Тут из оврага выскочила кавалерия — все семеро. Но до полона метров пятьсот уже, началась погоня. У Акима была идея не упустить ни одного татарина, чтобы засаду не раскрыть. Спешенных татар стрелки быстро постреляли, и даже сбили одного убегающего конного. Так что семеро драгун пытаются догнать пятерых татар. Татары пытались держать дистанцию и отстреливаться из луков, но в результате первых минут перестрелки у татар ранены две лошади, татар догнали и добили, и один убит в спину на скаку. У драгун — один ранен в ногу, под другим ранили лошадь. Забег продолжили два татарина и пятеро драгун, вот тут гонка тянулась верст десять. Мои драгуны тоже неплохие наездники, и кони у них свежие, а татары ехали уже полдня, подустали, и кроме адреналина не имели никакого преимущества. Так что никто не ушел.
В результате у нас четырнадцать освобожденных, один раненый драгун, одну лошадь потеряли, пять приобрели, еще три — легкораненые, остальных лошадей пришлось прирезать. Раненому медик извлек стрелу из ноги, рану прочистил, зашил, дал антибиотики, драгун лежит, выздоравливает.
Бывших полонян Аким взял в оборот, рассказал про славный город Чернореченск, про доброго боярина Андрея, что домой им самим не добраться — 'тут самый татарский путь, сразу схватят' Да и люди не слепые, видят ладных воинов в одинаковой форме (!), с невиданным оружием, всех татар побили. Согласны они в Чернореченск.
Убитых татар ободрали и закопали подальше. Убитые лошади тяжелые, приходилось разделывать на месте, но тут мужики из полона помогли. Шкуры ободрали, хорошее мясо срезали. Аким и это предусмотрел, взял с собой мешок соли и бочонок, набили солонины. Все объедаются вареной кониной. Шкуры промыли и присолили, из них выходят хорошие ремни, кобуры, жесткие части сапог.
Следы побоища попытались спрятать, кровь присыпали землей, сверху лошадей погоняли. Наблюдательный пост поставили на левом берегу реки, чтобы он успел предупредить о подходе полона пораньше. Через два дня пришел малый шлюп со сменой. Переправлять людей на шхуну решили к следующей смене двумя рейсами малым шлюпом.
Следующих татар с полоном через шестнадцать дней 'приняли' строго по плану — полоняне еще только шли по броду, а нетерпеливые татары уже выходили — постреляли прицельно большинство прямо на берегу. Трое бросились убегать, под ними ранили коней и добили с безопасного расстояния.
А вот когда брали третий полон, потеряли одного драгуна — татары отстреливались, стрела попала в нижнюю челюсть и пробила горло, умер быстро от потери крови. Вот такая лотерея, потому как по итогам мы насчитали более десятка попаданий по щитам, кирасам и шлемам — ни одного пробития. Под нашими драгунами убили четырех коней, нескольких ранили. После третьего полона ждали еще неделю, потом свернули лагерь и пошли домой.
Итогом стали пятьдесят четыре освобожденных человека, было пятьдесят пять — одна девка умерла уже на струге. Было убито почти шестьдесят татар, все двадцать две лошади продали в Тане. Более тридцати засоленных шкур, три бочки солонины — очередным рейсом привезли из Таны мешок соли и бочки. Ну и обычные трофеи с татар. Кроме того, Аким по моему заданию внимательно осматривал берега на предмет каменного угля, и нашел на правом берегу Северского Донца овраг, ниже брода, а в нем черная горизонтальная полоса, привез мне корзину образцов — настоящий антрацит! Наверное. Но каменный уголь — точно. Только не знаю, коксующийся или нет. Но это уже какие перспективы! Вот только как его оттуда возить, оттуда по течению, а туда как суда подымать? А возить надо помногу, в малом количестве угля смысла нет. Веслами не намахаешся, волами поднимать — медленно очень, и потом волов обратно перегонять еще. Мои же того вола забили и съели, потому как обратно идти — вол идет медленней течения, еще и отвлекаться на него. Что-то логистика пока не выстраивается.
Выпустил медаль 'За освобождение из рабства' — маленький бронзовый значок, наградил всех участвовавших в боях, таких было около половины — не всем повезло с ротацией. Всех кандидатов солдаты произвел в солдаты — получили долгожданные лычки на погоны, командиры отделений стали сержантами, восемь сержантов — старшими сержантами. Долго думал как называть 'средних' командиров, уж больно слово 'лейтенант' — не русское. Ввел подпоручиков и поручиков. Акиму и Игнату присвоил звания подпоручиков — один красный просвет на зеленом погоне и маленькая бронзовая звезда. Савва остался старшиной, он в операции 'Калита' не участвовал, базу охранял.
На счет звезд на погонах, сразу разъяснил, что это подобие Вифлеемской звезды, что воссияла над миром, когда родился Исус. А то еще обвинят в каббале.
Пошли выплаты жалования — только солдатам тридцать шесть лир в неделю. Но заблаговременно увеличил выпуск печенья и пряников — в первое же воскресенье почти половина солдатского жалования вернулось в лавку.
Среди освобожденного полона было много молодых парней — почти все записались в кандидаты в солдаты — шестнадцать человек — тренируются уже. Пока шла операция построили два дома, теперь еще и четвертую казарму строить.
Прохор построил конную косилку, отлаживаем, траву косим, пшеница скоро созреет. Молотилку тоже построил, но проверять нечем — но там не срочно. А мельницу даже не начинал, но время еще есть. Аргирос отлил из бронзы модель карабина, отлаживаем досылание и экстракцию патрона, пришлось делать новый затвор и переделывать рампу подачи патрона. На УСМ надо переделать курок под новый затвор.
Отладили штамповку новых гильз, там даже проще, гильза короче, вот только проточку надо делать на токарном станке. Но настоящий токарный для этого — излишество, сделали суррогат — перевернутый сверлильный, из шпинделя торчит оправка, на нее плотно одевается гильза на ходу. Затем один рычаг прижимает гильзу к шпинделю конусом по центру, после этого, второй рычаг прижимает кондуктор-резец, который за пару секунд делает проточку, все это происходит без остановки шпинделя. Всего пять движений — надеть гильзу, левой рукой прижать один рычаг, правой — другой, отвести рычаги, снять гильзу. Очень быстро, около семи секунд. Сделали полсотни гильз, надо испытывать.
От группы Прохора отделились два пацана, электричеством занимаются, придал им одного мужика, он же еще и аккумуляторщиком будет. Но группа Прохора пополнилась еще пятью пацанами из новеньких. Двоих, с намеками на хороший почерк направил в писари, но пока только учатся писать. Электрики сделали большой двенадцативольтовый аккумулятор, каждая банка размером с ведро. Заряжали его в ручном режиме, на генераторе нет реле-регулятора. Сначала контролировали вольтметром, потом по кипению электролита приспособились. Для батареи построили отдельную будку, а то выделение водорода, паров кислоты... 'Раскачали' емкость аккумуляторной батареи где-то до двухсот ампер-часов. Была проблема чем разряжать аккумулятор, сделали резистор — на кирпич накрутили тонкой железной проволоки.
Наконец-то сделали реле, используя это реле, три маленьких резистора и два 'кирпичных' спаял реле-регулятор. Долго его регулировал, но зато аккумулятор заряжается постоянно при включенном генераторе, не надо следить за напряжением. Теперь по утрам в аккумуляторную приносят фонари, аккумуляторщик запускает генератор и заряжает все аккумуляторы. При наличии стабильного источника тока сделали в цехах проводное освещение. Провода в лаковой изоляции и на деревянных изоляторах пропитанных маслом, но так как всего двенадцать вольт — не страшно. На стенах — тумблеры от фонарей, лампа — медная пластина с тремя светодиодами и резистором. Теперь в цехах можно работать хоть круглые сутки, но я это пресек, сказал не пускать пацанов после ужина в цеха без моего разрешения.
На Шхуну 3 поставили нарезное орудие на вертлюге, при первом же выстреле столб вертлюга завалился на бок. Оказывается, они его прикрепили только к доскам палубы. Пришлось делать мощное подкрепление вертлюга и чинить палубу. Но вторая попытка показала хорошие результаты. Главной проблемой стала качка, она сильно снижает точность, надо приноравливаться. Надо готовить артиллеристов, но как их отбирать из стрелков, как их готовить? Надо думать. А то уже построили Шхуну 4, стоит без паруса, заложили пятую. Я так думаю, к войне у меня будет около пятнадцати шхун. Остальные суда для войны придется нанимать. Но на свои шхуны нужны свои капитаны. Сейчас у меня в цехах с людьми полегче стало, особенно с подсобниками. Тем более, с неквалифицированной работой солдаты хорошо помогают. Переговорил с мужиками, выбрал пятнадцать и послал на флот, пока матросами, но большинство должно стать капитанами.
Из бронзового прототипа карабина сделали первый выстрел, сам карабин нормально, а вот гильзу подуло в нижней части — слишком легкий затвор, слишком рано отходит от патронника, гильза выходит за ним, а давление еще высокое, вот ее и дует. Стали добавлять свинцовые грузики на затвор, подобрали массу немного с запасом, отлили новый затвор. С новым затвором стреляет нормально. Зарядил в магазин два патрона, стрельнул — звук какой-то другой. Так это очередью оба патрона ушли! Вот тебе и пулемет! Не, рано пока, патроны жалко. Надо шептало регулировать, неправильно срабатывает, пришлось новое отливать.
Что-то я сильно погрузился в промышленность и армию, про политику совсем забыл. 'Если ты не занимаешься политикой, то политика занимается тобой' — это Бисмарк перефразировал Перикла. Надо в Турцию сходить, посмотреть как там, готовятся ли к войне. Кроме того, есть еще конкретный повод, у османов есть большие галеры — мавны, а я еще ни одну такую не видел, а это будет основной противник на море в будущей войне.
Вышел на Шхуне 2, с собой кроме матросов взял солдат и сержантов, переодетых в рабочую одежду, будем купца изображать. Конечно, взял турчонка Метина, в пути занимался с ним турецким языком. Когда сказал что идем в Турцию, Метин испугался, подумал, что я его хочу вернуть домой. Да что же такое! Никто домой не хочет!
Пошли сразу на юг, на следующий день увидели берег, пошли вдоль берега на запад. Идем вдоль берега, посматриваем — много небольших селения на берегу, много рыбацких лодок. Встречаются фелюки, фусты, но ни одной мавны пока. Только на следующий день прошла одна навстречу, вот это махина! Двадцать шесть весел с одной стороны, по пять гребцов на весло! Это только гребцов более двухсот пятидесяти! На носу орудийная площадка, три пушки, одна смотрит прямо — две в стороны. А вот это заря морской артиллерии, это очень мало. Пушки дульнозарядные, перезаряжаются медленно. Я так думаю, что в быстро идущую шхуну они могут попасть только случайно. Наверняка, еще куча лучников на борту, вот такая 'огневая мощь'
Как бы еще посмотреть толщину борта. Пошли дальше. На следующий день увидели бухту и довольно крупный город, Эрегли, наверное. Встали на рейде, на ялике высадились. Заплатил портовый сбор, так как груз не выгружал, то совсем мелочь. Прошлись по городу, есть верфи, и строят что-то крупное, мавну наверное. Как бы туда попасть. Ходили, ходили вокруг, и к нам вышла охрана. Через Метина объяснил что я купец, хочу продать для верфи лес. Через некоторое время к нам вышел другой турок, корабел наверное. Дал ему монету за беспокойство, поговорили про лес, корабел пожаловался что хорошо просушенного леса не хватает, а Великий Мехмед Второй требует построить много мавн и фуст к весне будущего года. А я все спрашиваю, какого размера лес нужен. Он мне объясняет, я 'не понимаю', он махнул рукой, 'пошли, покажу'.
Подошли к стапелю, спрашиваю 'мавна?' — кивает. Показывает мне какие нужны доски для борта, для палубы, я все киваю, а сам смотрю обшивку борта — где-то двести — двести пятьдесят миллиметров. Ядро может не пробить, а снаряд — запросто. Поблагодарил корабела и мы ушли. Вот так, сразу узнал две важных вещи, значит планы на войну у султана не изменились.
Пошли дальше вдоль берега, прошли вход в Босфорский пролив, у входа в пролив стоит более десятка мавн. Я в пролив даже не сунулся, а ведь генуэзские корабли ходят через пролив. Интересно, а перед войной их перестанут пускать? А ведь это интересный момент, на этом можно попытаться сыграть.
Утром высадился в небольшой рыбацкой деревеньки, недалеко от пролива. 'Угостил' рыбака монеткой, расспросил — да, все чужие корабли в проливе останавливают и проверяют. Генуэзские корабли пропускают после проверки.
Теперь есть над чем подумать, пошли в Каффу. В Каффе прошелся по порту, поспрашивал, какой корабль пришел недавно из Средиземного моря. Пошел искать капитана этого корабля, нашел в таверне, угостил его, поговорили.
— А много ли мавн в Босфорском проливе?
— В самом проливе встретил только несколько штук, а вот в Мраморном море, у входа в пролив, стоит около полусотни мавн, причем стоят пустые, только охрана. На выходе из пролива стоит дюжина. На всех больших верфях строят мавны по приказу султана.
— И зачем османом столько мавн в Мраморном море?
— Да я сам удивляюсь, Мехмед же с Венецией воюет, там мавны нужны, а они от италийских берегов идут к Босфору, в пути встретил несколько. А в Мраморном море османам воевать не с кем.
— А пропустили через пролив, нормально?
— Да как обычно, показал генуэзский ярлык, и пропустили.
Вот такие новости. Интересно, а какие новости на самом верху, пойду-ка я во дворец консула. Опять надо наряжаться как латинянин-чиновник. Ну что у них за мода! Отсталые люди. Пошел к помощнику консула Оберто Скварчиафико, он рассказал мне свежие сплетни: Шейдак, разочарованный назначением Эминека, уехал, говорят, что в Золотую Орду еще в начале весны. А Эминек, его же Менгли назначил беем Ширин, живи и радуйся. Так нет, стал требовать от Менгли Гирея в жены его мать, вдову Хаджи Гирея. А ведь так Эминек может получить шанс на ханский трон. Конечно, Менгли это не понравилось, несколько месяцев они были в плохих отношениях, и недавно, Менгли снял Эминека с должности главы Ширин. И Эминек уехал, тоже в Орду, что ли.
Еще узнал от него, что на днях консул дает званый обед, в честь какого-то праздника. И за некоторую сумму, Оберто организовал мне приглашение на этот обед. А ведь я читал про него, этот Скварчиафико вынес ключи от Каффы османам при осаде. Ну там и обороняться никто не хотел, поддержки татар не было, только гвардия Менгли Гирея. Только выжил ли Оберто после этого? Историки пишут, что османы убили всех латинян, после взятия Каффы. Но в этой реальности осаду городов Таврии хочу не допустить, а за Оберто надо будет присмотреть.
До приёма у консула несколько дней, обновил гардероб, теперь уже парадный, по генуэзской моде, так не люблю эти штаны-лосины, но надо прикидываться своим — латинянином.
Еремей все в некотором возбуждении от новой желтой ткани, наша ткань сейчас самая дорогая из простых крашеных тканей, дороже только шелк. Пытается строить планы по торговле желтой тканью со всем миром, 'Остапа несло'. К нему подходили, просили продать краситель, но он честно сказал что ему привозят уже окрашенную ткань, и красителя он в глаза не видел. А то что краситель производит его партнер, он скромно промолчал. Я-то не хочу торговать пикриновой кислотой, так как это мощная взрывчатка, тут сразу две опасности. А Еремей видит в этом хитрый план П... Белова, мол, правильно, монополия, больше заработаем.
