— Аленика не ее мать, Леопольд! Мы с тобой понятия не имеем, как она появилась. Даже если она похожа на тебя, то что теперь? Лео, пойми, тебе нельзя даже думать о ней! Откуда ты знаешь, что она делает на земле и как скоро уйдет отсюда? А даже если она останется, она ведь царевна, у которой есть две опаснейшие крылатые няньки и дядюшка патриарх, который голову отгрызет любому, кто покусится на последнюю богиню! Если не они тебя прикончат, то это будет Кудеяр! И даже если ты договоришься этими четырьмя, то подумай о ее отце, он же просто разорвет тебя на части — буквально! Тебе стоит поразмыслить об этом и постараться не терять голову...
— А если я уже потерял? — Леопольд взлохматил свои волосы и ожесточенно посмотрел на меня. — Что мне с этим делать!? Этот дурацкий поцелуй словно проклятие, постоянно преследует меня... даже во снах!
— Это бывает у всех мужчин и обычно быстро проходит... ты найдешь кого-нибудь получше и забудешь Раф.
— У меня такого еще никогда не было! — возразил оборотень, усевшись на стул и не глядя наливая себе чая, который я по его немой просьбе подогрела. Я и себе налила. — Мысли о ней заставляют меня дрожать всем телом... и я знаю, что это не пройдет. Я никогда не найду такую, как она, никогда не избавлюсь от этого, никогда не смогу отвлечься и забыть ее... Потому что я... я... я...
— Что с тобой такое? — я коснулась плеча разволновавшегося оборотня. Было похоже на припадок, которые случались у него после ухода их поместья. Неужели опять началось?...
— Потому что она всегда будет рядом со мной! Я не говорил тебе, но я буду жить рядом с ее семьей после того, как вернусь из подземелий! — воскликнул он, вскакивая со стула и сжимая меня в объятиях. — Рэмол сказал, что, если я помогу Эмберу, он устроит меня на кухню царя Охмараги! Я буду жить во дворце и готовить для семьи повелителей...
— Что!? — я отпрянула от оборотня, не веря своим ушам. — Что ты сказал?...
— Рэмол обещал, что, если я помогу Эмберу, он устроит меня во дворец... я буду жить на Охмараге, — повторил Леопольд, смотря на меня так, как будто признается в тяжком преступлении.
— И ты согласился!?...
— Да... Бэйр, пойми, я не мог отказаться! Я жил с людьми и понял, что не смогу так. Я нелюдь, меня не воспринимают иначе, как красивую куклу и диковинную зверушку, они никогда не будут ценить меня за мои таланты, только за внешность! А на Охмараге... там есть сенари тени, они выглядят так же, как и я... только с длинными ушами! — он попытался растянуть свои уши, чтобы показать наглядно. — Рэмол говорил, что все они рано седеют, даже многие дети рождаются с серыми волосами... и глаза у них, как у меня. Там я не буду выделяться, я буду своим среди них. Понимаешь, Бэйр? Я бы очень хотел остаться с тобой, но у вас с Арландом своя семья и я в ней уже лишний, а там я смогу найти свое место. Моя мать, хотя и была полукровкой, предпочла прятаться среди людей, а ведь давно могла уехать. После Войны Богов всех оставшихся скахтьярнов призвали подчиниться Святым Огням! Но ее тут держала любовь к моему отцу, а меня тут ничто не держит. Прошу, пойми меня и... не смотри на меня так!...
Я молча стояла напротив Лео и слова не могла вымолвить. Только сейчас я поняла, что на самом деле творилось все это время в его душе после разрыва с Шарлоттой. Кажется, именно тогда он понял, что все его прежние мечты о людях несбыточны, что он не сможет нормально жить среди них, что рано или поздно ему придется уйти к другим расам.
— Лео... — наконец, я совладала с собой, и смогла говорить. — Прости меня! Я должна была догадаться, чем все обернется, что так получится... Я так виновата перед тобой! Я должна была предвидеть!...
— Так ты не злишься на меня? — лицо оборотня прояснилось, он встал навстречу ко мне.
— Конечно, нет!... Ты наверное, так мучился в городе, а я и не подозревала! Ведь ты никогда не жаловался, я даже думала, что ты счастлив!
— Ты ни в чем не виновата, мне правда было хорошо... только это хорошо никогда не могло быть по-настоящему хорошо с людьми, — ответил Лео.
Поддавшись чувствам, я подошла к нему и крепко обняла, едва сдерживая набегающие на глаза крупные слезы.
— Ты совсем взрослый, начинаешь свою собственную жизнь... это нормально, но я плачу, черт возьми!... После этой экспедиции мы никогда больше не увидимся!...
— Почему? Ты сможешь приезжать ко мне, и я буду навещать тебя и родителей на материке!
— Нет, не сможешь... Мы с Арландом... мы будем слишком далеко, никто не сможет до нас добраться. Совсем никто, — тихо ответила я, прижимаясь лицом к мягкой жилетке оборотня. — И это уже точно.
— То есть... Эмбер пообещал тебе!? — оборотень мгновенно все понял.
— Да, — я кивнула. — Он обещал, что поможет нам попасть на Землю.
— Бэйр, я буду так скучать!... — воскликнул Леопольд, разглядывая мое лицо. — Но вы ведь вернетесь когда-нибудь, правда? Не может быть такого, что я никогда не увижу ни тебя, ни брата!
— Я не знаю, Лео... совсем не знаю.
— Это хотя бы не твердое "нет"... — вздохнул оборотень и крепче сжал меня в объятиях. — Я хочу верить, что мы еще обязательно встретимся после похода. Иначе и быть не может!
Наобнимавшись и наплакавшись о предстоящей разлуке, мы забросили дела и сели пить чай с успокоительными травами. Оба мы были на взводе и у обоих слезы то и дело набегали на глаза.
— И все-таки я боюсь, что не выдержу... — вздохнул Лео после третьей чашки. Я приготовилась выслушать его, чтобы хоть немного отвлечься от грустной темы разлуки. — Рэмол говорил, что у Раф на материке слишком много соблазнов, к тому же она скучает по семье, так что она переедет на Охмарагу и будет жить во дворце, совсем рядом со мной. Я каждый день буду ее видеть, каждый день буду готовить, зная, что готовлю для нее... я не вынесу этого!
— Там тебе никто не даст за ней ухаживать и все пройдет, — предположила я, сжимая его руку.
— Да кто вообще на всем свете может помешать мне сделать что-то, что я хочу? — он насмешливо посмотрел на меня. Я поняла, что сказала глупость. — Никто не станет гонять кошек из ее покоев, чтобы они не ложились рядом на ее кровати, или вылавливать птиц из садов, чтобы они не пели ей...
— Главное, чтобы ты не оказался в ее спальне будучи собой, а остальное не так страшно, — я устало улыбнулась. Эта проблема казалась уже и вовсе не проблемой по сравнению с тем, что я никогда больше не встречусь с Леопольдом. Я могла пережить разлуку с Дейкстером, могла попрощаться с Кудеяром, Люциусом, но Лео был мне уже гораздо ближе, чем просто друг. Он был для меня не меньше, чем родной брат!
— Ты не понимаешь. Я не этого боюсь, — Лео нахмурился. — Я боюсь, что сделаю глупость и попрошу ее руки у царя...
— Вы же всего лишь один раз поцеловались!... Не говори глупостей.
— Этого было вполне достаточно, чтобы я все понял! — заявил оборотень. Он, в отличие от меня, смог быстро отвлечься от грустных мыслей, и теперь снова думал только о своем новом увлечении. — Я чувствую, что мы с ней очень похожи, и это не просто так... я хочу, чтобы она стала моей женой, и все равно, что она царевна, а я поваренок из подземелий!
— Иди спать, Лео, — я встала, обняла его за плечи и мягко подтолкнула к двери. — Тебе определенно нужно хорошенько отдохнуть, потому что ты несешь какой-то сказочный бред, похожий на те пьесы, которых ты переиграл в том ужасном театре. Я домою посуду.
— Это не бред, я в самом деле хочу этого! — упрямо возразил он. — Но спасибо... Спокойной ночи, Бэйр.
Леопольд встал и, обняв меня, отправился спать. Я же устроилась у тазика и стала намывать посуду, уносясь мыслями в разные дебри.
После ужина на такую оравы уборки было немерено: я не представляла, как Лео безропотно заставляет себя мыть все это каждый вечер.
Когда я закончила, все уже давно разошлись по комнатам, потому именно мне выпала честь открыть дверь: когда я уже подошла к лестнице, раздался громкий требовательный стук.
Я поспешила в коридор, а, когда открыла, увидела перед собой промокшего до нитки царевича!
— Кудеяр! — радостно воскликнула я, пуская его внутрь.
Великан ввалился в коридор, на ходу скидывая мокрую шкуру. Едва не спотыкаясь от усталости, он добрался до гостиной и повалился на диван. За ним через дверь внутрь скользнула мокрая пантера и, сев у камина, принялась неистово вылизываться.
— Есть хочешь? — спросила я, видя, что бедолага, похоже, вот-вот отключится.
— Неси все, что есть...
Пока я носилась по кладовой и кухне, вниз спустились остальные жители особняка. Когда я вернулась, вокруг царевича уже суетилась целая процессия желающих вытереть его волосы и помассировать его усталые ноги — это образно, конечно.
Не сказав ни слова, Кудеяр набросился на еду, а когда поел, заявил, что пойдет спать и ни слова никому не скажет, потому что последние трое суток он провел в седле даже без перерывов на сон: боялся опоздать.
На следующий день с утра пораньше в кладовой обнаружился Адольф, уничтожающий все, что только попадалось ему под руку. Когда я спустилась за яйцами к завтраку, застала змея, с упоением пожирающего черствые сухари.
Он ел очень забавно, стараясь не двигать новой половиной лица. Однако, различий в этот раз почти не было: чешуя вышла того же серебристо-зеленого цвета, а пятнистые волосы он перекрасил в белый. Только радужка глаза стала черной, что придавало змею, пожирающего сухарики, донельзя жуткий вид.
— Подожди немного, Лео приготовит завтрак! — не выдержав, я засмеялась. — Зачем ты грызешь эту гадость!?
Утерев со рта крошки, ланк внял моему совету и вылез наверх, прихватив мешок сухарей с собой.
К вечеру Кудеяр отоспался, за это время мы все успели собраться. Словно почуяв скорый уход, к нам вернулся Люциус, неизвестно, где пропадавший все эти дни. На следующее утро Рэмол выставил нас из особняка.
У нас была карта, цель, немного прибереженной Леопольдом выпивки и, что называется, жажда приключений.
Нас ждали горы Сливте-о-Тувь.
Драконье сердце
Дорогами подземелий
*Лекои Опоаль Л`диэн*
Поначалу идея подняться в горы мне нравилась: я много читал об искателях приключений, которые любили исследовать высоту. Но спустя пару дней подъема мой энтузиазм сильно убавился, я ужасно устал и с трудом мог переносить подъем в родном обличии.
Как мне сказали, через Черный Рынок спуститься в глубины незаметно мы не могли, потому пришлось выбрать путь через подгорные селения слевитов. Якобы так наши враги просто не успеют узнать о том, что мы идем. Кто они, эти враги, никто не знал, но предполагалось, что их возглавляет Король Подземелий, предположительно Райнар или тот, кому кукольник подчинялся.
Близилась зима, внизу еще не везде полежал снег, а вот выше творилось настоящее буйство стихии. Страшная метель не прекращалась ни на час, словно вознамерившись скинуть с горы непрошенных гостей. От пронизывающего ветра, носившегося по горным хребтам, не спасала ни теплая одежда, ни магия наших колдунов.
По одному спать никто не ложился, все набивались в одну палатку. Бэйр стала самым любимым членом команды. Ни Люциус, ни Кудеяр не могли так согреть магией, как она: за ее объятия устраивались настоящие состязание, и только Арланда она всегда пропускала без очереди. Ему вообще все очень завидовали, потому что он мог спать рядом с ведьмой и греться, сколько ему захочется.
Мы подошли к воротам города высокогорных слевитов спустя месяц после того, как покинули особняк. Почти все это время мы понемногу поднимались вверх, двигаясь по огромной широкой дороге, казалось, ей не было конца.
Бедняга Кудеяр едва снова не свалился с простудой, как в пустыне, но Бэйр с Люциусом не прекращая поддерживали вокруг полусенари теплый согревающий купол, и потому все обошлось. Адольфу тоже пришлось несладко, но от холода его спасала пушистая шуба, которую на прощание ему подарила Юкка. Когда же у него начался кашель, ведьма приготовила согревающую мазь, которая не дала болезни усугубиться.
Арланд с Дейкстером в тайне согревались припасенным алкоголем, Эмберу никакие холода были не страшны: он стоял под ледяным ветром в одной только мантии с тем же спокойствием, с каким мог стоять у камина в нашей гостиной. Единственное, на что жаловался дракон, так это на голод: живя в одиночку, он каждый день мог съедать по несколько быков, а в особняке полностью опустошал кладовую раз в трое суток. Здесь, в горах, ни кладовых, ни быков не было, и Эмбер уже готов был жевать снег от отчаяния.
Я все упрашивал его превратиться в дракона и поохотиться на горных козлов: я не мог дождаться момента, когда примерю на себе это обличие! Но он все отказывался, говорил, что это опасно. Я не мог понять, чего в этом может быть опасного, но обычно не настаивал.
Большую часть времени я проводил в облике Мафусаила: Рэмол сделал очень удачное живое существо, ему никогда не было жарко или холодно, организм быстро перестраивался под любые условия. Будучи гигантской крылатой ящерицей, я мог летать на разведку и охотиться, пока другие двигались по дороге. Собственно, этим я и занимался весь месяц.
Город слевитов, который был нашей первой целью, давным-давно выстроили прямо внутри горы. Эмбер говорил, туда никогда не попадало ни единого луча солнца, но всегда было тепло и сухо. Несмотря на то, что, попав внутрь, мы лишимся света, каждый из нас мечтал поскорее оказаться в городе слевитов.
Наконец, очередной поворот вывел нас к огромным резным каменным воротам, сдвинуть которые, наверное, было не под силу и сотням мужчин вроде Дейка. Я никогда не видел ничего подобного, и замер, рассматривая грубую, но удивительно органичную резьбу по камню. Однако, остальные моего восторга не разделили: Дейкстр первым пошел долбить в древние ворота, чтобы его поскорее пустили погреться.
Когда слевиты услышали нас и стражник сквозь механический глазок посмотрел на письма Рэмола, а потом на рога Эмбера, внутри горы зашумел гигантский механизм, словно заворочалось пробудившееся чудовище. Ворота плавно отворились, пропуская нас в укутанные оранжевым светом высокие коридоры.
Заходя внутрь, я обернулся и бросил прощальный взгляд на солнце, прячущееся за белой пеленой облаков. Как знать, сколько я его еще не увижу?
Город слевитов оказался вовсе не таким, каким я его представлял. Мне думалась, повсюду будут резные статуи из камня, коридоры, где со стен на нас будут смотреть древние Владыки Гор. Но это оказался самый обычный город, с той только разницей, что вместо неба здесь только сплошной черный камень. Однако, потолки тоннелей находились настолько высоко, что замкнутое пространство ничуть не ощущалось.
По ярким улицам носились слевиты, похожие на крепких плечистых людей. У всех у них были русые волосы и темные глаза. Помимо слевитов в городе обитали люди, ланки и даже леннайи — последних совсем мало, но все-таки они здесь жили.
В первом же городе Эмбер отдал одно из писем Рэмола Владыке Гор, и тот вручил нам бумагу с печатью, которая обеспечивала нашу неприкосновенность. Пока у нас эта печать, мы могли пройти по всем подземным городам, в любом нам обязаны были дать все необходимое для путешествия и пропустить дальше. Когда мы вернемся из лабиринтов, охрана пустит нас обратно только увидев эту печать — всем прочим из глубин подниматься запрещено. Так же эта бумага была доказательством перемирия между слевитами. Документ нужно было хранить и защищать пуще жизни, Эмбер запечатал его в плотный кожаный конверт и носил на веревке вокруг шеи.
