За время путешествия по горам я уже успел насмотреться на охотившихся орлов, и начал было считать, что естественных врагов для этих грозных хищников в природе не существует, как неожиданно открывшееся зрелище в корне поменяло моё мировоззрение. По привычке бросая внимательные взгляды по сторонам и время от времени поглядывая на небо, мы с Ирумой обогнули очередной нависший над нами на утёс, всё утро закрывавший нам обзор, и, выйдя на нависший над ущельем уступ, попали сразу в финал грандиозной битвы — битвы титанов. Сначала наших ушей достиг резкий пронзительный визг, перебиваемый громким клёкотом и заставивший Ируму попятиться назад и затолкать меня в ближайшую расщелину, заслонив своим телом. Затем из-за утёса вывалились и покатились по осыпающемуся каменистому склону две сцепившиеся туши, одна из которой оказалась гигантским орлом, по моим прикидкам как минимум раза в полтора превышающим экземпляр, напавший на Ируму и послуживший источником наших сувениров. А вот вторая туша больше всего походила на летучую мышь-переростка с длинным мощным чешуйчатым хвостом, заканчивающимся раздвоенным роговым шипом, и четырьмя когтистыми звериными лапами, которыми эта мышь терзала орлиную плоть и разбрасывала в разные стороны тучи перьев и пуха. И, что самое удивительное, в схватке гигантов побеждал явно не орёл, да и размерами тот оказался поменьше своего таинственного противника.
Видимо, схватка продолжалась недолго — поэтому мы и не услышали её начала, однако ярость сражающихся друг с другом противников вселяла в нас обоснованную надежду на то, что битва скоро закончится. Наши надежды оправдались — не прошло и минуты, как крылатая исполинская мышь, подмяв под себя орла, нанесла длинными серповидными когтями передних лап заключительный удар, разодравший противнику горло и заставивший его забиться в смертельной агонии. Добив орла, тварь подняла вверх зубастую, похожую на собачью голову, увенчанную двумя когда-то, по-видимому, треугольными, но сейчас разодранными и висящими клочьями ушами, и торжествующе завыла. Покончив с победной песнью, хищник, роняя на камни тягучие капли крови из многочисленных глубоких ран, присел, столкнув хвостом вниз по склону орлиную тушу, и, оттолкнувшись мощными задними лапами, подпрыгнул вверх и медленно полетел, тяжело хлопая разодранными в схватке кожистыми крыльями и постепенно набирая высоту. В воздухе хищник уже не казался похожим на мышь — от неё он взял лишь громадные кожистые крылья, а вот голова зверя больше всего напоминала собачью, да и ноги хищник, похоже, тоже позаимствовал от неё. Тело же летуна напоминало тело огромной ящерицы. Сходство с рептилией усиливал длинный роговой гребень, протянувшийся от самой головы и до кончика хвоста, переходя там в шипастый раздвоенный веер, в полёте играющий роль руля.
— Дракон... — с благоговейным восторгом прошептала Ирума.
Проводив взглядом потрёпанного дракона, улетевшего вдоль по ущелью, мы пошли следом за ним — наши дороги совпали...
Глава 9
Отступление девятое. Окаана, резиденция клана Торуга...
— Госпожа, женщина по имени Линнея ожидает вашей аудиенции.
— Где она?
— В приёмной, госпожа.
— Срочно приглашайте. И принесите чай в кабинет для совещаний...
Вошедшая через несколько мгновений в кабинет девушка в легкомысленной короткой белой тунике из тонкой, чуть ли не просвечивающей ткани, оставляющей к тому же открытыми не только руки и плечи, но и ноги выше колен, скептически и слегка насмешливо посмотрела на вставшую со своего кресла госпожу, приветствующую её, как равную. Не задерживаясь, девушка уверенно и грациозно проследовала мимо матриарха к гостевому уголку и заняла одно из двух стоящих перед низеньким журнальным столиком кресел. Матриарх молча расположилась в другом кресле, оказавшись напротив посетительницы. Теперь двух женщин разделял только низенький столик, на котором сиротливо стояли две чашки и вазочка с засахаренными кусочками фруктов.
Входная дверь отворилась снова, и молчаливая секретарша внесла в кабинет поднос, на котором расположился исходящий паром небольшой фарфоровый чайник. В полной тишине секретарша разлила по стоящим на столе чашкам ароматный напиток и, оставив чайник с подносом на столе, так же молча удалилась.
Матриарх, проследив взглядом за закрывшейся дверью, неторопливо взяла одну из чашек, сделала пару маленьких глотков и, поставив чашку на блюдце, сказала:
- Вы просили аудиенции.
- Верно. Я хотела напомнить, что долг клана Торуга передо мной до сих пор не закрыт.
- А у меня к вам встречный вопрос. Умирают люди Торуга. Абсолютно здоровые люди. Смерти кажутся вполне естественными, однако их количество не позволяет мне поверить в естественность вызвавших гибель причин. Причём численность внезапно умерших постоянно растёт. Не проясните этот загадочную для меня ситуацию? И мне очень хочется узнать истинного виновника гибели множества моих людей.
- Так уж и загадочную? Неужели вы не читали оставленную для вас записку? В ней, если мне не изменяет память, простым и ясным языком, не допускающим двоякого толкования, написано, что смерти людей Торуга станут множиться до тех пор, пока клан не закроет передо мной долг. Я предупреждала, что отдать его вам придётся, а ведь я всегда держу данное мною слово. Жаль, что вы не прислушались к моим словам.
- Так это вы истинный виновник гибели людей Торуга?
- В смертях своих людей виноваты вы сами — не надо было идти на поводу у своих амбиций и выгораживать ректора академии, поставившего мне вместо отличной оценки незаслуженную четвёрку, из-за которой я отправилась в ссылку тогда, когда мне крайне необходимо было оставаться на Окане.
- Неужели вас сослали всего лишь за четвёрку в дипломе? Не слишком ли жестокое наказание всего за один пониженный балл?
- Нет, сослали меня за другой проступок. Признаться, наказание соответствовало тяжести содеянного, но только исключительно благодаря вам я, имея возможность отсрочить наказание, на двадцать тысяч сол оказалась заточена в другом мире. Фактически, в тюрьме.
- Мне кажется, что вы ошиблись с подсчётами. Если мне не изменяет память, недоразумение с вашим дипломом произошло чуть более ста сол назад.
- В мире, где я была, время течёт быстрее.
- Но двадцать тысяч сол? Люди столько не живут!
- А кто вам сказал, что я человек? — вкрадчиво прошептала посетительница. И с этими словами глаза её неожиданно увеличились, в них прорезался вертикальный звериный зрачок, а сама радужка налилась призрачным зелёным светом. Из полураскрытых влажных губ высунулись удлинившиеся клыки, придав прекрасному в своём совершенстве лицу девушки зловещие черты.
Доселе бесстрастное лицо матриарха отразило всю гамму испытываемых женщиной эмоций, главной из которых читался явный испуг. Заплетающимся языком она пробормотала:
- У человека не может быть таких глаз...
- Вы поразительно догадливы, госпожа, - издевательски усмехнулась Линнея, возвращая свой первоначальный облик, - я действительно не человек.
- Тогда кто же вы?
- Таких, как я, люди обычно называют богами. Эта формулировка наиболее точно описывает мою сущность.
- Значит, к неожиданной и необъяснимой смерти моих людей действительно причастны вы... И у вас есть сила, способная убивать на расстоянии.
- Такая сила у меня действительно есть - не зря в своём мире я считаюсь богиней смерти. Но если вы имеете в виду гибель своих людей, то я их не убивала. Они умерли сами. Правда, не без моей помощи.
- Сами? Вы хотите сказать, что к этим странным смертям вы непричастны? А как же сказанные вами ранее слова?
- Разве я сказала, что непричастна к смертям людей Торуга? Нет, я лишь сказала, что ваши люди умерли от естественных причин. Я их не убивала, я лишь забрала их жизнь. Или души, если подобное объяснение вам больше нравится.
- А разве есть разница?
- Разумеется, есть, и существенная. Быть убитым или умереть самому — разве вы сами не чувствуете разницы?
- Для меня она не существенна, если итог один. Я ведь правильно поняла — если бы вы не предприняли каких-то определённых действий, то эти умершие по неизвестным причинам люди остались бы живы? Они умерли с вашей помощью — вы только что в этом признались.
- И не отрицаю этого — я действительно пожелала, чтобы они умерли.
- Неужели одного вашего желания достаточно?
- В подавляющем большинстве случаев — вполне достаточно. Это мой атрибут.
- Атрибут? Какой смысл вы вкладываете в это слово?
- Атрибут — свойство, присущее каждому богу. Мой атрибут — власть над живой природой. Над рождением и смертью. Я богиня смерти. Если я пожелаю, чтобы живое существо умерло — оно, скорее всего, умрёт. Умрёт естественной смертью от вполне естественных причин, а энергетическая составляющая этого живого существа, которую иногда ещё называют душой, попадёт ко мне. Противиться воле богини смерти может лишь не менее могущественная сущность, чем я. Таких сущностей в любом мире очень мало, и среди людей вашей империи их точно нет.
- Вы упоминали про другой мир, куда были сосланы — это какая-то неизвестная в империи планета? И в какой галактике она находится, если подобная информация, разумеется, не секрет?
- Не секрет — сегодня у меня хорошее настроение, и я не против немного поболтать. Когда я говорила про другой мир, я имела в виду не планету, не галактику, а другую вселенную. В пределах отдельно взятой вселенной меня не удержат никакие барьеры.
- Тот мир, в котором вы провели в заточении двадцать тысяч сол — там было настолько плохо?
- С чего вы это взяли? Вселенная, в которой я оказалась в заточении, весьма уютное место. Жить там не хуже, чем здесь, а во многом даже лучше — проще и комфортнее. Однако даже золотая клетка всё равно остаётся клеткой.
- И что нужно было натворить, чтобы заработать столь суровое наказание? Кстати, не поделитесь информацией, кто обладает такой властью, что способен назначать наказание богам?
- И на этот вопрос я отвечу — наказал меня мой собственный отец. По прошествии десятков тысяч сол я понимаю, что в полной мере заслужила подобное наказание — в одном из миров, нет, не в этом, и не в том, куда я впоследствии была сослана, меня сильно обидели. Обидели настолько, что месть моя оказалась страшна. Страшна до такой степени, что моим именем по ночам пугали детей, а последователей моего культа, если тех удавалось поймать, казнили без суда и следствия. Я стала синонимом страданий и ужаса для миллионов людей того мира, но разве именно это вы хотели от меня услышать? Поверьте, даже если я заберу жизни всех людей клана Торуга... Да что там клана — если я окажусь причиной гибели половины жителей империи, мой отец лишь вежливо поинтересуется, не планирую ли я уничтожить остальную половину.
- Неужели он даже не попытается помешать гибели миллиардов невинных жителей?
- Нет, не попытается. Пока я не перешла определённых границ, я могу безнаказанно забрать любую жизнь. Ведь я богиня смерти, вы не забыли?
- Я так понимаю, что мой клан беззащитен перед волей богини смерти?
- Правильно понимаете. Ваши желания для меня — желания муравьёв из муравейника, по которому я пройду, даже не заметив.
- Но я могу договориться? Ведь именно для этого вы пришли в мою резиденцию и тратите на меня своё драгоценное время.
- Верно. Именно для того, чтобы договориться, я к вам и пришла. К сожалению - вашему, разумеется, сожалению, условия нашего соглашения окажутся значительно жёстче, чем я планировала вначале.
- А в чём причина?
- Откровенное пренебрежение вами моих прошлых визитов, разумеется. Подобного отношения к себе я не прощаю, какими бы причинами оно не было вызвано.
- Каковы будут ваши условия?
- Души. Души ваших людей, отданные мне добровольно.
- Зачем вам души?
- Эта информация вас не касается.
- Если вы заберёте души себе, то что станет с самими людьми?
- Существование связанных с ними биологических оболочек прекратится.
- То есть вы их убьёте...
- Нет, я заберу их души. Разницу я уже объясняла.
- И сколькими жизнями своих людей я должна расплатиться за давнюю ошибку своих подчинённых?
- Не жизнями — душами. И ошибку не ваших подчинённых, а вашу собственную. Я с самого начала предупреждала вас, что за одобренное вами решение подчинённых отвечать придётся всему клану. Вы ничего не предприняли для того, чтобы исправить ошибку, следовательно, возложили ответственность за принятое решение на себя. Винить вам, кроме себя, некого.
- Я поняла — платить всё равно придётся. Назовите свою цену.
- Тысяча душ.
- Это неприемлемо!
- Я ещё не договорила. Тысяча душ единовременно, и потом по сто душ каждый сол.
- И когда долг клана будет уплачен?
- Когда я решу, что переданных мне душ окажется достаточно для компенсации моего заточения в другом мире.
- А если я откажусь?
- Это ваше право. Настаивать не стану.
- А жизни моих людей? Вы можете пообещать, что им больше ничего не будет грозить?
- Обещать? Нет, обещать я никому и ничего не собираюсь. Напротив, смерти ваших людей продолжатся, причём их количество станет постепенно возрастать. В конце концов, от клана Торуга останутся только строки в исторических хрониках.
- Но это... Это бесчеловечно!
- Возможно. Но я не человек. Не стоит подходить ко мне с человеческими мерками. За десятки тысяч сол своего заточения я избавилась от того, что вы, люди, называете человечностью. Для меня теперь существует только рациональность. И эта рациональность говорит мне, что тогда, двадцать тысяч сол назад, вы были неправы. Сейчас пришла пора платить за свои ошибки. Или нежелание платить — это одно из свойств так называемой человечности?
- Человечность — это соответствие наказания совершённому проступку.
- Поверьте, с моей точки зрения назначенное мною наказание полностью соответствует вашему проступку. Или двадцать тысяч сол божественного заточения не стоят запрошенной мною горстки душ каких-то смертных людишек?
