— Лошадку бы нам, — подала голос Зоряна, и все уставились на меня.
— На Ладогу пока не поеду, — отрезал я сразу, — по-другому надо.
— Дык как по-другому-то? — махнул рукой дед.
Что ж, придётся раскрыть карты. За месяц я не только жилье немного отделал с родичами, но и на перспективу думать начал, опыты проводить. Решил, что сначала надо решить проблемы с оружием и тягой, силой, мощностью. И если первое пока не трогал, так, намётки одни, то вот по второму вопросу... Лошадка... Сложной у меня с ней, с этой скотиной.
Все наши разговоры с дедом, когда удавалось долго побеседовать, проходили по одному сценарию. Я увлекался, выкладывая свои идеи, а дед опускал меня с неба на землю. Дома я с налёту предложил ему по лету перестроить, а он мне про сушку дерева, про жучков в коре, про объем работы. Полиэтилен, или его аналог, что гидроизоляцией крыши был в БКТП хотел на окна пустить, а дед мне про отопление да тепло в доме. Железо лить хотел, не ковать, так они вдвоём с Кукшей мне на пальцах объяснили, что такого вообще никто не умеет, куют все. Так вот и беседовали — я грандиозные задумки вываливаю, а дед их разбивает в пух и прах своим опытом, знаниями, навыками. Так во всём. Кроме лошади.
С ней ситуация была ровно наоборот. Дед с восторгом, размахивая руками, говорил про то, как он развернётся с копытной тягой, а я кивал, задавал уточняющие вопросы и тосковал про себя. Дед замечал это, но объяснить ему причину своей печали я пока не мог. Ибо то, что у меня в голове сложилось, требовало от деда гораздо большей ломки сознания, чем все что мы делали до этого. Ибо конь для меня не подходил.
Первая проблема была чисто психологическая. Я инженер, коня видел раз пять за тридцать лет. Поэтому если вдруг внезапно на поляне материализуется межгалактический крейсер и табун лошадей, я подойду, пожму мужественное копыто главмерину (ну есть же наверно у них в стаде такой?), и пойду искать инструкцию к подпространственному двигателю и термоядерному реактору. Потому что там — физика, а конь — это биология. Решения, что принимали бы строители космического корабля, умозрительного, мне понятны, их логика, связи между собой, принципы работы, чем они руководствовались. А вот с лошадью...
На новоселье я начал рассказывать своим родичам, в чем у меня затруднения. Я хочу иметь под рукой тягу. Компактную, предсказуемую, и постоянную. Ну или такую, чтобы я путём обслуживания и заготовки запчастей знал, когда ожидать перерыва в её работе. А мне предлагают достаточно своенравное непарнокопытное! Подходит ли оно под мои критерии? Нет. Почему? Да потому что лошадь живая! Один этот факт даёт столько следствий, что замаешься их просчитывать. Непрерывная кормёжка, работает она или просто в сарае стоит (в отапливаемом, желательно, а это дрова!), это первое. Если коняжку нагружать, например, пахать поле, то она требует и рациона особого, это два. Соль ей надо, туда же, до кучи. Она, зараза такая, спит часа по три-четыре в сутки, мало согласовывая свой режим с моими производственными планами! Эта скотина неблагодарная, хочет отдыха постоянного, после нескольких часов напряжённого труда, это третий пункт. Конь требует ухода, постоянного, непрерывного, и довольно сложного, по крайней мере для меня, отвлекая наши невеликие силы — это четыре. Тяга четырехкопытная болеет, подворачивает ноги — это пять. Лошадь довольна здоровая по габаритам, как её в кузню или на лесопилку засовывать для создания тяги? Ну вот если я захочу ей станок ткацкий вращать? Или насосы возле горна? Запишите себе это как шестой пункт, дорогие мои родственники. И ещё, она не вечна. И по моим раскладам, если мы хотим иметь постоянно (это важно, не хочется подстраиваться под коня в своей деятельности) гарантированную тягу в одну лошадиную силу, нам надо их по две пары, конь и кобыла. Это с учётом возможной болезни, отдыха, беременности и роста свежей тяговой силы. И все проблемы сразу умножаются на четыре, добавляя новые, вроде выхаживания жеребят и ухода за ними.
Местные кинулись меня переубеждать. Я кивал, соглашался со всем, а потом доставал записи, сделанные по рассказам Буревоя, и парировал уже математическими аргументами. И по всему выходило, что лошадь — это, технически выражаясь, устройство превращения мелкой, не очень трудной работы, в более серьёзную мощность. Ну вот травы накосить дед и сам может, а конь, накормленный тем самым сеном, уже более сложную деятельность осуществляет, пашет там, или телегу везёт. И значит, тут важен передаточный коэффициент. Отношение того, сколько затратим и сколько получим. Наши силы сейчас — пять взрослых и десяток детей, это одна лошадиная сила. Добавим коня — и что получиться? Две? Как бы не так!
В пересчёте "на одинокого коня", средняя за год располагаемая мощность, в лошадиных силах, сильно уменьшается. На восьмую часть — это только сон животного. Ещё чуть не шестая часть времени уходит на отдых непарнокопытного. На уход за скотиной убираем труд по крайней мере одного мелкого, а это считай двадцатая часть лошадиной силы. Заготовка корма, минус ещё пять процентов (как минимум!) от наших "мощей". Дрова на отопление конюшни — ещё уменьшились силы рода. Потом к более сложному перешёл. К вероятностям. Есть шанс, что конь заболеет? Конечно, он же живой! Как часто? А никто особо не знает, всякое может быть. Но пару-тройку недель на "недееспособность" в год следует заложить, уменьшаем среднюю мощность ещё. А если она ногу сломает напрочь, без возможности восстановления? Или помрёт от диких зверей или травки мелкой, что для неё ядом будет, если в сене такая попадётся?
Пока получалось, что род наш прирастёт на половину лошадиной силы в лучшем случае. В среднем. В год. А если более длительный промежуток взять? Лет десять? Пока подрастёт жеребёнок, пока в силу войдёт, потом стареет, и нового надо искать. Если же мы сами выращивать будем, то опять расчёты — как, куда, чего, сколько. И располагаемая мощность опять уменьшается, уже на десятилетнем горизонте... Местные так далеко не часто заглядывают, а я вот посмотрел. Не то что переубедил, преимуществ у коня много, это несомненно. Но задуматься хотя бы заставил. И прижали они меня (как надеялись, хе-хе) последним убойным аргументом:
— А как по-другому? — опять повторил дед, и уставился на меня.
И верно. Они не видят альтернативы конной тяге. Нет тут, в девятом веке, других вариантов. Разве что парус, но попробуй пахать под парусами, наполняемыми своенравным ветром? Тут даже на воде основная движущая сила — это весла, Буревой так говорил. А парус во вспоможении. Но я-то знаю другой способ! Понимаю, что есть он! Пришлось бежать в кузницу, тащить своё барахло. Я его месяц собирал вечерами для такой вот демонстрации. Не всё успел, хотел конструкцию облегчить. Но попробую так, может, выгорит.
Пере моими родственниками предстала деревянная конструкция. Тележка с пивной банкой, вставленной в консервную — это котёл. К нему трубка медная, по уже отработанной при выделке кудели технологии, только тоньше, массу экономил. Остальное из дерева: цилиндр тонкий деревянный, в нем поршень, максимально облегченный, ну и коленчатый вал с инерционными барабанчиками и шатуном. За него зацеплен тоненький ремешок, он к оси задних колес идёт. Цилиндр горизонтальный, клапан из кожи и дерева рядом с ним, вся система открытой сделана. Ну и трубка медная торчит из консервной банки, это для тяги.
Начал под удивлённые взгляды родни разжигать огонь в топке. Когда много уже сжёг, направил тележку в другой конец стола.
— Посуду уберите, — народ все взял на руки, благо, немного осталось уже, часть в бочке для мытья лежит.
Осталось открыть небольшую заслонку для паропровода, и чуть крутануть инерционные барабаны... Тележка чуть дёрнулась, я подтолкнул её, поршень двинулся, потом ещё, ещё, и ещё, и ещё, толкая машинку вперёд... Макет свалился со стола под гробовое молчание моих родственников. Получилось всё-таки!
На родичей было смотреть забавно. Рты открытые, глаза по двадцать копеек.
— Чего смотрите, угли на полу тушите! Не ровен час, спалим все в лешему! — первым пришёл в себя Буревой, заставив вскочить невесток.
— Что это было? — в полном молчании после тушения микро-пожара странный голосом промолвил Кукша.
— Да, Сергей, что это было? — завелись уже все остальные, разбудив мирно посапывающую в углу Смеяну.
— Это была паровая машина, — я с хрустом размял пальцы.
— Ты же говорил, что не получится? — накинулся на меня дед, помнил, чертяка, мои рассказы по весне.
— Да и сам так думал... — ответил я, вспоминая, как дошёл до этого момента.
История с этим паровиком, точнее, его моделью, началась давно, ещё кода первый насос делал. Мелькнула мысль о том, что поршень-то с цилиндром я, считай, соорудил, можно добавить кое-чего, и попробовать сделать двигатель. Но тогда идею, показавшуюся дурацкой, отогнал. Какой к черту паровик в девятом веке? Но она, как комар в темноте, жужжала в голове и не давала покоя. Когда уже задумал цепь сделать, опять мысль о тепловой машине пришла, но уже с другого конца, со стороны передачи тяги от двигателя. Опять силой воли загнал в подкорку мозга подобный бред. Идея начала вести партизанскую войну за моё сознание. То тут, то там всплывали в голове разные неудобные и несвоевременные мыслишки.
Вот натурально, я мучаюсь с организацией работы двух детей на ножных насосах, чтобы воздух равномерней в горн поступал — в голове проноситься безумный на вид конный механоид, похожий на Бендера из "Футурамы", только в папахе и бурке. Он размахивает коленвалом и с воплями "Не тупи, Игнатьев! Сделай им такой же, только деревянный!" скрывается в дали. Доделываю ткацкий станок, пытаюсь согласованного движения элементов добиться, а в мозгу тот же механоид тычет в меня распределительным валом и обкидывает запчастями от ГРМ (Газораспределительного механизма) на манер гранат. Уступил идее, повесил цепь на крутящиеся механизмы. Думал, отвяжется блажь. Куда там! Деревья на лесоповале укладываем, чтобы брёвна катать удобнее было — а по ним уже механоид на паровозе с гигантскими деревянными колёсами, наподобие железнодорожных, мчится в сторону погрузочной пристани. Нанёс контрудар — пустил этот локомотив под откос неоспоримой логикой: "Где я тебе столько железа возьму да нужного качества, чтобы давление держать да сотни "лошадей" выдать!?". А механоид не сдаётся, юркнул в кусты и оттуда ручки шаловливые тянет. Мину под бревно-рельсу закладывает и приговаривает: "И на кой болт тебе паровоз? Тяги дай! Хоть в одну лошадь — и то хлеб!". Решил на "химии" в баках чуть давлением поиграться — вспоминал как манометр делать. Идея тут как тут, машет неоновой вывеской с чертежом трубки медной, в спираль скрученной, к которой в центре стрелка приделана. Ну ладно, проведём тактической отступление. Пошёл на поводу у собственного подсознания — сделал один трубчатый манометр на пробу. Дык опять механоид с транспарантом носиться, на этот раз с надписью "И в паровик такое поставишь". Отбрил его стремительным ударом — точности для механизмов своими инструментами я не обеспечу. Эта зараза не унимается, с криками "Тебе, дурню, целая БКТП для мелких деталей перепала!" уносится в сторону "плато". Думал, как приладить смазку дегтярную для цепей в лесопилке — из ведра с чёрной скользкой жижей всплывает мой механоид в маске подводного диверсанта и гудит: "Поддон для масла ты, считай, изобрёл".
Атаковал безмозглую, живущую у меня в голове, железяку — топливо для паровика где брать? Не потянем мы такие лесозаготовки! Выкуси! А механоид в хоккейной маске с паровой (!) цепной пилой в руках носиться, валит лес, устраивая у меня в мозгах локальный филиал "Пятницы, 13", и дьявольски хохочет. Укрылся от него за стеной из стереотипов, установил ограду в виде торчащих во все стороны, на манер копий, дат различных изобретений, навесил сверху непреодолимых препятствий, вроде отсутствующих справочников, учебников, измерительных приборов. Усилил оборону стратегически, добавив в виде донжона каменную крепость того факта, что через пять лет на Ладожском торге коня купим, дед за ним ухаживать будет, он знает как. И вот тогда мы тягой разживёмся. И как главный защитный амулет на башне знамя развивает — "Так не бывает!". Ну не бывает паровых механизмов в этом времени! Все, я в домике, хрен теперь какие безумные мысли мою крепость сомнений разрушат. Пойду в кузницу...
Обороны хватило на два дня. Потом началось нездоровое шевеление. Долго не мог уснуть, ворочался, всё думал. Вылез на стену стереотипов — там мои копья, что даты изобретений обозначали, наглым образом атаковали со всех сторон какие-то разряженные типы под руководством механоида-преследователя! Группа греков в тогах во главе с Архимедом проломили защиту гелиоцентрической системой мира и приступили к осаде стен. Автор книги "Винтовки и Автоматы" по фамилии Жук во главе колонны совершенно разномастно одетых людей, вооружённых нарезами в стволе, зарядкой ружья с казённой части и унитарным патроном, прорвались к воротам и уже к ним клинья подбивают. С другой стороны Можайский с Циолковским, первый на паролёте, второй — на ракете, вообще препятствий не заметили, сразу высадившись чуть не мне на голову. И так со всех сторон! Вон Ломоносов, с медалью "За взятие теплорода", на пару с Кулибиным, практически лунный пейзаж от моих защитных дат и нужных сроков оставили, добивая еле шевелящиеся копья молекулярно-кинетической теорией и водоходом. А это только первый эшелон атакующих! В сумерках уже и Нильс Бор с Королевым к бою готовятся, и Никола Тесла м Фарадеем в какой-то установке ковыряются, а вон ту группу в париках я вообще не узнаю.
Пришлось отступить — спрятался за стереотипы, их-то точно никто не преодолеет. Нельзя сделать паровик в 9 веке, вот хоть ты тресни! Бейтесь теперь об стены, может, головы себе расшибёте. Зря надеялся! Мерными ударами всплывших в голове учебников, научно-популярных и просто научных книжек стереотипы падали один за одним. Бум! Формулы прорвали северные ворота. Ба-бах! Под ударом законов физики повисли на одной петле южные. Теории пошли другим путём, тупо сделав подкоп и блокировав западные ворота. Гипотезы пробивались через восточные, там пока есть надежда удержать оборону. Ан нет! Они просто отвлекающий манёвр организовали, вон аксиомы лезут при помощи лестниц, последние ворота тоже взяты. Всё, все стереотипы, что я пытался противопоставить знаниям, были повержены — расчётами, прикидками, законами и теоремами.
Пустил в бой последние резервы — отсутствие нужных материалов, знаний, недостаток рабочих рук. Эти продержались ещё меньше. БКТП и опоры ЛЭП буквально растоптали необходимость в некоторых запчастях. Вон, нехватка котла стонет под грузом расширительного бака трансформатора. Всё, затихла, зараза. Незнание моё ещё трепыхается под градом ударов от группы бойцов, на которых написано "Опыт" и "Эксперимент", но ему тоже недолго осталось. Да и недостаток помощников еле справляется с напором разумной организации труда. О! Мой новый опыт привлечения родичей к работе перешёл на сторону противника! Одним ударом добил последнего защитника этого поля боя. Придётся отступать...
