Павел Корнев Ревенант

— Уве, займись лошадьми! — распорядился я, направился к выходу на площадь и махнул подручному. — Мик, идем!

Маэстро Салазар издевательски вежливо поклонился главе охраны маркизы и поспешил за мной, не дожидаясь ответной реакции оппонента. Да ее и не последовало, поскольку в стычке не была заинтересована ни одна из сторон.

На площади Микаэль нагнал меня, зашагал сбоку и спросил:

— Как прошел разговор?

— Познавательно, — скривился я и указал на вершину пирамиды. — Поговорим наверху.

— Это действительно необходимо? — поразился бретер.

— Проведем рекогносцировку на местности.

— Так точно, сеньор обер-фейерверкер! — дурашливо выпалил маэстро Салазар, припомнив мой чин в роте Сизых псов.

Я только вздохнул и двинулся к пирамиде. Уступы грандиозного сооружения достигали высоты в половину человеческого роста, но по центру каждого из ребер к вершине тянулись лестницы с обколотыми и неровными, но все же вполне пригодными для подъема ступенями. Начинались они у темных провалов, ведущих во внутренние коридоры; прежде там были установлены статуи, теперь громоздились груды обломков. Да и сама пирамида раньше была облицована лунным мрамором, но сейчас островки молочно-белого, с серебристыми прожилками камня сохранились только на углах, откуда их не удалось сколоть некогда орудовавшим в городе мародерам.

Очень скоро дыхание сбилось, поэтому на лестнице мы не разговаривали, да и на вершине первое время молчали, потрясенно озираясь по сторонам. Пирамида возвышалась над всем городом, вид с нее открывался просто великолепный. А еще наверху было удивительно душно, несмотря на сильный ветер. От камней словно поднимался жар, он окутывал незримым маревом и дурманил сознание. Отголоски древних жертвоприношений намертво въелись в наш мир и отравили эфир, первозданная сила отдавалась в голове учащенным сердцебиением, в ушах жужжали призрачные осы. И вместе с тем присутствия запределья не ощущалось. У этого места силы не имелось хозяина на той стороне, и грань между реальностями была крепка. Крепка — пока не взошла полная луна.

— Чувствуешь это? — спросил я у Микаэля.

Тот сплюнул под ноги.

— Мерзость-мерзость.

— Но какой вид! — тягостно вздохнул я. — Будто с высоты птичьего полета на город смотришь!

Маэстро Салазар только фыркнул и спросил:

— Что наплела тебе эта стерва?

Я усмехнулся:

— Между вами точно ничего не было? Ты, часом, не пытался задрать Адалинде юбку?

— Не заговаривай мне зубы, Филипп! Не выйдет!

— И в мыслях не было, — пожал я плечами и направился к алтарю.

Его явно пытались скинуть вниз, но, даже будучи расколотой на несколько частей, массивная плита оказалась слишком тяжела. Рядом с ней, в самом центре вершины обнаружилось круглое отверстие с уходившими вертикально вниз стенками отполированного камня. Немного дальше обнаружилась и винтовая лестница.

Я присел на краешек алтаря и вкратце пересказал услышанную от маркизы цу Лидорф историю.

Микаэль задумчиво подергал себя за ус и спросил:

— Ты веришь ей? Она могла все это выдумать, чтобы прикрыть свой зад!

— Могла, — подтвердил я. — Но тогда и близко не подпустила бы нас к ведьме.

— Ха! — усмехнулся маэстро Салазар. — Даже если мы не заблудимся в этой драной пирамиде, нас могут убить после. У них три ритуалиста и десять бойцов, не забывай!

— Ты ведь не просто так поцапался с Кранцем — что скажешь о нем?

— Пока что он ничего против нас не имеет.

— Вот видишь!

— Это ни о чем не говорит. Кранц — наемник, он без колебаний выполнит любой приказ.

— Последует ли этот приказ — вот в чем вопрос. Что касается блужданий в пирамиде, с этим больших сложностей не возникнет, — сказал я и выложил на камень полученные от маркизы листы, а для надежности придавил их стилетом и несколькими монетами. Сверху оказалась карта Айверга с подробно прорисованными окрестностями Уллимонтиса, дальше шел план самого города, а на остальных бумагах обнаружились схемы внутренних помещений пирамиды.

Маэстро Салазар презрительно фыркнул.

— А если мы не отыщем ведьму? Что тогда? Уберемся отсюда, поджав хвост, несолоно хлебавши? — Черные глаза бретера яростно сверкнули. — Надо брать маркизу за глотку и выбивать ответы!

— Кто говорил о трех ритуалистах и десятке бойцов? — скривился я. — И потом, у меня есть что предложить Адалинде в обмен на информацию. Так что особо усердствовать с ведьмой не будем. Войти внутрь — войдем, а там станем действовать по обстоятельствам.

— Ты о чем? — удивился Микаэль и сразу сообразил. — Хочешь рассказать ей о кознях муженька? Не выйдет, Филипп! Она тебе не поверит!

Я продемонстрировал перстень с окруженной изумрудами янтарной звездой. Маэстро Салазар хмыкнул и спросил:

— Тогда к чему это все? Почему не договориться с маркизой прямо сейчас и не убраться отсюда сегодня же?

— Сейчас все помыслы Адалинды заняты полнолунием, ведьмой и обрядом. Она даже слушать ничего не стала!

— О женщины! — протянул маэстро Салазар. — Непостоянны, как бокал вина, и столь же мимолетна их красота! — Он вдруг осекся и посмотрел на меня. — Филипп, а что если нас отсылают в пирамиду, желая без помех провести обряд на ее вершине?

Я выругался. Вполне резонное предположение бретера душевного спокойствия мне отнюдь не прибавило.

К ужину я ни мыться, ни переодеваться не стал. Просто не успел. Накрыли Адалинде отдельно от остальных; помимо меня за столом компанию маркизе составили три ритуалиста, служивших под ее началом в риерском отделении Вселенской комиссии. Из этой троицы знакомым оказался лишь встретивший нас рыжий магистр-надзирающий, белокожий и зеленоглазый, с тонкими чертами гладковыбритого лица и пребывавшими в вечном треморе тонкими пальцами. Звали его, как я припомнил, Эмиль Фогель, и болтал он просто без умолка, при этом умудряясь не сказать ничего существенного или хоть как-то связанного с работой. Парочка же экспертов, коих маркиза именовала Юргеном и Клаусом, напротив, отличалась немногословностью и неторопливостью, если не сказать — основательностью в движениях. Из-за одинаковой одежды и манеры поведения они казались братьями, даром что один был шатеном, а другой черняв, да и сложением отличались кардинально. Весу в дородном Юргене было в полтора раза больше, чем в тощем Клаусе.

Обещанных фазанов приготовили на открытом огне, к ним откупорили бутылку вина, на этот раз — белого. Я засиживаться за столом не стал, быстро поужинал и откланялся. Общество чужака определенно тяготило подчиненных Адалинды, да и у меня коллеги каких-либо теплых чувств не вызывали.

Так что я спустился на первый этаж и отыскал ту самую ванную комнату, о которой обмолвилась в разговоре маркиза. Проблему засорившихся труб решили самым кардинальным образом — разломав стену, и сейчас из дыры в утопленную в полу ванну хлестала струя не слишком горячей, скорее, даже просто теплой воды.

По счастью, это помещение погромщики своим вниманием не почтили, мрамор ванны остался невредим, а многовековую грязь и мусор отсюда уже вычистили. Я скинул на сухое место плащ и камзол, затем избавился от перевязи и с превеликим облегчением стянул с себя кольчугу, а после и стеганый жакет. Затем разделся, осторожно ступил в воду и улегся на гладкое каменное ложе. Памятуя о недавних событиях, шпагу и магический жезл положил так, чтобы без труда дотянуться до них рукой; им, в отличие от пистолей, брызги повредить не могли.

Грязную воду вмиг унесло в сток, ванна вновь очистилась, и какое-то время я просто бездумно медитировал, наслаждаясь теплом, а потом насторожился, заслышав шаги. Как оказалось, это пожаловала Марта.

— Ты что творишь? — возмутился я, когда девчонка принялась раздеваться. — А если увидит кто?

— Плевать! — коротко отозвалась ведьма, оголилась и без всякого стеснения присоединилась ко мне в ванне, благо размеры той позволяли осуществлять водные процедуры втроем или даже вчетвером.

Марта блаженно застонала, перехватила мой неодобрительный взгляд и беспечно улыбнулась.

— Филипп! Поверь, до нас нет никому дела! Не в этом жутком месте!

Ведьма, несомненно, заблуждалась, но, когда она скользнула ближе, я отстраняться не стал и, напротив, притянул худенькую девчонку к себе.

Кто знает, что день грядущий нам готовит? Уверен, неведомо то даже ангелам небесным, хотя бы по той простой причине, что нет им до нас грешных никакого дела. Так стоит ли упускать возможность почувствовать себя по-настоящему живым?

Еще и полнолуние это, чтоб его...

2

К несению караулов нас не привлекали, так что в кои-то веки удалось нормально выспаться. Когда я утром спустился на задний двор, где над костерком побулькивала в котелке каша, маэстро Салазар с Хлодвигом Кранцем опять собачились, но уже без вчерашней экспрессии и задора, просто убивали время, не желая думать о предстоящей охоте на ведьму.

После плотного завтрака я увел всех в одну из расчищенных комнат и начал разбирать с Микаэлем запутанные планы пирамиды, а Уве велел перекроить плетение защитного полога для отражения магических атак. Едва ли у старухи при себе окажется мушкет или арбалет, а вот чарами ведьма нас попробует приложить непременно. Марта отрабатывала перехват управления щитом и накачку его силой, маэстро Салазар, как обычно, отпускал в ее адрес ехидные замечания, но изредка тяжко вздыхал и все же давал дельные советы. Мне приходилось контролировать и школяра, и ведьму, иначе они запросто могли по недомыслию не оставить от дворца и камня на камне.

За весь день отвлеклись от подготовки, лишь когда подошло время обеда, да еще раз заглянула сеньора Белладонна. Невесть с чего она пристально уставилась на Марту, потом понимающе хмыкнула.

— Да, это все объясняет!

Льдисто-серые глаза ведьмы недобро блеснули, я предостерегающе поднял руку и спросил маркизу:

— О чем это ты, Адалинда?

— Я своим ушам не поверила, дорогой мой Филипп, когда рассказали, что ты... плескался в ванне с собственным слугой, — последовал спокойный ответ.

Уве смущенно отвернулся, Микаэль ухмыльнулся в усы, я вздохнул. Никак не отреагировала на прозвучавшую тираду одна Марта.

— Это все? — поинтересовался я, поворошив лежавшие перед собой листы.

— Нет! — резко бросила сеньора Белладонна. — Ты совсем заморил девочку, я распоряжусь сварить суп!

— Как тебе будет угодно. Но если действительно хочешь помочь, выдели нам на обратную дорогу одну из заводных лошадей.

— Распоряжусь, — пообещала маркиза цу Лидорф и покинула комнату.

Готов поклясться, ее буквально распирало от смеха. Ангелы небесные! Еще только сплетен на этот счет не хватало...

— Стерва! — не сдержалась Марта. — Лошадь жирная!

— Зря ты так, — покачал головой маэстро Салазар, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. — Супчик нам и в самом деле не помешает.

— Да подавись им!

Я откашлялся и потребовал:

— Не отвлекаемся! Продолжаем!

За два часа до заката я отпустил всех перевести дух, а сам уселся у окна, успокоил дыхание и погрузился в неглубокий транс, желая усилить ток внутренней энергии, сделать его более ровным и стабильным. Мой увечный дар не оставлял шансов особо преуспеть в этом начинании, но кое-что сделать все же удалось. К тому времени, когда заброшенный город утонул в сумерках, а на краешек неба выполз бледный пока еще круг луны, я стал чувствовать незримую стихию куда острее прежнего.

— Почему мы одни идем в пирамиду? — не к месту задался Уве резонным в общем-то вопросом. — Почему нас не сопровождают люди ее светлости?

— Сколько нужно магистров для ареста ведьмы? — с усмешкой ответил я.

— Но почему именно мы?

Микаэль поднял глаза к небу и обреченно вздохнул.

— Неужто на факультет тайных искусств теперь принимают полных неучей? Да любому грамматику такая задачка по зубам!

— Поясни, — попросил Уве, набычившись.

— У пирамиды четыре стороны, выходы имеются на каждой из них. При маркизе три колдуна, плюс она сама — получается по ритуалисту на выход. Еще два — три бойца каждому в поддержку, это не так уж и много. А иначе никак — простецам ведьма легко головы заморочит.

— Именно, — согласился я с рассуждениями бретера. — Нам досталась роль загонщиков, такие дела.

— Что бы они без нас делали... — проворчала Марта, оторвавшись от изучения режущей кромки здоровенного кухонного ножа, доставшегося ей от рёгенмарского людоеда. Меня эта железяка нервировала, а вот ведьме чем-то приглянулась.

— Что бы делали? — и тут не полез маэстро Салазар за словом в карман. — То же, что будут делать, если наши блуждания по катакомбам не принесут должного результата. Войдут в пирамиду одновременно с четырех разных сторон и станут молиться об удаче.

— Нам удача тоже не повредит, — поежился Уве, немного помялся и обратился ко мне: — Магистр, касательно моего перехода к магистру Прантлу... Не уверен, что это стоящая идея.

— Да неужели? — поразился я перемене настроения слуги, который еще недавно чуть ли не прыгал от радости, добившись перевода.

— Он ведь, как и вы, колесит по всей империи, — пояснил свою мысль школяр. — Я просто подумал, а не согласится ли ее светлость принять меня на службу в риерское отделение? Имеет смысл просить об этом или мое присутствие будет напоминать ей обо всем, — он неопределенно повел рукой, — вот этом?

Микаэль с уважением похлопал в ладоши.

— Браво, мальчик! Ты становишься настоящим карьеристом!

Марта вопросительно посмотрела на меня, и я пояснил ведьме незнакомое слово:

— Карьерист — это человек, которого волнует повышение по службе больше самой службы.

— Магистр! — протянул Уве, краснея. — Зачем вы так?

— Ты все делаешь правильно, — похвалил я слугу. — Если наше предприятие увенчается успехом, я непременно переговорю насчет тебя с Адалиндой и уверен — она пойдет моей просьбе навстречу. Ты не кот в мешке, уже успел себя зарекомендовать.

Уве сразу успокоился и даже приободрился, а я обратил свое внимание на Марту. Если маэстро Салазара я знал как облупленного, то спокойствие девчонки можно было объяснить лишь недостаточно развитым воображением.

Ночь. Полнолуние. Место силы. Ведьма. Кровавый обряд.

Ангелы небесные! Да на меня самого при одной только мысли об этом начинает паника накатывать!

— Тебе идти необязательно, — сказал я Марте. — Ты не состоишь во Вселенской комиссии, я просто сопровождаю тебя к месту будущей учебы.

Девчонка лишь покривила уголок рта и вернулась к изучению ножа. Но нет, она тоже нервничала, слишком уж плотно были сжаты тонкие бледные губы, да и скулы заострились еще больше обычного, придавая и без того резкому лицу дополнительную жесткость. Все же не дура, понимает, что охотники на ведьму в любой момент могут превратиться из загонщиков в добычу.

Я вздохнул и начал подтягивать ремни. Ни шпагу, ни кольчугу брать не стал, плащ заменил на прочную кожаную куртку, через одно плечо перекинул ремень подсумка с парой ручных бомб, на другое повесил связку факелов. Микаэль помимо факелов прихватил еще и увесистый молот на длинной рукояти, а вот Уве и Марту мы нагружать не стали.