Но невозможно бросить ребенка в беде, а остальные засвечены в других местах. Хорошо, что местный асхат оказался сообразительным и радировал своему начальству о вчерашнем инциденте. Конечно, мог бы оказаться и поумнее и вмешаться сразу, но и за то спасибо. В конце концов, он такой же суеверный абориген, еще недавно вкалывавший в соседней деревне на плантации комэ или маяки, или где еще...
Она на несколько секунд оторвала от проекции точку восприятия и быстро просканировала окрестности деревни. За ее околицей в радиусе десяти верст — восемь сигнатур человеческой энцефалограммы. Семь, судя по массе тела, принадлежат взрослым. Еще одна примерно в семи верстах к северо-западу, на самом краю большого топкого болота, у объекта масса детского тела — около двадцати пяти килограмм. Сфокусировать внимание. Девочка лет девяти в изорванном в клочья коротком платье, по уши перепачканная в грязи, бредет по джунглям, с трудом переступая босыми израненными ступнями. Левое плечи повреждено и распухло, рассекающий его глубокий порез закрыт кровяной коростой, сорванной из-за неловкого движения, а рана, похоже, загрязнена и начинает гноиться. Манипуляторы бессмысленно болтаются вдоль тела, иногда судорожно извиваются и скручиваются, иногда хлещут по окружающей растительности. От стволов летят щепки — у девочки первая категория, однозначно. Ну ничего, малышка, потерпи немного. Я скоро.
Она вернула точку восприятия в проекцию, распахнула дверцу и спрыгнула на землю, ощутив босыми подошвами утоптанную неровную почву. Толпа, быстро густеющая вокруг площади, зароптала и зашевелилась. Что, братцы, привыкли к кубалам и никогда не видели женщину в шортах? Ну так почувствуйте свежий ветер, мстительно подумала она. Пора вашу глушь встряхнуть как следует.
— Меня зовут Карина Мураций, — громко сказала она на фаттахе, ни к кому в особенности не обращаясь. Опасно выходить за пределы официальной легенды, но шансы, что в деревне кто-то говорит на общем, близки к нулю. А допустить недопонимание нельзя. — Я Кисаки Сураграша. Мне нужно поговорить с вашим асхатом. Проведите меня к его дому.
— Момбацу сама Карина! — сквозь толпу продрался запыхавшийся мужчина лет пятидесяти — то есть на ее взгляд лет пятидесяти, а на деле, наверное, лет тридцати пяти, не больше. На рукаве он носил синюю повязку чиновника-смотрителя, а на поясе — большой пистолет. — Момбацу сама Карина! — Он подбежал к ней и бухнулся на колени, ткнувшись лбом в упертые в землю кисти рук. — Момбацу сама Карина, я опоздал, я виноват...
Толпа изумленно вздохнула.
— Э-э-э... — пробормотала Карина. — Встань, блистательный господин... Э-э-э, как тебя зовут?
— Ничтожный Дом Патараки, — проговорил мужчина, не отрывая лба от земли. — Прошу простить.
— Встань, сан Дом, — приказала Карина, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно громче и увереннее. — Ты не опоздал. И я хочу поблагодарить тебя.
— Поблагодарить? — мужчина недоверчиво взглянул на нее снизу вверх одним глазом.
— Сначала поднимись, потом объясню.
Мужчина неуверенно поднялся, отряхивая штаны.
— Сан Дом, я благодарю тебя за твое вчерашнее известие о ребенке, у которого пробудился божественный дар, — Карина намеренно заставила транслятор использовать антоним для местного обозначения особых способностей. Слушайте, братцы и сестрицы, слушайте, да запоминайте. — Правительство и лично я выражаем тебе признательность. Также я напоминаю, что за живых детей с пробудившимся даром, переданных в руки правительства, выдается награда — тысяча вербов. Но только при условии, что ребенок цел и невредим. Если он ранен, награда снижается до двухсот вербов. Вот, возьми, — она обернулась к вертолету, извлекла из-под сиденья две припасенных сотенных бумажки и протянула их асхату. — Поскольку девочка серьезно ранена, здесь только двести.
— Синомэ... — эхом прокатилось по толпе. — Награда за синомэ... за живую синомэ... тысяча... тысяча... тысяча...
— Спасибо, момбацу сама Карина, спасибо! — асхат проворно схватил деньги и спрятал их за пазуху. — Девочка... она убежала, но мы ее найдем. Эй, все! Ну-ка, быстро в лес, на поиски!
Он повернулся к людям и замахал руками.
— Не надо, сан Дом, — остановила его Карина. — Я сама ее найду по следам. Просто отведите меня к месту, где вы ее потеряли.
— Да, конечно, момбацу сама! — с явным облегчением закивал чиновник. — Только... ты не заблудишься в наших лесах? Здесь много болот...
— Спасибо за заботу, сан Дом, но я не заблужусь. Сейчас отведи меня к месту, где она пропала.
— Эй, женщина! — от могучего густого баса Карина даже слегка вздрогнула. Она повернулась. Из задних рядов толпы протискивался большой мужчина с густой черной бородой. Его глаза горели мрачным огнем. — Женщина! Почему ты здесь распоряжаешься? Кто ты такая, чтобы разгуливать здесь голой и отдавать приказы мужчинам?
Он растолкал спешно убирающихся с дороги односельчан и, размашисто шагая, подошел к Карине, нависнув над ней. Ростом грубиян превосходил ее по крайней мере на две головы, а размахом плечей — раза в полтора. Пожалуй, габаритами он не уступил бы и Саматте. Асхат, съежившись, отступил на два шага назад, нервно ощупывая пистолет: похоже, он боялся амбала даже больше, чем Карину.
— Кто ты такая, чтобы предлагать деньги за проклятых, чужестранка? — от него так и несло ненавистью и злостью.... и мужским вожделением? Она что, его возбуждает? — Почему мы должны тебе подчиняться? То, что ты прилетела на украденной у Дракона небесной машине, не дает тебе власти!
— Я уже сказала — я Карина Мураций, Кисаки Сураграша, — спокойно ответила Карина. — Ты никогда обо мне не слышал? Тогда ты, наверное, живешь с заткнутыми ушами и зажмуренными глазами.
— Я слышал о бесстыдной суке с Востока! — ощерился мужчина, обдав ее неприятным запахом изо рта. — Только я никогда ее не видел. Бабские сказки! Никогда женщина не может приказывать мужчинам, никогда она не может драться с мужчиной на равных! Мне плевать, кто забирает урожай маяки, Дракон или кто еще, пока за нее платят, но приказывать нам никто не будет. Здесь наша земля, а не Восток и даже не Граш! Убирайся отсюда, вонючая шлюха, пока я не свернул тебе шею.
Толпа снова зашевелилась, отступая, но на сей раз мертво молчала. От нее тянуло смесью настороженности, осторожного любопытства и страха, непонятно на кого нацеленного. Похоже, бунт против властей здесь непривычен, как бы они ни выглядели. Но почему же тогда бородач настолько осмелел? Нет, не так. Здесь власть принадлежит сильному, и непривычен именно бунт против сильного. А она сильной не выглядит. Ну что же, придется доказывать, что внешность далеко не главное. Но она попусту теряет время! Она и так непростительно задержалась. Что, если с девочкой что-то случится?
— Разве ваши плантации маяки еще не уничтожены? — холодно осведомилась она, заставляя транслятор использовать уничижительные формы местоимений. — Эту ошибку исправят, сан, и быстро. Никогда больше в Сураграше не станут выращивать наркотики, чтобы травить людей по всему миру. Те, кто попытаются нарушить запрет, горько пожалеют. Что же до свертывания шеи, то не забывай, что я... В общем, попытайся, если хочешь. Но пеняй на себя.
— Шлюха! — выплюнул мужчина. Он схватил ее за плечо, отводя вторую руку для удара.
Карина все-таки удержалась от того, чтобы прилюдно объявить себя синомэ. Она прилетела, чтобы спасти ребенка. Местные не должны сделать вывод, что одно чудовище прилетело выручать другое. Конечно, позже они вспомнят, что у нее тоже есть особые способности, но позже, не сейчас. Сейчас же ей нужно как-то утихомирить грубияна. Значит, вы признаете только право сильного? Ну что же...
Она порадовалась, что так и не решилась прихватить фантомный меч для придания себе авторитета. По здравому размышлению, меч являлся не только отличительным знаком старшего командира Дракона. Бандиты охотно и без колебаний пускали его в ход против безоружных земледельцев, а ей совсем не хотелось протыкать и рубить людей железом. Вот сейчас бы точно пришлось. Значит, в критических ситуациях придется обходиться без клинка, и так гораздо лучше. К счастью, у нее есть мастерство Пути, заработанное тяжким многолетним трудом, и теперь на него можно списать что угодно. Даже грубую силу.
Она выбросила руку вперед и вверх и перехватила запястье мужчины в воздухе, продублировав захват невидимым манипулятором. Мужчина дернулся и попытался высвободиться, но тщетно. Тогда он попытался ударить ее второй рукой. Карина выпустила его руку, из-за чего того невольно начало разворачивать вокруг себя, нырнула под опускающийся кулак и нажала на него сверху, одновременно перехватывая освобожденную руку уже из-за спины бородатого. Легкий рывок — и здоровяк, закрутившись вокруг своей оси и запнувшись о подставленную голень, рухнул как подкошенный. Его крупное тело ударилось о землю так, что почва, казалось, вздрогнула под ногами, а сам он потерял сознание. На всякий случай Карина быстро проверила его — нет, ничего серьезного. Разве что совсем легкое сотрясение мозга. Очухается.
— Еще кто-то желает оторвать мне голову? — осведомилась она, обводя попятившихся людей угрюмым взглядом. — Если да, то давайте все сразу, у меня времени нет с каждым в отдельности разбираться.
— Момбацу сама Карина! — пролепетал асхат, снова падая на колени. — Мы все слушаем и повинуемся!
Вслед за ним на колени спешно начали опускаться и остальные. Карина досадливо поморщилась.
— Мне не нужно ваше преклонение! — резко сказала она. — Я всего лишь хочу спасти жизнь девочке, которая не виновата ни в чем, кроме случайного обретения божественного дара. И я не собираюсь никого наказывать за глупость этого человека, — она кивнула на валяющегося на земле бородача. — Кто отведет меня к месту, где в последний раз видели ребенка?
Рука болела все сильнее. Она наполовину онемела, а наполовину пропиталась пульсирующей болью, отдававшей в голову. Наверное, именно потому Ирэй и не удержалась на поваленном стволе, по которому перебиралась через невинно выглядящую зеленую полянку. Она знала, что высокая густая трава в таких местах скрывает под собой бездонную жидкую грязь, в которой утонуть проще простого. Но саднящие ступни не удержались на покрытом осклизлым мхом пружинящем стволе, а ослабшая здоровая рука соскользнула с нависающей над деревом лианы. Больно ударившись животом о ствол и ободрав корой ноги, она упала в трясину и, прорвав тонкий слой поверхностного торфа, сразу погрузилась в грязь выше, чем по пояс. Она отчаянно дернулась, пытаясь дотянуться до свисающей сверху лианы, но не дотянулась до нее и ушла в топь по грудь.
Нельзя барахтаться! — всплыло у нее где-то в глубине сознания. Нельзя! Нужно лечь плашмя и осторожно выбираться ползком, не делая резких движении! Она попыталась наклониться вперед, чтобы лечь на траву, но она увязла слишком глубоко. От страха и отчаяния у нее помутился рассудок, и она отчаянно забарахталась, чувствуя, как липкая жижа поднимается все выше и выше — к подбородку, в носу, к глазам, и леденящий холод охватывает ее ступни, лодыжки, колени... Ее невидимые руки хлестали вокруг, бессмысленно рассекая торф и грязь, а потом внезапно пропали. Я не хочу умирать! Мама! Помоги мне!
Что-то ухватило ее вокруг тела, обвившись словно упругими змеями, и резко дернуло, отбирая у разочарованно хлюпнувшее трясины. Она отчаянно хватала ртом воздух, задыхаясь от стеснения в груди и ничего не видя вокруг из-за залепившей глаза грязи. Сильные руки обхватили ее, и она прижалась к чужому телу, отчаянно обхватывая его руками и ногами, лишь бы только удержаться и не упасть обратно.
— Когда ты проснешься, все будет хорошо, малышка, — прошептал ей в ухо ласковый женский голос. — Все всегда заканчивается хорошо. Верь мне.
И тьма, на сей раз милосердная, мягкая и теплая, окутала Ирэй, унеся с собой далеко-далеко. Ее рука больше не болела, и она легко шагала по привольно раскинувшейся холмистой степи, откуда-то зная, что где-то рядом ее ждут друзья. Настоящие друзья, пусть они еще о том и не знают.
"Яна, контакт. Карина в канале. Можешь говорить?"
"Яна в канале. Погоди секунду, изображу, что по пелефону разговариваю... готово. Нашла девочку?"
"Да. В последний момент успела ее из болота вытащить. У нее плечо глубоко рассечено и сильное нервное истощение. Я ее усыпила и рану обработала. Сейчас отправлюсь назад, к людям".
"Рада слышать. Ты решила, что станешь делать с ней дальше?"
"Яни... боюсь, что выхода нет. Я не могу оставить ее с собой. Ей нельзя оставаться в родной деревне, а я не смогу с ней возиться все время. Я и так отклоняюсь от графика визитов. Рис сказал, что день-другой непринципиален, но ее ведь минимум период надо учить с эффектором обращаться. И в Мумму ее нельзя — у тех детей, что ты там собрать успела, максимум третья категория, а у этой — первая. Тамша и прочие воспитатели не справятся. У них опыта практически нет, дело плохо кончится. Яни, придется все-таки переправить ребенка тебе".
"Замечательно. У тебя времени с ней сидеть нет — а у меня есть? Кара, мне до смерти надоело в Грашграде. Я его осмотрела из конца в конец, за господином Коморой уже таскаюсь только из вежливости, и у меня все больше желания плюнуть на ожидание и заняться чем-нибудь полезным. Я, в конце концов, не нанималась как дура сидеть и ждать, пока какая-то тарсачка соизволит меня принять".
"Яни, ну не ворчи! Ты же сама понимаешь, что другого выхода нет".
"Ох... понимаю, конечно. Кто еще сможет ее научить пользоваться манипуляторами? Не Лику же просить. Слушай, идея! А давай ее в Катонию переправим? Я ее удочерю, она получит катонийское гражданство, и мы определим ее в какой-нибудь спецприют. А?"
"Нельзя. Яни, сколько твое сканирование выявило потенциальных девиантов? Ты на днях говорила, что не менее двух тысяч. Сейчас, наверное, уже больше. Сколько из них сильных — пятьдесят, семьдесят? Мы не сможем переправить в Катонию их всех. И не должны. Они такие же граждане нашей страны — Сураграша, я имею в виду. Здесь их дом, и они потребуются нам в будущем. Нам нужно срочно строить систему здесь, а не спихивать детей на чужое попечение".
"Прямо сейчас я никакую систему построить не смогу, точно тебе говорю. Ладно, уговорила. Присылай. Ты ее как, гиперсдвигом?"
"Ты что! Для безопасного гиперсдвига разумной биоформы нужно по крайней мере пять-шесть периодов его "ветер в листве" наблюдать. Лучше — полгода. Забыла? Я себе легкий вертолет изобразила. Рис подсказал, где шаблоны фантомов найти, хотя и ругался громко, что несуществующую технику задействую. Надеюсь, никто внимания не обратил, что вертолет от самого Джамарала без посадки летел и на четыре версты над Шураллахом поднимался. Я хочу погрузить девочку в него и отправить к тебе".
"Вертолетом... Так, а где он в Грашграде приземлится? Снова на какой-нибудь военной базе?"
"Яни, вертолет может приземлиться где угодно без утраты правдоподобия. Аэродром для обслуживания реальных вертолетов нужен, не для фантомов. Выберитесь за город ненадолго, заберите ее, фантом обратно улетит и где-нибудь на пустошах растворится. Я на нем маяк активировала — видишь?"
