Женщина вдруг обнаружила, что уже несколько минут бездумно смотрит на очередной свиток, погрузившись в бурю чувств. Чувства... нелегко вот так, вновь обрести равновесие, после того, как из-под ног выбили землю. Те, кому доверяла — предали, тот, кого так долго хранила в сердце — оказался лишь обманкой, оковами на чувствах, а преступник, предатель селения, пришёл на помощь, и сорвал шоры с глаз... Не думать, не лить слёзы на свиток... Что это? "Глас мёртвых", фу, какая пакость, конечно, Тобирама тоже терял дорогих ему людей, но его одержимость воскрешением, да ещё и такими методами... Может, сразу уничтожить всю эту подборку исследований, приведших к "Эдо Тенсей"? Хотя, нет, работы второго могут пригодиться в других, менее мерзких целях.
"Укрепление тела" — ага, это одна из базовых техник Сенджу, "Отражающий стихии барьер" — надо же, и на память о бабуле Мито кое-что осталось, оказывается, она не всё передала Кушине. Где сейчас библиотека матери Наруто? В подвалах корня, наверняка. О, вот оно, "Восстановление Кейракукей, древесный стиль"! Дед, помнится, просто проращивал новые чакроканалы вместо повреждённых. Так, остальные свитки вернуть Катсуе, время для наследия Сенджу ещё не пришло.
— Цунаде-сама! — Шизуне приблизилась, прочла название свитка, и пришла в негодование. — Как вы можете?! Ну я понимаю, мимолётный каприз... Или, если вы уж действительно решились завести ребёнка от сильного шиноби, то можно использовать даже такого негодяя — но лечить его! Убийцу родичей, предателя Конохи!
Блондинка с некоторым сожалением посмотрела на ученицу. Всё же, общее воспитание очень отличается от кланового. У девочки погибла вся семья, ни дома, ни денег, ни даже банального сочувствия сирота не получила — а патриотизм так и прёт! Ей не объяснишь, что осуждённый и заочно приговоренный к смерти преступник может быть честнее и надёжнее, чем десяток совершенно благонадёжных лицемеров, но при том, норовящих обокрасть, предать и уничтожить. Про пользу сильного, но зависимого от тебя союзника и говорить не стоит.
А ведь она могла бы кое-что рассказать ученице — а возможно, ещё и расскажет, когда Шизуне наберётся опыта и поумнеет. Но не сейчас, совсем не сейчас. Не стоит пока талантливой, но до глупости наивной девочке задумываться над тем, кто десятки лет назад пересаживал глаза Мадаре, если в те времена на такое были способны лишь Сенджу. И уж тем более, не стоит упоминать откровения Тобирамы, однажды едва не доведшего до истерики внучатую племянницу жутковатыми пьяными рассуждениями. Второй Хокаге вдохновенно разбирал легенду о Рикудо, безжалостно критикуя то, что в Конохе считалось непреложной истиной.
Мудрец шести путей научил людей пользоваться чакрой? Расскажите это мелким отдалённым кланам шиноби, которые существовали задолго до Рикудо, и знать не знали ни о каких мудрецах. Дети Рикудо унаследовали часть его сил, и основали враждующие кланы Учиха и Сенджу, что подтверждается архивами? Тут скорее, имеет место подлог, ведь в архивах других древних кланов — вроде Нара и Яманака, Сенджу и Учиха с их особенностями упоминались задолго ДО рождения мудреца! Похоже, Рикудо просто некоторое время контролировал два сильнейших клана, и хорошо подчистил всё, что противоречило официальной версии в библиотеках. Так что даже вражда Учиха и Сенджу, рознь, которую не удалось до конца преодолеть даже после основания Конохи, может быть следствием правления Рикудо. И никем не озвученное, но негласно соблюдающееся табу на любовные связи между Седжу и Учиха. Странный запрет для постоянно воюющих между собой, и обычно без зазрения совести использующих пленников для улучшения собственного генома кланов. И здесь у Тобирамы было лишь одно предположение — всё было наоборот, не Рикудо породил два клана, а союз Учиха и Сенджу породил слишком могущественный и неконтролируемый геном. Должно быть, именно жестокое правление мудреца оставило зёрна раздора, и страх перед рождением нового "бога шиноби".
И последняя из некогда великого клана решила поставить на это предположение. Ставка настоящего игрока, способного бросить всё на кон, и не сломаться в случае проигрыша. Да и в самом худшем случае, если даже все эти теории не подтвердятся, если ребёнок не унаследует ни глаза Учиха, ни силу Сенджу, у неё всё равно останется ребёнок... Что никак нельзя назвать проигрышем.
— Я просто получила возможность попробовать свои силы на интересном пациенте. Ты же знаешь, что повреждения чакросистемы лечить сложнее, чем лёгкие или печень! А тут такая возможность поэкспериментировать...
Шизуне недоверчиво покачала головой, прекрасно зная упрямство своей наставницы. Правда, раньше она пыталась убедить старшую подругу поменьше пить и не так бездумно бросаться в омут азартных игр, без особых, впрочем, успехов. А сейчас, когда она пыталась доказать, что Учиха Итачи не может быть мужчиной блистательной Цунаде, что отступник опасен, непредсказуем, а, возможно, и просто безумен, подбирать аргументы становилось ещё труднее. Так уж получилось, что у девушки практически отсутствовал собственный опыт отношений с противоположным полом. В академии шиноби Конохи отношения с мальчиками ещё не зашли дальше обычного детского интереса, а сразу после выпуска она добилась перевода на персональное обучение к легенде современной медицины, своей несостоявшейся родственнице... Не считать же опытом регулярные попытки самых разных мужчин забраться в постель к наставнице! Кавалеры получали отказ — в зависимости от обстоятельств, вежливый, грубый или даже болезненный. А вот на вечную спутницу блистательной Цунаде Сенджу внимания практически не обращали, по сравнению с роскошной блондинкой, худенькая Шизуне смотрелась заморышем.
— Он обманет вас, Цунаде-сама, он наверняка хочет втянуть вас в какую-то гнусную затею! Может, он планирует с вашей помощью навредить Конохе!
Старшая из женщин раздражённо поморщилась, почерк у деда и так паршивый, а тут и ученица никак не даёт сосредоточиться. Пожалуй, придётся ей рассказать последние новости — Цунаде сама была расстроена нападением на родное селение, но, по некоторым причинам, не торопилась возвращаться туда, где, возможно, пара первоклассных медиков требовались, как воздух. Вернуться придётся, но только тогда, и на тех условиях, которые она сама продиктует.
Но ничего рассказать Цунаде просто не успела — с жутким грохотом местная достопримечательность, крепость наместника дайме, обрушилась от одного-единственного чудовищного удара. Когда облако пыли осело, стали видны два человека, стоящие на голове змеи чудовищных размеров. Одного из них, молодого, сероволосого, в неудобных круглых очках и протекторе со знаком ноты, Цунаде, похоже, когда-то видела мельком в госпитале. А вот второго, мертвенно-бледного, длинноволосого, с повязками на руках и явственным безумием в глазах, предпочла бы и вовсе никогда не видеть!
— Я нашёл тебя!
— Не-ет! — Простонала Шизуне, роняя поросёнка на землю. — Ещё один!
Последняя из Сенджу невольно содрогнулась, поняв, какие специфические выводы сделала ученица. Что за глупости! Ну да, второй отступник за какую-то пару дней, тоже очень опасный, и однозначно тоже нуждающийся в медицинской помощи. Но разве можно сравнивать Итачи и это... эту ползучую тварь?! Во всяком случае, уж спать-то с Орочимару она точно не будет!
— Давненько не виделись, Орочимару. Только не говори, что заявился поговорить о старых деньках.
С неожиданным для медика злорадством она подмечала детали. Пульс учащён, открытые участки кожи влажны от пота — бывший соратник явно испытывает боль, на то же указывает и его неумеренная агрессивность, хотя змею он и отпустил, сразу, как только заметил женщин. Руки плотно забинтованы, но свободно свисают. Похоже, слухи о проклятье, которым наградил третий неверного ученика во время эпохальной встречи, вполне оправданы. Жаль, что Итачи слишком быстро узнали в родном селении, и он не сумел выяснить подробности.
Как ни странно, воцарившуюся на минуту тишину нарушил самый молодой шиноби, тот самый сероволосый:
— Цунаде-сама, должно быть, вы уже догадываетесь...
— Обратись к кому-нибудь другому. Я уже давно не занимаюсь медициной! — Отрезала блондинка, с неудовольствием наблюдая мимолётное удивление на лице Шизуне. Девочке катастрофически не хватает опыта! Её же могут читать, как открытую книгу, а умение лгать для шиноби не менее важно, чем умение убивать.
— Мы не можем этого сделать. Для начала, хотя бы оцените серьёзность повреждений! Никому больше не под силу исцелить эти руки, только вам, Цунаде-химе.
— Значит, повреждения твоих рук необычны? И что же ты натворил, чтобы получить их? — Сейчас Седжу было просто интересно хватит ли Белому Змею наглости признаться в преступлении. Хотя, что скрывать, интересно было и то, что же всё-таки удалось сделать Третьему, Профессор был настоящим коллекционером дзюцу, и среди них попадались на редкость пакостные.
— Да ничего особенного... Я был ранен, когда убивал Третьего.
Похоже, пределов наглости Белого Змея не знали даже бывшие сокомандники!
— Не надо на меня так таращиться! Ничто не вечно, в конце концов. Это относится и к людям. Ты, наверное, знаешь, о чём я говорю... потому что позволила умереть двум самым любимым людям в твоей жизни!
Цунаде до крови прикусила губу и сжала кулаки, вдруг поняв, что он пялится на ожерелье. Ожерелье Первого, то, что Орочимару сам дважды возвращал ей... Смертельное украшение, дважды снятое с тел Дана и Наваки. Не сорваться! Ублюдок явно пытается ею манипулировать, но при том, ещё не знает о сорванной закладке на чувства. Как должна сейчас вести себя женщина, на которую давит искусственно усиленное чувство вины и невыносимая боль потерь?
Тварь подколодная! Но своей попыткой Белый Змей убедительно доказал, что не был простым исполнителем тогда, во время установки закладки. Он знал что делает, точно также, как знает, на что давить сейчас...
— Да, их смерть была ужасной!
— Ублюдок! — Шизуне всё же сорвалась. Девушка ринулась в атаку... Надо же, пожалуй, Цунаде зря её недооценивала. Проблему с метанием решила закреплёнными на руке игломётами, да и скорость изрядно увеличила с момента последнего спарринга, после которого Сенджу наотрез отказалась тренироваться со слишком хрупкой ученицей... Может, с Хаку тренировалась?
Сероволосый, правда, тоже оказался на высоте, отразил все ядовитые иглы, выпущенные в Орочимару, и заблокировал переход врукопашную.
— Успокойся, Шизуне!
Девушка быстро отступила, пусть она почти достала спутника Змея, но и сама едва не получила смертельный удар. В следующий миг сероволосому пришлось отпрыгнуть в сторону от внезапной атаки, как и самому Орочимару. Там, где только что стояли незваные гости, каменная стена пузырилась и оплавлялась. Катсую, гигантский слизень, достаточно радикальным способом напомнила о своём присутствии.
— Орочимару... — Лицемерная улыбка далась легче, чем когда-либо. — Ты не меняешься. Хватит дурачиться!
Не такой уж сильный удар расколол землю, образовав глубокую трещину. Блондинка глубоко вздохнула, приводя чувства в порядок. Отчасти помогли и округлившиеся за стёклами очков глаза спутника Змея. Приятно, когда твоя сила шокирует... Или этот сопляк пялится на её бюст?
— Успокойтесь, пожалуйста, Цунаде-химе! Мы пришли не для драки! Нам нужно поговорить...
— Нам не о чём говорить! Вон с глаз моих, или мне придётся разделаться с вами!
— Только вы способны вылечить руки Орочимару-сама.
— Исчезни!
— Мы не просим делать это бесплатно! Заключим сделку...
— Убрались с глаз моих. Считаю до пяти!
— Пожалуйста, выслушайте, это очень выгодное для вас предложение!
— Один... два... — Тип в очках раздражённо вздохнул. Шизуне медленно изменила позу, готовясь к рывку. — Три... четыре... пя...
— Я воскрешу твоих любимых братца и мужчину... с помощью изученной мною запрещённой техники. — Глухой голос Орочимару разорвал нависшее напряжение, остановив почти начавшийся бой.
На миг у Цунаде перехватило дыхание. Она знала, была уверена, что именно бледная поганка собирается предложить... но всё равно, это было больно. Дан... Наваки... Простите меня, но вы бы одобрили мой выбор.
— Ты ещё не избавилась от нас, это значит, что...
— Эдо Тенсей. — Вытянувшиеся от изумления физиономии Орочимару и его так и не представившегося спутника были слабым утешением. — Украденная тобой техника Тобирамы. И, судя по твоему обещанию, могилы Дана и Наваки ты уже осквернил, чтобы добыть необходимые образцы тканей. И готов убить пару своих шиноби, чтобы предложить мне пару воскресших мертвецов, поднятых, одушевлённых, НО НЕ ЖИВЫХ... Контролируемых тобой!
Белый Змей невольно отступил на пару шагов. Уж он-то отлично знал, что может произойти, когда голос бывшей напарницы начинает звенеть от ярости.
— Лечить за такое? Нет уж, ты мне нравишься таким, как сейчас! С бессильно свисающими руками, страдающим от боли! Надеюсь, что и Третий, которого ты так и не добил, сейчас страдает не меньше! После всего, что вы сотворили с моим кланом и Конохой, созданной моими дедами, смерть для вас — слишком лёгкое наказание! И если мне предложат выбирать, лечить тебя, или Хирузена, я предпочту пойти и выпить саке!
— Я никогда не вредил твоему клану...
— О да, сам, возможно, и не убивал. Но проводил эксперименты над притащенными тебе детьми! Я знаю Тензо, и только посмей сейчас сказать, что это ты привил ему геном Хоширамы! Тогда бы каждый ублюдок из твоего неприличного Звука владел бы стилем Дерева! Я сама говорила с этим мальчишкой, измученным, еле живым, с промытыми до полной потери памяти мозгами! Не ты привил ему геном, это он пережил твои опыты только за счёт невероятной живучести владельца улучшенного генома! Мы сражались на передовой — а твари, вроде тебя, вырезали остатки клана и проводили эксперименты на детях! Вешали закладки на чувства! Интриговали, и убивали своих!
— Цунаде... — Прохрипел взбешенный Белый Змей.
Последняя из Сенджу с трудом перевела дыхание. Наконец, ей удалось достать этого уродца! Кому, как не ей знать, что больше всего Орочимару не любит, когда ломают его планы, когда тыкают носом в неудачи. Жаль только, что всё же придётся драться здесь, в конце концов, этот городок не виноват в том, что здесь пересеклись пути двух сильных шиноби, имеющим давние счёты...
Но тут лицо Орочимару претерпело странные метаморфозы. Ярость и готовность к атаке сменились удивлением, затем — явственным опасением.
— Что здесь творится?
Цунаде оглянулась, сделала шаг назад, и подхватила объявившегося рядом Итачи за руку. За левую, поскольку правую лучше было не тревожить.
Худощавый, голый по пояс парень, с фиксирующими повязками на торсе, подслеповато присматривающийся к вероятным противникам, казался совершенно безобидным. Но все присутствующие отлично понимали, что весь расклад мгновенно изменится, стоит лишь Итачи запустить Шаринган. Даже гораздо лучшей своей форме Орочимару дважды и трижды подумал бы, прежде чем ввязываться в бой с таким противником.
