— Вопросы есть? — деловито осведомилась мать Лаурита. — Если нет, то теперь моя очередь. Вы находитесь в храме Неи златокудрой, как я уже говорила. Вернее, под храмом. Это укрытие было построено очень давно, во время Войны жрецов. Здесь прятались от храмовников верные последователи богини любви, воевавшие против Единобожия. К сожалению, история имеет свойство повторяться. И теперь подвал снова нам пригодился.
— Он достаточно безопасен? — поинтересовался Дрианн. — Если нас обнаружат, у вас тоже будут неприятности.
— Не обнаружат, — усмехнулась Лаурита. — Если вы когда-нибудь были в храме, должны помнить большое панно на стене.
Прекрасная работа древнего мастера встала перед моим мысленным взором. Конечно! Панно выполнено из кусочков Солнечного камня!
— Вижу, вы вспомнили, — сказала мне жрица. — Ни один маг, даже вооруженный поисковым артефактом, или амулетом, не сможет уловить магические эманации.
— И все же, зачем вам-то это надо? — настаивал Дрианн.
— Не скрою, сначала жрецы не собирались вмешиваться в происходящее в империи. Мы думали, что сможем пережить эти события без ущерба для себя. Но теперь уже очевидно, что Падерик не остановится на достигнутом. Он рвется к абсолютной власти. Сначала он уничтожит темных магов, потом — светлых, а дальше придет и наш черед. Цель Верховного жреца — Единобожие.
— Вериллий не позволит ему вредить светлым магам, — возразил Дрианн, но как-то неуверенно.
— Вериллий ошибается, думая, что сумеет в любой момент остановить Падерика, — нахмурилась Лаурита. — Толстяк очень непрост. И всегда имеет запасные козыри в рукаве. Сейчас он действует заодно с Верховным магом. Но лишь до тех пор, пока ему это выгодно. Не стану лукавить, я собиралась переждать в стороне, наблюдая за битвой двух драконов и ожидая, когда они пожрут друг друга. Но пришла к выводу, что придется вмешиваться в драку. Иначе Вериллий с Падериком остановятся, лишь когда превратят империю в выжженную пустошь. Так что, вы можете мне доверять. Я кровно заинтересована в вашем успехе и действую не ради абстрактной идеи, а ради собственного блага. Такие союзники становятся самыми надежными.
Выслушав Копыла и Лауриту, я задумался. Что-то мне во всем этом не нравилось, царапало разум. Я заметил сомнение на лицах Дрианна и Лютого. Один мастер Триммлер лучился уверенностью. Наконец, заговорил Ом.
— Мы еще не поблагодарили вас за спасение. Спасибо.
— Пожалуйста, — хором ответили Копыл и жрица.
— Но я не понял, какую роль вы отводите нам в этой вашей борьбе?
— Самую что ни на есть важную, — хихикнул Вадиус, — мы считаем, что господин Сайваар должен нам помочь. Вы и господин Летакс также обладаете изрядными талантами, способными принести пользу в борьбе против Вериллия. Но главным образом, конечно, мы делали ставку на господина Сайваара.
Так я и знал! Из мрака да в бездну! Не успел выпутаться из одной переделки, как тут же угодил в другую, еще худшую.
— Или вы думали, мы вас так просто спасли, за красивые глаза? — скривился Копыл. — Трое могущественных магов...
— Двое, — поправил Лютый.
— Трое, — упрямо повторил Вадиус, — двое действующих, и один, так сказать, в перспективе. Не забудьте, юноша, что я читал вас. Да, сейчас дар ваш блокирован проклятием. Но так будет не всегда. Дай Луг, обретете вы могущество. И тогда не знаю, кто из вас будет сильнее. Нет, конечно, господин Сайваар — вне конкуренции. На сегодняшний день он — единственный, кто может в полной мере противостоять Вериллию...
— Думаю, пока достаточно, — перебила его мать Лаурита. — Дадим нашим гостям время все обдумать, осознать неизбежность войны. Отдыхайте, господа. А завтра начнем действовать.
С этими словами она поднялась с кресла и покинула комнату, а Вадиус испарился в воздухе.
— И как вам это заявление? — спросил я у друзей.
Если честно, то меня такая перспектива не вдохновляла. Бороться за интересы императора... А собственно, почему я? И почему за императора? Что хорошего я видел от него всю свою жизнь? Узаконенные унижения. Невозможность получить образование, открыть собственное дело. У меня до двадцати пяти лет не было честного имени. Я даже не мог носить такую одежду, какую хотелось мне! И все это лишь из-за факта своего рождения. Разве справедливо? Вы скажете, в этом виноват не Ридриг, а традиции и законы нашей империи? Но чего стоит монарх, если он не в состоянии принять новые, более честные законы? Да, в конце концов, он дал мне имя, подарил дом, поместье, обласкал, осыпал милостями. Но я ведь это заслужил! Где бы он был, если бы тогда на пути его кареты не оказался некий бастард? И вспомните-ка, что он сделал потом? Он не дал своему спасителю насладиться всеми этими щедрыми дарами. Нет, он обрядил меня в лейтенантский мундир, сунул в руки меч и отправил демон знает куда, ни много ни мало, империю спасать! Я сам согласился, скажете вы? Ха! А подумайте: куда я мог деться? Если быть совсем уж откровенным: что ждало меня в случае отказа? А? Вот-вот... Офицер имперских ястребов, не согласившийся выполнить порученную его величеством почетную миссию. Новоиспеченный барон, ослушавшийся приказа монарха. Так бывает: вам кажется, что выбор за вами, а на самом деле он давно уже сделан. Вернее, его просто нет. И вот сейчас мне предлагается снова примерить на себя ярмо спасителя империи. Не по мне оно. Хватит. Если я и стану воевать с новыми порядками, то никак не во имя Ридрига, а ради гораздо более простых и понятных вещей. Например, защищая близких мне людей. Кстати, в первую очередь следует позаботиться о дяде Ге.
— А может, в разбойники податься? Или в пираты? — задумчиво спросил Лютый.
Мы с Дрианном удивленно воззрились на него.
— Так больше ничего не остается, — притворно вздохнул Ом, лукаво глядя на меня здоровым глазом.
— Ребята, я не знаю, как поступить, — признался Дрианн.
Бледное лицо мага было мрачным, на скуле ярко выделялся темный синяк. А на лбу, чуть выше бровей, я заметил бордовое пятно.
— Тебе что, лоб чем-то прижигали? — спросил я.
Дрианн рассеянно потер отметину.
— Нет, — сказал он. — Я сегодня сам впервые заметил. Зеркал-то в Счастливом местечке нет. А утром посмотрел — штука какая-то вылезла. Ничего мне со лбом не делали.
Лютый кончиками пальцев осторожно дотронулся до пятна.
— Холодное... — растерянно произнес он. — Болит?
— Нет, просто... я как-то странно себя чувствую, — признался Дрианн. — Как будто во мне живет еще кто-то.
Мы все затаили дыхание. Впервые за время, прошедшее с той памятной битвы с некромантом, маг рассказывал нам о своих ощущениях.
— Ты думаешь, в тебя кто-то вселился? — переспросил мастер Триммлер.
— Нет, но во мне есть какая-то чужая сущность. И она все больше сливается со мной. С моей душой, разумом. Она не захватывает меня полностью, но я перерождаюсь. В другое существо.
— В некроманта? — тихо произнес Ом.
— Боюсь, что да.
— Помнишь, там, на костре, ты сказал мне, что убил палача? Расскажи, как это было, — попросил я.
— Он ударил меня, — маг рассеянно потер пятно, — по лицу. А потом взял такие здоровые щипцы... знаете...
— Да уж знаем, — передернулся Лютый.
— И выдрал из плеча кусок мяса. Я ощутил дикую боль... а потом... что-то произошло. Я видел, как течет моя собственная кровь. И в меня хлынула сила. Она не была физической, я не мог разорвать с ее помощью цепи. Но чувствовал странное ликование, даже... наслаждение.
— Наслаждение от боли? — недоверчиво переспросил мастер Триммлер.
— Не от боли. От дарованной ею силы. И когда я перевел взгляд на палача, мне захотелось убить его. И я убил.
— Но как, Луга ради, если ты был прикован? — не понял Лютый.
— Не знаю. Эта мощь была во мне, и я направил ее на палача. Смотрел ему в глаза, а он не мог отвести взгляд. И я медленно, медленно выжигал его сознание. Но перестарался и выжег все.
— Что — все? — хором спросили мы.
— Все, — вздохнул Дрианн. — Я не знаю, как это объяснить. Он упал, у него начались конвульсии. А я совсем обессилел и почувствовал, что умираю. Но в ту секунду, когда он испускал дух, я его поглотил. И у меня снова прибавилось сил. Потом жрецы позвали магов, и меня кое-как удержали от расправы.
Чем дальше, тем непонятнее. Мы переглянулись.
— Ну, что вы замерли? — вмешался в мое сознание все еще нежившийся в подушках Артфаал. — Мальчик хочет сказать, что убил палача силой мысли, а потом поглотил его душу.
— Убил... силой мысли? — у меня челюсть отвисла.
— Да. Очевидно, он по незнанию использовал обретенный им дар неправильно. Мог бы погибнуть, между прочим. Хорошо, что умудрился поглотить душу палача. Это придало ему бодрости.
Отлично!
— Лорд Феррли, — спросил я вслух. — Что вы узнали о некромантах Андастана?
— Очень и очень мало, — заявил демон. — Когда я сообщил своему господину о том, что происходит на Южном континенте, он очень заинтересовался и занялся изучением этого явления. Узнать удалось немного. Основной источник демонической мудрости — души, попадающие во мрак. Среди них ученые, писатели, мастера, историки — мы черпаем знания из богатых закромов. Но ведь души тех, кто попал в лапы андастанских некромантов, нам недоступны. Они остаются на земле, поглощенные своими убийцами. И души самих некромантов тоже во мрак не попадают. Они живут по пятьсот — семьсот лет, а потом находят новое тело для пристанища. Вселяются в человека и постепенно поглощают его сущность. Это все, что нам удалось узнать из обрывков древних легенд. Об остальном мы можем только догадываться.
— Подождите, — перебил я его, — вы хотите сказать, что некромант поглощает душу Дрианна?
Мастер Триммлер и Лютый, которые не могли слышать Артфаала, непонимающе переводили взгляд с меня на демона. Дрианн же отрицательно покачал головой.
— Я хочу сказать, что здесь случай гораздо сложнее, — ответил лорд Феррли. — Сущность нашего дорогого графа Летакса оказалась столь крепка, что некроманту не под силу было ни поглотить, ни вытеснить ее. Напротив, это Дрианн поглотил душу андастанского мага.
Я перевел гному и капралу слова Артфаала.
— И что теперь будет-то? — горестно воскликнул сын гор.
— Не знаю, — буркнул демон. — О таком явлении я не слышал.
Мне вспомнились слова Райла.
— Он будет становиться все сильнее. Но вместе с этим в нем будет оставаться все меньше человеческого. Вернуться назад он сможет, лишь единожды отдав то, что забирает.
— Что это? — удивился Дрианн.
— Пророчество, произнесенное изначальным. О тебе, между прочим.
— И как его понимать?
— Не знаю, — вздохнул я, — время покажет.
Мы приуныли было, но ненадолго.
— Господа, мы вас не потревожим? — дверь комнаты приоткрылась, являя нам смазливую мордашку. — Может быть, хотите позавтракать? — спросила белокурая пышка, кажется, ее звали Оула.
— С удовольствием, — ответил за всех мастер Триммлер, потирая руки.
Мы вышли в зал с бассейном, где нас ждал накрытый стол. Сегодня я не остался равнодушным к аппетитным яствам. Мы уселись, а уже знакомые девушки Оула, Майла и Алалия — принялись ухаживать за нами. Они наполняли наши тарелки, не забывая подливать вина. Вскоре к нам присоединилась четвертая жрица — маленькая, кругленькая и смешливая Пайлина. Лорд Феррли быстрее всех сориентировался в происходящем и с утробным ворчанием вскочил на колени к Оуле, которая тут же принялась наглаживать кота, удивленно спрашивая, откуда он взялся. Умиляясь, жрицы совали в разверстую пасть демона кусочки мяса и рыбы, чесали его за ушком, теребили и тискали. Артфаал, блаженно щурясь, терся головой о пышную грудь Оулы, не забывая проглатывать угощение.
— Лорд Феррли, ведите себя прилично, — мысленно обратился я к демону.
— Ах, барон, неужто вы откажете мне в такой малости? — насмешливо вопросил тот. — Когда еще выдастся случай посидеть на коленях юной девы?
Я усмехнулся и оставил хитрюгу в покое. В конце концов, он заслужил развлечение. Сытная еда, хорошее вино и близость красивых женщин сделали свое дело: я перестал задумываться о том, что ждет нас впереди. Не судите строго: ведь я только что избежал смерти. И после того, как меня коснулось ее ледяное дыхание, все мое существо возжаждало простых, земных удовольствий. Тело хотело жить, и сознание вопило, требуя сильных ощущений, желая снова утвердиться в жизни. К тому же, столько дней в пути, без женщины... Мелькнула у меня мысль, что это веселое застолье было организовано стараниями мудрой Лауриты, дабы отвлечь нас от бесед и размышлений. Мелькнула, да и погасла благополучно. Не все ли равно? Пирушка между тем набирала обороты: Оула уже переместилась ко мне на колени, черноволосая Майла ластилась к Лютому, который посматривал на нее весьма и весьма благосклонно. Алалия что-то с хохотом рассказывала Дрианну, а Пайлина, игриво теребя бороду мастера Триммлера, спрашивала, не лгут ли легенды об исключительной выносливости гномов...
Я проснулся и долго лежал, глядя в потолок, ощущая на лице дурацкую счастливую улыбку и пытаясь вспомнить, где нахожусь, и как сюда попал. Потом повернул голову, и взгляд уткнулся в спутанную светлую копну волос мирно посапывающей на моем плече Оулы. Завтрак, плавно перешедший в обед, а затем и в ужин, удался. Я поискал глазами Артфаала, но нигде не нашел. Деликатность проявил, что ли? Тут же, отозвавшись на мой мысленный призыв, демон сверзился из воздуха, приземлившись в аккурат мне на грудь.
— Вставайте, барон, скоро вас пригласят на беседу.
Беседа какая-то... Я неохотно выпростался из постели, стараясь не потревожить спящую жрицу. Оделся и вышел из комнаты, продолжая разговаривать с лордом Феррли.
— А вы мне что посоветуете? Связываться с этими борцами за справедливость, или нет? Может, стоит уйти отсюда и попытаться действовать самостоятельно?
— Ну, поговорить-то с ними можно, — рассудил Артфаал. — За спрос заклятьем не ударят. А там и решите. Если у вас будет выбор...
Славное, однако, вино у Лауриты! Даже голова не болела. Я лениво поплескал на лицо воду из фонтана, и уселся за стол, с которого неизвестно кто и когда убрал остатки вчерашнего пиршества.
— Привет, лейтенант! — в зале появился заспанный, но довольный мастер Триммлер. — Вот это дали мы вчера!
— Пойду-ка я разбужу ваших друзей, барон, — решил демон и, задрав хвост трубой, удалился.
Вскоре он вернулся в сопровождении Лютого и Дрианна. Это было очень кстати, я собирался переговорить с товарищами, прежде чем нам придется принимать какие-то решения. Но не успел, потому что сразу следом за ними явилась мать Лаурита. А с ней пришла целая куча народу. Двое парней, судя по рабочей одежде, ремесленники, один опрятно одетый коренастый дядька средних лет, похожий на успешного торговца, и молодой мужчина, походка которого выдавала в нем моряка. Потом к столу прошествовали двое немолодых магов в черных мантиях. Замыкал процессию господин лет тридцати, который сразу меня заинтересовал. Что здесь делает аристократ? Костюм из дорогой материи явно сшит на заказ и подогнан по фигуре хорошим портным. Темно-рыжие волосы до плеч, аккуратная холеная бородка. Золотой перстень с большим синим камнем на безымянном пальце правой руки, выглядывающая из ножен рукоять меча, украшенная гербом, да и сами манеры человека просто кричали: передо мной богатый и родовитый дворянин. И еще его лицо... Тонкие черты, прямой узкий нос и широко поставленные, синие, как небо Речного края, глаза. Где-то я его видел. Хотя нет, не его. Просто этот вельможа кого-то мне напомнил. Я попытался уловить слабый отголосок памяти, но безуспешно.
