мы могли бы летать к звездам, победить болезни и смерть, проникнуть в тайны бытия — а вместо этого сидим в темноте, освещенной лишь светом лучин. Я пришла, чтобы распахнуть закрытые вами двери.