— Все вопросы при себе держите, или я вам зубы в глотку заколочу. По одному.
— Умеете вы, Питер, убедительные доводы находить в споре.
— Потом все объясню.
В сторону Эрлика я даже не глядел, но знал, что он все слышит. Моя вера в возможности нагуаля была безгранична. Он был самым могучим колдуном из всех ныне существующих. Просто колдовать не мог. И магических способностей не было. Без этого как-то обходился.
Изо всех присутствующих есть хотел только я. Эрлик снова уселся в свое кресло и занялся разглядыванием ногтей, а остальные расположились вокруг меня. Я закидывал в пасть остатки завтрака, которые не успели убрать со стола, и обрисовывал обстоятельства, при которых расстался с Баньши. Темных красок при этом не жалел. Вопросов никто не задавал. Так что, когда я закончил, то некоторое время просидел в тишине. Первым доложен был нарушить молчание Виктор, и я уже приготовился еще раз пнуть его под столом. Но...
— Так... это... я не понял — что с Алисой?
Альфа я вообще как-то в расчет не принимал. Он всегда довольствовался или моими решениями или решениями Карелла. Так что вопрос прилетел неожиданно, хоть если бы я потрудился порыться в памяти и немного раскинуть мозгами, то пришел бы к выводу, что это — единственное, о чем следует спросить. Прочие злоключения Фламма интересны только ему самому. Я машинально посмотрел на Виктора. Тот пытался скрыть ухмылку, и получалось это из рук вон плохо.
— Не знаю, — коротко сказал я, плохо скрывая раздражение.
Не особо любезный ответ получился. Черт! Уж Альф-то точно ни в чем не виноват. Вдогонку попытался немного смягчить сказанное и как-то пояснить ситуацию:
— Я не смог ее обнаружить... пока не смог... просто сейчас ее поисками занимается... занимаются... ну... другие люди... да, люди.
Наконец я смог сделать над собой усилие и заткнулся. Теперь Альф выглядел по-настоящему встревоженным.
— Она жива?
— Да... наверное... так считают.
— Кто?
Я тяжело вздохнул и с тоской посмотрел на Виктора. Он уже даже не пытался прикинуться смущенным, и это окончательно вывело меня из себя.
— Помолчи, Альф. Я не могу тебе все рассказать... Пока не могу. Да я и сам не особо понимаю, что происходит. Алиса жива и... Жива она, короче. Все. Теперь вы, Виктор. Вам это лицо не идет. Или сами сделайте рожу проще, или я этим займусь. Второй вариант вам откровенно не понравится.
Карелла мгновенно согнал с лица ухмылку, но успел-таки вставить:
— Я жизнерадостный человек просто. Оптимист по натуре.
— Ваших родственников, видно, очень умиляло, когда их толстый карапуз вприпрыжку за солнечными зайчиками бегал. Только с тех пор много времени прошло, так что не следует путать оптимизм с идиотизмом. Это разные понятия. Мне надо поговорить с вами. И с Эрликом тоже. Пошли.
Выходя из комнаты, я старался не встретиться глазами с Альфом. Все получилось, как обычно. Плохо то есть. На его месте я бы сейчас прикидывал, как простыми средствами максимально испортить и так несладкую жизнь Питера Фламма. И главное — осуждать Альфа за это сложно. Как вообще люди ухитряются общаться без постоянного желания свернуть друг другу шею? Наверное, оттого и войны случаются.
Виктор вылетел за дверь первым. Вслед за ним неторопливо вышел Эрлик, а замыкал шествие я.
— Где все люди делись?
— Скорее всего, сидят по домам. Тут, знаете ли, тоже кое-что произошло... вроде бы. Но вначале рассказывайте вы.
— Не здесь. Пошли в трактир местный, там сейчас народу быть не должно — рано еще. Можно будет спокойно поговорить.
* * *
— Вот, как-то так получается, — мрачно сказал я, соединяя все пивные пятна на столешнице извилистыми линиями. Карелла и Эрлик завороженно следили за движениями моего пальца.
— А вы уверены... — наконец нарушил молчание Виктор. — ...уверены, что все это правда?
— Естественно, я в этом не уверен. Скажу больше — я не уверен в том, что я — это я, вы — это вы, и вообще вся эта действительность является реальностью хоть в какой-то мере.
— Тогда вам уже не повредит, что в округе видели голема. И, судя по описанию очевидцев, — железного.
— Хорошо, — бесцветно сказал я.
— Не понял?
— Чего тут понимать? Для полноты картины не хватало только его — маленького штришка... последнего гвоздика в крышку гроба моей реальности.
— Я ничего не понимаю.
— Вы сейчас мой хлеб отбираете. Ничего не понимать — моя работа. А вы должны сидеть и с умным видом разную чушь молоть.
— Что с вами, Питер? — Карелла не на шутку встревожился.
— Когда придумаете — мне сообщите, чтоб и я какое-то представление имел.
— Когда спали в последний раз?
— На этой неделе.
— Вам отдохнуть надо. Вы не в себе.
— Последние лет десять-пятнадцать я точно не в себе. А поскольку и вы это заметили, то значит сейчас я не в себе основательно.
А ведь и вправду хотелось спать. Только сейчас понял. Последние несколько дней это в голову не приходило. Там просто места свободного не было — в голове-то.
— Пойдемте обратно, к Альфу.
— Черта с два. Никуда я не пойду. Тут две комнаты для постояльцев есть. Постояльцев, правда, нет, и там разный хлам хранят... Идите, договоритесь с хозяином, а я пойду отдыхать.
* * *
Проснулся я на деревянном полу. Поскольку на нем я и засыпал, то причин для беспокойства не было. Когда-то в этой комнате были кровати, но те славные времена я не застал. Сейчас ни одна деталь не напоминала того факта, что это место изначально предназначалось для жизни людей. На ферму к Альфу приезжало мало посетителей, и те, кто приезжал, останавливались непосредственно у хозяина. Так что сейчас комната была максимально завалена деревенским хламом — в основном сломанными столами и табуретами. Не знаю, зачем Мирко хранил их. Может отломанные ножки и треснутые столешницы напоминали ему о былой славе... Хотя, скорее всего, он этим мусором просто камин топил.
Я с наслаждением потянулся и почувствовал себя голодным, веселым и злым. Отлично. Так и должен начинаться нормальный день. Спустив свои кости вниз по лестнице, увидел Мирко, который с блаженным видом потягивал трубку, сидя прямо на стойке и болтая ногами.
— Привет, Мирко. Немного у тебя посетителей.
— В пять утра? А с чего их много будет-то? И тебе, привет, Питер.
— Уже утро? Я думал, что только вечер.
— Вчера был вечер. И сегодня еще будет. Успеешь насладиться.
— Виктор и Альф где?
— Спроси у их няни.
— У тебя всегда по утрам такое плохое настроение?
— Когда мне затемно приходится вставать? Тогда — да, всегда. А обычно — нет.
— Из-за меня, что ли?
— Ага.
— Я извиняться не буду.
— Да я и не ожидаю.
— У тебя поесть чего-нибудь есть?
— По мышеловкам можешь пошарить. Тока там ты ничего не найдешь. — Мирко поскреб седую и густую щетину на подбородке. — Я из-за тебя побриться не успел.
— Ничего — отрастишь бороду, переедешь на ту сторону гор, найдешь себе новую старуху и начнешь жизнь заново.
— Хорошо бы. Только я и со своей уже помирился.
— Налей тогда пива — выпьем за воссоединение семьи.
— Когда тебя будут убивать, попроси, чтоб язык отрезали и мне прислали. Я его ржавыми гвоздями к дверям приколочу.
— Обязательно. Пива налей-то.
— Уже. Вон стоит. Я знал, что ты скоро проснешься.
Пиво было теплым, некрепким, с ароматом каких-то лесных трав. Рецепт приготовления знала только семья Мирко, и трактиру не грозило разорение и закрытие до тех пор, пока богатеи из Альбы закупают этот напиток бочками.
— Как ты ухитряешься такое мерзкое пойло варить? Поделись рецептом — думаю заняться выведением клопов.
— Это специальный сорт. Для самых дорогих гостей. Я его не варю. Просто разливаю из той бочки, куда весь поселок мочится.
— Я так и думал, собственно. Слышал что-нибудь о железном големе?
— Все слышали. А тебе что за дело до него?
— Так... люблю всякие новости слушать.
— Это с тобой как-то связано?
— Нет, конечно. С чего ты взял?
— Послушай, Питер, о тебе тут слышали все... и всякое слышали, если ты понимаешь, о чем я. Но ты приятель Альфа, потому и относятся к тебе соответственно. Лично я в этого голема не верю, но слух наделал здесь много шороху. Так что для тебя будет лучше, если ты и вправду никак с этим не связан...
— А-а...
— Молчи — я ничего не хочу слышать и ничего хочу знать.
— А-а... откуда вообще ноги у этой истории растут?
— Франка знаешь? Угольщик. Кривой на один глаз.
— Видел, вроде бы, но не припомню, чтоб знакомились.
— Он здесь редко бывает. В основном у своей угольной ямы торчит. Там и голема видел. Если хочешь мое мнение узнать — вся эта история даже на балаганную пьеску не тянет.
— Чего так?
— Если б он еще пару стаканов своего пойла хлопнул, то увидел бы как армия лепреконов с кентаврами бьется под аккомпанемент оркестра феечек.
— Бухает?
— Трудно сказать. "Бухает"— это когда пьет-пьет, а потом р-раз — и трезвый вдруг. А у Франка никогда не было, чтоб "р-раз" и "вдруг". Сравнивать просто не с чем. Он всегда такой. В поселке никогда не пил, но я ж говорю — он тут вообще нечасто бывает. В лесу живет, в лесу работает, в лесу гонит и в лесу пьет. А уж что он там в свою настойку добавляет, какие волшебные грибы и корешки — неизвестно.
— И человеку с такой репутацией верят?
— Не особо, но, во-первых, звонких историй давно уже не было, стосковался народ по слухам. Во-вторых, даже в самых дурацких историях Франка всегда есть какая-то капля реальности. Понятия не имею, откуда он их берет, но Франк в лесу живет, говорят, якшается со всякими не-людьми...
— Эльфами?
— Наверняка не только с ними. Я ж говорю — со всякими. Слыхал, как гоблины Бри Болг разграбили?
— Да.
— Во! А Франк эту историю рассказал за месяц до того, как сюда слухи стали доходить. А уж в газетах еще позже все появилось.
— Ты ведь сам только что сказал, что не веришь ему.
— Я такого не говорил. Я сказал, что не верю в голема. Ты не хуже меня знаешь, сколько энергии надо для такой игрушки. Колдуну, у которого есть такое количество ненужной энергии, голем просто не нужен, а у тех, кому он нужен, столько энергии нет. Все очень просто. Не было там никакого голема.
— А что было?
— Откуда я знаю. Я вообще бормотание Франка не разбираю. Просто тут мужики по вечерам постоянно эту новость обсуждают.
— А самого Франка как найти?
— Пару километров по дороге в Тару, а там тропу влево увидишь. Черная такая тропа — по ней постоянно уголь возят.
— Спасибо за пиво. Пойду, угольщика навещу.
* * *
— Где вы таскались?
— Гулял.
— По северной дороге?
— Ага. Мирко сказал?
— Сам догадался. Узнали что-нибудь?
— Только то, что мамаша Франка грешила с кем-то из не-людей. Явно не эльфом. И бабка, скорее всего, тоже грешила.
— А если серьезно?
— А я и так серьезен. То, что этот Франк немного похож на человека, ничем иным, кроме как шуткой природы, не объяснишь. В нем намешано столько чужой и разной крови, что наш Альф после него может считаться эталоном человеческой расы.
— Ну?
— Ничего. У меня создалось впечатление, что он здесь только частично. Причем — меньшей частью. А где большая часть его сознания находится, можно только догадываться. И догадываться очень не хочется — можно ведь и догадаться. Говорит так, будто духов вызывает или заклятие накладывает — просто звуки какие-то невнятные. Так что смысл тоже приходится угадывать. Я не уверен, что угадал правильно — воображение у него богатое.
— А что удалось угадать?
— Он видел голема. Вот, практически, и все. Я даже не могу сказать, здесь он его видел, или в каких-то своих далеких видениях. Но то, что голем был — это точно.
— Откуда такая уверенность?
— У "моего" голема спереди клеймо было — звезда с буквами внутри. Большое клеймо — с полметра в диаметре. Болтами прикрученное. Не заметить нельзя просто. И спутать с чем-то другим тоже нельзя. У этого точно такое же было, хоть Франк и описывал его другими словами.
— И что это означает? Я имею в виду появление голема.
— Понятия не имею. И догадок тоже никаких нет. Но уверен — ничего хорошего.
— Какие-нибудь планы на будущее у нас есть?
— Вначале были, только ситуация постоянно меняется. Я и вначале не был уверен, что это хороший план, а сейчас я в этом абсолютно не уверен.
— Зная ваши способности к планированию, заранее скажу:"План — говно". И это, заметьте, я еще не узнал, в чем он состоит. Тем не менее, мы будем придерживаться именно этого плана. Я никогда не понимал мотивов, которыми вы руководствуетесь. Даже попытки их понять разрушают мой разум.
Во, скотина какая! Я ведь придерживался полностью противоположного мнения!
— Это вам какой-то недобрый человек в детстве внушил, что у вас есть разум и там вообще что-то можно разрушить.
— Заткнитесь! Я сказал — мы будем придерживаться вашего плана, потому что, вопреки всем законам, ваши планы работают. Ничем, кроме удачи, объяснить это невозможно. А теперь я хотел бы подробности узнать.
Если честно, то план был и вправду... не очень. Да и не план это был вовсе — нечего пока было планировать. Так я и сказал.
— Это не план. Просто я хотел забрать Альфа с собой и сдать его маме. С рук на руки.
— Зачем? И как к этому сама Айгуль отнесется?
— В восторге она не будет — поверьте уж на слово. Но оставлять Альфа здесь мне хочется еще меньше. На ферму уже наведывались, и кто знает, какая мысль им еще в голову залетит.
— Все равно мне кажется, что отдать его Айгуль — не совсем хорошая идея.
— Согласен. Поэтому за ним присмотрите вы.
— Да это уж совсем ни в какие ворота...
— Странно это слышать именно от вас. Вы предложили Ясмин посетить Лимбу? Вы притащили ее к Альфу? Так что теперь они — ваша забота. В нашем мире у каждого должно быть свое проклятие.
— Ну, с одной стороны — вы правы, а с другой...
— Никакой другой стороны нет. Вы и Альф наперебой спрашивали меня, что я собираюсь делать? Отвечаю — я собираюсь действовать. Как — точно пока не знаю, но абсолютно уверен — для вас будет лучше находиться вне пределов моей досягаемости, когда это начнется. Лучше всего, если я даже знать не буду, где вы находитесь.
— И что нам делать?
— Заберитесь в укромное место, сидите тихо и берегите здоровье. И сделайте это как можно скорее.
— Мне нужен совет...
— В вещмешке поищите. Там пара новых должна лежать. Самое главное — не испачкайте, не сломайте и положите потом обратно.
Идея спихнуть на Виктора всю заботу о парочке изначально была получше, чем намерение тащить Альфа за собой в неизвестность. И чего, спрашивается, она мне в голову раньше не пришла?
Я поднялся, мельком взглянув на Эрлика. Нагуаль продолжал сидеть в углу, невозмутимый, как каменная статуя. Небось, даже не моргал, пока я на него не смотрел.
— Вы куда? — подозрительно спросил Карелла, тоже приподнимаясь со стула.
Надо же! Я даже до конца еще все не решил, а он уже что-то подозревает. Правильно подозревает, вообще-то. Или нюх у него такой волчий... или просто характер мерзкий.
