Когда он его открыл, у меня открылся рот от изумления: шкаф состоял из двух отделений. В первом, в том, что поуже, ровные стопки белья, полотенец, на верхней полке — меховая шапка чёрного цвета.
Во втором отделении — всевозможная одежда, аккуратно весящая на плечиках. Куртки, пальто из ткани с меховым начёсом и капюшоном, костюмы. Внизу, на полочке — обувь — от лёгких летних туфель до зимних сапог с внутренним мехом. Куда делась фляга с водой и что это за одежда, для меня стало очередной загадкой. Но я понял, каким-то, не знаю каким по счёту чувством, что это моя одежда. Давно носимая мною и от этого ставшая любимой.
Я повернулся к незнакомцу и еле сдержал возглас удивления. Комната, шесть углов, горящий камин, стол, круглый и массивный, четыре стула, явно дорогие, кровать, широкая и без сомнения, очень мягкая и удобная, отгорожена ширмой с нанесенным на её отдельные секции рисунком каких-то ярких птиц.
Но самое главное — за окном, за которым я не так давно видел звезды и светящиеся мачты погибших кораблей, я увидел морской порт, к причалам были пришвартованы десятки, нет, скорее — сотни кораблей различных конструкций, форм и размеров. За окном было утро, время из-за снега и плохой видимости, определить невозможно. Или не утро?
Повесив шубу на плечики, незнакомец повесил её на специальный крючок на внутренней стороне двери. Шапка оказалась сверху шкафа и стала похожа на невиданного зверька, дремлющего на своём привычном, уютном местечке.
— Ну-с, господин Смотритель, приступим-с? — произнёс мужчина, посматривая на навесной....Создатель!
Вот это красота! Не шкаф для посуды и кухонной утвари, а целое сооружение: два вертикальных узких шкафчика, между ними — стол. На нём немыслимое изобилие бутылок, наполненных жидкостями различного цвета, перевернуты фужеры, бокалы и простые стаканы в подстаканниках. Заварочный чайник и небольшое, что-то там, на чём стоял металлический чайник, испускающий пар тонкой струйкой.
— Я бы не отказался от гномьей настойки, господин Смотритель, честное слово! Погода нынче отвратительная, а у меня уже день рабочий закончился. Так что..... — мужчина потёр руки.
Его слова были, как острые штыри, которые больно вонзались мне в мозг, от этой боли становилось пусто в голове, от непонимания происходившего. День окончен, допускаю, что сейчас уже вечер. Гномья настойка — для меня совершенно новое слово, знать бы, что это такое.
Ну и самое главное, пожалуй — с каких пор я стал, как я понимаю, Смотрителем маяка и что ждёт от меня этот мужчина. С густой чёрной шевелюрой волос, тёмными, чуть на выкате, глазами, крупным носом и узкими губами. Мужчина напоминал мне медведя. Огромного медведя.
Я что-то пробормотал, сделал шаг к столику, на котором стояли ровными рядами бутылки и неожиданно понял, что от меня ожидает мужчина. Белая и прозрачная жидкость — это и есть гномья настойка. Знал я также, что открыв правый шкафчик, найду в нём то, чем можно закусить-перекусить.
Я сейчас шёл по ковру с высоким ворсом и уже ничему не удивлялся. Знал я и то, что вместо тамбурного помещения, где сейчас должен находиться Уголёк, будет совершенно другое помещение, а точнее — коридор, который приведёт меня к винтовой лестнице, ведущей наверх и к двери в туалетную комнату.
Так и есть. Тарелки с сыром, с нарезанной колбасой, бужениной. Чёрная икра своими масляными глазами смотрела на меня, словно говоря — странный ты, человек! Многие не знают, что такое икра, а ты меня, вот так, спрятал, взял и поставил рядом с балыком и всякой другой ерундой. Исправляйся, человек, поставь меня на стол, намажь хлебушек жёлтым маслом, положи меня сверху масла тоненьким слоем и ешь. А можешь и жрать, ложкой, мне от этого будет только приятнее.
Накрыв на стол, поставив бутылку с гномьей настойкой, я примостился на краешек стула, наблюдая за мужчиной. Он, пока я накрывал на стол, достал из саквояжа стопку белоснежных листов бумаги, чернильницу-непроливайку, гусиное перо.
— А что же вы, господин Смотритель, не составите мне компанию? Неужели — приболели? А ещё вчера так лихо отплясывали на балу у графини Лоорд, мы все вами любовались, честное слово! Ну, что же, придётся мне самому...так сказать, в целях лечения, ибо...
— Нет, спасибо. Работы много, сами понимаете, господин.....
— Никс Горон, к вашим услугам. За ваше здоровье и за ваши умелые руки! — мужчина выпил рюмку настойки, сразу же наполнив её до краёв. — Конечно понимаю я вас, господин....
— Верд. — ответил я.
— Да-да, как я мог забыть имя нашего нового Смотрителя! — Горон притворно улыбнулся, опрокидывая вторую рюмку. — О, икра! Лет десять не ел этого чуда. Разрешите вкусить?
Ел он, нет, скорее — жрал, всё так...ммм....вкусно и аппетитно, что мой желудок-предатель издал булькающий звук и утробно заурчал.
Когда сытый и довольный, изрядно принявший на грудь, Горон вытер рукавом своего, явно дорогого, костюма рот и смачно отрыгнул, произнёс:
— Ну-с, господин хороший, сейчас можно и поговорить о гонораре за проделанную вами работу. Это только подумать! Семьдесят лет никто не мог отремонтировать маяк, а тут вы появились и раз.....маяк заработал, Перемещение теперь чётко фиксируется, теперь мы защищены от таков и всякой другой нечисти. Вы, а это главное, не скромничайте. У Императора денег много, он в них купается. Ну-с, сколько вы потребуете?
Пока господин разлюбезный наливал, не знаю какую по счёту, рюмку, я поднялся из-за стола, подошёл к окну, задумался. Первое — что за ремонт маяка? Вставить кристалл в пазы и протереть пыль с зеркал и окон? Ладно, пока это не берём в расчёт. Второе — что за Перемещение и кто такие "таки"? Третье — как мог Мир подстроиться под меня у меня же на глазах? Ну, и четвёртое — бал какой-то, деньги, Империя с его богатым Императором. Показать себя несведущим в этих вопросах? Нет, будет слишком подозрительно. А вообще — всё бред сумасшедшего, не иначе!
Я услышал негромкое посапывание, повернулся к столу. Мать честная! Горон спал, шлёпая губами во сне. Этого мне только не хватало. Я кашлянул, спящий вздрогнул, посмотрел по сторонам, словно не понимая, где он находится. Когда его взгляд остановился на почти пустой бутылке с гномьей настойкой, он, крякнув и потирая руки, выпил рюмку и совершенно трезвым голосом произнёс:
— Мне приснилось, или вы назвали сумму в десять тысяч? — это прозвучало, как намёк. Ну что же, поиграем по его правилам.
— Сто тысяч и никак не меньше, господин Горон! — произнёс я и сам удивился своей наглости.
Горон поперхнулся, изо рта полетели хлебные крошки, глаза стали огромными. Когда он прокашлялся, я услышал:
— Побойтесь Всевышнего, господин Верд! Вы разорите всю нашу казну!
— Девяносто.
— Пятьдесят.
— Восемьдесят пять.
— Шестьдесят. — Горон застыл неподвижно.
Я выдал то, чего от себя никак не ожидал:
— Двести и ни золотого меньше! Иначе погашу маяк и живите, как хотите.
— Согласен. — тихо произнёс Горон. — Меня, приказчика Его Величеста, четвертуют, но воля ваша. Да будет так!
Приказчик стал быстро писать на листе бумаги, хитро посматривая на меня. Надул, как пить дать, надул.
— Вот здесь поставьте свою подпись, господин Верд.
— А если не поставлю? — спросил я.
— Сколько? — тихо спросил Горон.
— Пятьсот!
Горон застонал, но потянулся к новому, чистому, листу бумаги. Лицо его побледнело, мне стало жалко этого человека. Через полчаса сделка состоялась, я стал счастливым обладателем трёхсот тысяч золотых. Горон улыбался. Сколько он поимеет денег от нашей сделки — загадка, но мне это было абсолютно не интересно. Куда девать эту кучу денег, я не представлял, да и зачем мне золото в Империи, если я здесь гость?
— Вы сегодня стали двести десятым человеком в списке самых богатых людей! — произнёс Горон елейным голосом.
— В Империи? — уточнил я.
— Берите выше, господин Верд! — приказчик показал указательным пальцем на потолок. — Во всех Мирах.
— Скажите, господин Горон, может быть мой вопрос и покажется странным, но какую роль играют маяки во всех Мирах?
— А там, откуда вы прибыли, не знают этого? — удивленно спросил приказчик Его Величества.
— Знают, хотелось бы от вас это услышать.
— Ну, как бы это всё объяснить, господин Верд. Наш Мир не единственный, как вы понимаете. Раз в декаду, то есть каждые три месяца, наши миры смещаются относительно друг-друга. Представьте себе такую картину: вы заснули в своей постели, а проснулись на какой-нибудь скале, или чего хуже — в постели с незнакомой женщиной. Именно всё так и было, пока вы не отремонтировали наш маяк. Он и ещё три маяка в других Мирах, уж не знаю как, но своим светом фиксируют положение одного Мира, относительно других. И сколько бы не происходило смещений, мы теперь будем возвращаться в свою точку, в свой дом, к своим близким. И главное, нас не будут тревожить демоны и другая нечисть. Столько людей погибло, вы себе не представляете. Идёшь по улице, над тобой открывается пасть така и головы твоей нет. Жуть!
— Таки — это демоны?
— Да. Демоны Зла, как мы их все называем.
— Я рад, что помог. А где старый Смотритель маяка?
Горон тоскливо посмотрел по сторонам, на потолок.
— Грустная история. Очень. Здесь, до вас, Смотрителем был господин Эстер. Но он, увы, так и не смог определить поломку маяка. Приглашал кого-то со стороны, учёных, но.....а люди всё гибли и гибли, целыми городами и сёлами. Посчитав, что он во всём виноват, господин Эстер вот на этой люстре и повесился. — закончил свой рассказ Горон.
Он вопросительно посмотрел на меня, кивнул головой на бутылку с настойкой. Выпив, сложив все свои принадлежности в саквояж, он сказал:
— Вот вам, господин Верд, ордер на получение денег в любом банке, во всех Мирах, чековую книжку вам выпишут незамедлительно при первом же посещении банка.
Лежащая на столе бумага, на которой что-то написал Горон, вспыхнула белым светом, превратившись в документ, переливающийся всеми цветами радуги. Какой-то замысловатый вензель, буковки-закорючки.
— Ладно, мне пора, господин Смотритель, скоро встретимся на балу Императора. Не забыли? Через два часа за вами заедут. Там будет очень много знати, так что.....— Горон многозначительно посмотрел на свой палец и опять показал им на потолок.
Я проводил Горона до дверей. Снег перестал идти, заметно похолодало. Сквозь рваные облака проглядывали звезды. Город теперь был как будто ближе, огни ярче. Ну, что же, бал, значит бал. Возможно, что там я найду хоть какие-то ответы на свои вопросы. Я чувствовал, что обрастаю ими, как снежный ком мокрым снегом. Когда повозка скрылась из виду, я пошёл изучать своё, хоть и временное, жильё, искать, куда делся Уголёк.
Глава 5.
Нашелся мой Уголёк сразу. В коридоре, с правой стороны, как я и думал, у стены начиналась винтовая лестница, исчезающая в прямоугольном потолочном проёме, но чуть не доходя до лестницы — были двери туалетной комнаты. А вот справа от входной двери была очень хорошо спрятанная и практически незаметная, дверь, ведущая в хозпостройку. Там я и нашёл своего чёрного красавца, сытого и довольного жизнью. Он радостно запрядил ушами, тихонечко заржал. Жизнь удалась у него, судя по всему.
Если верить Горону, я о его выпивке, то подойдет карета, возок, фаэтон, не важно что, и меня доставят в замок Императора. А ведь была возможность всё узнать у приказчика Его Величества. Об обычаях, традициях, как правильно обращаться к людям, как правильно себя вести и соблюдать элементарный этикет. Старый Трилл, наш слободской учитель, пытался нам вбить что-то такое, но все в классе знали, что этот этикет вряд ли нам пригодится когда-нибудь в жизни. За исключение тех, естественно, кто выбьется в высший свет, станет знаменитым и узнаваемым.
Я, лично, к таким себя не относил, мечтая о профессии кузнеца. До сих пор сердце сладко ныло, когда вспоминал отца, горн, кузнечные меха, запах раскалённого метала и, почему-то, кваса. Ладно, время идёт, нужно собираться. Я открыл двери в ванную комнату, по совместительству туалетную тоже, и был приятно удивлён. Бывший Смотритель маяка не чурался роскоши. А может всё то, что дорого стоит, является удобным в обращении?
Во-первых, свет зажёгся самостоятельно. Это уже о много говорило. В Эльсбруке такое удовольствие стоило немалых денег. Во-вторых — половина комнаты отводилась под огромную ванну, выполненную в форме диковинной раковины. Белоснежная, с прожилками золотого цвета. Сверху ванной, на стене, закреплена полочка с какими-то стеклянными баночками, колбочками и маленькими флакончиками.
С этим разберемся, а вот как пустить воду — проблема. Над ванной располагались одни, красиво изогнутые, гусаки кранов и ни малейшего намёка на какие-то ручки. Я провёл рукой по одному из гусаку, из него пошла под большим давлением горячая вода. Провёл по второму — пошла холодная. Интересно, что заставляет нагреваться воду, да и чайник — закипать? Магия, к бабушке не ходи.
Хотел опять удивиться, но вспомнив, в каком мире я нахожусь, стал всё воспринимать очень спокойно. Ну идёт вода, и слава Всевышнему. Так, что у нас ещё есть, какой сюрприз мне приготовлен? А сюрприз находился на стене — огромное прямоугольное зеркало, без обрамления, но рисунок белой краской по краям смотрелся очень красиво и придавал зеркалу какую-то законченность.
Посмотрев в зеркало, я понял, что по моему телу пробежал табун мурашек: на меня смотрел Верд, но старше меня лет на пять-шесть. Неужели я так сильно изменился за несколько недель? Ну а что? Путешествие получилось явно не развлекательное, а скорее наоборот.
На стене нашёлся махровый халат, тапочки, два полотенца. Как звали Смотрителя? Эстер, по-моему. Неудачи могут быть у многих, но вот зачем так? Ушёл из жизни, облегчил себе судьбу. Нет человека, все о нём скоро забудут. Я погрузился в воду с головой, ощутил блаженство, приятную истому, глаза стали закрываться. Нет-нет, только не это!
Я взял с полочки первый попавшийся флакон и сразу сообразил, для чего он нужен. На картинке был изображен мужчина с недельной, как минимум, щетиной. На второй картинке — тот же мужчина, но гладко выбритый и помолодевший. Ясно. Исследовав почти все стеклянные ёмкости, выбрал одну, с приятным запахом. Жидкость ярко-зелёного цвета, густая, судя по картинке — для мытья головы. Так и привыкнешь к красивой жизни, не дай Создатель, конечно.
Накупавшись вволю, в махровом халате, я стоял перед платяным шкафом, выбирая себе одежду. На внутренней стороне одной дверцы я заметил зеркало. Хоть и небольшое, но достаточное по размеру, чтобы посмотреть на себя со стороны. Выбрал костюм чёрного цвета в мелкую полоску блестящего чёрного цвета. Не броско, именно то, что нужно.
Рубашки были до того накрахмаленными, что казалось, одно неосторожное движение и ты порежешься о тончайший материал. Туфли, или сапоги? Нет, лучше невысокие сапоги, чёрные и лакированные. Принц из Преисподней какой-то получается. Ну и Создатель с ним. Главное — без изысков, всё, как я считаю, подобрано со вкусом. Хотя, как можно рассуждать о одежде, ни разу не увидев, как другие одеваются? Ладно, не в красивой одежде дело. Главное — поставить себя там, на балу. Стоп, а ведь мне придётся танцевать! Ой-ей! Что же делать? Ведь я ни разу не танцевал. Мда....
