Снегирь и Волк

— Марао повезло с тобой, Полина.

— Спасибо, конечно, но ты преувеличиваешь.

— Ни сколько, — мужчина хмыкнул. — Не ожидал, что лайдиры (обращение магов к альфам — Прим. автора) почтят нас своим присутствием.

Женщина нашла глазами Рейнгольда Виттура. Белый волк стоял рядом с Беренгаром Арлагом. Чёрная вспомнила, как колотились руки и ноги, когда она передавала приглашение через Родика. Несмотря ни на что надеялась, что альфа прилетит, ждала до последнего и чуть не закричала от радости, увидев на стоянке знакомый автолёт. Нервничала, когда волк вошёл в зал и искал её глазами. Они успели обменяться только приветственными кивками, но от тёплой улыбки, мелькнувшей на губах Рейнгольда, стало светлей на душе.

Артур Коврайский просиял:

— Представляешь, как это повлияет на интерес к книге?

Полина улыбнулась:

— Ты хотел сказать на количество проданных экземпляров?.. Книга отзывов где?

— Возьми, — Артур протянул квадратную тетрадь в твёрдой тёмно-синей обложке. Он с сомнением отнёсся к этой идее волчицы, но решил рискнуть.

Гости замолчали, глядя на улыбающуюся женщину рядом с известным путешественником и писателем.

— Дорогие друзья! Камингаван томит нас своей неизведанностью и загадочностью, и, благодаря Марао, мы можем хоть чуточку приоткрыть завесу тайны. Правда? Наш автор также страдает от неизвестности... Понравилась ли вам сегодняшняя встреча, хотите ли вы ещё встретиться с ним и познакомиться с очередной историей?

Гости одобрительно загудели, а Полина просияла:

— Мы просим вас оставить свои отзывы вот в этой книге. Напишите несколько строк о своих впечатлениях. А почётное право сделать первую запись мы предоставляем нашим уважаемым альфам.

"Уважаемые альфы" переглянулись, умело пряча растерянность, и подошли к столику, на который Полина уже водрузила открытую книгу. Оборотница собиралась отойти назад, когда почувствовала руку Стаха на своём плече и услышала шёпот:

— Стоять, наш очаровательный помощник писателя! Это что ещё за иномирное чудо?

— Да ничего страшного! — Полина посмотрела на него, потом на Виттура и Арлага. — Просто напишите, что вам сегодня понравилось: сама встреча, книга, общение с писателем... — волчица покосилась на Карнеро. — Про журналистку с третьим размером, за которой ты хвостом бродишь уже минут пятнадцать, можешь не писать.

Рядом послышались смешки альф. Стах тоже улыбнулся и примирительно сказал:

— Мне всё понравилось.

— Вот и напиши, — волчица на секунду задумалась: — Например, так: "Марао Тиено в который раз продемонстрировал миру свой несомненный писательский талант. Желаю автору вдохновения и сил на новые проекты!"

Стах схватился за ручку:

— Спасибо, моя прелесть, этого достаточно.

Полина, затаив дыхание, следила за Рейнгольдом. Она столько раз видела его за письменным столом в замке, когда он работал с очередными важными бумагами. Сейчас видеть волка за похожим занятием было сродни ностальгии. Когда мужчина поднялся, передав ручку Арлагу, и подошёл к женщине, она сказала:

— Я очень рада, что вы прилетели на эту встречу.

— Я тоже рад, — мужчина протянул ей бокал с шампанским. — Уделишь мне несколько минут?

— Конечно.

Они медленно прохаживались среди веселящихся гостей.

— Как ты устроилась?

— У меня всё хорошо.

Почему-то появилось ощущение, что он ждал другой ответ. Женщина сделала глоток и призналась:

— Эти два месяца не были простыми, но... вы сами понимаете, что наши занятия в замке — это одно, а реальная жизнь — совсем иное. Наверное, я всегда буду отличаться от других волчиц.

— Тебя это гнетёт?.. А вот я хочу, чтобы ты отличалась. В твоей непохожести есть особое очарование.

— Быть не такой, как все, трудно.

Виттур согласно кивнул:

— Да, но у тебя до сих пор получалось. Причём получалось тогда, когда тебя целенаправленно пытались сделать одной из многих.

Она не ответила, лишь грустно улыбнулась. Рейнгольд осторожно коснулся её руки:

— Полина, если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

— Спасибо.

Чтобы как-то отвлечь женщину, оборотень спросил:

— Тебе нравится то, чем ты занимаешься?

— Это моя работа, — волчица посмотрела на альфу. — Я понимаю, что если бы не моё происхождение, Марао не взял бы меня своей помощницей. Мне повезло, наверное...

Полине очень не хотелось отходить от мужчины, хотя уже несколько раз её звал то Коврайский, то Тиено. Оборотница не могла надышаться запахом Белого волка, таким знакомым и родным. И с внутренним ликованием понимала, что к нему не примешаны другие запахи... запахи волчиц. Хотелось смеяться, и Полина смеялась, слушая забавные истории из жизни обитателей замка. Потом стала рассказывать о своём знакомстве с издателем. Женщина вздрогнула от громкого смеха за спиной и резко повернулась. Пытаясь сохранить равновесие на туфлях на высоком каблуке, волчица вынужденно отступила в сторону, сбрасывая мужскую руку. Оборотень допил шампанское и отвернулся. И словно треснул уютный кокон, окружающий их. Всё очарование исчезло, растворилось в чужих голосах и смехе...

Когда поздним вечером, попрощавшись, Рейнгольд ушёл последним из гостей, Полине было больно почти физически, словно оторвали часть её самой. Дамаскинская стала рядом и торопливо проговорила:

— В доме порядок? А то я "Иглой" туда-сюда метнусь, колдану там, если что.

— Лилея, ты о чём? — оборотница растерялась.

Ведьма нахмурилась:

— Так Белый не к тебе полетел?

— Нет. Вечер закончился, и Рейн вернулся домой.

Верховная жалостливо посмотрела на подругу:

— Поля, ты что, серьёзно думаешь, что Виттур вылез из своей ледяной берлоги ради какой-то книжки?.. Он к тебе прилетел! Он весь вечер глаз с тебя не сводил, дура ты слепая! Я думала ты его к себе на свой вонючий кофе пригласишь, а там уж дело пошло бы...

Полина, сожалея о собственной нерешительности, рвано выдохнула и закрыла лицо руками:

— Господи... Я точно дура!

Глава 31

В густаре (август — Прим. авт.) Полину пригласили на Совет оборотней. Испытания волчице засчитали, как и обещал Рейнгольд Виттур, теперь ей предстояло выбрать стаю. Оборотница думала недолго, не потому что ей было всё равно: женщина уже давно знала, какая стая её. Летела к Беренгару Арлагу со спокойным сердцем.

...Стах Карнеро задумчиво посмотрел на волчицу, с сегодняшнего дня действительно Чёрную.

— Ты переселишься к нам или останешься в Галингане?

— Останусь, — Полина вышла из дворца следом за своим альфой.

— Почему?

— Мне там спокойно.

— Полин, если ты боишься, что...

— Не боюсь, — с улыбкой перебила его женщина, кивая на пышногрудую дамочку, поджидавшую их у автолёта. — Куда мне тягаться с этой молочной фермой?

Карнеро захохотал. А потом подошёл Гаруальд Маггур:

— Поздравляю, фироне.

— Ах, как звучит! — оборотница восхищённо закатила глаза. И уже куда серьёзнее сказала: — Спасибо за всё, эмиссар. Я вам многим обязана.

— Стань хорошей волчицей, Полина, — улыбнулся Гаруальд, — чтобы я мог гордиться знакомством с тобой.

Женщина почувствовала накатившую грусть, словно она теряла что-то очень важное.

— Обещаю.

Как только Белый волк отошёл, Стах позвал волчицу:

— Полетели в Галинган?

— Вам же не по пути?

— Я сам себе путь! Куда хочу — туда лечу! — фыркнул альфа, усаживая женщину в автолёт.

Полина заулыбалась, вспоминая ворону из мультфильма, прославившуюся точно такой же фразой, но вслух говорить ничего не стала, зная горделивый норов СВОЕГО альфы. Дружба дружбой, но вряд ли Карнеро позволит смеяться над собой. Стах тем временем занял место рядом с водителем, и они плавно взмыли в воздух.

А в Галингане их ждали, сразу подхватили под локотки и повели в клуб на вечеринку по случаю посвящения волчицы в Чёрную стаю. Внимание друзей удивило и умилило. Полина улыбалась, глядя на ведьму с магом, на своих соседей, на Стаха с очередной пассией, даже Марао Тиено пришёл. Но всё равно чего-то не хватало!

Праздник был в разгаре, а оборотница вдруг засобиралась домой. Наби выскочил следом:

— Поля, ты куда? Только-только всё начинается!

— Извини, Наби, что-то голова разболелась, — женщина уже садилась в зелёный автолёт с чёрным крылышком. — Пожалуйста, извинись за меня перед остальными.

Маг уже открыл рот, чтобы напомнить, что он вроде как целитель и снять головную боль ему раз плюнуть, но чья-то рука закрыла ему рот. Лилея подождала, пока автолёт оторвётся от земли, и сказала:

— Ты не поможешь, Наби. Полина весь день ждёт его звонок. А он так и не поздравил её.

— Кто?

— ОН! — многозначительно протянула ведьма.

Саният смотрел вслед удаляющемуся такси, перебирая в памяти тех, кто сегодня звонил оборотнице.

Полина не стала зажигать свет. Сидела в тёмном доме на лестнице и смотрела на потухший экран гилайона. Тоска змеёй шевелилась в груди. Неужели не позвонит? Может, обиделся, что она не выбрала его стаю? Или устал ждать?.. Женщина тихонько всхлипнула. Безучастно тикали часы в гостиной. Шумел за окнами вечерний город.

Весёлый, переливчатый звонок резанул по натянутым нервам. Номер волчица узнала сразу и судорожно выдохнула, принимая вызов.

— Привет!

— С посвящением тебя, девочка!.. — мужчина запнулся, силясь разглядеть её иллюзию в темноте лестницы и недоверчиво прислушиваясь к приглушённым всхлипываниям. — Ты плачешь?.. Что случилось?

И Полина не выдержала, срывающимся голосом призналась:

— Я так боялась, что ты не позвонишь! Что тебе всё равно!

Он тихо спросил:

— Хочешь, я прилечу к тебе?

— Хочу!

— Я скоро буду!

...Она ждала, стоя в распахнутых дверях, чуть вздрагивая от порывов холодного ветра. И едва Рейнгольд Виттур ступил на тротуар, бросилась навстречу. Он подхватил женщину на первой ступеньке и прижал к себе. Встретил измученный взгляд и забыл все слова, которые собирался сказать. Просто поцеловал, признаваясь в собственной горечи и тоске... и безумной надежде. Чувствуя отклик Полины, надежда крепла, расправляла крылья. А ещё озябшие плечи под его горячими ладонями. Мужчина запоздало вспомнил и про босые ноги, когда волчица бежала к нему, подхватил её на руки:

— Может, пригласишь меня к себе в дом?

— С удовольствием.

Рейн не замечал ничего, кроме женщины на своих руках, как никогда ярко, остро чувствуя её руки на плечах. Осторожно опустил на мягкий ковёр и протянул маленький пакет:

— Это тебе.

— Подарок? — Полина не отходила от мужчины, вдыхая его запах, такой знакомый и такой необходимый. Осторожно заглянула внутрь и ахнула: — Быть не может! Но как?!

В руках был тот самый сборник сказок с маленькой золотой закладкой в форме букета незабудок. Пальцы коснулись синих лепестков. Волчица затаила дыхание, когда поверх её ладони легла мужская. Прикрыла глаза, чуть откидываясь назад, чувствуя тепло и биение сердца Рейнгольда.

— Дилии. На Земле эти цветы называют незабудки.

— Я не забывал о тебе ни на минуту с того самого дня, когда ты ушла из замка.

И в ответ на его признание Полина призналась тоже:

— А я не раз пожалела о своём уходе.

— Почему не вернулась?

— Боялась, что меня больше не ждут.

Оборотень развернул её к себе:

— Я ждал! Каждый день ждал! Месяц назад, когда летел сюда, думал, что не выдержу и заберу тебя домой... Но потом увидел, как ты бегала за кулисами, переживала, волновалась. И когда вышла с той книгой отзывов, ты была такая живая, яркая и солнечная. Я решил, что ты нашла своё поприще, где сможешь самореализоваться, почувствовать себя значимой, нужной, — он на минуту замолчал, потом грустно усмехнулся: — Я не решился снова посадить Снегиря в ледяную клетку.

Волчица слушала мужчину, прижимаясь к его груди, на последних словах вздрогнула, подняла голову и заглянула в голубые глаза.

— Я люблю тебя!

Признание-выдох, признание-вдох. И касание тёплых, чуть потрескавшихся губ. Рейнгольд с радостью ответил на поцелуй и спросил:

— Полина, ты готова отвечать за свои слова?

Она понимала, о чём он, поэтому молча подставила альфе шею. Укус был болезненный. Волчица сжалась, тихонько зашипев сквозь зубы. Оборотень тут же отпрянул, слизывая её кровь с губ и не пряча торжествующего блеска в глазах:

— Моя! Наконец-то моя!

И новый поцелуй, уже не робкий, просящий, а властный, жадный. Полина лишь выдохнула, цепляясь за своего мужчину, когда её вновь подхватили на руки и понесли наверх, в спальню.

С Рейнгольдом всё было по-другому. И Андрей, и Ян казались чем-то далёким и ненастоящим. Полина тонула в осторожных, но сильных, уверенных прикосновениях. Её любили и берегли, этой любовью был наполнен каждый поцелуй, каждое касание. И приятный вес мужского тела, и бешенное биение сердца под её ладонью. А его пальцы... Она не сразу поняла, что громкий стон принадлежит ей. Выгнулась, когда мужчина убрал руку.

— Ещё!..

Рейн прижался к влажным полураскрытым губам, одновременно раздвигая женские колени шире и устраиваясь между ними. С ума сходил от прикосновений женского язычка и понимал, что больше не выдержит. По телу прокатилась дрожь, когда он скользнул в тёплое, влажное лоно. Оборотница ощущала, как меняются его движения. Сначала медленные, осторожные, толчки постепенно ускорялись, становились сильнее, глубже, словно мужчина старался достать до сердца. Рейнгольд почувствовал, как судорожно вздрогнула Полина, задыхаясь от спазмов оргазма, как сжалось её лоно вокруг его плоти, приближая момент высшего наслаждения. С тихим полустоном-полувскриком оборотень достиг пика собственного удовольствия. Медленно приходил в себя, всё явственнее ощущая ласковые поглаживания женщины, её тёплое дыхание, щекотавшее шею.

— Не хочу выходить из тебя, — с улыбкой признался он.

Волчица улыбнулась в ответ:

— Вернёшься, когда захочешь.

Волк аккуратно лёг рядом, разглядывая свою пару. Полина лежала довольная, умиротворённая и, как ему казалось, немножко иллюзорная: веки сомкнуты, на щеках тени от длинных ресниц и разметавшиеся по подушке чёрные волосы. Словно почувствовав его взгляд, женщина открыла глаза. Рейнгольд всегда чутко следил именно за первой реакцией, и сейчас таял от ласки и нежности, выплеснувшихся на него.

— Как ты так быстро появился в Галингане?

— Я прилетел пару часов назад, хотел поздравить. Но тебя не было, и я отправился в отель.

— А как нашёл дом?

Виттур хмыкнул:

— Ведьма, конечно, молодец. Защита — на уровне, но я очень хотел тебя найти! Где ты была?

— Наби с Лилеей устроили маленькую вечеринку в клубе, — Полина вздохнула, — но я почти сразу ушла, не было настроения праздновать.

Оборотень понял причину её тоски.

— Я не стал звонить раньше, чтобы случайно не надавить на тебя. Речь зашла бы о Совете, о твоём решении, а этот выбор ты должна была сделать сама.

Полина молчала, понимая, что в чём-то Рейн прав. Мужчина коснулся чуть подпухшей кожи возле укуса:

— Сильно болит?