А потом, зимой, когда тростник был неподходящим для обработки, он с соплеменниками, отвозил готовые канаты на побережье, и там весьма выгодно выменивал их на бронзовые изделия, мягкие тонкие ткани, или даже на лодки или ценные побрякушки, которые так любят женщины. ...Что и говорить, а приятно было сознавать, что, в том числе благодаря и его трудам, родное племя жило весьма зажиточно и богато. ...Уж куда богаче чем многие соседи.

И вот, в один роковой день, пригнав пару лодок с товаром к знакомому месту торга, — вместо привычного поселка побережников, Уцскоц увидел пепелище, по которому ходили очень странные, и кажется довольно злые люди.

Злые и странные люди, взяли Уцскоца и его соплеменников за шкирку, вытряхнули сначала их из лодок, а потом из них, все ценности, и отправили трудиться. Кого на строительные работы, а кого и в свою армию.

Новая жизнь Уцкоцу сильно не понравилась. — Кормили тут хреново, а расплачивались за труд ударами плетей, а то и копий, если язык плетки, не сразу доходил до сознания вразумляемого.

Нет, — Уцскоц, в принципе трусом и слабаком не был. Он даже участвовал в той великой войне, когда их племя напало на соседнее, и украло у них четыре лодки, двух баб и гуся. А те в ответ попытались напасть на проверяющих сети рыбаков, и отобрать у них свои лодки и улов. — Побоище было кровавое. Одного человека даже убили, а уж скока было поцарапанных и с набитыми шишками. — история умалчивает, по причине слабого развития арифметики. Но против этих аиотееков, против их железной Воли, — загоняющей даже своих же соплеменников в ровные ряды, и посылающей в бой по мановению руки Вождя, — рыбак и знаток гок"ового тросника, был бессилен. Это все было так не правильно, безжалостно, и невероятно, что Уцскоц, даже не знал как этому сопротивляться. — Ответом на малейшее возражение, был удар плетью, а неповиновение каралось смертью. Такому можно было только подчиниться.

И он уже почти смирился с тем, что подохнет тут на берегу моря, вдали от родных тенистых лесов и гок"овых зарослей, когда судьба его, опять сделала странный выверт. — Его отыскал какой-то аиотеек. Подробно расспросил про гок"овые канаты, что были в их лодках во время прибытия. Про его племя и путь к нему.

...И так хитро аиотеек все это проделал, — что бедолага Уцскоц, выложил ему всю правду, прежде, чем сумел что-то сообразить.

А дальше....

В общем, выбор был простым. — Либо уговорить соплеменников подчиниться, либо любоваться со стороны на их гибель. Он выбрал первое.

И вот теперь, Уцскоц, живет между городом аиотееков, и родными краями, куда ездит пару раз в год, вместе с налоговой инспекцией.

Благодаря ему, его соплеменники не знают, что такое истинный гнев аиотееков. Они исправно платят налоги, и поставляют живую силу на строительство города и в войска. ...А это все-же лучше, чем когда аиотееки тайно подкравшись в ночи, устраивают облавы, хватают первых же попавшихся людей, и грабят все до чего смогут дотянуться, на малейшее сопротивление, отвечая смертью. Уцскоц, такое уже видел несколько раз, и своей родне, подобной участи не желает.

— Хм... — Задумчиво подытожил я. — Так значит ты бывал, и хорошо знаешь город аиотееков?

Глава ??

А может оно и хорошо, что я так солидно вляпался напоследок. — Сразу проснулась бдительность, включился мозг, и ожили воспоминания о плетке полосующей мою спину.

После всех подвигов тут, — уходить надо было чисто по-английски. — Не прощаясь, и с карманами, набитыми награбленной добычей.

Кстати о добыче. — Чтобы перегрузить особо ценные канаты в наши лодки, пришлось бы выбросить почти весь имеющийся там груз. А тянуть лодки за собой... — Нет. Конечно можно было бы. По реке.

Вот только даже у такого, не слишком опытного морехода, как я, появлялось сильное сомнение, что эти утлые лодченки выдержат путешествие по морю. Тем более, что ближе к концу нашего путешествия, метеобюро, в лице нашего адмирала Кор"тека, обещало затяжные дожди, шторма, и близкое знакомство с Ктулху, тем, кто не будет налегать на весла изо всех сил, вырывая у времени последние безоблачные деньки лета и ранней осени. И если мы еще будем тянуть за собой лишний груз, сильно замедляющий нашу скорость, то можем лишиться не только добычи, но и жизней. — Море ошибки прощать не склонно.

А с другой стороны, — жадность тоже никто не отменял, потому как нахапали мы стока всего ценного и полезного, что только одна лишь добыча, могла бы оправдать этот поход, в глазах, так сказать, — мирового сообщества. И существенно добавить бонусов как идее Союза в целом, так и персонально воинству бородокосичников, в частности. Если мы сейчас вернемся намного богаче, чем ушли, — то кто знает, не придет ли кому-нибудь из других царей или вождей, последовать по нашим стопам "за зипунами". — Аиотеекам лишний геморрой. А для нас, — лишняя точка соприкосновения интересов разных племен и народов, и сосредоточение естественной агрессии не на ближайшем соседе, а на том что живет за тридевять земель.

Но если мы не вернемся вовсе, — это будет крайне печально... И пофигу дело союза и прочие дипломатические рассуждения. — Жить очень хочется.

Осознав этот факт, я даже сгоряча предложил нашему адмиралу сжечь эти лодки с канатами нафиг, чтобы не было лишнего искушения. Лишь бы врагам не достались. Но Кор"тек в ответ посмотрел на меня так..., словно сильно жалел, что зашивая на мне рану, не зашил заодно уж и рот. И обязательно постарается в ближайшее время исправить это упущение.

В морском деле, да и не только, канаты эти, пользовались огромным спросом. По его словам, один такой канатик, толщиной в палец, мог выдержать вес целого здоровущего ствола дерева.

В более дальних краях, их даже расплетали обратно на нити и веревочки, и использовали для множества других целей. — Именно такими веревками скреплялись каркасы лучших лодок. А сеть из тонких гок"овых нитей, считалась чуть ли не вечной.

...Кстати. Из того что я узнали из рассказа Уцскоца, — аиотееки тоже весьма оценили этот материал. Особенно учитывая, что в их строительных технологиях, вовсю использовались деревянные крыши, стропила, балки и прочие детали конструкции которых, соединялись как раз веревками.

Вообще, из того что я поняли из рассказов и убогих рисунков бедолаги Уцскоца, — архитектура аиотееков, была чем-то похожа на индо-китайскую. — Сравнительно невысокие стены домов, и огромные крыши, дающие возможность воздуху свободно циркулировать в жаркий день. — Система направленная не столько на сохранение тепла, сколько на защиту от осадков и ярких солнечных лучей. Что не удивительно, учитывая откуда они заявились в наши "северные" края.

А вообще, — строить они, по его словам, предпочитали из камня. Но за неимением такового, в этом болотном краю, — весьма искусно использовали и дерево. Умели работать и с глиной, хотя кирпич не обжигали, а возводили саманные стены.

А еще, я это и сам заметил при осмотре лагерей, — аиотееки умели заранее планировать свои города и поселения. И по словам того же Уцскоца, — их город возводился по следующей схеме. — С запада на восток, шла главная улица, полагаю, символизирующая Путь Икаоитииоо. Потому как, по словам Уцскоца, немало повкалывавшего на строительстве Столицы, никто не смел прерывать ее путь другими застройками.

Да и перпендикулярные улицы, образованные усадьбами отдельных родов, каждая из которых тоже, почитай была как отдельный город, не пересекали "центральный проспект", но лишь сходились к нему. А вот вокруг этих усадеб, уже ближе к задворкам, — селились аиотееки-оикия, причем не только вояки, но и привезенные из-за моря мастеровые. А так же, не по своей воле, примкнувшие к ним бригады работников из захваченных племен.

Последних, кстати, никто особо не охранял. — Видать побегов аиотееки не боялись, доказав что сумеют отыграться на родных-"собригадниках" беглецов, или на всем племени, если убежать умудрялась бригада.

Там же, на задворках, вовсю уже начинали появляться и мастерские по обработке дерева, бронзы, камня, и глины, и мой рассказчик, краем глаза успел заметить, что там творятся весьма интересные дела... Интересные мне.

... В общем, немало всякого полезного поведал мне пленник о житье-бытье аиотееков. Аж завидки брали, так хотелось самому глянуть на все это, хоть одним глазком. И особенно сунуть свой любопытный нос в эти самые мастерские.

Увы, но даже мысли, как это можно было бы проделать не подставляя под удар свою шею, и шеи своих соратников, мне в голову не приходило. Да и свежая рана, была хорошим напоминанием об осторожности, предостерегающая от необдуманных авантюр. И это было весьма печально.

Зато очень порадовало известие, что внутри самих аиотеекских родов, особого мира тоже не присутствует. Те самые усадьбы, про которые я уже упоминал, не даром, видать, строилась, каждая в виде небольшой крепости. — Судя по всему, разные кланы данной орды, закончив свое захватническое расширение в пространстве, смогли наконец предаться любимому занятию, — вечным конфликтам друг с другом. Попутно ссорясь из за добычи, или косых взглядов друг на друга.

...Я еще не забыл их демонстративно выпрямленные спины, и готовность вцепиться друг дружке в глотку, при малейшем намеке на оскорбление или какую иную обиду. Да и из рассказов Эуотоосика, сумел сделать вывод что постоянная вражда, помогала аиотеекам держать себя в форме, не давая расслабиться и разжиреть на дармовых харчах.

Увы. — но Уцскоц, среди своих соплеменников, кажется считавшийся наиболее смышленым, — азами политической грамоты, особо не владел. Да и на советы аиотеекских кланов, его звали гораздо реже чем меня. (Я-то один раз удостоился чести поприсутствовать). Так что его пояснения по этой части, были весьма сбивчивы и малопонятны. Я лишь смог отчасти угадать, а отчасти нафантазировать, что каждый отдельный род, собирал свою дань со своего участка захваченных земель, разделенных согласно заслугам, а главное, — численности и силе отдельного рода.

Большая часть кланов продолжала тусоваться в степях западнее Реки. Благо, там была привычная им, и вполне комфортная лесостепная зона.

Однако этот Город, закладывался усилиями всех родов и кланов. И, опять же, по смутным рассказам пленных, — нужен им он был во-первых, чтобы оставаться единой силой-армией. Ведь по сути-то, аиотееков, подобно испанцам в Мексике или Перу, была небольшая горстка, по сравнению с местным населением, исчисляющимся наверное десятками, а то и сотней с лишним тысяч. И если они разъедутся малыми группками, то очень даже не факт, что их не передавят по отдельности, взбунтовавшиеся аборигены.

А во-вторых, — город был местом диалога, торговли и дипломатических разборок друг с другом. ...Хотя по словам того же Уцскоца, зачастую многие дипломатические разборки, решались поединками между представителями родов. Для чего, за городом даже было выделено специальное поле-ристалище. И чему он сам, неоднократно был свидетелем.

(НЕКОТОРЫЕ ДЕТАЛИ АИОТЕЕКСКОЙ ЖИЗНИ, ЕЩЕ БУДУТ ПРОДУМЫВАТЬСЯ И УТОЧНЯТЬСЯ).

— И все это было дополнительным аргументом, за то чтобы уйти как можно тише. — Убеждал я кое-кого из своих оппонентов, еще не наигравшихся в войну. — Пусть аиотееки подумают, что это представитель какого-то чужого рода, набедокурил в их курятнике. — Может быть передерутся между собой.

И поскольку Кор"тек был со мной солидарен, да и Лга"нхи, чувствующий себя из-за ранения, вождем не на все сто процентов, (ох уж эти предрассудки), придерживался нейтралитета. — Скивак, формальный лидер бородокосичников, тоже был вынужден с этим согласиться. Хотя до этого, активно настаивал на продолжении банкета.

Его тоже можно было понять, — перед человеком, до тех пор прозябавшим на десятых ролях, в улотском рейтинге государственных мужей, в кои-то веки выпала такая возможность свершить нечто значительное. Да и для остальных бородокосичников, — богатая добыча была залогом их дальнейшего финансового благополучия. А Слава победителей аиотееков, — гарантией высокого статуса в улотском обществе. — Такими вещами не разбрасываются.

Но даже простые вояки, встали на сторону Великого Вождя и Великого Шамана, ибо авторитет наш был высок невероятно.

Осталось только оправдать оказанное нам высокое доверие.

А теперь, — воспользуемся моим магическим даром Великого Шамана. И пронзив своим нечеловечески зорким взором время и пространство, понаблюдаем за некоей сценой. Ибо увидеть все это в живую, я не смог бы, по известным обстоятельствам, так что остается воспользоваться, волшебными возможностями своей фантазии.

— Так вот, уважаемый господин аиотеек... — Ползая на брюхе и щупая окружающее пространство своим раздвоенным языком, произнес редиска и предатель Егтей. — Те самые люди, про которых я тебе говорил, прислали ко мне человека, сказать что они скоро объявятся у того самого островка, где мы и расстались, чтобы я провел их незамеченными через дельту реки....

— Ты это говоришь про войско грозных, но безмозглых дикарей, возглавляемых огромным детиной, который только и умеет, что махать здоровущей дубиной, сделанной из неизвестного металла, и не слушаться советов своего благородного и достойнейшего спутника, чей взгляд светится нечеловеческой мудростью, а высокое чело набито непостижимыми для наших приземленных умов, знаниями?

— Ну, господин крутой аиотеек, ты можешь конечно меня убить за подобную наглость, однако я позволю себе добавить, что сей , одаренный несравненной мудростью и высокими помыслами, муж, не только потрясает всех окружающих своим необычайным умом и знаниями... — Он еще и великий воитель! Это сразу видно по его бесстрашному взору, и тому как он сжимает в руках свою необычное оружие....

— Да-да... — Подхватывает аоитееек. — А слышал ли ты, ничтожный червь и предатель, что оружие это придумал и первым сделал, именно этот потрясающий, величайший из всех, гениальнейший гений всех времен и народов!

— А еще и удивительные шлемы, колеса легкие как пушинки и быстрые как ветер, и лодки настолько огромные, что не видевшему их воочию, трудно поверить рассказам очевидцев.

— А как он поет, танцует...

-.... рисует и лепит скульптуры....

— А арифметика...!!!

— А грамматика...!!!

— Потрясающие познания в медицине...!!!

— Редкостные дипломатические таланты...!!!

— А еще он умеет лепить горшки...!!!

— И такого человека ты хочешь предать! Как тебе не стыдно!!

— А ты убить! — Тебе должно быть стыднее за это в сотни раз!!!

— А мне и стыдно. — Так значит на каком-таком острове мне их поджидать?

— Я покажу тебе его. — Там узкая протока между островом и зарослями тростника. А на острове есть подходящее дерево, повалив которое ты перегородишь протоку, и отрежешь им путь к отступлению. Тебе без труда удастся убить этих странных людей, непонятно зачем вторгшихся на территорию подвластную аиотеекам. ...И будь ты проклят за это, во веки вечные!

...Вот так вот, я примерно представляю себе сцену, которая просто обязана была разыграться где-то, где есть аиотееки, и куда предатель и редиска Егтей, должен был побежать, чтобы заработать свои тридцать сребреников.