На стене над торгашом лениво похаживал часовой время от времени пялясь в сплошное молочное озеро тумана из которого торчали стены Замка. Иногда до него долетал запах душистого табака, но ему и в голову не приходило, что прямо под его стеной, кто-то курит трубку сложив ноги калачиком и привалившись к сырым от утреней росы камням крепости.

Но вот солнышко встало и туман убрался. Закричали петухи и первые утренние обыватели начали появляться по своим будничным делам. Какое-то время никто и не замечал человека в серой холстине буднично сидящего на земле и дымящего трубочкой. Работяга шедший мимо на работу случайно обратился к нему:

— Эй малый дай прикурить, — а в ответ услышал на ангицком языке.

— Я говорю по английски.

Работяга молча протянул палец и указал на трубку, а потом на вою сигарету. Незнакомец сообразил и дунув на уголёк в трубке, протянул её на длинном мундштуке прохожему. Работяга прикурил и всмотрелся внимательно в незнакомца. И тут до него дошло, что перед ним чужак, сидит себе у стены их крепости и трубку покуривает. Вот те и безопасность. Мужика аж перекосило от праведного гнева. Он смотрел на смешной чепец и разложенный немудрящий товар чужака и тот ну не внушал никакого страху. Да и видок его одежды и обуви был жалок до безобразия. Тут же был и ответ на немой вопрос мужика — кожаная лодка, вот на чём он приплыл, а в утреннем тумане его никто и не приметил. Мужику полегчало, он осмотрел и даже пощупал утлую по его мнению лодчёнку, а затем перешёл к товарам. Ткнул пальцем в кучку зёрен и спросил:

— Ху?

— Сам ты Ху!, — хотел ответить Дэн, еле сдерживаясь чтоб не заржать над земляком, но ответил без тени улыбки, — какао.

— Иди ты! Надож натуральный какао! — и ткнул в кусок коричневого цвета.

— Ху?

— Шуга.

Мужик напряг извилины, но иноземного слова не понял. Дэн выпустил колечко дыма и взяв две сахарные головы, стукнул их краешками, отломив таким образом маленький кусочек. Отломленный кусочек он протянул мужику, тот понюхал, повертел в руках и лизнув, тут же отправил в рот, рожа его расплылась и он довольный своей догадливостью протянул:

— Сахар!

— Шуга, — снова сказал Дэн с невозмутимым видом, он прям наслаждался третий год неслышаной им родной речью.

— Мужик потыкал и поспрашивал и разобравшись с немудрящим ассортиментом торговца заспешил в замок, чтоб подковырнуть служивых и рассказать работягам новость о бродячем торговце.

Сразу после мужика на торговца вышли две дородные работницы пищеблока, с утра обсуждавшие сегодняшнее меню. Они, увлеченные разговором почти прошли мимо, а обнаружив торговца с визгом отпрыгнули от него как от привидения. Торговец сидел неподвижно и попыхивал трубочкой. Любопытство взяло верх и обе тётки, а чё им боятся ониж у себя дома, подошли к импровизированному торжищу и выяснив, что торговец знает английский стали тоже тыкать пальцами и хукать. Какао они заинтересовались, а что в бочёнке так и не поняли. Денис охарактеризовал бочёнок ак "милк энд шуга", т.е. молоко и сахар. Женщины очень скоро растеряли остатки страха перед чужаком и выяснив, что им было нужно, начали торговать какао. Дэн пытался выторговать у них муку, но они не поняли его и поспешили в замок, тут ушлый торгаш прям таки всунул каждой даме по ириске в руку с улыбкой до ушей и сел ждать следующего жителя анклава Россия.

Четвертым был малый в наушниках, спешащий в мастерскую на профобучение.

— Опля! — сказал он и вспомнив инглиш, быстро уяснил, что есть у торговца, а главное что ему нужно.

Только вот недоросля явно не интересовала ни сгущенка в боченке, ни какао, ни уж тем более куски кожи акулы. Так бы он и ушел, но пора было играть роль торговца, а следовательно и заключить первую сделку. Дэн на ходу уцепился за потёртую штанину джинсов и с хитрым видом, запустив руку в мешок выудил оттуда как фокусник, ремень из натуральной крокодиловой кожи с серебряной бляхой в виде оскаленной головы льва. Чешуйчатая кожа блестела на солнышке, лев скалил клыки и всё профобучение вылетело из головы покупателя со скоростью звука. Ремень исчез в утробе мешка, а парень, развернувшись вчистил домой за тремя пачками ксероксной белой бумаги, которую он пообещал дать взамен ремня. Можно было принести и мешок муки, но у парня муки не было, а бумага была, хотя и всего лишь три пачки. Вернувшись он заметил уже трех покупательниц, которые уже хотели уйти, но появившийся парень с бумагой враз поменял их планы. Ремень под жадными взглядами оказался в руках у парня, а три пачки бумаги были аккуратненько упакованы в кожаный непромокаемый мешок и погружены в недра каяка.

Вскоре покупатели сошлись через довольного покупкой переводчика о цене и прикатили на тележке мешок пшеничной муки взамен боченка сгущенки. Как раз пакуя мешок Бешеный Пёс и почуял неладное сзади. Но виду он не подал и продолжал тщательно упаковывать оплату, капая на нервы, а затем чинно уселся — ноги калачиком. А перед ним уже стояло двое вооруженных мужчин в камуфляже и серьёзно так рассматривали свалившееся на их головушки счастье. Сперва они не поверили проходившему мимо работяге, но когда информацию слово в слово повторили две работницы пищепрома вояки тут же рванули к указанному месту и действительно обнаружили торгаша, пакующего выторгованную муку. Торгаш невозмутимо уселся на мешковину и руками показал на товары, выбирайте мол. Мужики не видя в торгаше никакой угрозы, ну что он сделает двум вооружённым воякам маленьким ножичком? А ведь мог Бешеный Пёс обоих между прочим за минуту уложить в деревянные пиджачки. Только зачем? Не та у него была сегодня цель.

Вот только что-либо толком выбрать и поторговаться у вояк не получилось. Новость разлетевшись по Замку достигла ушей медперсонала и тут же две медсестры в белом нарисовались и пришли в ужас от происходящего. У непрошедшего карантин чужака, покупали не прошедшие пробы продукты. Зенгер убъёт всех. А улыбающийся во всю наглую морду торговец наверняка антисептическими лапами раздавал подбежавшим ребятишкам квадратики ирисок неизвестно из чего слепленных! Под яростное верещание двух медсестёр вояки быстренько вызвали подмогу, скидали весь товар в лодку и со словами:

— Карантин, карантин, — погнали Дэна на медосмотр.

Тот шибко и не упирался, брёл себе и трубочку посасывал, а прежде чем скрыться за обителью белых халатов сумел быстрым движением сунуть обоим воякам по сигаре в карманы. Те естественно сделали вид, что ничего не заметили. Так шпиён пробрался в замок, но дальнейшие события развивались не совсем по плану. Персоной новенького заинтересовался Уксусников — шериф замка Россия, только медики перехватили бедолагу раньше и отведя его помыться начали осмотр. Дэн исполнял все приказания, отдаваемые ему на ломаном английском, беспрекословно и с невозмутимым видом притерпевшегося ко всему человека. Сказали помыться — помылся, сказали раздеться — разделся. Но тут молоденькая медработница сразу вызвала Зингер и та лично продолжила осмотр. Вскоре она уже со скурпулёзностью записывала столбиком шрамы и затянувшиеся раны, больше всего её заинтересовал громадный рваный шрам через всю спину и самая свежая рана на макушке. На вопросы переведенные пациенту тот отвечал односложно, либо не помню, либо не знаю, или списывал всё на зверей и плохих людей. Судя по анализам, мужчина был вполне здоров и незаразен. Естественно в карантин его всё равно уложили. Дальше Зингер очень хотела осмотреть товары "купца" но тут военные запротестовали, ведь там среди прочего могла и граната с чекой оказаться. Вскрывали всё медленно аккуратно в присутствии военных, сталкеров, врачей и шерифа. Ни гранат, ни огнестрельного оружия не оказалось, зато нашли в дополнение к выложенным товарам, роскошную выделанную шкуру снежного барса с появлением которой на свет божий все невольно ахнули, следующими предметами вызвавшими восторг были три бизоних рога для питья украшенных чеканкой по серебру и на серебряных же цепочках. На рогах были изображены бегущие бизоны и львы. Следом из мешков как из сокровищницы Алладина появились четыре ремня крокодиловой кожи с серебряными бляхами, в берестяных туесках-шкатулочках отдельно в кожаных мешочках лежали украшения из серебра с голубыми отшлифованными камушками, обвитыми серебряной проволокой. Костяные гребни с узорами травы, несколько лисих шкурок, и даже гршок с вареньем из лепестков роз, приведший женщин в полный восторг. Была и простая еда — сухпаёк индейца. Даже соль у пришельца оказалась необычная, а белыми воздушными хлопьями как снег зимой. Продукты взяли на исследование и пришли к выводу, что они не отравлены и качество их высокое. А вот затем Зенгер передала Уксусникову списочек ранений и у того глаза на лоб полезли и он невольно присвистнул, чего тут только не было и осколочные и огнестрельные и колотые и резаные следы ранений а последней строчкой красовала запись — "ранение головы (предположительно оскальпирована)". Уксусников потопал допрашивать "торговца", для чего взял себе в помощники знающего переводчика.

Перед ним сидел очень бедно по меркам Замка одетый мужчина, да ещё и в чепчике на голове. Сидел он прямо на полу напрочь игнорируя предложенный стул. Допрос на анлийском начался.

— Как вас зовут?

— Пёс, — Дэна подмывало назваться Шариком, но он сдержался.

— Так и запишем товарищ Пёс. Место жительства?

Тут Дэн потянул паузу, похлопал глазами на переводчика и Уксусникова, после чего выдал.

— Лодка.

— Род занятий?

— Покупаю-продаю.

— Торговля. Цель прибытия в замок Россия?

— Покупаю-продаю, — ответил торговец, — и вышиваю крестиком и канвой блин из пулемёта, — думал Дэн улыбаясь и глядя невинными злазками в глаза шерифу.

— Где голову поранил?

— Плохие люди напали, били, мучали, бежал долго.

— Где напали? Сколько их было? Описать сможете?

— Возле реки напали, ночью напали, их много было, я их помню. Они все плохие были.

— Откуда у вас товар?

— Покупаю-продаю.

— Женат?

— Да.

— Где жена?

— Не знаю.

— То есть как не знаю? Где она живёт?

— Плохие люди украли, не знаю где она.

— А дети есть?

— Да

— Где?

— Не знаю...

— А, ну да, плохие люди.

— Плохие, очень плохие, давно детей нету.

Торгаш задрал рубаху и показа шрам под соском.

— Резали и жгли плохие люди.

— Расскажи как ты сюда добирался и с кем по дороге торговал..

— Долго плыл по воде на лодке, людей мало мало видел, мало-мало торговал.

И тут допрашиваемый быстро шагнул к шерифу и мгновенно всунул в его руку бензиновую зажигалку после чего заговорил быстро и тихо:

— Большой человек, пусть отпустит меня — маленького человека, я хороший, у меня товар хороший, зима скоро, муки надо. Без муки плохо будет.

— Ну ты побудь пока в карантине хороший человек.

Уксусников вышел с зажигалкой и переводчиком. Ожидавшим военным сказал просто:

— Темнит.

А новость о торговце уже будоражила мозги обывателей. Те кому посчастливилось купить бочёнок сгущёнки уже к вечеру попробовали его содержимое и остались весьма довольны. Парень в наушниках теперь красовался с обалденным ремнём крокодиловой кожи. Осматривавшая чужака, медсестра подлила масла в огонь любопытства, поведав "по-секрету" о многочисленных травмах и шрамах на его теле. А тут ещё сталкеры в разговоре обронили, что то про "шкуру барса и серебрёные рога". Пищеблок интересовался настоящим какао, которое продавал торговец, а узнав, что было во фляжках от словоохотливого обладателя крокодилового ремня и вовсе чуть не взвыли. Дети утверждали что ириски были с разными вкусами, одним попались молочные, другим с орехами, третьим — шоколадные. Фантазия била ключём, а главное вопросов было хоть отбавляй, кто он, откуда явился, как его не заметили ни погранцы, ни моряки, ни охрана замка. Явился и уселся возле стены торговать. А тут вояки попробовали покурить сигары. Но пока никому даже в голову не пришло, что на самом деле у них гостит русский бывший американский зек. А тот помывшись и привившись от всяких болячек дрых. Причем спал под кроватью, а не на ней и храпел просто ужасающе.

Утрецом он поел, принесённой ему кашки, причем не стал себя удерживать и стырил металлическую ложку. Принесли компот. Выпил, сьел все ягоды из него и даже попавшуюся косточку разгрыз и сьел ядрышко. А затем решил малость почудить, как никак целых три дня сидеть в этом карантине полагалось. Ему вернули нож и трубку с табаком и трут с огнивом. Поставили глиняную пепельницу в палате.

Для начала он из повыдерганных из простыни ниток сплёл силки и вскоре поймал на хлебные крошки несколько ворон. Перья он ощипал и аккуратненько сложил в пепельницу, которую затем поставил на подоконник и подпалил. Туда же он покидал стружек, срезанных с ножек стоящей у кровати деревянной табуретки. Вонь от горящих вороних перьев была страшенная, и вскоре привлекла внимание мед.персонала. Когда в палату вошла с обеденным обходом в компании "белых халатов" Зенгер она на мгновение просто замерла как бы наткнувшись на невидимую стену. На подоконнике лежала ощипанная и зажаренная ворона рядом с почерневшей пепельницей, сын прерий лежал строго под кроватью и похрапывал себе вполне насытившийся мясом. От второй вороны остались только лапки, которые Дэн решил оставить напоказ, чтоб сомнений в его преступлении ни у кого не возникало.

К чести Зенгер она быстро пришла в себя, подошла к подоконнику и одним движением сбросила зажаренную ворону вниз, следом полетели и обглоданные лапки.

— Находящемуся в карантине питание усилить, включить в завтрак мясо. Жечь костры в палате и есть птиц запретить. Почему он у вас под кроватью спит?

— Так ему удобнее.

— Ладно будите его.

Бешеного Пса разбудили и провели осмотр. После чего запретили есть птиц и принесли обильный обед. Хлеб Денис не ел, а прятал. Он уже заприметил в углу прогрыженую крысой половицу и готовился к ночной охоте. Слямзил с обеда полную солонку соли вместе с самой солонкой и чайную ложечку с вилкой.

Слухи про жареную ворону тут же пошли по замку, пацаны тут же рванули к окнам и под ними оную ворону обнаружили, а также нашли и растащили кости и лапки её съеденной товарки.

А утром медсестру ждал сюрприз. Ночью Дэн изловил наглую крысу, освежевал её, обработал заваркой из под выпитого чая шкурку и растянул её малюсенькими деревянными щепочками на стене палаты. Саму крысу, он не мог зажарить, ему же запретили разжигать огонь и ловить птиц, поэтому он её просто засолил, воспользовавшись украденной солонкой и вывесил тушку в форточку вялиться. Дикий визг потряс утром медблок. Когда примчалась Зенгер она застала картину Репина — пациент поливая водой приводил в чувство валяющуюся в обмороке медсестру, на окне болталась ободранная крыса, а её шкура красовалась на стене палаты. Зенгер воззрилась испепеляющим взором на нарушителя стерильности. Тот под её взглядом съёжился как проколотый воздушный шарик, заморгал виновато глазками и залепетал по англицки:

— Я табу не нарушал, птиц не ловил, огонь не жёг, даже не курил. Я еду поймал, засолил, запас сделал. Запас хороший, вкусный. Шкурка хорошая на ногу можно обувь из неё сделать.