— Нет! — решительно заявил Макс. — Ты с ума сошла! Никуда тебя не отпустим. Вместе пойдем, и вышвырнем их.
— Ну пожалуйста — разрешите мне так сделать! — Дина чуть ли не плакала уже.
Эн, посмотрев на нее очень внимательно, очень мягко сказал:
— Девочка, мне кажется, ты страдаешь тем, что психиатры называют "комплекс вины". Считаешь себя очень виноватой перед нами и решила это исправить ярким и безумным подвигом. Так?
Дина промолчала, лишь опустила голову.
— Вот что я тебе на это скажу — у всех имеются грехи и тараканы в голове. Надо просто не обращать на это внимание и делать свое дело. А именно — пойти в поселок и убить несколько нехороших ребят. По другому не получится — говорить с ними бессмысленно, затягивать тоже смысла нет. Ты пойдешь вместе со всеми. Со своими комплексами разбирайся в свободное время. А лучше вообще забудь про них — не настолько уж ты виновата, чтобы смерти искать. Гранату положи на место — тебе такие вещи доверять нельзя. С твоей манией устроить яркий суицид ты и себя взорвешь, и нас. И еще неизвестно, что получится, если рвануть ее в штабе — нашем единственном источнике воды. Все? Успокоилась? Ишь ты, бдительность противника она усыплять собралась! Усыплялка не выросла! У кого-нибудь еще есть тараканы, срочно нуждающиеся в утешении?! Или мы, наконец, самым главным займемся?!
— Я только за, — осклабился Олег, загоняя в карабин полную обойму.
— Максим, иди-ка сюда. Мне не нравится твой внешний вид. Давай сделаем тебе укольчик.
— Какой укол?
— Не бойся — от него не умирают, а наоборот. Боюсь, без медицины ты свалишься на полдороге — на тебе лица нет. Так что давай без возражений — и так кучу времени потеряли.
* * *
На корабле остались лишь бывший смертник с поломанной ногой, новичок, страдающий непрекращающимися приступами острой трясучки и черепаха в корзине. Остальные пошли все — даже Снежок и Ник примчались. Это правильно — надобности в отвлечении Анфисы больше нет (да и не очень-то она отвлекается на ложные шумовые и обонятельные приманки), а врагов много. Каждый человек на счету, а что касается возраста — так взрослый среди них лишь Эн.
Все равно их слишком мало — восемнадцать человек, считая совсем уж мелкого Прыща. Ему было предложили остаться, но он в ответ чуть не заплакал, так что махнули рукой. Пусть идет — может хоть болеть за них из кустов будет, криками подбадривая.
Готов двадцать семь осталось, плюс Люц, Мишаня и Оля. Итого тридцать. Причем все они бывалые головорезы, а не новички в кровавых делах. Умеют действовать сообща; убивают без раздумий; без проявлений слабости. У них хорошие доспехи и лучшее оружие этого мира.
Лучшее? У островитян теперь лучше. Посмотрим, что победит: боевой опыт и количество, или отчаянная ярость и милитаристские подарки с бесконечно далекой Земли.
* * *
Тревогу в поселке никто не поднимал. А зачем ее поднимать? Сиеста, послеобеденное блаженство — в такое время порядочный человек даже муху назойливую убить ленится, не говоря о большем. К тому же никто не знал о захвате корабля и о приближении кучки озлобленных хорошо вооруженных ребят, которые теперь не хватаются за сердце при виде крови. О бесславной гибели Шарга тоже никому не было известно. Этот племенной бык сегодня провинился — под ним умерла девка, оставленная для развлечений. Танга случившееся огорчило, как и всех остальных. Аларих1 в этом отношении строг — живой товар следует доставлять неповрежденным и нетронутым лично к нему, и он сам затем определяет участь пленниц. Как правило, выбирает себе несколько лучших, а остальных раздает верным людям соразмерно рангу и заслугам. Тех, которых выбирает, обычно тоже раздает, но потом — когда приедятся. Но вождь, к счастью, реалист и понимает, что в свежезахваченном поселке надо давать воинам возможность спустить пар, вот и оставляет маленькую уступку: разрешает по жребию выбрать трех жительниц, и уж с ними можно забавляться как заблагорассудится.
# # 1 Аларих — видимо прозвище или титул. Alaricus (лат.) — легендарный вождь вестготов. В 408-м году осаждал Рим, сняв осаду после получения большого выкупа. В 410-м году взял город.
Увы — жребий на этот раз подвел. Судьбе было угодно выбрать пару тощих неинтересных малолеток — на них без слез смотреть трудно было. Воины, опьяненные от крови, залюбили их до смерти в первый же вечер. Третья оказалась постарше, но тоже хлипкая — не выдержала ежедневных забав с тридцатью крепкими жестокими парнями.
Шарг, конечно, не виноват — она уже при смерти была, но не повезло именно ему. Вот пусть теперь подменяет ребят корабельных — им тоже хочется поесть горячего, а не кокосами с сырыми ракушками давиться. Идти недалеко, но кому охота шевелиться в такую пору?
Танг, развалившись в неказистом кресле, собранном из кривых палок, перочинным ножиком ковырялся в увесистой печеной косточке. Он был любителем мозгов, а здесь их еще немало можно добыть. Жаль, что нынешний Аларих запретил есть людей — прежний наоборот это поощрял, и Танг пристрастился к сладкому мясцу. Ничего — собачатина ничем не хуже, а в некоторых отношениях даже лучше. Вот и очередной кусочек. Ох и вкусно! Шумно зачавкав, Танг начал облизывать пальцы, заерзал, рассаживаясь поудобнее, но не преуспел в этом.
Местные недоумки на изумление криворукие — даже для своего вождя не сумели сделать достойное кресло. Тупые свиньи... Вот в прошлый раз, когда устроили дальний поход к острову, что чуть южнее Земель Ящеров, все было по-другому. Без крови не обошлось — не устрашившись одного вида воинов Алариха, белые сморчки поначалу сопротивлялись отчаянно. Думали, что раз их так много, то справятся, вот и осмелели. На баррикаде нашли свою смерть четыре воина, да еще каких — один Габон чего стоил! Эх! Такого десятника потерять! Без него Черные Тигры совсем не те стали — у него был талант удерживать любой сброд в железном кулаке. Еще одного брата уже внизу достали, приняв на копья, но стоило ворваться за укрепления, как все закончилось. Никто не может долго выдерживать натиск Черных Тигров — эти тоже сломались, начали разбегаться будто крысы. Куда вы, глупцы? Ведь сами себя окружили баррикадой, да и море кругом — долго ли продержишься без воды на рифах.
Вот кресло у их вождя было хорошим. Из тонкого бамбука, с удобной спинкой и подлокотниками. Сейчас оно стоит у Танга в доме — трофей настолько понравился, что попросил его себе. Аларих, конечно, не возражал — он не такой мелочный, чтобы жалеть для своего лучшего воина такой пустяк.
А Танг лучший. Ну или почти лучший — наравне с военачальником гвардии. Не считая Черных Тигров гвардейцы единственный отряд, который регулярно ходит воевать. Белые Пантеры при новом вожде попали в опалу — их задвинули на вторые роли. Хотя их вожак сохранил свой символ признания заслуг — такой же, как у главного гвардейца и Танга. Раньше Танг завидовал этим выскочкам, а теперь нет — он теперь равен им. Аларих не глуп — знает, что нельзя кому-то одному давать много власти. Надо, чтобы кто-то с ним ее делил. И желательно, чтобы они не любили друг друга. Тогда не сговорятся за спиной, и не сменят вождя, как это уже бывало.
Вот и носят все трое на поясе одно и тоже — не просто оружие, а еще и символ.
Танг недолюбливает всех до единого Белых Пантер, но он не враг военачальнику гвардии. Однако и к лишней власти не рвется — в новой жизни его почти все устраивает. А если вождю от этого приятнее станет, то ради него может притвориться — показать, что ненавидит своего главного конкурента всей душой.
Вот зачем Тангу становиться Аларихом? Сидеть во дворце день за днем, меняя наложниц и выслушивая доносы? Нет уж — Тангу подавай звон оружия и кровь; крики насилуемых девок, вместо притворных стонов послушных рабынь; вкус печени врага на губах; неописуемый ужас в глазах тех, чья безмятежная кроличья жизнь рушится в одно мгновение. Вот это по-настоящему! Тем более, особого риска нет — почти игра. Белые редко оказывают серьезное сопротивление и делают это неумело. Скорее неохотно — они будто беззащитные телята, столкнувшиеся со стаей волков. Боятся пустить в дело свои крохотные рожки и, перепачкав штанишки, сразу бегут искать мамочку, позабыв, что ее здесь нет.
Здесь не только мамочек нет. Здесь нет солдат, которые в перерыве между актами мародерства делают вид что пытаются навести порядок в стране. Нет полиции, которой плевать на всех, кроме кучки богатых бандитов, называемых власть. И нет голубых касок1 с их белыми бронетранспортерами, которым плевать вообще на всех кроме себя и нескольких белых толстосумов за океаном.
# # 1 Голубые каски — в данном контексте солдаты миротворческих сил.
Здесь вообще некому жаловаться, и негде искать защиту.
Тангу нравилось выстраивать в шеренгу все мужское население захваченных поселков и, показательно казнив несколько старших или никчемных (Аларих не возражал против столь расточительных мер устрашения), смеяться, слушая как эти ягнята шумно опорожняют кишечники, наблюдая за агонией товарищей. Для них это почти смертельный шок — он не один раз видел, как крепкие на вид белые превращались в покорных слизняков, готовых на что угодно ради сохранения шкуры, или даже с ума сходили. У себя, на Земле, они досыта ели, носили красивую одежду, ездили на сверкающих машинах, у них впереди была пресная, но безопасная жизнь. А вот Тангу скучать не приходилось — он родился в месте, где человека могут убить за один доллар, или даже вовсе бесплатно. Почему бы и нет, если автомат китайского производства можно достать за десятку, а впридачу к нему дают шестьдесят остроносых смертей в паре кривых магазинов? Старший брат загнулся от наркоты, разбавленной какой-то химической грязью, тем самым избежав приближающейся смерти от СПИДа; обе сестры тоже инфицированы, и тоже любят дурь; отца солдаты забили прикладами прямо на рынке, найдя у него запретный товар — свежеотрезанные человеческие ступни; мать заглядывает в бутылку и водит в дом разных мужиков, от которых одни неприятности — то украдут последнее, то изобьют всех, кто под руку попадется, то жестоко поимеют сестер и пухлого Танга заодно. Двадцать лет на его родине это уже почти старость, а у белых ничтожеств продолжение детства.
Но теперь все поменялось: девки, учившиеся в настоящих дорогих школах, ублажают Танга и его друзей, а их никчемные кавалеры, расставшись с ненужными им больше висюльками, месят голыми руками дерьмо на компост.
Все правильно — так и должно быть. Это высшая справедливость. Когда-нибудь и на Земле так будет. Эти люди слишком ничтожны и правят миром лишь благодаря разным хитростям. Но на любого хитреца найдется настоящий черный мужик, который не будет изворачиваться змеей, а просто раздавит. Ведь достаточно прикончить одного из них, чтобы до недержания запугать целую сотню.
Танг все же надеялся, что когда-нибудь ему встретятся настоящие белые звери. Как в тех фильмах, которые ему доводилось смотреть — где суровый парень мочил в одиночку целую толпу, но при этом не мог грубо взять девку: ходил вокруг да около, облизывался, покорно ждал, когда она сама даст. Он не верит, что такие ненормальные люди бывают, но вдруг... Наверное они тоже не верят, что на свете существует Танг и его собратья. Делят одну Землю, но как будто на разных планетах живут — все у них по-разному. Но может хоть здесь получится столкнуться с такими неправдоподобными белыми лицом к лицу. И когда он увидит, что его воины падают один за другим от рук умелых убийц, он медленно вытащит свой символ признания заслуг. Символ власти. Символ той неотвратимой смерти, к которой белые привыкли на Земле. Они предпочитают бомбить с недостижимых небес или убивать из-за брони неуязвимых танков? Вот пусть теперь узнают, каково ощущать это на своей шкуре — полное бессилие и неотвратимость смерти.
Танг в очередной раз облизал пальцы, опустил руку, бережно погладил кобуру. Хорошо, если среди тех, кто пошел в Земли Ящеров, найдется опасный противник. Если его предупредит хитрец Эн, то он обязательно попытается что-нибудь сделать. Белым ведь некуда деваться — им нужна вода. Наверняка попробуют ночью пробраться в поселок — это единственная возможность. А их здесь будут ждать — если днем воины ведут себя демонстративно беспечно, делая вид, что не замечают лазутчиков, прячущихся на рифах, то в темноте все меняется.
Аларих приказал взять Эна живым — он слишком много полезного знает и должен показать команде Дога место, где затонул вертолет. Танг так и сделает, хоть и ненавидит белого хитреца. Но остальные поплатятся — ну сколько можно ждать, когда они отважатся показаться?! Никчемные трусы! Наверное, решили от жажды умереть, лишь бы не попадаться в руки Черных Тигров! Да с чего он вообще взял, что среди них могут оказаться сильные белые?! Смешно...
И как их теперь дожидаться прикажете, если выбранные девки дружно откинули копыта? Ведь четвертую брать нельзя — вроде бы пустяк, но Аларих такое своеволие не простит. Это посягательство на его власть — в подобных вопросах мелочей не бывает. Лишь он один имеет право решать судьбу пленниц — у Танга такого права нет.
Если и завтра эти слизняки не появятся, воины начнут иметь здешних парней. Тангу, конечно, такого добра ничуть не жалко, но дисциплина при подобных делах почему-то падает, как и при долгих воздержаниях. Под дисциплиной он подразумевал степень повиновения Тигров — в походах она и без того снижается, так что не стоит доводить дело до крайностей.
А ведь этот Люцифер — человечишка белый, скользкий до омерзения, но временами полезный, кое-что Тангу обещал. Говорил, что красивую девку отдаст, которая придет с Земель Ящеров. Она не из местных — она его личная собственность, и к Алариху ее отводить не надо. Провинилась чем-то перед хозяином. Люцифер сказал, что болтает она много и должна быть наказана. Это он по адресу обратился — Танг и его воины наказывать умеют. Особенно белых девок. Поговаривают, что в его поселке симпатичных хватает — сколько их оттуда не забирали, все равно оставалось достаточно. К тому же новые все время подходят — русские девки там часто с неба падают. Да и вряд ли он к себе уродину приблизит — хоть и грязный извращенец, но прекрасное любит. Так что не соврал. Остается надеяться, что его девка не сдохнет сразу же от такого количества мужского внимания. Побыстрее бы...
Никуда они не денутся — попадутся. Танг уже придумал, как отомстит им за невыносимо долгое ожидание в проклятом кресле. Одно приятно — в этом волшебном доме всегда прохладно. Как в богатом доме с кондиционером. Но этого мало — никчемный поселок достал уже до печенок. Пора отправляться на новые завоевания, а не просиживать зад в этой дыре. Он ждет не дождется...
В следующий миг потаенные мечты Танга начали сбываться.
Вот только сбывались они как-то не так — неправильно.
Глава 24
— Эти негры еще тупее, чем я думал! — возбужденно прошептал Олег.
— Африканцев у них не так уж много, — возразила Дина. — Там и арабы, и европейцы, и даже русские — вроде Люца.
— Не разводи политкорректность! Не африканцы — а негры! Сама ведь рассказывала, что белых они не принимают. Если и принимают, то южан, вроде тех же арабов, и вообще — в Европе черных сейчас тоже хватает. Вот их и признают своими.
