На арене смерти

Уже вечером четырнадцатого января барон и Елена сидели в своем бунгало на берегу океана и наслаждались закатом. Настроение у Лены было хорошее. Морщины на ее лбу разгладились и лицо ее, как будто, просветлело. Она хоть и сидела тихо, погруженная в себя, но в ее взгляде не было угрюмой сосредоточенности и погруженности в себя, а было что-то детское, мечтательно-наивное. Легкая улыбка играла на ее губах, когда она смотрела на красный диск заходящего солнца. Потом она захотела искупаться и барон наблюдал за тем, как она легкой походкой прогуливается по пляжу и забегает в волны.

Три дня прошли, словно один час. Барон и Лена целыми днями гуляли по острову, купались в океане, загорали на пляже, плавали под водой в аквалангах. Вечерами они сидели на веранде своего бунгало и наслаждались закатами. Погода была замечательная и Лена воспрянула духом. В разговорах в эти дни они старались не касаться темы гладиаторских боев и всего, что с ними связано. Лена, по совету барона, только отдыхала, старалась думать только о приятном и радостном.

Шестнадцатого января, вечером, в последний день своего пребывания на острове, барон и Лена сидели на пляже, неподалеку от своего бунгало и смотрели на заходящее солнце.

— Вот, завтра все закончится и вы с Антоном сможете сюда приехать или поедете куда-нибудь в другое место, — произнес барон, глядя на задумчивую Лену. Лена посмотрела на барона со скорбным выражением лица и хотела что-то высказать свои сомнения, но потом улыбнулась и произнесла:

— Да, я думаю сможем. Может приедем сюда, здесь так красиво, нужно, чтобы Антон это увидел. Может поедем еще куда-нибудь. Какая разница, главное, что он будет рядом.

— Да, это точно, главное, что он будет рядом. А ты еще не думала, где ты хотела бы жить с Антоном?

— Нет, не думала, — серьезно произнесла девушка, — лучше, когда Антон выйдет и мы с ним вместе подумаем.

Лена снова стала смотреть на заходящее солнце и лицо ее снова разгладилось. Барон больше не стал докучать девушке своими разговорами. Он встал с песка, отряхнул сзади свои шорты и направился к бунгало. Лена посмотрела ему вслед и перевела взгляд на красный диск солнца, погружающийся в океан. Завтра весь этот кошмар, который длился больше года, закончится. Завтра все разрешится. Если Антона не станет, или он вернется в тюрьму, то Елена умрет. Если он выйдет на свободу, то... То, Лена не хотела даже думать о том, что будет тогда. Вероятно, тогда она тоже умрет, но умрет от счастья. Ее сердце просто не выдержит таких сильных эмоций. Улыбка озарила ее лицо и она бросила камешек в набегающую волну. Завтра наступит день, который решит все и в любом случае она станет свободна от своих скорбей. Только в одном случае ее освободит смерть, а в другом — счастье.

Шестнадцатого января, вечером, Света и Влад гуляли по ярко освещенным огнями различных увеселительных заведений и гостиниц улицам Гуан-Куая. На улицах было много народу. Люди куда-то шли, чего-то искали, фотографировали, веселились.

— Что-то барона и Лены давно не видно, — сказал Влад.

Света держала его под руку и они не спеша шли мимо суетящихся вокруг людей.

— Мне кажется, их нет в городе, — заметила Света, — иначе они бы давно к нам пришли.

— Может и нет. Может, уехали куда до завтра. Барон ведь не хотел, чтобы Лена постоянно обращала внимание на это, — Влад указал рукой на огромный экран, висящий впереди по улице на трех столбах. На экране шла передача какой-то телекомпании о гладиаторских боях. Какой-то мужчина, вероятно, эксперт, сравнивал гладиаторов между собой.

— Да, действительно, в этом месте не освободишься никак от дурного настроения, — задумчиво произнесла Света.

— Светка, а что это ты такая невеселая сегодня? Ты ничего не забыла? Ведь это наш предпоследний день. Завтра последний официальный день нашей работы, — улыбаясь, сказал Влад, — все, завтра оттарабаним и гуд-бай, Америка, привет, Россия! Завтра отработаем, и мы уже вольные птицы! Люди, с почти мировым именем! Звезды! Но, главное, мы свободные и мы вместе! Мы же так хотели этого и мы это сделали! Мы прошли весь путь, представляешь, весь! — Влад высвободил свою руку из руки Светы, обныл Свету за плечи и слегка покачал из стороны в сторону. Света улыбнулась.

— И это все? — удивленно спросил Влад. — И это все на что ты способна? Эта вымученная улыбка? Да ты должна сейчас прыгать выше головы от радости! Кричать, визжать от восторга! А ты только кончиками губ пошевелила. Что с тобой?

— Влад, нам еще завтра работать, — помрачнев, сказала Света.

— Ну да, работать, последний день. И что с того? Отработаем, как пить дать.

— Понимаешь, Влад, завтра финал!

— Вот и я говорю, финал. Последний день нашей работы.

— В финале сражается Антон. Знаешь, Влад, мне кажется, если Антон проиграет, я не смогу даже обрадоваться завтрашнему окончанию нашей командировки. Я не смогу быть счастливой.

— Да, завтра сражается Антон, — вмиг помрачнев, произнес Влад. — и я помню об этом. Но лично я мыслю в позитивном направлении, как ты все время меня учишь. А сама что же?

— Да как-то неспокойно на душе.

— Вечно все у вас, у женщин, не так, как у людей! — шутливо пробурчал Влад, — ну почему вы всегда все склонны драматизировать? Ведь ты же сама три дня назад что говорила Лене? Что мы нашими мыслями формируем наше и чужое будущее. А теперь сама что же? Лично я не сомневаюсь, что Антон победит, потому я так и весел. Я позитивно мыслю и формирую позитивное будущее для себя и Антона. А ты мне не хочешь в этом помочь?

— Да, Владик, я как-то ушла от своей теории в сторону. Вот, послушалась внутренних ощущений.

— Нужно не слушать внутренних ощущений, а формировать свое пространство по своему желанию. Разве не ты мне всегда это говоришь?

— Ты прав, Влад, но отчего так неспокойно, что даже нет сил мыслить в позитивном направлении. Может это предчувствие какое-то? Чего-то нехорошего?

— Брось говорить ерунду, — отрезал Влад. — Нет у людей никаких предчувствий и быть не может. Будущего еще нет! Это все самовнушение! Навязчивые идеи! Отчего-то у тебя эти идеи появились. Может, ты слишком серьезно восприняла чьи-то слова, может, ты чувствовала себя плохо и услышала какой-то разговор о том, что Шаттрель сильнее Маслова, а потом эта спираль закрутилась, набирая все новые и новые обороты. Будущего нет и не может быть никаких предчувствий! Формирование будущего своими мыслями — наука очень сложная. Потому у человека мало что и получается, потому, что он слишком слаб и подвержен малейшим внушениям. Он отвлекается на всякую мелочь, на всякую ерунду и от этого теряет энергию, так нужную для формирования необходимого ему будущего. Любая мелочь способна отвлечь человека и все, и он потерял концентрацию. Все, энергия рассеялась. Теперь нужно вновь накапливать энергию и начинать весь процесс заново.

— Влад, сейчас, реально, противник у Антона очень сильный. И это меня беспокоит.

— Вот очередное доказательство, что ты каким-то образом подверглась внушению. А когда у Антона был слабый противник? Может напомнишь, а то я что-то запамятовал? Может Элдрод был слабым? Или Бенойль? Перед боем с Элдродом только и разговоров было, что о силе американца и о том, каким образом он порвет Антона! И что теперь? Где сейчас этот американец?

— Да, но это финал. И в него выходят лучшие.

— Вот именно, лучшие и Антон — один из них. Он победит, по другому и быть не может.

— Хотелось бы мне верить в это...

— Света, многие, слишком многие переживают за Антона всей душой и поэтому он победит.

— А за Шаттеля что, никто не переживает? У него ведь тоже есть и родные и друзья, которые желают ему победы.

— Шаттрель — преступник. Он — хладнокровный убийца. Ты видела, как он расправился с Гермштатом? Хотя тот его в начале пощадил. Наш Антон — не преступник. Он отличный парень. Справедливость и все силы добра на его стороне.

— Так ли уж справедлив наш мир, каким ты его хочешь изобразить? — скептически заметила Света, — и я боюсь, как бы то, что случилось с Гермштатом, не случилось с Антоном.

— С Антоном такого не произойдет, — твердо сказал Влад, — он не хлюпик какой-то и свое дело знает. Своей беспричинной жалостью ты его унижаешь. Он — воин и он сделает завтра свое дело. Все мы будем счастливы.

— Владик, ты меня убедил, — Света поцеловала Влад в щеку и он улыбнулся, — убежденный оптимизм — сильное явление, что и говорить. Только на оптимистах весь этот наш мир пока и держится, — Света улыбнулась, — пойдем в номер, что-то я устала уже. Завтра у нас тяжелый день. Нам понадобятся напрячь все наши силы — и физические и духовные.

— Пойдем, Светка, — Влад взял ладонь девушки в свою ладонь и потащил Свету сквозь толпу за собой.

В воскресенье вечером, перед сном, Антон читал в своей комнате книгу, когда лязгнули задвижки электронного замка и послышались шаги по меньшей двух пар ног по спортивному залу. Антон присел на своей кровати и услышал, как чей-то голос произнес по английски какую-то фразу. Через несколько секунд в проеме дверей показались Виктор Ольшанский и одна из его двух пассий-близняшек, Мария. Гости пришли в том же составе, в котором приходили и в прошлый раз, недоставало только Поля. Вероятно, Ольшанский попросил его остаться в спортивном зале. Антон даже не удивился, он уже стал привыкать к подобным сюрпризам Ольшанского. Ольшанский подошел к нему и протянул руку для приветствия. Антон поднялся навстречу Виктору и пожал его ладонь. Мария, сказавши краткое: "Привет!", уселась на предложенный Антоном стул. На этот раз Антон был более любезен с гостями, у него было хорошее настроение, несмотря на то, что завтра его ждала арена смерти и его грозный противник. А, может быть, как раз именно потому, что завтра все и должно было разрешиться.

— Ты сегодня в добром расположении духа, Антон, — заметил Ольшанский, после того, как он с Антоном уселись на кровать.

— А чего горевать-то? — пожал плечами Антон. — Поводов лить слезы пока нет.

— Завтра у тебя бой.

— Вот именно, финальный бой. Завтра все и закончится. Тут либо пан, либо пропал, третьего не дано. Либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

— Что ж, Антон, я рад, что ты в прекрасном настроении. Значит к бою ты готов? — спросил Ольшанский.

— Да, в общем-то, да, готов. А сколько ж можно тянуть?

— Ну и правильно. Вот, Мария, — Ольшанский указал ладонью на обворожительную блондинку, одетую в джинсы и майку, — все порывалась сопроводить меня к тебе. Признаюсь тебе честно, Мария ставила в прошлом бою на Элдрода и проиграла. Я и Диана всю дорогу ставим только на тебя, а вот она чего-то там наслушалась, каких-то сказок и решила, что ставить на тебя — это тупой, понимаешь ли, патриотизм и все проанализировав, она выбрала в герои Элдрода. Я ее предупреждал перед боем, что русская сила никакому анализу не поддается, а она стояла на своем, все слушала каких-то там суперэкспертов. И эти суперэксперты по одной им ведомой причине напророчили победу американцу. И Мария сплясала под их дудку.

— Витя, ну хватит, — недовольно махнула рукой Мария, — вы меня с сестрой уже заели. Еще здесь будешь меня выводить из себя! Не позорь меня перед людьми. Мне и так стыдно перед Антоном не знаю как. Извини, Антон, какое-то помутнение нашло и я допустила ошибку.

— Вот, молодец, сразу нужно было извиниться, — весело протянул Ольшанский.

— Да не нужно никаких извинений, — развел руками Антон, — каждый человек выбирает то, что он считает нужным выбрать. И американец мог меня победить, но видно не его день был тогда. Несчастливая звезда для него выглянула.

— Не скажи, Антон, — закачал указательным пальцем, как маятником, Ольшанский, — ты его здорово лупил, и, мне кажется, при любых звездах ты бы ему задал жару.

Антон пожал плечами, словно бы говоря:"Не знаю."

— Нет, — продолжал Ольшанский, видя, что Антон молчит, — ну шоу ты устроил в том бою, просто супер! Мария ведь когда увидела, что ты побеждаешь Америку, она так стала кричать и топать ногами, что полстадиона на уши поставила! Вопила, что есть сил: "Давай Антон, бей его!" Это ведь самый популярный бой этих игр, ты знаешь об этом? Нет? Так вот знай. Твой бой с американцем — самый популярный бой этих игр! Его просмотрело более двух с половиной миллиардов человек во всем мире, представляешь? Конечно, ты сейчас здесь сидишь и мало что можешь себе представить, какой ты сейчас популярный.

— Мне не нужна эта популярность, — отрезал Антон, — я хочу просто выйти на свободу!

— А что будешь делать потом, не задумывался об этом?

— Рано пока еще думать об этом. Вот, после завтрашнего боя, если все будет нормально, и подумаю.

— Да, ты прав, пока еще рано об этом думать, — согласился Ольшанский. — Что думаешь о своем противнике? Сможешь его одолеть?

— Не знаю. Приложу максимум усилий. Он очень опасен. Он самый сильный боец и этого турнира и почти всего мира. Я уже с ним сражался в Греции, он тогда ранил меня.

— Да, я знаю, барон мне об этом рассказывал.

— Пьер — граф, рыцарь ордена, они с мечами рождаются. Бой будет очень трудным. Но я не для того проделал такой долгий путь, чтобы сойти с дистанции на последних метрах. Я приложу все свои силы и все свое мастерство, чтобы победить, а там уж как судьба рассудит. Барон сейчас в этом городе?

— Да, и не только он. Твоя жена тоже с ним здесь.

— Лена здесь? — от волнения Антон вскочил с кровати, отошел к дальней стене и оперся о нее руками.

— Да, она здесь, — спокойно ответил Ольшанский, — тебе не придется далеко ехать, чтобы увидеть ее. Если все будет нормально, после боя ты ее увидишь хоть сразу. Любые желания победителя будут исполнены. Хотя теперь вот, Мария, нисколько не сомневается в твоей победе, а я вот что-то опасаюсь за тебя. Ты не видел, как де Шаттруа расправился с Герштейном! Он обыкновенный убийца, а никакой не рыцарь.

— Да, жестокости ему не занимать, — согласился Антон, — но ваши опасения напрасны. Если завтра выглянет моя счастливая звезда, я его одолею.

— Барон просил меня разрешить ему встретиться с тобой, но я, к сожалению, не мог дать такого разрешения. Все должны быть в равных условиях, и я не могу позволить себе сделать какие-то поблажки даже моим соотечественникам, даже тем людям, которым я симпатизирую и которых уважаю. К моему великому сожалению! Тогда барон просил меня передать тебе эти его слова. Он сказал так: "Горячее сердце сильнее холодного!" Вот все, что он сказал. Знаешь, что значат эти слова?

— Нет, не знаю, — неуверенно произнес Антон, — пока не знаю. Нужно думать.

— Что ж, думай, хотя времени у тебя осталось совсем немного. Тебе еще нужно успеть хорошенько выспаться перед боем. Завтра, в десять часов вечера ты должен быть в максимальной своей физической форме. Ты будешь сражаться в доспехах черного цвета. Я знаю, ты чаще всего выступал и побеждал в доспехах серого цвета, но так решил жребий и придется тебе одеть черные доспехи.

— По большому счету, для меня это не имеет никакого значения. Все это глупые суеверия.