Илар шел через толпу, радуясь вместе с новичками. Дети были так счастливы видеть его, так хотели поделиться своей радостью и любовью, что маг едва не плакал. Это его счастье и никакого иного ему не надо, а все глупые переживания пусть остаются в той проклятой Создателем сиреневой каютке. Вот смеющийся Рас вместе со своей мамой, а вот тот бедный ребенок... Как приятно видеть это большеглазое чудо сияющей силой и уверенностью в любви к ней всех окружающих. Ана подбежала к нему, повисла на шее, и Илар закружил девочку в танце. Глаза малышки так и горели, она буквально купалась в волнах нежности, исходящих от Командора. А он уже осторожно опустил ее на пол, поцеловал в лоб и пошел дальше. Чуть в стороне стояла смеющаяся Рада. Илар вслушался в нее и сам рассмеялся от радости, девочке больше не нужна боль! Она избавилась от своего мазохизма! Рада ощутила волну доброты от Командора и смущенно улыбнулась ему. Он легко читал в ее душе покой и глубокую, тихую радость. Надо только попросить кого-нибудь из Целителей Душ посмотреть не осталось ли каких рецидивов, а то мало ли. Впрочем, может и не понадобится. Илар чувствовал ее до самых основ и понимал, что у него на глазах рождается великий музыкант. Он слышал прекрасную музыку, уже гремящую в душе Рады.
Илар раздвинул свои чувства еще шире и вдруг натолкнулся на глухую стену, за которой смутно ощущались горечь и боль. Он немедленно рванулся в ту сторону, не понимая, что могло случиться и с кем. Тина... Глаза девушки походили на два озерца боли и она все время утирала слезы. "Да что с тобой, маленькая?! — все внутри Илара перевернулось при виде этого отчаяния его любимой девочки. — Почему тебе так плохо?!" Он подошел и взял ее за руку, рука была совершенно безвольной. Тина молча подняла заплаканные глаза и уткнулась ему в грудь, содрогаясь от рыданий. Илар взглядом попросил прощения у замолчавших Аарн, понявших, что случилось что-то нехорошее. Потом поднял девушку на руки и понес в ближайшую каюту, пытаясь по дороге взломать ее психощит и понять, что с ней произошло. Странно, очень странно, она никогда раньше не умела создавать настолько непробиваемых щитов... Да почти никто не умел, только драконы, пожалуй. Но уж Тина-то драконом никак не была, разве что во время первого задания ей пришлось погулять немного в драконьем теле... Неужто успела научиться? Мда, и почерк создания щита знаком до боли... Одним старым черным драконом попахивает и сильно попахивает. Т'Саду за такое обучение хвост оборвать мало! И притом раз десять подряд! Командор занес продолжавшую плакать девушку в каюту и поскорее закрыл за собой дверь.
— Ну что ты, девочка? — ласково погладил он ее по щеке. — Что случилось?
— Что? — подняла голову Тина, губы девушки тряслись. — Ты еще спрашиваешь?!
Илар окончательно перестал что-либо понимать. Он продолжал пытаться вскрыть ее щит, но все попытки ничего не давали, его ментальные щупы соскальзывали с этой непроницаемой зеркальной глыбы. А девочка продолжала рыдать. Отчаянно рыдать! Но на что она намекала? Он в чем-то перед ней виноват? Но в чем?! Видимо, последний вопрос он, сам того не заметив, произнес вслух, так как Тина буквально вскинулась:
— В чем?! Да в том, что не даешь другим хоть немного помочь тебе, хоть немного облегчить твою страшную ношу!
Командор в полном недоумении уставился на нее, и Тина хрипло рассмеялась.
— Я была в той каютке, я все видела, Мастер! Видела и чувствовала!
Илару показалось, что его ударили под дых. Вот и случилось самое худшее... Ведь казалось, что он не один, ощущал смутно какую-то неправильность. Не проверил, идиот старый... Мог еще потерпеть, не впервые, знал ведь, что однажды кто-нибудь из детей обязательно попытается выяснить, куда исчезает их обожаемый Мастер после Посвящений. Успокоился, привык, что обычно все заняты новичками, их невероятным накалом чувств, и забывают обо всем другом. А Тина вот не забыла... И что теперь с ней делать? Допустить повторение случившегося с Иллинель? Ну уж нет, этого никогда не будет! Этой боли никому не вынести и он не станет убийцей собственных детей. Но девочка... Что с ней делать?
— Пойми, маленькая, — попытался хоть немного успокоить ее Илар, — пойми, это моя плата. Я ведь изменяю неизменимое, а это никому даром не проходит. Не прощается такое никому. И никакие Целители тут не помогут. Ты думаешь, я вначале не пытался как-то облегчить боль? Пытался. Ничего не получилось, только хуже стало.
— Хорошо, я понимаю, что после Посвящения нельзя, — глухо, сквозь слезы, ответила девушка. — Хотя все равно нужно продолжать искать! Но почему ты отказываешься от нашей любви, от нашей нежности, от нашей поддержки в другое время? Я же часть тебя, пойми ты это! Я не могу больше так!
Командор опустил голову. Как же ей объяснить? Не может он позволить себе раскрыться. Не может расслабиться. Да еще и это страшное пророчество... Истинное пророчество. Снова перед глазами встал тот проклятый Создателем пророк. Все остальные его пророчества уже сбылись, а значит, сбудется и это, если только позволить себе... Нет, он не имеет права, он должен терпеть и быть один, если хочет сохранить орден и возможность давать радость самым несчастным!
— Да прими ты мой подарок! Да прими ты от меня немного нежности! — уже кричала Тина, слезы ручейками стекали из ее глаз, похожих скорее на два провала боли, чем на глаза человека.
Она разом отбросила свои щиты, и Илар вздрогнул от накативших из души девушки чувств. Такой жажды отдать себя другому полностью он еще не ощущал ни у кого и никогда. И такой горечи от невозможности сделать это... Тина буквально горела, в ее глазах криком кричало отчаяние. Она стояла, вытянувшись в струнку, и Командору показалось, что она сейчас сгорит, рассыпется пеплом. Такого напряжения чувств девочка не вынесет... Не по человеческим силам такое. Илар видел это и не знал, что ему делать. Настолько растерянным Командор бывал разве что пару раз за свою многотысячелетнюю жизнь. Но уже прекрасно понимал, что если сейчас не примет подарка девушки, то это станет прямым убийством, она ведь вполне способна в таком состоянии и Последний Дар активировать... И что тогда? А тогда он предаст все, чем живет и ради чего живет... Но пророчество?! Как с ним быть? Командор снова посмотрел в наполненные болью и отчаянной надеждой глаза Тины, и вздрогнул. Да плевать на все пророчества! Он должен спасти маленькую, какую бы цену ни пришлось за это заплатить. Что ж, когда дело дойдет до исполнения пророчества, тогда он и станет что-то предпринимать. Но не имеет права, просто не имеет права сейчас оттолкнуть ее... Ведь он доверие детей потеряет. И сможет ли тогда доверять себе сам? Осмелится ли снова повести стремящихся вверх в иные пространства? Илар молча смотрел, как Тина сбросила с себя комбинезон и стала перед ним обнаженной, в ее глазах горело что-то такое, чему маг и названия подобрать не мог. А уж что творилось в ее душе... Нельзя, нельзя оттолкнуть девочку... Ну не убийца же он?
Командор подошел к Тине поближе и тоже разом сбросил все щиты, впервые полностью передавая ей все, что на самом деле чувствовал. Всю свою нежность и любовь к ней, всю радость, которую он испытывал при виде этого маленького чуда. Девушка застонала и кинулась к нему в объятия, стараясь прижаться покрепче, влиться в него, стать единым целым. А Илар в первый раз более чем за тысячу лет отпускал сжатые до предела в душе пружины, включал отключенные в мозгу центры и впитывал в себя ее жажду отдать ему всю себя, впитывал как губка. Как, оказывается, истосковалась его душа по такому... Он легко поднял девушку на руки и понес к ложу, покрывая поцелуями залитое слезами милое лицо.
Ни один из них не знал, что весь крейсер замер, каждый аарн жил в этот момент только их чувствами, никогда еще по коридорам древнего корабля не носилось эмоций такой силы и напряженности. Т'Сад довольно ухмылялся — все вышло, броню Мастера наконец-то удалось пробить хоть в чем-то. Дракона самого выворачивало от силы чувств, выдирающихся из этих двоих. Да как же Мастер жил так, настолько сжав себя, настолько скрутив свою душу? Откуда брал силы на ту любовь и нежность, которыми заливал всех вокруг? Дракон уже озадачил лучших Целителей ордена страшной платой Командора за Посвящения и знал, что они сделают невозможное, в лепешку расшибутся, но найдут способ хоть немного облегчить его мучения. И нельзя допускать, чтобы он оставался один ночами, а то опять накрутит себя демон знает на что. Потому старый адмирал и транслировал происходящее в той каюте на весь крейсер. И знал, что Эстарх поделился всем этим со своими собратьями, а те, конечно, не оставили в неведении экипажи. Впрочем, Командор ничего и не скрывал, дракон никогда не ощущал его настолько открытым. Какая же страшная тоска жила в нем все эти тысячи лет... Горькая, безнадежная, безвыходная тоска... Т'Сад даже передернулся весь, представив, что сам живет так. И Мастера при том хватало, чтобы делать счастливыми миллионы и миллионы других? Дарить им столько радости? Дракон снова покачал головой — да над ним же трястись надо, не дай Создатель, что с ним случится. Все только на нем и держится, нет в ордене ни одного мага, даже приближающегося по силе к Командору. Никто больше не сможет провести Посвящение, а без этого все остальное теряет какой-либо смысл. Дракон снова вспомнил окружающий орден мир подлости и ненависти, и нервно передернул крыльями. К тому же, будучи адмиралом второго по силе боевого флота в галактике, он знал многое куда лучше других и не питал излишних иллюзий. Могучие дварх-крейсера и боевые станции Защитного Круга очень легко могут остаться совершенно беззащитными, если прекратится подача энергии через гиперканалы... А откуда она приходила не знал никто — все шло через самого Командора, это он своей Силой контролировал странные, никуда не ведущие каналы и никто даже представить не мог из какого места во Вселенной берется такая дикая прорва энергии. Кто и как ее производит? Не может же она возникать сама собой? А Мастер молчал и только улыбался в ответ на вопросы, давая понять, что этого маг не имеет права открыть тем, кто не является таковым сам. Но все, кто мог, запасали энергию впрок на случай сбоев и лихорадочно искали новые источники. Увы, сделать этого пока никому не удалось...
Илар лежал рядом с уснувшей Тиной и тихо улыбался в никуда. Сколько столетий ему не было настолько хорошо и спокойно на душе. Девочка излила на него такое море нежности, что им можно накрыть целый мир и еще бы осталось. Маг знал, что за эту радость ему придется заплатить страшную цену, весь ужас этой цены он пока даже представить не мог. Знал только, что это окажется что-то настолько жуткое, что даже пытаться думать об этом уже больно. Но это все потом... А пока рядом с ним тихо посапывала такая любимая девочка, маленькое чудо. Ему очень хотелось снова прижать ее к себе, но Илар боялся потревожить ее беспокойный сон и просто смотрел на милое лицо. Ни о чем плохом не хотелось думать, и он сам не заметил, как тоже погрузился в сон.
Каждый аарн ходил чуть ли не на цыпочках, настолько все боялись потревожить тихую радость их Мастера. Каждый радовался, что и он получил немного тепла — все уже знали как страшно платит Командор за счастье других. Но никто и не подозревал, что сделанное в этот день Тиной и Т'Садом стало началом конца. И первый гонг Страшного Суда уже прогремел...
Глава 7
Дварх-крейсера приближались к окраинным мирам Аарн Сарт и оттуда навстречу к ним устремились тысячи солнечных парусников, корветов, фрегатов, глайдеров и яхт. Их экипажи радостно приветствовали возвращающихся из Поиска братьев и сестер. Эмоэфир дрожал от чувств и мыслей миллионов существ, переполнивших его. Но над всем этим висела тихая волна печали о Лане Дармиго, казалось, неслышный эфирный реквием звучал в душе каждого и каждый видел перед глазами прекрасные города, созданные по проектам погибшей девушки. В честь ее памяти города вырастили буквально за несколько дней и очень многие хотели в них поселиться. Но жизнь продолжалась, тысячи и тысячи разумных хотели встретить новых аарн. Бесчисленные малые корабли мошками вились вокруг гигантских черных туш дварх-крейсеров и их посадочные палубы вскоре переполнились желающими первыми поприветствовать возвращающихся и пригласить еще не видевших нового дома братьев с сестрами к себе.
Илар расслабленно сидел в рубке "Пути Тьмы" позади главного пульта. Странное впечатление произвела бы рубка любого дварх-крейсера на человека, впервые попавшего сюда. Потолка, казалось, не было — только лес каких-то медленно шевелящихся щупалец, среди которых то и дело пробирались мохнатые шары с десятками гибких ножек. Синеватые энергетические разряды все время сбегали по бугристым влажным стенам. Иногда из стены вдруг выдвигался какой-то агрегат, что-то делал и тут же исчезал. Пульт походил на что угодно, но только не на пульт космического корабля в представлении человека внешнего мира. Неровный, похожий на трюфель слизистый шар возвышался посреди рубки. Пульсирующие трубы биощупов тянулись от него к глазам пилотов, неподвижно замерших в низких удобных креслах у голоэкрана.
Около правой стены в огромных креслах сидели черный и зеленый драконы — Т'Сад Говах и Г'Ран Эрхес, один из лучших пилотов ордена. Дварх-адмирал внимательно наблюдал за путем молодого дракона, чья судьба так походила на его собственную. И помогал, если возникала в том необходимость. Но такое случалось редко, Г'Ран оказался настолько талантлив, что за каких-то пять лет поднялся от рядового пилота лам-истребителя до дварх-навигатора. Драконы что-то обсуждали между собой, и любой мог ощутить их спокойную уверенность. Возле каждого из находящихся в рубке висела в воздухе маленькая платформа с полными стаканами, и многие прикладывались к тонизирующим напиткам. Дом приближался, вскоре их ждала радость встречи с друзьями и семьями, встреча с мирами, где их ждали и любили.
Тина стояла за плечом Командора и улыбалась. Каждую ночь она была с ним и какое же счастье давали ей эти ночи. Илар больше не притворялся несокрушимым, и девушка радовалось этому. Она так старалась отдать ему все, что только могла. Ощущение его спокойной радости стало, наверное, лучшей наградой, и как приятно оказалось эту радость ощущать. Каждый встречный в последние несколько дней посылал ей любовь и гордость за нее, искренне поздравлял. Тина тихонько фыркнула — вот уж не думала раньше, что Мастер способен так смущаться и краснеть. Прямо как мальчик, ей богу. Ну вот, опять... Опять смутился. И что ты с ним делать станешь? Он ведь почему-то чувствует себя виноватым за редкие минуты счастья, и ничего поделать с его чувством вины Тина не могла, хотя не раз пыталась. Да не только она, все вокруг посылали Командору свою радость за него, но он только грустно улыбался в ответ и где-то в глубине его души ощущался страх перед чем-то. Тина однажды заглянула в его сон, испуганная страшным, клокочущим хрипом, и была в ужасе. Рушащиеся города, сгорающие заживо дети, гибель всего, чем они жили и дышали... Неужели он считает, что капелька счастья для него закончится так страшно для всех? Похоже, что именно так...
