— Точно. Нам надо разработать несколько планов: один на случай, что наш добрый Кана победит, другой — что он потерпит поражение, и третий, предполагающий, что вопрос останется нерешенным, и мы будем способны как-то повлиять на него.
— Но, — сказала Хабил, — как бы мне не претила сама мысль обдумывать вторую возможность, две первые я понимаю; но что вы имеете в виду под третьей?
— Третья, — заметила Иллиста, — самая вероятная. Рассмотрите, например такой план: Кааврен сейчас главный советник Феникса с ее Орбом, не правда ли? А Дзур ей помогает, как может. Если, например, убрать их обоих, поможет ли это планам вашего кузена?
— О, безусловно.
— Тогда это и есть третий случай, и, в действительности, тот, который, как я уже имела честь сказала вам, я считаю наиболее вероятным.
— Да, теперь я поняла, — сказала Хабил.
— И я, — сказала Грита.
— Хорошо, — сказала Иллиста. — Тогда, если мы все согласны, давайте разрабатывать наши планы.
— Согласна, — сказала Хабил.
— Согласна, — сказала Грита. — Но сначала—
— Да?
— Сначала надо разобраться с рыбой, которую наша добрая хозяйка как раз сейчас несет нам. Я вижу три блюда, а это означает, что вы подумали о всех нас.
— Да, — сказала Иллиста, — и что с того?
— Тольо то, что вы очень хорошо думаете. Я предвижу, что наше объединение принесет нам много пользы.
— Давайте выпьем за нас и наше объединение, — сказала Хабил
— Нет, — сказала Грита, — давайте лучше выпьем за наших врагов.
— Наших врагов? — удивились остальные.
— Конечно. За наших врагов — и пускай они умрут в муках.
Три женщины дружно осушили свои бокалы.
Шестьдесят Третья Глава
Как Императрица почувствовала беспокойство, которое стало еще больше, когда она услышала о разговоре, свидетелем которого сейчас станет читатель
Мы очень рады, и, надеемся, читатель тоже будет рад вернуться, наконец, к Кааврену, который как раз в этот момент поднимается вверх по склону Горы Дзур. Читатель, мы не сомневаемся, удивится, попав на эту тропинку, так как мы оставили его, только несколько дней назад, на крыше храма Маролана. На этот вопрос мы ответим очень скоро, а пока подождем, пока наш друг не окажется перед Зарикой, что разрешит нам узнать ответ на наш вопрос, пока Кааврен будет рассказывать Императрице о результатах своей миссии.
Мы должны согласиться и с тем, что Кааврену потребуется какое-то время, чтобы проехать по тропинкам и добраться со внутренних помещений Горы Дзур; на самом деле ему еще потребовалось время и для того, чтобы пройти по ее коридорам, и ему было бы совсем не просто добраться до своей цели, если бы он не наткнулся на Сетру Младшую, которая привела его в гостиную, в которой в настоящее время находился Двор Зарики. Когда он вошел, она была занята разговором с Айричем, который внезапно прекратила. Айрич, обратив внимание на ее поведение и решив, что дело пойдет о вещах личного характера, вежливо поклонился и ушел, на прощанье улыбнувшись Кааврену дружеской улыбкой.
— Капитан! — воскликнула Зарика.
— Ваше Величество, — сказал Кааврен, кланяясь. — Я немедленно пришел к вам. Если Ваше Величество предпочитает, чтобы я сначала почистился—
— Капитан, приберегите эти тонкости этикета для того времени, когда у меня будут Дворец и Двор. Несмотря на все гостеприимство и комфорт Горы Дзур, мы все равно можем считать, что находимся на поле битвы, и нет необходимости в подобных формальностях.
— Очень хорошо, Ваше Величество. Не хотите ли выслушать мой рапорт?
— Я не хочу ничего другого на свете.
— Тогда вот: Я оставался рядом с передовым отрядом армии Каны, хотя и так, чтобы они меня не видели — что доказывается хотя бы тем, что я стою перед вами — пока не понял, куда они направляются.
— Да, и тогда?
— Как только я это сообразил, я решил их обогнать. Даю слово, я не терял даром времени, а я способен скакать намного быстрее, чем войско на марше. Поэтому, меньше чем через день, я нашел их цель.
— И эта цель—
— В двух днях пути на юг отсюда находится лагерь их второй армии, о которой мы слышали от Саутмура, но не знали его точного расположения.
— И удалось ли вам узнать ее размер?
— По меньшей мере пятьдесят тысяч солдат.
— Как много!
— И будет шестьдесят тысяч, когда остатки первой армии соединятся с ними.
— То есть нас могут разбить в бою.
— Не уверен, Ваше Величество. Если они захотят напасть на Гору Дзур, нам будет нужно только удержать нашу позицию. Подумайте о том, что на нашей стороне не только Орб, Некромантка и Лорд Бримфорд, а также, судя по тому, как идут дела, девять тысяч солдат — но и сила самой Горы Дзур, которая, как знает Ваше Величество, еще никогда не была захвачена ни одним врагом. Я верю, что мы сможем сдержать их.
— Да, это тот случай, когда мы можем попытаться.
— Есть и еще кое-что.
— Да?
— Не знаю как — и никто не знает — но слово о том, что случилось с армией Изаака —
— Изаак?
— Это генерал, который стоит во главе армии, потерпевшей поражение от отряда Вашего Величества.
— Хорошо, продолжайте.
— Слово долетело до второй армии, которой командует некая леди по имени Брор.
— И это слово произвела впечатление на армию?
— Совершенно верно, Ваше Величество. Быть может у них еще не так много дезертиров, зато очень много разговоров, а еще больше взглядов в сторону Горы Дзур.
— И тогда?
— Армия Брор не желает идти на приступ Горы Дзур.
— Хорошая новость. Есть что-нибудь еще?
Да, вот: Кана, каким бы он ни был, далеко не дурак. Я не верю, что он рискнет пойти на штурм в таких обстоятельствах.
— Вы уверены?
Кааврен пожал плечами. — Нельзя быть ни в чем уверенным, Ваше Величество.
— Тогда мы должны быть готовы к защите этой позиции. Присмотрите за этим.
— Как пожелает Ваше Величество. Есть что-нибудь еще?
— Только одно.
— И это?
— Если вы так уверенно говорите о наших шансах—
— И?
— Почему тогда Сетра Лавоуд кажется обеспокоенной?
Кааврен нахмурился. — А что, она действительно обеспокоена?
— Так сказал мне Лорд Маролан.
— Должен сознаться, что знаю об этом меньше все на свете.
Рапрошавшись с Ее Величеством, Кааврен, опять в сопровождении Сетры Младшей, вышел наружу, окунувшись во все увеличивающийся хаос лагеря на склонах Горы Дзур, где он сумел, однако, найти того, чье лицо ему было знакомо.
— Ваше имя Фентор, не правда ли?
Другой подтвердил, что да, действительно, его так зовут.
— У вас есть запас оружия?
— Очень небольшой, милорд. Большинство из них еще не—
— А пики?
— Пики?
— Пики.
— Да, есть. Я думаю, что смогу найти несколько.
— Где?
— Я покажу вам.
— Тогда ведите меня, и я пойду за вами.
— Вот, это все, что у нас есть.
— Замечательно, — сказал Кааврен, беря две их них. — И могу ли я взять нескольких людей из вашей армии?
— Столько, сколько пожелаете.
Кааврен поблагодарил генерала (так как отныне это был его ранг, хотя его настоящее место в цепи командовании было, тем не менее, непонятно), и, быстро пройдясь по лагерю, нашел двух солдат, которым приказал последовать за собой.
Пока они шли, он сказал, — Вы поклялись служить Империи, Императрице и Орбу, даже ценою ваших жизней, если потребуется, и подчинятся приказам вышестоящих офицеров, если они не противоречат вашему долгу перед Империей, не правда ли?
— Ну, то есть да, милорд, — сказал один.
— Конечно, — сказал другой.
Кааврен кивнул и, так как на этот раз он сам мог найти дорогу, вскоре привел их к двери в комнату Императрицы. Потом он дал по пике каждому из них, сопроводив это следующими словами, — Оставайтесь здесь, пока вас не освободят, и не давайте никому войти внутрь без разрешения Ее Величества. Я устрою распорядок замены караула, а также лейтенанта или сержанта. До этого времени исполняйте свой долг.
— Да, Капитан.
— Да, Капитан.
Устроив это, Кааврен занялся задачей, о которой только что говорил, и читатель может быть уверен, что он выполнил ее со своей обычной эффективностью.
Увидев, как поживает наш друг Кааврен, читатель может поинтересоваться, что происходит с Сетрой Лавоуд, о которой мы ничего не слышали в последнее время. Что же происходило в душе Чародейки, ведь мы слышали от двух разных людей, что у нее есть определенные опасения, а это указывает на знание чего-то такого, что не знает никто из тех, кто окружает ее?
Необходимо открыть читателю, что на самом деле она принимала гостью, и как раз в тот самый момент, когда Кааврен занимался выставлением стражи в комнаты Императрицы, причем этой гостьей была не кто иная, как наш друг Тазендра — или, как мы должны назвать ее сейчас, Тазендра Лавоуд, одетая в традиционные для Лавоудов костюм строгого черного цвета, без всякой вышивки, орнамента или украшений.
Тазендра легко нашла ее в одной из редко посещаемых помещений Горы Дзур, широкой, пещерообразной комнате, которая каждым уголком свидетельствовала о своем происхождении — то есть о том, что она была вырезана в твердом горном камне. В этот момент Чародейка стояла между двумя серебряными сталагмитами — или по меньшей мере тем, что казалось ими — и держалась руками за каждый из них. Глаза ее были закрыты, как если бы она сосредоточилась на чем-то, но, на взгляд Тазендры, она не выглядела так, как если бы прилагала какие-нибудь большие усилия. Тем не менее, с усилиями или без, каждый из сталагмитов постепенно, хотя и не быстро, изменял свой цвет: от серебряного к серому, потом светло-розовому и, наконец, оранжевому, который становился все более и более ярким, пока просто не запылал. Так как Тазендра не имела ни малейшего понятия не только о том, что означают эти изменения цвета, но и, на самом деле, о природе этих сталагмитов, мы тоже не в состоянии поделиться с читателем этой информацией, которая, мы должны допустить, возбудила большой интерес в самых любопытных из наших читателей.
Вскоре Чародейка осознала, что в комнате есть еще кто-то и открыла глаза. Сталагмиты немедленно потеряли свой цвет, вернувшись к серебристому сиянию, которое испускали с самого начала, а Сетра улыбнулась Тазендре, сказав, — А, мой друг, как я рада видеть вас.
— Я надеюсь, что я не помешала чему-нибудь срочному, мадам.
— Это важно, моя дорогая Тазендра, но не срочно. Я затыкала некоторые эфирные дыры, через которые существа, о которых мы обе знаем, пытались получить доступ к этому миру.
— Я прошу прощения, моя дорогая Сетра, но для меня это звучит очень и очень срочным.
— Нет, не настолько, во всяком случае с тех пор, как Орб вернулся. Джейноны сильны, но медлительны.
— Я преклоняюсь перед вашим знанием, добрая Чародейка, — сказала Тазендра, сопровождая подходящим движением свои слова.
— Но что привело вас сюда?
— Кое-что важное, — ответила Тазендра, — хотя и не срочное.
— А, так вы стали остроумной!
— Вы так думаете?
— Я убеждена в этом, моя дорогая леди Дзур.
— Хорошо, но даю вам слово, что это получилось случайно.
— О, я не сомневаясь в этом. Но вам не о чем беспокоится, в этом нет ничего плохого.
— Вы уверены?
— Целиком и полностью. Много людей становятся остроумными без всяких неприятных последствий, многие из них Дзуры. Да, конечно, упражнение в остроумии часто приводит к обмену ударами, и, даже если этого не происходит, является предвестником звона стали.
— Ну, если вы уверяете меня, что это не тот случай, мне нечего расстраиваться из-за этого.
— Да, вы правы. Но скажите мне, что это за дело, которое важно, но не срочно?
— Были слухи, моя дорогая Сетра, что ваши слова и выражения лица не слишком уверены, когда речь идет о планах Каны, и это в то время, когда, по мнению многих из нас, мы на пороге великой победы.
— Допустим, и тогда?
— И тогда вместо того, чтобы слушать эти слухи и заниматься никому не нужными обсуждениями, которые могут породить только смятение в умах и ложные идеи, я решила придти к вам и честно спросить об этом — решение, которое я выполнила только что, как вы, без сомнения, заметили.
— Моя дорогая Тазендра, какая замечательная мысль пришла вам в голову!
— Вы так думаете?
— Я в этом убеждена. Вы не только стали остроумной, но и, более того, стали по-настоящему умной.
— Да, но—
— Нет, нет. Это совершенно безвредно, уверяю вас.
— Как хорошо, что вы успокаиваете меня!
— Ерунда. Но откуда пошли эти слухи? То есть кто именно выразил обеспокоенность на мой счет?
— О, я сама слышала, как это говорили Маролан, Леди Телдра, Пэл, Императрица и—
— Как, Императрица?
— Да, она тоже заметила это, если, конечно, я правильно поняла ее, что, признаюсь, вполне возможно.
— Тогда пойдемте, мой друг, немедленно навестим Ее Высочество, и я объясню ей свои мысли. И если она действительно заметила что-то в этом роде, будет самое лучшее, если она узнает мои мысли об этом деле, так что она будет способна принимать правильные решения, а, будучи Императрицей, она обязана делать это.
— Замечательно, моя дорогая Сетра. Идите впереди, я следую за вами.
— Очень хорошо.
Когда они пришли, Императрица была ничем не занята, или она решила, что, независимо от того, что хочет Чародейка, это более важно, чем то, чем она занималась; в любом случае их немедленно попросили войти те два стражника, которых Кааврен поставил у двери.
Когда они вошли, Императрица встала, дружески приветствовала Тазендру и глубоко поклонилась Чародейке.
— Моя дорогая Сетра, — сказала Зарика. — Как я рада видеть вас здесь. Я только что обдумала кое-что, и тут появились вы, как раз тот, кто сможет ответить на мои вопросы.
— Вы хотите знать, — сказала Сетра, — почему, в то время, как все, как кажется, идет так хорошо, я кажусь еще более озабоченной, чем обычно.
Глаза Зарики расширились. — Откуда вы узнали это? Ах, но я забыла, кто вы такая. Но, моя дорогая, вы сами задали себе вопрос; пожалуйста садитесь и, если захотите, не будете ли так добры, чтобы ответить на него?
— Я немедленно сделаю это.
— Но не раньше, чем вы сядете, я надеюсь.
— Но я жду Вашего Величества.
— Хорошо, я сажусь.
— И я.
— И я, — добавила Тазендра, чтобы не оставаться на ногах.
— Теперь я готова, — сказала Сетра.
— Я слушаю, — сказала Императрица.
— Как и я, — сказала Тазендра.
— Ответ очень простой: я провела несколько часов вместе с нашим добрым Йенди.
— Герцогом Гальстэном? — сказала Императрица.
— Пэлом? — сказала Тазендра.
— Да, именно так его и можно называть.
— Да, и что с того?
— От него я узнала кое-что о характере претендента.
— Ну, похоже вы хорошо провели время. На самом деле я должна была бы сделать тоже самое. Но, что именно вы узнали?
— Это очень решительный парень, храбрый, у него есть определенные организаторские способности, но мало воображения.
— Ну, все это не кажется таким уж ужасным.
