"Взрыватель голов: Шанс крита +10% при ударах в голову. Вы показали себя настоящим кровавым маньяком, упорно следующим своим принципам и сеющим хаос и смерть вокруг себя сотням и тысячам жизней одним и тем же образом"
"Посланник Тени: Аура Теней. Стилизация. Вы первый из Детей Ночи, кто достиг сотого уровня, ни разу не потерпев поражения. Ваша известность опережает вас и достигла уже каждого кусочка известного вам мира. Теперь вас будут узнаватьв лицо"
Сука! Вот оно, эта гребаня стилизация, вот на хрена оно мне, почему не сделать ее отключаемой, ну что за идиотизм. Разрабы вкрай охренели, лепят все, абсолютно не думая, систему до сих пор не починили! Раздраженно пожевав губами, перевел взгляд на полоски вверху экрана и сфокусировался на новоприобретенной ауре:
"Аура Теней: Урон по Детям Дня +30%. Защита от Детей Дня +30%. Вы первый, кто среди Детей Ночи достиг сотого уровня, заслужив своим рвением и упорством признание, уважение и честь считаться "Голосом Ночи"
Что за бред, какие дети дня, я тут эту ачивку получил вообще случайно и то при уникальных обстоятельствах. Мне что бы хоть одного такого дитенка найти и надавать ему по морде, придется не один год еще прожить, когда речь вообще идет уже на часы, а о и на минуты. Еще "Голос Ночи" какой-то, короче, непонятка какая-то, цифры вкусные, но полезности пока с гулькин нос.
Наружу вышел вполне бодрый и веселый, как ни как, соточку апнул, бонусов хапнул, да еще и жив к тому же, не спешит, видать, мое бренное телов реале отдавать богу душу. И на том спасибо. Ударившее по глазам солнце тут же заставило отступить в тень, и я краем глаза заметил, как циферка жизней тут же стремглав увеличилась. А ну ка, шаг из более глубокой тени в тень, так сказать, неявную, света полно, но прямых солнечных лучей нет. И хиты тут же упали где-то на пятую часть. Некисло. Потом шаг на солнце — и жизнь просела еще процентов на двадцать. Ух, ты, вон оно как, оаказывается, то есть, имеем три состояния, когда действует бонус Дитя Ночи, потом, когда он превращается в минус, и нейтральное состояние, когда ни тем, ни другим. То бишь относительно светло.
— Привет, — из-за угла показалась Уроголь, смешно пританцовывающая при каждом третьем шаге.
— И тебе привет, — улыбаюсь, — как дела?
— Нормально, — пожимает плечами, — а ты все рискуешь?
— Я? А, да, — не сразу понял, о чем она.
— И как, стоило оно того?
— Еще бы, — киваю, — чувствую себя сейчас превосходно.
— Еще бы не чувствовал, везде пришлось за тобой убирать, — сердито проворчало от ворот. Лубь, во всей своей гномьей красе, мрачно пилил по направлению к своему домику, таща на горбу какой-то мешок.
— Лубь, дружище, спасибо за комнату большое, — тут же сориентировался я и кинулся помогать, подхватывая со спины друга увесистую ношу.
— Осторожно! — завопил тот, — не разбей! Хрупкое все, — но помощь, все же, принял, вдвоем дотащить до его дверей мешок оказалось куда как проще, чем он бы пер сам.
Уроголь тут же заняла краешек скамейки, вытянув ноги и рассматривая свои пальцы. Уже в который раз замечаю за ней подобное, что за пунктик такой? Гном, кряхтя, тоже уселся, правда, с другого края, девочки он все еще сторонился, однако вида не показывал, мол, все впорядке, все хорошо.
— Какие планы? — окинул их взглядом, в голову тут же пришла отличная идея, а почему бы и нет, если никто ничем не будет занят.
— Какие, какие, — пробубнил гном, — планы всегда есть, чай, не лентяи.
— Понятно, — кивнул, значит, никаких, и посмотрел на Уроголь, — а у тебя?
Та вместо ответа покачала головой, ясно, тоже свободна.
— Тогда предлагаю следующее, — и, подняв для пущей солидности вверх палец, — выпалил, — пикник!
Тишина.
В глазах непонимание.
— Ну, вы чего, никогда пикник не устраивали?
— Я нет, да и не знаю, чего это, — сознался Лубь.
Уроголь же опять лишь покачала головой.
— Ясно, сирые вы мои, — улыбаюсь, — тогда будет вам в первый раз.
— А будет ли? — хмыкнул бородач, — а то мне как-то не по себе от твоего "пикника".
— Короче, — прервал все возможные и ненужные обсуждения, — берем покрывало, отходим недалеко в лес, выставляем на него кучу всякого вкусного и, наслаждаясь приятным общением, пропитываемся флюидами спокойствия и лесной тишины. То есть вкусно едим, вокруг ветерок, шум листвы и приятная беседа вдали от суеты и забот.
Гном почесал бороду:
— А не проще тут на столе накрыть?
— Ага, знаешь, почему отдыхать именно уезжают куда-нибудь, а не просто спят и жрут у себя дома?
— Никогда так не отдыхал.
— И я в первый раз слышу, — подала голос девочка.
Я смог лишь вздохнуть, ну что этим неписям еще сказать, у них-то и жизни никакой не было, так что, распинаться зря не буду.
— Как хотите, главное, что бы было комфортно и вкусно, и беседа.
— Ну, это можно, дел не особо много, — задумчиво пробурчал Лубь, и понимающе скривился, — то есть жрачка с меня, да?
Пришлось кивнуть, улыбаясь, ну, а то, как же, он же управляющий, не я, и запасами ведает, да и вообще всем хозяйством. С меня, разве что, только фрукта из лесу, на более не способен, к сожалению.
— А ты чего грустишь? — подсел к все еще болтающей ногами синюшнице, цвет ее кожи меня всегда озадачивал, вроде как и у трупа, и ведь не труп, язык просто не поворачивается так ее назвать. Она точно нечто другое, да, Чудовище, но явно не мертвое, просто иное что-то.
— Скучно, — еле слышно прозвучало в ответ, — ты на месяц ушел.
— На месяц? — даже привстал на мгновение, уй, ё-маё, целый месяц, не неделю, как думал, а все четыре! Твою за ногу, че ж я не дохну-то?! Фантазировать на тему того, что тело может прожить в таком режиме на протяжении пяти недель я не стал. Бред сивой кобылы. Оставалось единственно логичная возможность -нашли и под капельницу сразу определили со всем пологающимся. Но, блин, меня попросту некому было искать, в этот-то и проблема!
— Ну, да, почти четыре недели сама тут, — тяжко вздохнула маленькая собеседница.
И мне сразу же стало ее жалко, не себя, горемыку умирающего, а ее. Я-то что, уже и так все понятно, а ее, непися, программу написанную, жалко. Дурак? Еще какой, но по-другому, почему-то не выходит.
— Ну, вот, сейчас пикник, — растянул губы в улыбке, — потом сгоняем с тобой к озеру, хочешь?
— К какому озеру?
— Да тут есть неподалеку, Арргат дал понять, что не против, если налажу с тамошним обитателем отношения на будущее.
— А потом? — подняла на меня глаза девочка, и я понял, что все налаживается.
— Не потом, а впроцессе будет катание, — стал загибать пальцы, — далее, если сможем помочь этому озернику, прогулка куда-нибудь еще, а там видно будет, может, Арргат чего подкинет.
— Хорошо, — на ее губах мелькнула улыбка.
— Вот и отлично, а сейчас нам Лубь устроит праздник живота, — дверь тут же отворилась настежь, и гном выставил на стол поднос со снедью. Ахренеть, он что, это все в сундуках хранит? Пришлось помогать: тарелки, бокалы, вилки, ложки, какие-то приправы, графин с чем-то красным, даже салфетки имелись. Признаться, был поражен, Лубь выставил себя в новом свете, заставив по иному на себя посмотреть.
— Чего? — заметил он мой взгляд.
— Да только сейчас начал понимать, как нам с тобой повезло, — не преминул сделать комплимент, — и как мы друг о друге мало знаем.
Он хмыкнул, забирая поднос и вновь скрываясь в доме.
— Сколько всего, — наконец, по-настоящему улыбнулась девочка, и хотя в ее бинтах-тряпках мимику можно было рассмотреть лишь отчасти, интуиция подсказывала, что она довольна, вот и хорошо.
Вторым заходом была выставлена миска фруктами, причем явно набранными из лесу, и какие-то пиалы с чем-то на подобии варенья. И под конец, вернувшись в третий раз и уже оставшись, гном приволок целое блюдо со сзоровенной зажаренной рыбиной, украсившей наш стол и заняв почетное место по центру.
— И где ты все это прячешь? — недоуменно покачал головой.
-Где надо, но там еще есть, — Лубь хитро ухмыльнулся.
Разлили вино, впрочем, именно на него и думал, наполнили тарелки и, подняв бокалы, устремили взгляды на управляющего. Тот поднялся из-за стола, с явным намерением толкнуть нечто эдакое, но потом махнл рукой и произнес:
— За достаток и возможность хотя бы изредка вот так вот посидеть.
После чего звонко чокнулись бокалами и, пригубив вино, принялись за еду.
— Вкусно, — прочавкала девочка, — давно ничего не ела, а тут такое, — гном тут же поперхнулся, закашлялся, став пунцовым, но быстро отошел, принявшись глушить вино. Я недоуменно поднял брови, мол, вы чего?
— Он думает, что я ем разумных, — пояснила Уроголь.
— И ничего такого не думаю, — пробурчал гном в бороду.
— Так, народ, у каждого были как плохие времена, так и хорошие, — поднял вверх руки, — причем у всех, но мы ведь живем здесь и сейчас, так зачем же поднимать старые дела? Кто захочет, сам расскажет, но от этого стол не станет менее вкусным, и наши должности в замке не поменяются.
— Согласен, — Лубь кивнул, — кто старое помянет...
— А как у тебя должность? — Уроголь лукаво уставилась на меня.
Я задумался, одновременно накладывая себе еще некое подобие салата, так мне понравившегося:
— Ну, Арргат так ни разу об этом и не упомянул, так что думаю, что-то вроде посыльного или помошника, примерно так, — пожал плечами. А что, более-менее верно, да и устраивает меня пока все, чего уж тут, а в свете последних событий так и подавно. Кстати, решил все-таки считать, что моя бренная тушка сечас вся обвита капельницами и получает достойный уход. Других реальных версий у меня попросту не было.
— Раньше эта должность называлась "Адъютант", по крайней мере, на востоке, — вставил гном.
— Нет, — покачала головой Уроголь, — у хозяина она называлась "Эмиссар", то есть изъявляющий его волю вне его присутствия. Конечно, в определенных рамках, всегда были те, кто занимал более выскоие и ответственные посты.
— О, как, эмиссар, понял, Гаумат? — гном хихикнул, я улыбнулся, а почему бы и нет, какая мне разница, как неписи будут обзываться для хохмы. Ведь явно шуточки начнутся, как пить дать.
А потом пришлось спешно сворачиваться и улепетывать в дом, небо нахмурилось и выдало дождь на добрые пару часов, втсавший стеной так, что даже носа наружу не высунуть. Тогда и выяснилось, что в игре, оказывается, еще можно ив карты играть — гном достал их после недолгих разумий и распития очередного графина с вином. Играли в нечто на подобии "покера" или в настоящий покер, не знаю, никогда не был картежником, но игра называлась "Саяр" и заключалась в сборе определенных комбинаций, путем выманивая их у оппонентов. В общем, затянуло, причем до вечера, и по домам расходились уже при полной луне, осветившей мокрый камень и редкие лужи по углам, не все успевало сбегать в водостоки.
Проснулся внезапно, будто щелкнул какой выключатель внутри и глаза открылись сами собой. Лежу, дышу, не могу понять, какого лешего меня разбудило, за окном до сих пор ночь и полная луна, мерно щелкает паучья цитадель, убаюкивая и навевая сон, и по логике до утра еще спать и спать. Так в чем дело-то? Внезапно, за дверью послышался какой-то шорох, потом еще раз и еще. Я замер, по идее, на нашем этаже лазить-то особо и некому, Уроголь с Арргатом явно таким не будут заниматься, Лубь сейчас точно спит и, не удивлюсь, ели еще и храпит вовсю. Урглы? Нет, тут бы такой белькот стоял, все бы проснулись. В общем, идей ноль, надо идти смотреть самому, а жаль, в постельке так хорошо, с новым одеялом, ух, мягко, приятно.
Со вздохом встал, тихонько натянул штаны и куртку, сунул ноги в сапоги и прокрался к двери. Почему-то именно так показалось сделать правильно, там не хотят шуметь, и мы не будем. Двери в замке открывались бесшумно, все новье, смазанное и идеально подогнанное, так что в коридор я выбрался совершенно беззвучно. Справа и слева все было закрыто, заклинательные покои пустовали, может, внизу или на третьем этаже? Сделав пару шагов к леснице, прислушался — никого, поднялся на пол пролета, снова замер, вслушиваясь в буквально звенящую в пространстве тишину. Так бывает, когда звуков действительно очень мало и можно разобрать, чуть ли, не ток собственной крови и ибиение сердца. В общем, итуация оказалась примерно такая, так что очередные ступени наверх были преодолены в считанные мгновения. И когда, ступив уже на третий этаж, свернул с лестничного завитка, то нос к носу столкнулся с чужаком, вернее, чужачкой.
Мгновенная атака была отбита на рефлексах, не боевым умением, таких у меня не было, "Скользящую" же пока использовать не хотел, не та выносливость, а обычным тычком по тыльной стороне с одновременным отклонением корпуса назад. Должен сказать, реакция у этой незнакомки оказалась получше моей, я бы так быстро не решился на атаку. Хотя, кто знает, влез бы вот точно так же в чужой замок, может, и бил бы на опережение. Неудавшаяся атака, видно, кое-что изменила в ее оценке ситуации и, о, господи, "Эмираль", сделала удивительный отскок назад, я даже чуть челюсть на пол не уронил. Только что нос к носу, и вот, смазанная тень и эльфийка, уши я разглядел прекрасно, уже замерла почти на середине коридора.
— Ты чего народ будишь, спать мешаешь? — бросил первое, что пришло в голову, неотрывно следя за ее движениями, за бедрами и плечами. Именно от них все и начинается, или же кисти и сами ступни ног, в общем, вцепился взглядом намертво. Этажи у нас высокие, с третьего точно не сиганет, чай, нет моей пассивки, разобьется, а там, у стен, и пауки сожрать могут. И кстати, как она вообще сюда пробралась? На ум приходил только вариант с дельтапланом или что-то подобное.
— Так иди, спи, — приятным грудным шепотком ответила эльфийка.
— А ты снова топать начнешь, — качаю головой, — ты как, шпионка, воровка или убийца?
Ага, вот сейчас она мне все и выложит, держи карман шире.
— Всего понемножку, — тоже не отводит от меня глаз, — ты там долго стоять будешь?
— А что?
— Мне бы пройти, — улыбается.
— Пару мгновений назад и так могла, только я бы лежал уже мертвый и мне это ну никак не нравиться.
— Испугалась, вот и ударила, — зубы заговаривает, что ли? Может, не сама, с напарником, а то и двумя, тогда мне каюк, но отступать поздно. Даже глаза отводить опасно, а вдруг швырнет ножик какой или магией шваркнет, а магию я не люблю, запекался уже не раз, не понравилось.
— Есть предложение, — делаю пару осторожный шагов вперед.
— Это какое же, — повторяет мои движения, и в ту же сторону, сохраняя между нами безопасную на ее взгляд дистанцию.
— Ты мне все рассказываешь, оставляешь награбленное, если оно есть, а я даю тебе фору.
— Фору? — она явно не поняла.
— Фору, — киваю, — отвернусь и не буду тебя трогать в течение, скажем, ста восьмидесяти ударов сердца.
Чужачка недоверчиво на меня посмотрела, затем бросила косой и быстрый взгляд на донжон, затем вновь уставилась на меня.
— Или так, или схватка, — мой сто второй против ее восьмидесятого давал существенное преимущество, не знаю, видят ли неписи уровни или еще как определят силу противостоящих им противников, но эльфийка явно не горела желанием чесать кулаки. Это было видно по мордашке, по тому, как слегка скривилась, прикидывая варианты.
