Я стоял у чайного столика, и снова не верил своим глазам, своим чувствам, так как было трудно поверить в то, что эти трое, сидевшие за чайным столиком в свободных, я бы даже сказал, в живых позах, на деле они все уже давно мертвы! Хотя их позы как бы говорили, что они только на одну секундочку прервали свой разговор для того, чтобы меня поприветствовать. Их губы были все еще были сложены в доброжелательные улыбки, глаза продолжали счастливо улыбаться. Словом, здесь, за чайным столиком все говорило о том, что смерть этих людей наступила неожиданно и незаметно для них самих?!
Я был до глубины души потрясен, когда в единственной женщине, сидевшей за чайным столиком в мужской компании, я вдруг узнал знакомую мне блондинку Ирину. Ту самую девушку, с которой я встретился и познакомился в ресторане "American Grill & Bar" всего лишь пару дней тому назад.
Вот только я почему-то совсем не удивился тому обстоятельство, что она оказалась в компании с профессором Костенко и со вторым мужчиной, который был мне знаком только по описанию своей внешности. Костенко сидел ровно напротив меня, в руке он все еще продолжал держать какую-то брошюру. Второй мужчина сидел в пол-оборота ко мне, поэтому мне были хороши видны черты его лица. Эти черты во многом совпадали описанию внешности некого российского гражданина Петра Ильича.
Ирина сидела в удобном креслице, спиной едва касаясь его спинки и, положив нога на ногу, обе руки она сложила ладонями вместе на коленях своих ног. Она чем-то напоминала жар-птицу, попавшую в золотую клетку, сохраняя при этом свою красоту и неприступность. Я подошел к ней и двумя пальцами коснулся ее шеи, сонной артерии, но в ответ я так и не услышал биения ее сердца.
От моего легкого касания, тело девушку потеряло свой внутренний баланс, оно, слегка ударившись о спинку кресла, вдруг начало сползать на пол кабинета. Я растерялся, не ожидая ничего подобного, хотел было удержать тело Ирины в прежнем положении, но не успел этого сделать. Сползая на пол, тело Ирины случайно задевает ее дамскую сумочку, стоявшую на кресле у нее за спиной, и сталкивает ее на пол. В падении из сумочки выпадают набор автомобильных ключей от ее автомобиля Проше 911, другой набор ключей, видимо, был от ее квартиры, а также российский загранпаспорт и всякая женская ерунда, которую женщины килограммами носят в этих своих сумочках. Я наклонился, быстро подобрал с полу наборы ключей от квартиры и автомобиля Порше, а также ее паспорт, — все эти вещи засунул в боковой карман своей куртки. Хотел было ознакомится с ее паспортом, но в этот момент кто-то внутри моей головы предостерегающе прошептал:
— Поторопись, Марк, покинуть этот кабинет, очень скоро здесь снова появятся бойцы группы ликвидаторов прапорщика Малашенко. У тебя будет достаточно много времени для того, чтобы познакомиться со всеми вещами Ирины несколько позже и в другом месте. Сейчас лучше займись и обыщи обоих мужчин, примерно через час фээсбешники, обеспокоенные тем, что Никольского до сих пор не доставили в новую клинику, снова объявятся в клинике. Так что, Марк, имей в виду, что у тебя на все про все имеется всего лишь около сорока минут времени, после чего тебе следует оставить клинику!
Я почесал затылок, внимательно осмотрел кабинет Костенко, но ничего интересного или подозрительного в нем не нашел, этот кабинет ничем особенным не отличался от тысячи других аналогичных кабинетов. Да и документов в нем совсем не было, поэтому я решительно из мертвых рук Костенко забрал ту брошюру, которую он все еще держал в мертвых руках и о которой, видимо, что-то рассказывал полковнику Петру Василенко и его референту Ирине Молчун.
Не желая более терять драгоценного времени, я принялся обыскивать труп Петра Ильича. Первым же делом мне в руки попала офицерская книжка на имя некого Василенко Петра Ильича, действующего полковника ВС России, работавшего заместителем начальника управления "Бизнес Оружие". Сколько бы я не всматривался в лицо этого полковника, ничего плохого или ничего хорошего о нем сказать я не мог.
Это было лицо обыкновенного россиянина лет пятидесяти, слегка располневшего от хорошей, комфортной и вполне спокойной жизни в столице. Главное, что бросилось мне в глаза при изучении его офицерской книжки, так это было то, что этого полковника я никогда не видел, никогда с ним не встречался! Вот и все, что его офицерская книжка помогла мне узнать об этом человеке. Всего этого, разумеется, было слишком мало, тогда я решился, не теряя драгоценного времени, провести небольшой эксперимент попытаться об этом полковнике получить дополнительную информацию посредством мысленного зонда, быстренько просканировав его сознание.
Полковник Василенко был мертв, сколько времени он уже пребывал в таком состоянии я не знал, но иногда мысленный щуп приносил положительные результаты, сканируя мозг уже давно умершего человека!
Первая моя попытка просканировать мозг полковника Василенко принесла негативный результат, мысленный щуп практически не добыл никакой информации. Вторая и третья попытки принесли аналогичный результат, в тот момент я уподобился упрямому ослу, снова и снова мысленным зондом пытался взять неприступную крепость умирающего или почти умершего мозга этого полковника Василенко.
И вот наступила моя первая удача, оказывается, полковник Василенко давно знаком с коммандером Мэнсфилдом. Через минуту я узнаю о том, что эти два идиота от разведки "помогали" друг другу, обмениваясь различной торговой, в том числе и секретной, информацией по продаже их странами оружия на мир
овом рынке. Несколько раз полковник Василенко пытался прекратить контактировать с Мэнсфилдом, найти другой американский контакт, но каждый раз их сотрудничество снова и снова по необъяснимой причине возобновлялось.
В собранной информации меня смущало одно обстоятельство, в ней ни слова не говорилось о том, что полковник Василенко предоставлял информацию американской стороне за деньги. Иными словами, сейчас я не мог этого полковника обвинить в измене родине, так как среди торговцев издревле существовала традиция свободного обмена не совсем секретной информацией. Когда продавец при общении с таким же продавцом другой стороны обменивался с ним различной торговой информацией, порой даже секретной информацией, но гриф секретности с которой будет обязательно снят в самое ближайшее время! Да и к тому же, чем больше я узнавал о полковнике Василенко, тем он более выглядел нереальным человеком, словно кто-то аккуратно поработал над его биографией, стараясь ее сблизить с реалиями нашей современной жизни.
В этот момент произошла еще одна интересная деталь, в поле моего зрения, оказались лицо обоих мужчин — лицо профессора Костенко и лицо полковника Василенко. Так вот лица обоих этих мужчин, мне показалось очень похожими друг на друга, словно они оба были родными братьями. Сейчас, когда с того момента прошло определенное время, я мог лишь только говорить об этом сходстве, но документально никак не могу этого доказать. Впоследствии сколько бы я не сравнивал фотографии этих двух мужчин, никакого родственного сходства между ними я не находил!
Я уже совсем собрался продолжить копаться в умершем мозгу полковника Василенко, но в этот момент мои слуховые рецепторы уловили слабый звук щелчка замочного языка, словно кто-то отмычкой попытался открыть дверь кабинета Костенко. Резким выбросом правой руки в сторону двери я выбросом импульса энергии мгновенно расплавил этот дверной замок, напрочь заблокировав дверь.
Одновременно я сообразил, что этим своим поступком только что совершил серьезную ошибку. Теперь противник знал о том, что в профессорском кабинете кто-то находится. Теперь я срочно должен был срочно покинуть кабинет профессора Костенко, стараясь не оставлять в нем следов своего пребывания. Но времени у меня оставалось только для того, чтобы разбежаться и выпрыгнуть в окно кабинета. За дверьми послышалась короткая команда, что-то в отношении ручного револьверного гранатомета, больше не теряя ни секунды, я пошел в разбег и в тот момент, когда гранатой вышибло дверь, я прыгнул в сторону окна. Головой и плечами я разбил стекло и вместе с самой рамой обрушился вниз. Этот мой прыжок мгновенно перешел в стремительное падение с высоты пятого этажа шестиэтажного здания, почти с тридцати метров высоты!
Падение даже с тридцати метров занимал сотые доли секунду. Но этого времени мне вполне хватило на то, чтобы свое падение перевести в левитацию. Словом, на асфальт я приземлился на полусогнутые в коленях ноги, что позволило мне, гася инерцию падения, упасть на правое, здоровое плечо, а затем всем телом распростереться на асфальте.
Приподняв голову, я осмотрелся вокруг, оказалось, что я свалился на землю не у главного входа в клинику, а за углом правого флигеля, что спасло мне жизнь, так как там было бойцов и офицеров спецназа ФСБ РФ, только что прибывшими автобусами на помощь группе ликвидаторов прапорщика Малашенко. Мне потребовалась другая секунда для того, чтобы прийти в себя и понять, что на данный момент я животом лежу в самом центре огромной осенней лужи, грязной и холодной. Передо мной стоял улыбавшийся во весь рот своим большим бампером красный Порше 911. Этот немецкий автомобиль пока еще не знал о том, что он недавно лишился своей хозяйки, блондинки Ирины! Дрожащей рукой в кармане своей куртки я разыскал его ключи, с первого же раза сумел нажать правильную кнопку, снимая автомобиль с сигнализации и разблокируя его двери.
Я стоял и любовался этим немецким автомобилем, когда пара бойцов из группы прапорщика Малашенко открыли по мне огонь из своего автоматического оружия с пятого этажа здания. Знаете, хочу откровенно признаться вам в том, что я никогда бы не сел бы за руль чужого автомобиля, хозяйка которого только что погибла! Уж очень подобное было дурной приметой, не всякий автолюбитель решился бы сесть за руль ь автомобиль, хозяин которого умер или только что погиб! С территории этой клиники я постарался бы выбраться каким-либо другим путем.
Но, в тот момент, когда ты находишься под прицельным огнем, то твои рефлексы действуют гораздо быстрее, чем соображает твой головной мозг! Словом, я пока еще думал о том, как я должен был бы поступать в данной ситуации, мое тело само собой, как бы перетекло за руль в салон Порше 911. Один поворот ключа зажигания, тут же из-под капота послышался мощный рык двигателя, а дальше все произошло так быстро, что мне попросту не о чем было рассказывать.
3
Практически всю дорогу до гостиницы я свой Порше 911 гнал под сто километров в час по набережным Яузы. Многие московские автолюбители к этому времени из-за ужасных транспортных заторов по рабочим дням недели столице давно забыли о существовании подобных высоких скоростей для своих автомобилей. Только в одном месте меня попытался остановить патруль ГИБДД, но после нескольких минут гонки и после того, когда инспекторы ГИБДД увидели, насколько корпус моего Порше испещрен пулевыми пробоинами, то они тут бросили гоняться за мной, видимо, сообразив, что я вряд ли остановлюсь и вряд ли буду отвечать на их вопросы о произошедшем. Вместо погони они объявили меня в "перехват" и в этих целях даже подняли в воздух свой вертолет.
Но была суббота, машин на автомагистралях города было совсем немного, так что было где разогнаться. Поэтому вместо того, чтобы бросать Иринин Порше на улицах города на произвол судьбы, я решил на нем прорываться до самой гостиницы "Арарат Хайятт Парк", там его спрятать в подземном гараже и отремонтировать. На подъезде к гостинице по мобильнику я связался с Виктором Путилиным, попросил его дать мне зеленый свет, чтобы без остановок и особых проблем я смог бы без проблем добраться до любого парковочного места в подземном гараже, расположенным под самой гостиницей. А затем я вежливым голосом его попросил о небольшом одолжении:
— Виктор Александрович, не могли бы задержаться на работе и дождаться моего возвращения в гостиницу. У меня появилось дополнительная информация по-нашему проекту о госкорпорации, которые мне хотелось бы с вами срочно обсудить
— Нет ничего проще, Руслан! Меня дома ждут к обеду, так что у нас имеется достаточно времени на то, чтобы встретиться и в спокойной обстановке обсудить все наши новые дела! Я обязательно дождусь твоего возвращения в гостиницу. Если судить, по твоим словам, то ты, Руслан, все же оказался в центре какой-то проблемы. Правда, я несколько удивлен тому обстоятельству, что ты по настоящий момент еще не поднял по тревоге мой дежурный взвод?! Когда ты будешь в гостинице, Руслан?
— Минут через двадцать-двадцать пять! -Ответил я на вопрос Путилина.
Я не успел свой мобильник убрать в карман куртки, как снова послышалась трель его вызова, на этот раз мне позвонил капитан Звонарев. В его голосе, может быть, впервые за время нашего знакомства и совместной работы, прозвучала настоящая озабоченность состоянием здоровья Николая Николаевича Никольского. Своей милицейской интуицией Максим начал догадываться о том, что старый авиаконструктор Никольский играет очень большую роль в наших планах на будущее, он впервые о Николае Николаевиче Никольском заговорил с таким беспокойством в своем голосе:
— Босс, нашего старика я, как и обещал, доставил в гостиницу, в целости и сохранности передал его на руки Воротниковой. В тот момент он все еще находился без сознания. Галина Ильинична при виде Никольского сильно расстроилась. Она со мной даже разговаривать е стала, а меня тут же выпроводила из номера, сказав, что старику нужен покой и только покой. Сама же бросилась к телефону, через портье вызвать к Никольскому гостиничного доктора и очень ждет, когда ты появишься в гостинице? Руслан, ты уж постарайся ему помочь, чем только сможешь!
— Спасибо тебе, Максим, за старика Никольского! Могу сказать тебе, что ты для него сегодня сделал очень большое дело! Живым и здоровым доставил его в гостиницу. Теперь мы не должен с этого старика ни на минуту спускать своих глаз, он должен постоянно находится в поле нашего зрения! Ты где сейчас находишься и чем занимаешься, Максим?
— Как только Галина Ильинична выпроводила меня из номера, я быстренько разыскал своего Леньку. И мы вдвоем на своих джипах смотались в клинику Костенко, тебя выручать из возникшей там передряги. К клинике, к ее воротам мы подъехали как раз в ту минуту, когда ты на красном Порше прорывался с территории клиники. До сих пор меня перед моими глазами стоит картина, когда твой Порше на высокой скорости пролетел створы ворот под огнем двух постов вражеских пулеметчиков. Этот эпизод прорыва произошел настолько быстро, что мы с Ленькой так и не успели свои ФН90 снять с предохранителей! Ты уж нас, босс, извини, что мы так лопухнулись, что мы оба оказались не вполне готовыми к такой серьезной передряге. В следующий раз ничего подобного мы себе не позволим. Никогда не допустим того, чтобы одного тебя на произвол судьбы оставлять!
— Ладно, Максим, тем не менее, большое вам обоим спасибо, что одного сегодня на произвол судьбы не бросили! Все страшное, осталось позади! Поверь мне, Максим, что именно ты стал героем сегодняшнего дня, вовремя Николая Николаевича доставил в безопасное место! Вовремя к другу пришел на помощь! Одним словом, именно ты сделал гораздо большее дело сегодня, чем, скажем, я, живым и невредимым Никольского доставил к Воротниковой! За одно только это прими нашу глубокую благодарность!
