Кузьма Хованский, все это время он простоял, вытаращив глаза от удивления, попытался достать свой АПС. Но появившаяся в дверях толстозадая капрал Мириам Лабиб, так ловко поддала ему ногой под зад, что Кузьма полетел в одну сторону, а его пистолет — в другую. Быки, бойцы его бригады повели себя аналогично своему бригадиру. Сначала они распрощались со своим оружием, а затем были сами пленены и повязаны на цепочку, образовав колонну пленных.
Черные перья капитана Заранды Хан работали быстро и эффективно. Если с быками Владивостокской бригады они обошлись предельно грубо, то с журналистами — предельно вежливо! Все камеры собрали и выложили в один ряд, членов съемочной группы поставили на колени, а руками им приказали держаться за шею. Корреспондентов газет согнали в кучу.
— Как поступим с журналистами? — Поинтересовался я у присутствующих в зале авторитетов и предпринимателей.
Зал безмолвствовал!
— Ну, что ж, молчание выражает знак согласия! — Подтвердил я мнение зала. — Охрана отведите их в ресторан, там их накормите хорошим завтраком. Организуйте им прямую телевизионную трансляцию прямо из зала заседания. Интервью вы можете брать, — сказал я, обращаясь к журналистам, — после того, как завершится наше заседание и участники совещания пройдут к вам в зал.!
Пока черные перья выполняли мое первое распоряжение, прошло несколько минут.
— Сейчас мы рассмотрим вопрос по качеству организации охраны нашего заседания! Думаю, что вы не будете возражать, если мы признаем, что бригады Кузи Хованского с охраной нашего заседания не справилась! В этой связи я предлагаю Кузьму Хованского и членов его бригады наказать! Если ли у кого другие предложения?
Зал безмолвствовал!
— Ну, что ж, молчание — это знак согласия! В таком случае дадим им год каторжных работ. Охрана, вывести наказуемых из помещения, вертолетом отправить на каторжные работы в наш базовый лагерь! Пусть они поработают в бригаде Степана Рукомойникова на его перестройке!
Вскоре все присутствующие люди в зале услышали громкий рев двигателя взлетающего и приземляющегося вертолетов, каторжане отправились в ссылку. Заранда Хан мне по мысленному каналу связи сообщила:
— Марк, только что приземлившимся вертолетом прибыл Игорь Вильчинский и Маргарита Северская!
Я сделал краткую паузу, а затем громким голосом объявил присутствующим в зале:
— Господа авторитеты, прошу всех встать и поприветствовать новых смотрящих по России Маргариту Северскую и по Москве — Вия Питерского!
Глава 9
1
День еще не закончился и, несмотря на то, что он был выходным днем, городские газеты запестрели сообщениями о встрече-сходке, проведенной в рамках воровского сообщества России. Некоторые таблоиды опустились до мистики страха, рассказывая об ее отдельных эпизодах. Журналисты прямо-таки упивались рассказывая своим читателям о сотнях трупах, которые то и дело выносили с этой сходки!
Я читал всю эту белиберду, сидя на несколько некомфортабельном сидение в вертолете "AugustaWestland", итальянского производства. Майор Васьков перестарался, он все четыре наших вертолета переделал под десантные вертолеты, так что моя задница то затекала от твердого сидения, то ее слишком холодило. Одним словом, я сидел, постоянно ерзая на этом металлическом сиденье. Гнусно хихикал, когда читал о героическом полковнике Кучкове, положившем на землю, по крайней мере, полсотни трупов. И гневно стискивал кулаки, когда читал о проклятом наемном убийце Кате. На секунду оторвался от чтения то ли "Вечерней Москвы", то ли "Аргументы и факты", и осмотрелся. В салоне вертолета находилась вся команда Заранды Хан вместе со своим бравым капитаном и Михалыч.
В тот момент меня поразила одна вещь, Все пятнадцать человек, сидели на этих чертовых дюралевых сидениях и разговаривали по мобильнику. Михалыч был красным, как рак, видимо, министр Дронов устроил ему очередную промывку мозгов?! Мириам, сидя со мной плечом к плечу, неутомимо произносила одну и ту же фразу:
— Прошу представится, кто говорит? В данную минуту он очень занят, проводит совещание со своими заместителями! Я запишу, что вы звонили, и мы вам обязательно перезвоним в ближайший день или два!
Заранда Хан, сидела прямо напротив меня, она склонила голову и, правой рукой прижав мобильник своему уху, улыбалась улыбкой Монны Лизы. Все говорило о том, что она по уши втюрилась в Степана, он ей перезванивал каждую свободную минуту!
— Мой генерал, с вами хочет поговорить Боря Фридман! У вас найдется время с ним общаться? — Послышался мысленный голос Мириам.
— Да, переведи его линию на секретную!
— Привет, Марк! Я вот решил тебя побеспокоить по следующему вопросу. Да и, между прочив, ты не мог бы слегка притормозить свою Лариску Шапокляк?!
— Привет, Борис! А кто это такая Лариска Шапокляк? Не из мультфильма что ли?
— Ну, да из мультфильма "Голубой вагончик"! У вас он еще называется "Чебурашка"! Но я имел в виду твою Шамсу Вилкок, она ж меня до селезенки достала своими предложениями по Китаю. То ей двигатели для истребителей пятого поколения срочно нужны, то она хочет "Союз ТМ" скопировать?! В принципе, мы, тени, не против того, чтобы поработать мозгами! Но дело в том, что у нас проблемы с азиатами. Во-первых, Марк, их слишком много и, во-вторых, не все они горят желанием работать! Чем они хороши, может быть тем, что хорошо исполняют порученную им работу. Они прекрасно могут довести до ума, до полного совершенства какое-либо изобретение! Поэтому китайцы и хотят нас нанять, чтобы мы ничем иным, кроме их работы, не занимались! Мы же этого не хотим, отсюда растут корни конфликта интересов!
— Боря, я понял твою проблему! Сейчас переговорю с Шамсой!
— Марк, только в разговоре с ней, не перегибай палку! Я полностью согласен с твоим мнением о том, что она является финансовым гением. Вскоре мы начнем большое строительство собственного термина в вашем мире. В этой связи нам потребуется талантливый руководитель проекта, почему бы, Марк, тебе не взятся бы за этой дело?!
— Не смогу, Боря, я не смогу взяться за этот проект! И по очень простой причине, пока госкорпорация "Российская авиация" не заработает в полную силу я буду занят. У меня не будет времени заниматься этим твоим проектом! Но я могу тебе помочь и предложить кандидатуру на этот пост, он, наверняка, справится с этой работой!
И кто он?
— Некий, Степан Рукомойников! Сейчас он своей бригадой перестраивает нашу базу в подмосковном поселке Апрелевка! Умен, смекалист, может найти выход из любого положения, а главное, умеет работать с людьми, сумеет заставить их работать!
-Звучит весьма привлекательно, а можно я с ним переговорю?
— Не сейчас, Боря! Предоставь парню возможность выполнить свой первый проект. После этого сможешь с ним общаться столько, сколько твоей душе угодно!
Вертолет пошел на посадку и сел на деревянный настил только что построенной вертолетной площадки нашей Апрелевской базы. Всего два дня я отсутствовал на этой базе, разительные перемены на ней произошли за это время, неполные сорок восемь часов. Старая деревянная казарма была полностью разобрана, сейчас там застывал бетон нового фундамента. Вертолетная площадка была сооружена в том месте, где раньше рос один чертополох. Члены бригады Рукомойникова занимались сооружением подъездных путей для автотранспорта со строительными конструкциями. Вдоль старого и пока еще не снесенного забора стояла армейская палатка на сорок человек.
Я подобрал свой кейс, головой кивнул Михалычу, мол, собирайся и следуй за мной. Даже сделал один шаг по направлению к сараю, в котором находился мой рабочий кабинет, совмещенный со спальней. В этот момент нас обогнали семеро черных перьев с оружием в баулах, переброшенных ручками через левое плеча. Они о чем— разговаривали, шутили между собой на своем пушту, хитро на меня посматривая! Улыбнувшись им в ответ, я сделал второй шаг, мечтая о теплом душе, в котором сейчас помоюсь! В это мгновение чья-то рука коснулась моего правого плеча, рефлекторно я обернулся.
За моим плечом стояла Мириам, она застенчиво, виновато улыбалась, но своих глаз не отвела от моего взгляд.
— Извини, мой генерал! — Виноватым голосом она произнесла. — Но у тебя и у Виктора Путилина больше нет рабочих кабинетов и спален. Мы их приспособили под девичьи казармы. Теперь каждая наша девочка может спать в тепле и уюте, принимать теплый душ по утрам и после занятий на полигоне! Твое место с Михалычем теперь находится вон в той палатке!
И Мириам небрежно махнула рукой в сторону новой палатки, стоявшей у забора базы. После этих слов она тут же забормотала в микрофон:
— Прошу представится, кто говорит? В данную минуту он очень занят, обходит с делегацией территорию строительства! Я запишу, что вы звонили, и мы вам обязательно соединимся в ближайший день или два! Повторите, вы сказали, что ваше фамилия Никольский? Извините, а почему вы представились Николашей? Одну секунду, сейчас вас соединю с Маркушей. Да, нет, что вы, Николай Николаевич, Марк ничем не занят, одни только баклуши бьет!Сейчас я вас с ним соединю!
— Здравствуйте, Николай Николаевич! Я рад вас слышать, надеюсь, что вы находитесь в полном здравии?! Что, что вы сказали, я не совсем понял? Кого вы затрахали и за что именно?
— Да, свою Гальку! Всю ночь деру ее, как сидорову козу! По утрам она встать с постели не может! Но не беременеет, эта чертова девка! Марк, может быть, мне более молодую себе бабу подыскать?! Галка, в принципе, согласна на замену! По ночам плачет у меня на плече по этому поводу, но не беременеет. Все, что я не потребую, она исполняет, но не беременеет! Марк, я звоню тебе за советом, что мне делать, разводиться или удвоить усилия?! Или Галке, может быть, сделать операцию по омоложению?
Не стану далее пересказывать детали моего разговора с Николаем Николаевичем, слишком уж они носят интимный характер. После разговора с Никольским я переговорил с доктором Ашрафом Лакшми. В конце иконцов, мы трое договорись о том, что Никольский не будет свою Галку менять. Доктор Ашраф Лакшми их снова осмотрит и подумает над тем, как этой сладкой парочке вернуть детородную функцию!
Из-за этих телефонных переговоров я сильно продрог, стоя на ноябрьском ветру и прохладе. Прежде чем, отправиться в свою палатку, я, наконец-то, заметил, что половина базы народа собралось вокруг меня, вникая в детали моих разговоров. Черные перья слушали меня, широко раскрыв свои рты, в глазах у них плясали чертенята! Эта пакистанская молодежь всей своей кожей впитывала российский опыт в области любви и мотала себе на ус! Последнее время мою голову одолевали сомнения, все ли они вернутся в Пакистан? У ворот базы то и дело натыкаешься то на одного мальца двадцати — двадцати пяти лет, то на другого. Жалко мне их, они пока еще не знают, что черные перья — это не просто бойцы спецназа, но и подрастающие жены и матери! В своей семье они обязательно введут матриархат и законы, не пить, не гулять, а работать, не покладая рук, во имя нее и ее детей! А может быть, это и к лучшему?
В палатке было на немного потеплей, чем, скажем, на улице! Михалыч тут же созвонился со своей Мириам и почему-то строгим голосом потребовал грума для поддержания огня в буржуйке. Эту печь он сам же соорудил из подсобных материалов и металлической бочки. Мириам прислала нам и как вы думаете кого? Нет, не девчонку, а молоденького парнишку, только что вернувшегося из армии, где служил в стройбате. Вован оказался неплохим парнем, лентяем, любителем выпить на халяву, но без подлости в душе и в голове. То есть он был нормальным русским парнем! Вот только работы для него в Апрелевке не было, а мать и младших братьев ему было нужно чем-то кормить?! За десятку баксов в день он стал нашим кочегаром!
Михалыч тут же на него положил свой глаз и принялся его обучать соглядатайству и тонкостям профессии истопника. Они так увлеклись этим делом, что на какое-то время забыли о моем существовании. Пользуясь возможностью, я позвонил в одну из клиник Германии, поинтересовался здоровьем Нины Алферовой. Мой звонок перевели на ее лечащего врача, тот неохотно стал отвечать на мое вопросы.
— Доктор, в чем дело? — Я поинтересовался строгим голосом. — Если у вас не хватает знаний отвечать на вопросы о состоянии вашей больной, то я ее переведу в другую клинику!
— Ее там не примут! — несколько грубовато ответил этот заносчивый немец.
— В чем, черт побери, дело? — Не менее грубо потребовал я.
— Родители Нины задолжали клинике десять тысяч евро! На наши звонки из Германии, ни мать, ни ее отец не отвечают! Главный врач обратился в мэрию города о выделении койко-места в городской больнице для бездомных! Там ее долечат!
— Срочно факсом пришлите мне банковские реквизиты. На счет клиники я переведу эти несчастные евро и дополнительную сумму для продолжения лечения Нины Алферовой. — Сказал и прервал свой разговор с Германией.
— Мириам, — позвал я, глядя своими глазами в брезентовый потолок, — ты слышала этот мой разговор с Германией?
— Так точно, сэр!
— С этого момента и до полного излечения этой девчонки, ты отслеживаешь и контролируешь своевременный перевод денег на ее излечение. Возможно, будет лучше ее перевезти, если позволяет здоровье, в Йоркшир, Англия. Думаю, что доктор Ашраф Лакшми сможет лучше с ней поработать.
2
— Михалыч, конечно я премного тебе благодарен, но я не понимаю, почему твое МВД так плотно закрыло Колючего? Почему арестована его жена? Она же никакого отношения не имела к делам своего мужа, Колючего?! И последнее, мне совершенно не нравится твое отношение к женщинам! Вскружил голову Софье, администратору из кафе "Мороженного" на Пушкинской площади. Сейчас таранишь Мириам своими притчами о детях, двух мальчиков и двух девочек!
— Марк, ты там особо не шебарши! Я справлюсь и с той, и с другой! У меня достаточно высокая зарплата, чтобы семьи своих жен обеспечить квартирой, питанием и транспортом.
— Смотри, Мириам — исламская женщина, она не имеет советского воспитания! Ей квартира не нужна, она не знает, что это значит квартира по советским меркам! Чуть что не по ней, то своим ножам она может и лишить тебя мужского достоинства! Считай, что я тебя предупредил! Заранде Хан, как ее командиру, я обязательно расскажу о твоих шашнях с другими женщинами во избежания трагедии. Именно она будет решать, будешь ли ты достоин стать мужем капрала Мириам Лабиб! А теперь, Михалыч, ты мне все-таки объясни, что стало с Дмитрием Алферовым, до него не могут дозвониться!
— Деталей его дела я не знаю, но, примерно, три дня назад Матвей Никандрович прямо-таки взбесился. Он вызвал меня в кабинет, посадил за чайный столик, заставленный бутылками виски и коньяку. Как угорелый носился по кабинету. Время от времени подбегал к столику, наливал себе половину бокала виски. А затем он снова бегал по кабинету, ругал какого-то офицера. Пил коньяк на полном бегу. В конце концов, мне это надоело, и я у министра поинтересовался. В чем же дело? Он остановился на полном бегу, посмотрел на меня удивленно и сказал, что какой-то кегебэшной полковник Офицеров по санкции московского прокурора у нас забрал Колючего, его жену и сейчас разыскивает его дочь!
