Отбросив мысли о зараженных, Сергей постарался сконцентрироваться на главном, меньше чем через час начинается решающий поход. Все, что было до этого, — лишь подготовка к главному. Он сбросил план маршрута Пассимуши.
— Иди, Парибо, готовь своих. И посмотри, все ли я учел.
— Сделаю.
Пассимуши ушел.
Шагнув в люк своего контейнера, Сергей удивленно замер: оба его ранца были собраны и стояли возле люка, вещи принцессы тоже. Сама она, улыбаясь, сидела на полупустой упаковке сухпайка.
— Это ты?! — он кивнул на вещи.
— А ты думаешь, я только командовать умею? Я воспитывалась в аскетичной военной семье. Обе моих тетки полковники, они меня растили словно в казарме.
Кротов покачал головой, слов не было. "Вот уж о таком я точно не мечтал никогда — принцесса собирает мой рюкзак. Значит, точно — она ко мне не равнодушна".
— Спасибо, Алгала. Не вставай, у нас есть такой обычай, посидеть перед длинной дорогой, тогда все будет хорошо.
— Ради такого можно и посидеть.
Когда они вышли, все, кроме охранения и ушедших вперед разведчиков, стояли на знакомой площадке посреди контейнерных штабелей. Кротов и Алгала спустились к строю. Сергей выпрыгнул из "ступы", поправил меч за плечами и замер, осматривая ровные ряды застывших бойцов. Взвод Насибулина и зардерцы находились на правом фланге. Группа воинов Зардера сразу отличалась от ровных коробок землян. Они стояли кто как — некоторые опирались на игольники, кто-то рассматривал ножи, кто-то перебирал ранец. Сергей улыбнулся: "Зардерские партизаны — этих не переделаешь". Тянуть больше нельзя, надо говорить.
— Мужики, я понимаю, вы думаете, что это не ваша война, вы не наемники и не стоит складывать головы непонятно за что. Я тоже так думал. Думал, вернусь на Землю, забуду эти войны, заживу как обычный человек. Смотрите, что из этого вышло.
Сергей включил картинку того, что осталось от родного поселка. Увеличил и поднял голограмму так, чтобы было видно всем.
— Смотрите, это Земля. Моя родина, поселок, где я родился и вырос. Теперь тут только выжженная земля. Большой общий крематорий. Все мои родные, друзья, знакомые, их дети, даже собаки и кошки — все сгорели здесь. И это сделали те, кто командует сейчас там, — Кротов показал рукой в сторону выхода. — Так что не думайте, что эта война обойдет вас стороной. Поэтому надо остановить её здесь.
Бойцы молчали. Кротов продолжил:
— Вы все видели пленных — кто из вас сможет назвать их людьми? А ведь они были такими же, как вы — радовались, грустили... Это даже страшнее чем то, что они сделали с моей семьей. Мои родители хоть умерли, не увидев, что их дети перестали узнавать их. Представьте, что это произойдет с вами и вашими родными.
В этот раз по рядам пронесся глухой ропот. Сергей понял, что зацепил их. Он не знал, насколько они прониклись, но надеялся, что они поняли главное — воевать все равно придется, не здесь, так там, на Земле.
Принцесса шагнула вперед, шум мгновенно смолк.
— Я, принцесса Алгала Аллювиель Блиц Голиеконе Шестнадцатая, перед этим строем обещаю, что все вы после этой операции станете очень богаты! Богаче самых богатых людей на Земле! Империя умеет платить по счетам.
Бойцы заулыбались и радостно зашумели. "Черт, что стало с людьми? Попробовали бы нам перед Афганом сказать такое, да мы бы просто не поняли. Вот за Родину, за родных — это по-нашему"
— Те, кто останутся в живых, — предвосхитила принцесса вопрос, — получат сами. Те, кто погибнет, знайте — ваши родные будут обеспечены на всю жизнь.
— А можем мы переехать жить в Империю? — прилетел из рядов вопрос.
"Блин. Какие они практичные, прямо как мой братец. А я все время рвался домой. И деньги, что мне отвалили, так и не использовал".
— Да. Вы и ваши семьи сможете жить в Империи. Сами выберете себе планету.
Сергей заметил, что при последних словах одобрительно закивал даже Орлов.
— Блин, хорошо, что бывшая жена не слышит, а то уже погнала бы в бой, — пошутил он.
Все засмеялись. "Похоже, доводы Алгалы убедительней моих", — усмехнулся Кротов.
— Принцесса Алгала, вы закончили?
— Да, — она шагнула назад.
— Тогда я скажу еще одно, не забывайте, вы — люди с Земли. И я открою вам одну здешнюю тайну — землян еще никто не смог победить! Вы — лучшие бойцы в этом мире! Поэтому мы здесь!
Он посмотрел на Алгалу, как та примет его наглую ложь? Но та все поняла и с серьезным видом кивала, как бы поддерживая лозунги Кротова. Ложь подействовала — бессовестная лесть в лицо почти всегда действует, как бы кто не уверял в обратном — глаза бойцов заблестели, плечи расправились.
— Что, правда? — вполголоса спросил Орлов. Сергей кивнул. — Че раньше не сказал?
Кротов не стал ему отвечать. Приказал:
— Капитан Орлов, принимайте командование батальоном!
Алгала подошла к офицерам:
— Я верю, земляне не подведут. Покажите им, как воюют настоящие бойцы, — голос её изменился, каждый услышал в нем неподдельное участие. — Останьтесь в живых, я прошу вас...
"Как она это делает? — Кротов заметил, что глаза землян заблестели. — Настоящая принцесса! За такую в огонь и в воду".
Он попрощался сначала с Нгуеном и Греком, потом протянул руку Орлову. Тот поймал ладонь и крепко сжал. Они взглянули в глаза друг другу и, не сговариваясь, молча обнялись. Оба понимали, возможно, видятся последний раз.
— Витя, прости за все, но что поделаешь, опять война, — вполголоса сказал Кротов.
— Да, ладно, командир, — так же вполголоса ответил капитан. — Ты же знаешь, нам всегда кажется, что прошедшая война была последней, а она, сука, всегда только крайняя.
* * *
"Если бы не все эти электронные прибамбасы, мы бы тут месяц плутали, — думал капитан Орлов, разглядывая на висевшей перед ним голограмме вентиляционный тоннель и сверяя его вид с изображением, идущим с "мух". Сейчас его группа пойдет туда, и ему совсем не хотелось, чтобы эта труба вывела его куда-нибудь типа казарм местного гарнизона. — Нет, похоже, то, что надо — идет в сторону центра и "мухи" показывают, что свободен".
Весь батальон, разделившийся по пятеркам отделений, сейчас пробирался такими же трубами, тоннелями и переходами. На совещании перед выходом был принят план, предложенный им и Греком — оба они в свое время прошли крещение в Чечне, в городских боях в Грозном. Война там показала, что большими подразделения действовать в стесненных условиях и неэффективно, и попросту глупо. Ну а "Тор", по сути, был городом, только висящим в безбрежном космосе. Поэтому убедить Кротова и принцессу труда не составило. "Кротов все-таки молодец — не стал строить из себя генерала, мол, как скомандую, так и пойдете".
Орлов так и не мог до сих пор четко определиться в отношении этой парочки — принцессы и землянина. Если с Алгалой было ясно — инопланетянка, к тому же аристократка, и чтобы понять её действия, надо пожить в Империи, то вот с Кротовым было все сложнее — вроде бы в доску свой, еще советский, но вдруг почувствуешь, как от него исходит такая угроза и сила, словно он не человек, а зверь. "Как он тогда меня в стенку швырнул?! Даже кости переломал, при этом совсем не напрягаясь".
Все эти мысли неслись поверху, не задевая той части мозга, которая обрабатывала и выдавала решения по текущим делам. Ушедший вперед боец прошел уже метров двести и сообщал тоже, что видел Виктор — можно двигаться. Орлов краем глаза глянул информацию, ползущую справа по щитку — все нормально, остальные отделения тоже идут штатно, без происшествий. "Все-таки хорошо, что мы пошли этими крысиными норами, в главных проходах нас наверняка ждут".
— Пошли, ребята, — негромко скомандовал капитан в микрофон шлема и первым нырнул в тоннель. Мысли опять вернулись к принцессе и Кротову. "Между ними, похоже, что-то есть. Хоть они и шифруются, но лямур чувствуется. Ну, Кротов молодец, — улыбнулся капитан. — Из рядовых СА сразу в ухажеры космической принцессы. Что же он такое сделал там, на Зорне, что все с ним носятся, как с писаной торбой? Надо после дела насесть на него, пусть расскажет". Еще в начале Орлов просмотрел всю официальную информацию о тех событиях, но ничего об особой роли землянина в деле спасения Империи там не нашел: по официальной версии это была рядовая операция и отличилась там только принцесса Алгала.
Капитан чувствовал, что Кротов, несмотря на экстравагантное знакомство, как-то выделил его среди других командиров и относился как к старому другу, об этом говорило и сегодняшнее прощание. Но, несмотря на это, расспрашивать самого Сергея Орлов пока не решился.
Размышления прервал сигнал тревоги. Капитан быстро выделил группу, от которой пришел сигнал.
— Началось, — пробормотал он, читая информацию. Отделение из третьей роты вступило в бой.
— Не ввязывайтесь! Уходите! — он вышел напрямую на линию связи группы, минуя командира роты и взводного. "Нгуен хоть и опытный вояка, когда-то китайцев накрошил столько, сколько мы полком за всю войну, но сам признавался, что в городах не воевал".
— Нгуен, что там у вас?
Эфир некоторое время молчал, потом выдал негромкий голос вьетнамца:
— Повстречались с вражеским патрулем. Сейчас разберемся. Похоже, они что-то поняли, наверное, зашли в склады. На моем пути уже несколько раз встречались их люди. У вас как?
— Мы, пока штатно. Нгуен, старайтесь уходить, не ввязывайтесь.
— Так и делаем.
— Виктор, — в разговор вмешался Грек. — У меня тоже начали попадаться их группы. Пока, правда, успеваем вовремя свалить.
— Ладно, мужики, вы все взрослые, но не забывайте, главное впереди. Там нужны будут все люди.
Он отключился и вовремя, впереди прозвучала очередь, а потом взрыв гранаты. "Ну, вот тебе и "штатно идем". Сглазил, идиот!" Орлов переключился на камеры, летевшие впереди. Боец лежал, вжавшись в ребристый пол. Из проема справа от него тянул дымок, постоянно двигавшийся в трубе поток воздуха подхватывал его и мгновенно уносил вперед. "Подстрелили, что ли?" Но нет, солдат оказался живым. Он приподнял голову, оглянулся и показал пальцем в проход.
— Там солдаты, похоже, спецназ, — раздался его голос в шлемофоне. — Шмальнули по мне. Я успел гранату кинуть.
Он прополз за проем и поднялся.
— Они еще там. Я "муху" отправил, сбили. Сейчас я брошу еще гранату, вы в это время проскакивайте.
Как только прозвучал взрыв, отделение проскочило дальше по тоннелю.
— Как только будет первый выход, сваливаем отсюда, — предупредил Орлов. — Теперь в этом тоннеле будут ждать.
"Нас начали искать, Нгуен прав. Похоже, до места без боев не доберемся", — пожалел капитан, хотя с самого начала не надеялся на такое везение, но он и не подозревал, что будет ожидать его совсем скоро.
* * *
Далеко в космосе, почти у самого устья червоточины, висело облако. В отблесках ближайшего светила — желтого карлика, близнеца далекой звезды по имени Солнце — облако казалось серебристым. Однако по мере того, как корабль, вырвавшийся из тоннеля червоточины, приближался к этому образованию, для пассажира, бесстрастно смотревшего на экран внешнего обзора, оно рассыпалось на тысячи длинных блесток, постепенно выраставших в стальные веретенообразные тела кораблей. Это был человек, выросший на планете, обогреваемой далеким Солнцем, и ему флот напомнил стаю замерших в глубине хищных рыб. Разнокалиберные опасные твари готовились рвать добычу.
Когда взрывной волной от близкого разрыва его откинуло в зону ракетного боя, он понял, что богиня Кали позвала его: в этой сливающейся в сплошное пламя круговерти разрывов не смог бы выжить даже майор Каллесми — самый известный среди гуркхов горной бригады везунчик. Тот умудрился остаться целым и невредимым, сорвавшись вниз при переходе пятидесятиметрового водопада. Но заветы Гурку гласят — нельзя сдаваться никогда, гуркхи умирают непокоренными. И Дхун Прасаг Пан, командир взвода гуркхского парашютно-десантного батальона, который должен был неминуемо погибнуть в ночной стычке с талибами, опять обманул смерть. Если в прошлый раз его спасла сама Кали, прислав в Афганские горы людей из космоса, то в этот раз он все сделал сам.
Дхун решил, что среди разрывов он уже ничего демаскировать не может и включил двигатели скафандра. Мысль была одна — как можно скорее выбраться из зоны артиллерийской атаки. Поэтому он включил форсаж и, набирая скорость, помчался навстречу плюющейся огнем крепости. Уйти целым не удалось: осколок, чиркнув по бронекостюму и длинной раной взрезав скафандр, ушел путешествовать в космос. Вакуум мгновенно высосал воздух. От удара Дхуна развернуло и бросило в сторону, выровнять полет и включить тормозной двигатель он не успел. Спасло его то, что попадание осколка превратило его прямой полет в глиссаду, и он врезался в поверхность станции не в лоб, а по касательной. Его протащило по изъеденной осколками броне, до конца разрывая скафандр, и припечатало к основанию разбитой орудийной башни.
Гуркх не дал себе расслабиться — спасение было еще не полным, он находился в зоне огня и далеко от района высадки. Джемадар (все гуркхи до сих пор в общении между собой произносили звания на гуркхский манер, лейтенант — это только для внешнего пользования) освободился от остатков скафандра, с сожалением посмотрел на исковерканную "ступу", проверил неубиваемый игольник и побежал. Стрелка, висевшая на щитке, вела к месту шахты. Вызывать он никого не стал — не пристало настоящему солдату позориться. Неумение вовремя добраться до места сбора— это так же недостойно воинов Кали, как долгий сон или непорядок в обмундировании. Он даже не подумал в оправдание, что попал в район боя случайно, а не по своей воле.
Бежать пришлось долго. Закусив губу, Дхун посматривал на синий столбик заряда аккумуляторов — космический холод быстро съедал энергию. Падал заряд, замедлялась регенерация воздуха, но он терпел — никто не знает, сколько ему придется добираться до нормальной атмосферы, так что надо экономить. Обычный человек давно бы упал, его спасала только приспособленность организма к разреженному воздуху Гималаев.
Он все-таки добрался до шахты: вырезал виброножом небольшую — только проскользнуть — дыру в паутине; нырнул вниз и, включив магнит сапог, прилип у входа; задыхаясь, снова заделал дыру паутиной; прошел вниз до люка, ведущего в станцию, вскрыл его и прошел внутрь; дождался, когда люк вернется на место, и только тогда открыл щиток и, хватанув воздуха, позволил себе потерять сознание.
Дхун попробовал пошевелиться. Пластиковые путы, охватившие все тело и мягко прижимающие его к креслу, создавали обманчивое ощущение свободы, но он знал, что это не так. Стоило отклониться от спинки кресла чуть больше полсантиметра, как ленты мгновенно твердели до состояния металла и начинали медленно придавливать обратно. Он уже побывал в таком положении еще на "Торе", когда только попал к этим зеленокожим уродцам.
Вспомнив о том, что он в плену, гуркх заскрежетал зубами — такого позора в их селении за полтора века службы на корону еще не было. Никто же не вспомнит, что его захватили, когда он был без сознания — все будут вспоминать только про плен.
