Сказочница. Общий файл

Серый хмыкнул и закрыл глаза.

— Люди изобретают столько ненужных вещей, за всем разве уследишь? Вот и этот... умелец... придумал ловушку для магии. Высасывает ее из воздуха и запечатывает в банки, как огурцы.

Дракон вдруг подмигнул мне красным глазом и заговорщицким шепотом поделился со мной:

— Страсть до чего люблю маринованные огурцы, небольшого размера, хрустящие, с маленькими, аппетитными пупырышками...

Я моргнула, не зная, что на это сказать, а легендарный дракон блаженно зажмурился и произнес уже другим, совершенно не вяжущимся с выражением лица голосом:

— Когда в руках одного человека собирается много магии, он обязательно начинает чувствовать себя всесильным. Скажи мне, Семечка, чувствуешь ли ты свою Нессу?

Я молча покачала головой.

— А знаешь почему?

— Ну, если этот ваш вопрос как-то связан с тем, что вы тут только что рассказывали про банки с магией, — неуверенно проговорила я, чувствуя себя абсолютной идиткой, — то остается предположить, что они где-то заперты...

— И как ты думаешь, где?

— В банках? — я приподняла брови. Ну, а что... абсолютно необязательно итак смеяться.

— В некотором роде, — отсмеявшись, согласился дракон. — Не обижайся, но если подумать, то чаруса и вправду чем-то напоминает банку.

— Подождите-подождите! — я подняла вверх указательный палец и даже потрясла им для пущей важности. — Но мне совершенно точно кто-то говорил, что драконы не могут летать сквозь чарусы... Там что-то было про магическую аномалию... Я сейчас вспомню, я точно это знала...

— Не могут, — Серый поднялся из кресла и подошел к окну, за которым по-прежнему кто-то многоголосо стенал и плакал. — Точно так же, как чарусники не могут покинуть своего пространственного кармана. Я думал, ты поняла, как это работает. Если магия исчезла из одного места, она обязательно появится в другом...

— И что нам делать? — спросила я и подошла к окну, чтобы посмотреть, что там привлекло внимание дракона.

И лучше бы я этого не делала, потому что там не было неба, деревьев, домов и людей. Ничего такого, что я ожидала увидеть. За окном была спальня. Наша с Киром спальня. И Кир лежал на кровати, откинув руку в сторону. Мерно вздымающаяся грудь говорила о том, что он крепко спит, и мне до боли просто захотелось протянуть руку и провести ладонью по темным волосам, разбудить его, склонившись к его лицу, чтобы я стала первой, кто увидит, как мутны спросонья его глаза, как сон отступает перед действительностью, как раздвигаются в улыбке губы...

— Нам? — Серый перевел на меня задумчивый взгляд. — Боюсь, что сделать что-то в этой ситуации можешь только ты...

— Я думала, что ты всесильный легендарный дракон, — проворчала я. — Что ты можешь все... Неужели нет какого-то заклинания, которое сможет все исправить и повернуть вспять?

— Я не всесильный, — он грустно покачал головой. — Всесилие — миф. Что же касается заклинания, то тут ты права. В некотором роде... Расскажи мне сказку, сказочница. И пусть она будет о том, как ничего этого не было...

Я не хотела понимать. Просто не хотела, хотя, кажется, понимание происходящего уже засело острой иглой в моем мозгу. Так вот о каких жертвах говорил

Ромашка!

Я глянула на мальчишку, который с виноватым видом сидел у стены.

— Вы обещали мне, что я вернусь к утру...

— Мы врали, — прошептала Лютик, и я увидела как по ее кукольной щеке катится одинокая слезинка.

— Сказку, Семечка... — поторопил меня дракон, а я запустила обе руки в свои волосы и простонала:

— Я не могу... Я не хочу, пожалуйста...

Легендарный дракон снова посмотрел за окно, а я проследила за его взглядом и увидела Кая. Он был бледен и измучен, правую щеку рассекала некрасивая царапина, за его спиной виднелась рыдающая Вишня, которая обнимала незнакомую мне девушку.

— Ты не Наследник, — произнес мужчина, что стоял напротив моего брата и занес для удара руку, в которой я успела заметить странное оружие, больше всего похожее на банальный кухонный тесак.

— Нет! — закричала я, и мой крик наложился на вопль Вишни.

— Выхода нет, — произнес Серый Дракон. — Рассказывай свою сказку, сказочница. И когда мы немного отмотаем назад время я, может, успею исправить ошибки своих нерадивых детей.

Я закрыла глаза, набрала в грудь воздуха и, не чувствуя, как по лицу текут слезы, заговорила:

— Я сидела на полу в темном офисе и смотрела на то, как за окном сыпется снег. Мне было грустно и одиноко в чужом холодном мире. Я словно знала, что где-то далеко и одновременно неимоверно близко есть тот, кто может... — сглотнула, мысленно прощаясь с Киром. Завтра утром он проснется в своей комнате в Замке один, не обнаружив в своей постели обнаглевшую голую сказочницу. — Мне было так хреново, что жить не хотелось, — продолжила я злым голосом. — Поэтому на встречу с одноклассниками я решила не ходить.

Открыла глаза и, размазав по лицу слезы, посмотрела на Серого и, не снижая голоса, продолжила:

— На хрена вообще нужны эти встречи? На хрена вообще нужно все? Все совершенно бессмысленно и...

— Я все еще не услышал нужных слов, — напомнил мне легендарный дракон, и я, застонав от отчаянья, прокричала:

— Ничего. Этого. Не было.

Мир закрутился перед глазами, выбрасывая меня из существующей реальности туда, где я более-менее счастливо жила до того, как все это началось, в темную комнату с заснеженным окном.

— Не было. Не было, — рыдая, я растянулась на полу. — Не было, чтоб ты сдох. Не было...

За окном падал снег, а я жалела себя, стараясь не думать о том, что потеряла, стараясь убедить себя в том, что это просто был прекрасный сон — ничего более...

Кай знал, что надо делать. В теории. На практике же, наверное, никто из Наследников не делал этого ранее. Не черпал силу напрямую из реальности. Не оставлял в живых низшего демона. Не взывал мысленно к чудовищу, напрашиваясь на смертельный бой. И не боялся, конечно.

— Я Наследник, — произнес молодой человек голосом сильным и уверенным. — Я Наследник и я занимаю свое место по праву.

— И непонятно, — добавил мысленно, — кого я пытаюсь в этом убедить. По всему выходит, что лишь себя.

Он оглянулся на спящих девушек, на бессознательного демона, на перепуганную козу, которая смотрела на Наследника совершенно человеческими глазами, полными абсолютно естественного страха.

— Слушай, как тебя там, — Кай понадеялся, что никто и никогда не узнает о том, что перед тем как принять одно из самых важных решений в своей жизни, он решил побеседовать с козой. — Не пойми меня неправильно, я против коз ничего не имею. Я вообще животных люблю... Мы знаешь сколько с Миркой денег в Пражском зоопарке оставили, страшно подумать... И я, конечно, попробую обойтись без крови, но если ничего не получится... Ты уж не обессудь. Как говорится, ее я знаю уже давно, а этого кота вижу впервые.

Наследник вдруг громко застонал, закрыв лицо руками, а потом решительно двинулся к двери, ведущей из избушки. Вышел на крыльцо, окинул внимательным взором тоскливый пейзаж, в котором самая яркая краска принадлежала разбитой глинистой дороге, вдохнул глубоко, втянув воздух тонкими ноздрями, и протяжно выдохнул через рот, после чего наклонил голову, как говорила Мирка, по-ослиному, и произнес, громко, отчетливо и зло:

— Ничего не получится. Решим это сейчас.

В ту же секунду прекратился мелкий дождик, а прямо посередине серого неба появился маленький кружок, который больше всего напоминал спускное отверстие в ванне. И вот через это-то отверстие, к неописуемому ужасу Наследника, окружающая действительность и стала вытягиваться в никуда, проваливаясь в канализацию Вселенной пугающей воронкой.

— Ложки нет, — на всякий случай повторил Кай и неожиданно засмеявшись воскликнул громко:

— Ложки нет! А вот я есть. Я, долбанный избранный!..

Развернулся налево и, сощурившись, уставился в пустое пространство перед собой.

— Ну, правда, дядюшка, хватит. После всего того, что я успел прочитать на Земле, после всех этих бесконечных фильмов, дешевые спецэффекты на меня уже не оказывают впечатления.

А затем, утратив даже намек на веселье, рявкнул оглушительно:

— Я. Сказал. Хватит.

Дрогнув, закачалась одна из стен хлипкого домика, заскрипела ненадежная крыша, стекла, жалобно тренькнув, выскочили из окон и рассыпались по жухлой траве дождем тусклых брызг, но Кай не сдвинулся с места: ни для того, чтобы спастись самому, ни для того, чтобы спасти тех, кто в каждую секунду мог погибнуть под завалами. Наследник просто стоял на месте и по-прежнему смотрел на пустую точку перед собой. Он был немного бледен, но выглядел уверенным и решительным, о внутренних противоборствах говорили лишь попеременно сжимающиеся кулаки да до белизны поджатые губы.

Мир неуклонно менялся. Небо посинела, разбитая глиняная дорога выровнялась до ровного пыльного тракта, далекий серый лес трансформировался в синюю пущу. И Наследник снова оказался в чертовых Малых Виноградах. Не в тех, в которых он нашел Вишню. В тех, где встретился с Таммой. Дорогим любимым дядюшкой.

На ум почему-то пришел Пушкин, вызубренный еще, кажется, в седьмом — или все-таки в восьмом? — классе и отложившийся в голове раз и навсегда пятистопным ямбом.

— "Мой дядя самых честных правил", — вслух произнес Кай, только для того, чтобы избавиться от звенящей тишины в ушах.

— "Когда не в шутку занемог", — вторая строка пушкинского "Онегина" порадовала своей актуальностью и заставила улыбнуться.

— "Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог", — продолжил улыбающийся Тамма, появившийся из воздуха словно джинн. — Мне больше нравится эти две строки. Про уважение и про мою гениальность.

Кай на это решил ничего не отвечать. Вообще, разговаривать с главным злодеем перед тем, как вступить в решающую финальную битву — это клише, давно уже всем набившее оскомину. Помнится, после "Охоты на Пиранью" они с Миркой чуть не подрались, потому что она доказывала, что финальный бой на саблях на крыше мчащегося поезда — это очень тонкий стеб над человеческой глупостью и тягой к блокбастерам. Кай же, мысленно считавший, что сцена получилась крутой и захватывающий, сообщил, что сестра со своей любовью к подводным течениям и завуалированным намекам на нечто большее, окончательно впала в маразм. За что немедленно получил полотенцем по шее, а рука у Мирки всегда была очень тяжелой.

Сейчас же, глядя на улыбающегося Тамму, который сверлил племянника совершенно безумным взглядом, Кай — опять-таки, мысленно — согласился с сестрой. Фигня все эти финальные битвы и беседы со злодеями. Поразглагольствовать можно и над оторванной головой. Как Гамлет, например, он, между прочим, ничем не хуже Онегина... может, даже лучше, хотя и плохо кончил.

На все эти совершенно не связанные с происходящим мысли Кай потратил секунды две. После чего вспомнил все, чему его учил мэтр Лин и, не поднимая руки, дабы не привлекать к ней внимания, указательным пальцем подманил к себе одну из магических нитей. Кажется, голубую, он не приглядывался.

А Тамма тем временем досадливо цокнул языком и проворчал:

— Что ж ты такой неугомонный-то, а? Сидел бы там, куда тебя отправили... Видимо, плохо тебя папа с мамой объяснили, что старших надо слушаться.

Про папу с мамой он сказал зря. Об этом Наследник понял, когда притянутая за кончик нить вдруг запульсировала, наливаясь непонятной силой, и дернулась, словно сама по себе, заставляя Кая крепче сжать кулак.

— Ладно, не хочешь быть послушны...ы...ы...ы

Магия вырвалась из рук едва заметным глазу лучом и ударила Тамму в грудь. Непонятно, кто этому удивился больше, сумасшедший убийца или перепуганный Наследник.

— "Его пример другим наука", — прошептал Кай и отступил на один шаг назад, с удивлением следя за тем, как золотые искры пляшут по одежде того, кто когда-то был братом отца и, наверное, смог бы стать им с Миркой дядей, самым близким человеком, семьей.

Магия окутывала все большое тело Таммы, пеленала жестко и бессердечно, вырывая из мужчины сдавленные болезненные крики. Наследник следил за происходящим, не произнося ни слова, но когда умирающий сумел произнести только одно слово, все-таки ответил:

— Потому что ты не прав. Это место мое. Я принадлежу ему точно так же, как оно мне. Просто надо было внимательно слушать учителя. И если он говорит: "Верь в себя"... Ну что ж, надо просто верить. Возможно, во мне нет той жестокости, что отличала других Наследников... что ж. Будем брать красотой.

Молодой человек запрокинул голову и заглянул в синюю глубину неба.

— Я когда-то в детстве очень любил мультфильм... Черт его знает, как он назывался и что там было еще... Я даже толком не помню, о чем он. Ничего не помню, кроме того, что эта сказка приводила меня в восторг... Там на небе два солнца сменяли друг друга. И это было так завораживающе.

Кай перевел взгляд с неба на Тамму.

— Все еще мечтаешь о бессмертии? — спросил он, приподняв уголки губ. — Могу тебе это обеспечить...

Мэтр Лин проснулся, словно от удара. Сердце тревожно ворочалось в груди, весьма многозначно намекая на то, что что-то должно произойти. Старик кряхтя вышел из своей комнаты, посмотрел на спящего за столом Лаврика, покачал головой и, неспешно шаркая ногами, вышел на единственный в башне балкон.

— О Боги!

Над Белым городом, несмотря на слишком ранний для рассвета час, поднималось алое солнце.

— Во имя Изначального, — прошептал мэтр Лин, с восторгом глядя на то, как на фоне кровавого восхода, расправив крылья резвились два дракона: огромный черный, как ночь и маленький, элегантный, цвета самого синего неба. — Мальчишка, кажется, вырос...

В кабинете было холодно и темно, примерно, как и в моей душе. И я мечтала только об одном: сдохнуть, чтобы не чувствовать этой пугающей пустоты внутри. Слезы закончились еще часа два назад, а снег за окном все продолжал идти.

Я повернулась на бок, притянула к груди колени и, шмыгнув носом, закрыла глаза.

— Люблю тебя, Кир, — несчастным шепотом сорвалось с пересохших губ. — Всегда буду любить...

— Меня это безмерно радует, сладкая, — проворчали за моей спиной недовольно и обиженно, — но если бы ты при этом еще меня и слушалась, моему счастью вообще бы не было предела.

Я дернулась и зашипела от боли, потому что от резкого движения умудрилась прикусить себе язык.

В темноте моего кабинета, на фоне заснеженного окна, стоял он. Мой выдуманный красавчик.

— Но как? — выдохнула я, не зная, плакать мне или смеяться.

— Клянусь, я запру тебя до конца нашей жизни... — заявил Кир. После чего подошел ко мне и, совсем не нежно дернув за протянутую руку, помог подняться. — И можешь даже не улыбаться. Я и не думал шутить.

— Кир, — я обхватила его шею руками и крепко прижалась к родному телу. — Ки-ир...

И я думала, что слезы закончились? Вранье, они хлынули нескончаемым потоком, забивая легкие, мешая дышать, не давая возможности сказать все те слова, которые еще секунду назад были в моей голове, а теперь позорно сбежали, выбросив напоследок белый флаг.