Ближе к утру она заворочалась, задышала в обнаженную мужскую грудь, на которую каким-то образом перебралась за ночь, и сильная рука стиснула ее плечи, затем легонько погладила по спине.
— Что, Светлана? — глухо пробормотал он, с закрытыми глазами проводя подбородком ей по макушке.
— Я знаю, кто ты, — прошептала она, тоже не раскрывая глаз. Под ухом размеренно бухало чужое сердце, и хорошо пахло мужчиной, а от поглаживающей ее руки она совсем обмякла и снова провалилась в полудрему.
— И кто же? — через какое-то время равнодушно спросил красноволосый, так и не собираясь просыпаться. Она слышала его вопрос уже где-то на периферии, уплывая на волнах настойчивого сна.
— Дракон, — едва слышно сказала Света, и замерла, щекоча дыханием его кожу.
— Да. Засыпай уже, наконец, — недовольно пробурчал дракон, перекатил ее, как куклу, спиной к себе, обнял, уткнулся носом в волосы, шумно выдохнул и засопел.
И она тоже заснула, с полным ощущением того, что шагнула за пределы такого обычного мира и оказалась в волшебной сказке.
Глава 18
Василина. 7 лет назад.
День, когда страшное существо в человеческом обличье убило маму, Василина помнила очень четко, буквально поминутно. Воспоминания еще долго всплывали снами, особо болезненными оттого, что мама в них была жива. Она помнила, как бежали они по коридору к телепорту, как страшно было беспомощно стоять за маминой спиной и смотреть на то, как она защищается и отступает. Как панический ужас перехватывал горло от вида падающих, умирающих охраняющих их людей. А вот момент, когда Ирина-Иоанна их перенесла, она не уловила, как и использованное матерью заклинание.
Честно говоря, она вообще переноса не почувствовала. Потому что пыталась помочь истекающему кровью принцу-консорту Святославу, стремительно бледнеющему от потери крови из того, что осталось от правой руки. Она знала, что нужно пережать артерии, и старалась крепко перевязать культю жгутом, свернутым из отодранного рукава его же рубашки. Слышала взволнованное дыхание и всхлипы сестер, голос матери и ее противника, но не поднимала глаз, потому что было страшно. И не заметила, как вокруг установилась оглушающая тишина.
А когда подняла глаза — чуть не заорала от неожиданности. Впрочем, не она одна. Девушки, совершенно не похожие на ее сестер, но одетые в ту же одежду, совсем забыв про то, что член королевской семьи всегда должен сохранять достоинство, пищали, кричали и плакали сестринскими голосами. Осматривали друг друга, искали зеркала, нашли какое-то маленькое в ящике письменного стола, стоявшего тут же, и рассматривали себя. Попытались выйти из комнаты — она снаружи была закрыта на ключ.
Василина оглядывала помещение, и не могла понять, где они оказались. Явно какой-то старый дом — обветшалые дубовые панели, тяжеловесная лепнина, тусклая люстра, огромный, старинный письменный стол, диван, покрытый зеленым сукном, несколько кресел, буфет с бумагами, на столешнице которого стоял кувшин с водой и запыленные стаканы. Это же кабинет, только чей, интересно? Перевела взгляд на принца-консорта, и застыла потрясенно — перед ней лежал совершенно незнакомый человек. Однако вместо руки были все те же кровавые ошметки, пережатые рубашкой.
К горлу подкатила дурнота, комната покачнулась, и она свалилась бы в обморок, если б не раздавшиеся за дверью мужские голоса.
Девчонки настороженно притихли, и только Маринка судорожно рыдала, охватив себя за плечи. Она стала еще тоньше, чем была, и теперь выглядела, как очень худая темноволосая и светлоглазая девушка с тонким, лишь отдаленно напоминающим свое, лицом.
Она еще раз оглядела сестер. Стройная ледяная красавица Ангелина превратилась в полноватую женщину, выглядящую гораздо старше ее возраста, с широкими плечами и бедрами, и совершенно крестьянскими руками. Только спина ее была такой же прямой, да подбородок также вздернут. Новая Ангелина держала на руках всхлипывающую Каролинку, которая тоже стала визуально крупнее, глаза и кожа стали темными, а ее чудесные спиральки-кудряшки сменились прямыми тяжелыми волосами. Спортивная Пол стала выше и больше, отчего ее платье болталось где-то в области коленок. А Алинка осталась в очках, но на этом сходство закончилось — она, как и сестры, поменялась на свою полную противоположность.
Хотя, если присматриваться, какое-то сходство между ними прежними и нынешними было. Такое могло быть между троюродными родственниками, например.
"Интересно, как же выгляжу я?" — мелькнуло у нее в голове, когда в двери уже поворачивался ключ, а девочки, сбившись возле нее в кучу, со страхом следили за открывающейся дверью.
И когда вошел он, принцесса снова ощутила все прелести предобморочного состояния. Спасло ее только то, что Святослав застонал, и она опустила глаза на раненного. В голове была одна мысль — так не бывает и так не может быть.
Барон Мариан Байдек хмуро осматривал заплаканных и испуганных разновозрастных девиц, сгрудившихся посреди его кабинета, как козы перед волком, потом взгляд его переместился на окровавленного мужчину, рядом с которым суетилась еще одна, затягивая на кровоточащей руке повязку. Следующий за ним Симон присвистнул, определенно растерявшись. А барон, поморщившись, тяжелым шагом направился к сидящей около раненого девице, наклонился, безмолвно поднял ее и переставил, освобождая себе место, и сам занялся раной, бурча что-то про слабых женщин, которые, если не умеют, лучше пусть не берутся. И правда, он умело и сильно, не то, что она с ее слабыми ладошками, пережал окровавленный обрубок, будто делал это не первый раз. Кровь сразу перестала идти, и Байдек с силой затянул жгут. Подскочивший Симон тоже начал производить какие-то манипуляции, накачивая отца энергией жизни.
А она, оттирая руки от липкой крови подолом платья, во все глаза смотрела на Мариана и не могла оторваться, благо, он был занят отцом. Он стал еще шире и мощнее, чем она его запомнила, и каким-то...суровым, что ли и тяжеловесным. Между бровей появилась складка, синие глаза, ранее спокойные, стали колючими. Медведь заматерел и вошел в свою силу.
Наконец Святослав задышал спокойнее, его лицо порозовело, кровь совершенно остановилась. Симон снял жгут, и рана даже немного затянулась. Барон с посильно помогавшим ему ослабевшим Симоном, перенесли мужчину на диван. И, наконец, Мариан достал из буфета стопку тонких полотенец, плеснул на одно воды из графина и вытер руки. Подошел к своему столу, и перед тем, как сесть самому, спокойно сказал:
— Присаживайтесь, дамы, извините, что не предложил сделать это сразу. Итак, кто вы такие и как попали в мой кабинет?
Он переводил взгляд с одной сестры на другую, пока они рассаживались по креслам, и терпеливо ждал ответа. Ангелина с достоинством выпрямилась, насколько это вообще было возможно в треснувшем по швам платье, и заговорила:
— Лейтенант...
— Капитан, — прервал он ее, и глаза "крестьянки" гневно вспыхнули, как у той, прошлой Ангелины.
— ...капитан Байдек, мы знакомы. Два года назад вы сопровождали мою младшую сестру Василину в поездке на Форелевую заставу.
Он ничего не сказал, даже не поменял выражение лица, а Василинке вдруг стало страшно обидно, что он ее не узнал, даже если она изменилась сильнее, чем старшая сестра. Она оглядела себя — вроде руки-ноги того же размера. А вот волосы...принцесса потянула за прядь, и расстроено ахнула — остались светлыми, но гораздо темнее ее прежних, и, главное, больше не вились! Как бы увидеть свое лицо?
Подняв голову, она увидела, что капитан наблюдает за ее манипуляциями, но что за эмоции скрывали эти синие глаза, понять ей не удалось.
— А вы, я полагаю, — сказал он, дослушав сестру, — Ее Высочество Ангелина?
— Совершенно верно, — ответила девушка и добавила, — здесь вся наша семья, кроме мамы.
— И каким образом вы здесь оказались, Ваши Высочества? — вот это самообладание, и не поймешь, иронизирует он или спрашивает на полном серьезе. Младшие напряженно таращились на него и молчали. А Ангелина задумалась, и вторая принцесса, глядя на сестру, буквально читала ее мысли. Безопасно ли раскрывать всю информацию, не зная, можно ли доверять этому человеку? Или сделать вид, что это розыгрыш, и сбежать, пока не поздно? Они отлично слышали, как Стрелковский говорил матери, что армейские чины их предали и войска на помощь не придут.
— Ани, — произнесла она мягко, — лейтенант...капитан Байдек честный офицер и безусловно предан нашей семье. Он заслужил наше доверие, поверь. Расскажи, как все было. Тем более, что ты уже назвалась.
Она буквально кожей ощутила, как он повернулся на звук ее голоса и замер.
— Простите, принцесса, — попросил он Ангелину, собравшуюся говорить, и позвал: — Симон, посмотри, пожалуйста.
Виталист, уже немного пришедший в себя, встал с дивана, на котором сидел рядом с отцом, подошел к растерявшейся Василине, спросил:
— Позволите, госпожа?
И взял ее за руку. Принцесса почувствовала, как тело будто овевает потоками теплого, покалывающего, насыщенного статическим электричеством воздуха. Было не очень-то приятно, и она отдернула руку. А Симон странно посмотрел на нее, отступил на шаг, поклонился и произнес:
— Здравствуйте, Ваше Высочество.
И обернулся к застывшему барону.
— Это она. Аура полностью совпадает, с поправкой на взросление.
Василина с вызовом глянула на барона, а тот задумчиво смотрел на нее, и глаза его излучали такой ледяной холод, что захотелось поежиться.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, — обратился он к Ангелине, наблюдающей за этой пантомимой со сдержанным изумлением, — за недоверие. — Барон встал, не смея сидеть в присутствии королевской семьи. — Я готов вас слушать.
— Садитесь, капитан. Конечно, я все понимаю, — наследница благосклонно, совсем по-матерински улыбнулась, и у второй принцессы заныло сердце. — В столице произошел переворот, толпа ворвалась во дворец.
И она подробно, не упуская деталей, рассказала о случившемся, закончив рассказ материнским заклинанием.
— Я не знаю принцип его действия, — говорила она немного дрожащим от сдерживаемых слез голосом, тогда как остальные девочки давно уж хлюпали носами, а прижимающаяся к ней Каролинка совсем по-детски тоненько подвывала, вытирая нос о сестринский лопнувший рукав. — Но результат вы видите. Мы перенеслись сюда, и совершенно не похожи на себя. И возвращаться во дворец, не зная, что с мамой, да и что там сейчас происходит, просто опасно.
Барон Байдек внимательно и мрачно слушал рассказ первой принцессы, не перебивая и не выдавая эмоций. Ангелина замолчала, гладя рыдающую Каролинку по голове.
— Мне очень жаль, — наконец сказал он, — что вам пришлось это перенести. Заверяю вас в моей преданности. Мой дом и моя жизнь в вашем распоряжении.
— Благодарю вас, капитан, — откликнулась наследница.
— Завтра я еду в часть, постараюсь узнать информацию так, чтобы никто не заподозрил, что вы у меня. Звонить сейчас опасно, будут вопросы, ведь, как я понимаю, у нас еще никто не в курсе, что случилось. Я поговорю с офицерами, и мы решим, как поступить. Север никогда не согласится на измену короне.
— А есть у вас телевизор? Вдруг там покажут, обошлось или нет? — шмыгнув носом, спросила Полина.
— Нет, — отрезал капитан Байдек. — телевизоров в поместье нет.
И тут же смягчил тон:
— Леди, сейчас я прикажу отвести вам комнаты, чтобы вы смогли отдохнуть и прийти в себя. Святославу Федоровичу тоже нужен уход, он потерял много крови, и, насколько я понимаю, будет спать по крайней мере до завтрашнего утра.
Он бросил вопросительный взгляд на Симона, и тот кивнул, подтверждая его слова. Барон встал, подошел к двери:
— Сейчас же распоряжусь приготовить обед. За слуг не бойтесь, они не болтливы. Болтливые у меня не задерживаются.
— Благодарю вас, барон, вы очень добры, — Ангелина величественно протянула руку, и барон подошел, почтительно склонился и чуть коснулся пальцев наследницы губами.
Пока пожилой дворецкий, не высказавший ни капли удивления при появлении их потрепанной компании в кабинете хозяина, провожал их на второй этаж, и показывал комнаты, Василина с любопытством оглядывалась по сторонам. Поместье Байдек было большим, но действительно немного обветшалым. Чувствовалось, что хозяин есть, но денег на достойное содержание явно не хватает. Тусклый деревянный пол, кое-где трещины на стенах, часть из которых была свежеоштукатурена. В коридоре кое-где сохранились витражи в окнах, но большинство окон было просто остекленены, а то и заколочены. Расписные панели на стенах были местами высохшие, местами обкрошившиеся, но при этом очень красивые — с сюжетами охоты или военной тематикой. Попадались и пейзанские мирные сценки, с пастушками в пышных юбках и пылкими пастухами.
В общем, очарования старины хватало.
Дворецкий привел их на небольшой второй этаж, где располагались, по всей видимости, гостевые и хозяйские спальни. Василина с Ангелиной выбрали небольшую комнатку, смежную с другой, где было решено разместить отца. Каролинка тоже осталась с ними. А три другие сестрички заняли соседнюю комнату.
Комнаты были чистенькие, маленькие и светлые — неожиданные огромные окна в пол, выходящие на широкую террасу, за которой виделся большой яблоневый сад, переходящий в лес. Обстановка была скудная — мощный широкий шкаф, не менее мощная кровать, где не то что втроем — впятером можно было разместиться, пара стульев, столик, дверца в уборную....и да! Зеркало! Зеркало!
Она подбежала туда и застыла. Совсем чужое лицо, которое ей сразу не понравилось. Обычное лицо, ничем не примечательное. Светло-русые волосы. Ростом она стала чуть выше и немного полнее. Но ей казалось, что она изменилась до неузнаваемости.
— Красотки, да? — Ангелина усадила красноносую Каролишу на кровать, подошла к зеркалу. — Это как нам мамочка угодила. Точно никто не найдет, даже если очень захочет.
— Ты думаешь...она жива? — Василина просто заставила себя произнести это вслух.
— Я надеюсь на это, сестричка, — и наследница обняла сестру, погладила ласково по волосам, как маленькую. Это движение, видимо, стало решающим для ее платья, и оно, проиграв бой с новой фигурой Ее Высочества, просто отпало вперед, как передник, задержавшись на мощных бедрах принцессы.
— Надо бы попросить у нашего доброго барона какую-нибудь одежду, Васюш, — с ледяной иронией проговорила Ангелина, — иначе он очень удивится, увидев меня в таком виде за обедом. И обувь, а то держать лицо в туфлях размера на три меньше непросто.
Внезапно холодком мазнуло по позвоночнику, а пальчики на ногах поджались. Идти на встречу с ним? С этим новым, незнакомым и суровым Марианом? Идти и "держать лицо", как говорит старшая сестра?
Конечно, надо идти. Она же Рудлог. Старшая сестра бы пошла хоть к демону, если б это было нужно. Но Боги, как же ей страшно. Вроде и не с чего, но страшно.
Она быстро прошла по скрипучим полам, спустилась по лестнице с истершимися кромками ступеней, пересекла холл и постучалась в кабинет хозяина поместья.
