Кронос по-прежнему гулял вокруг горы магической руды. Нет, все-таки чугунные ноги у этих Магов! Не удивлюсь, если окажется, что они и спят стоя. А то и на ходу, как акулы. Но этот не спит вроде.
— Приветствую тебя, Маг! — сказал я, когда он намеревался прошмыгнуть мимо меня по своей малой кольцевой дороге. Что за юдово племя! Видит же, что пришел к нему, но топает мимо! Вот где осел!
— Здорово! — отозвался Кронос, останавливаясь.
— Сатурас сказал, что ты хотел меня видеть, — приходилось говорить намеками, ибо вполне возможно, что Маг успел позабыть о своем желании видеть меня.
— Конечно! — расплылся он в улыбке, — ты весьма помог нашему лагерю. И я, как Хранитель руды, хочу в знак благодарности поделиться с тобой малой ее толикой. Держи!
Он протянул мне увесистый мешочек и на мой недоуменный взгляд пояснил, что в нем ровно тысяча кусков руды. Вот это было уже по-царски. Не подачки Кор Галома и не грамоты от Гомеза — это было уже серьезно. Один раз в месяц рудокопу в Новом Лагере выдавалось пятьдесят кусков руды, чтобы тот мог расслабиться и посидеть в баре. Значит, мне подарили зарплату рудокопа за двадцать месяцев безупречной работы. Ценят, демоны!
Я вежественно поблагодарил, сделал умное лицо и, сославшись на усталость, ретировался в свою хижину. Руду я, конечно, пересчитывать не стал. Это было бы глупостью и отняло несколько часов времени. Что это я оправдываюсь? Хотелось пересчитать, не спорю, но желание подавил в зародыше. Не к лицу воину переживать из-за пустого кошелька. Вот если бы опустело брюхо — то да!
Одним словом, дорогие семиты, не знаю, про что вы здесь говорили, но ехать было надо. Отыскав в "магическом отделении" рюкзака руну переноса в Болотный Лагерь, я прочитал заклинание. Легкий шок и голос Идола Тиона:
— А-а! Это опять ты!
— А кому еще здесь шататься! — огрызнулся я, — что у вас здесь нового?
— Вернулся приблуда-Нирас, — сообщил Тион, — каялся, рассказал, что видел, как Кор Галом со своим отрядом прошли мимо плоскогорья за кладбищем орков и исчезли в ничейных землях. Кор Ангар велел ему идти собирать болотник вместо сожранного Балора. Это правда, что Балора сожрал болотожор?
— Своими глазами видел! — поклялся я, — хвать, туловище пополам! Хвать — и нету Балора.
— Пресветлые боги! — вздохнул Гуру, — какая нелепая смерть!
Я распрощался с ним и двинулся в Храм, освещаемый со всех сторон фиолетовым сиянием магических светильников, точно какой-нибудь футболист на стадионе. Несколько теней следовали за мной, перемещаясь в плоскости освещения, затем все они сползли вперед — мне под ноги. Стражи ужасались, видя, как я шлепаю по собственной тени — это здесь считалось недопустимым.
— А шо делать! — вздыхал я, — когда она больше меня жрать хочет.
В пустом зале храма стояла одинокая девичья фигурка и рассматривала изображения на стенах. А может быть, попросту гоняла пауков — изображением эту сеть трещин назвать было трудно. Кое-где трещины сплетались в причудливые узоры и при соответствующем освещении их можно принять за рисунки. Рисунки самой природы. Покойничек Юберион был уверен, что эти изображения созданы если не самим Спящим, то родоначальниками его культа. Ведь и сам Храм был здесь до того, как пришли нынешние жители Болотного Лагеря. Только храмом эту каплицу называть было нельзя: уже при Юберионе бывшие рудокопы славно потрудились во благо своего кумира; камень, выломанный из пещеры, и стал тем базисом, на котором выросло новое поселение, которое впоследствии назвали Болотным Лагерем.
— Не подскажите, как пройти в библиотеку? — внезапно спросил я противным фальцетом.
От неожиданности Натали подпрыгнула и тотчас бросилась мне на шею.
— Фу-ты! — сказала она, запечатлев на моих устах традиционный поцелуй, — так и заикой стать недолго. Ну что, Мой Герой, устал?
— С ног валюсь, — честно признался я, — и голоден, как пещерный крокодил.
— Это еще кто?
— Бред голодного воображения. Но сначала я хочу вымыться — хоть и придется подождать, пока воду нагреют. Но сейчас я согласен и на холодную.
Наталья хмыкнула и два раза шлепнула в ладоши. Из-за перегородки показались два мускулистых угрюмых Послушника, на плечах волокущие чан с горячей водой, привязанный к толстой перекладине. Я молча зааплодировал.
— Ждала?
— Ждала, — подтвердила она, — надеялась. Видит Иннос, не зря.
Я залез в лохань и долго отмокал. А Натали в это время кормила меня с рук рассыпчатым рисом и тушеным мясом. Оказалось, что это до жути эротично, и в конце ужина я почувствовал некоторое неудобство в причинной области. Неудобство это было таково, что на него обратила внимание даже моя подруга. Невзирая на некоторую замутненность воды, отлично было видно, насколько я устал...
— Соскучился? — недоверчиво спросила она, — моему Герою нужно много еды и выносливая женщина. Он просто чудо какое-то!
— Кто он? — ворчливо спросил я.
Подобно многим мужчинам двадцатого и двадцать первого века, я ревную даже к собственному хрену. По моим понятиям, потенция не должна затмевать уникальности моей души, а только подчеркивать ее. Наталья в такие дебри не влезала, поэтому искренне озадачилась.
— Что-то не так, мой Герой?
— Да! Зови меня просто — Марвин. Договорились?
Натали пожала плечами. Мы опять начинали бесконечный спор о героях и их женщинах. Грубо говоря, Натали считала, что у Героя баб может быть сколько угодно. Ведь это — Герой, личность неподвластная никому и ничему. В Болотном Лагере ко мне вообще относились, как к ожившему кавалеру Ордена Славы трех степеней. Отсюда и отношение Натали. Мне же по извечной интеллигентной привычке хотелось чего-то возвышенного, каких-то искренних чувств, купанию голышом под луной. Стоп, какой Луной? Не видал я здесь Луны... может, ее и нет вовсе?
— Наташа, слышишь?
— Что, мой Герой... Марвин! — встрепенулась она.
— А там Луна вообще есть?
— Где это — там?
— Ну, на небе!
Она недоуменно посмотрела на меня.
— А что это?
— Ну... фигня такая, висит на небе. Светится по ночам.
— Типа фонарика?
— Типа звезды. Только размером с... ну, с половину задницы.
Натали задрожала всем телом.
— Как страшно! И откуда она взялась?
Я вполголоса выругался. Вот попробуй объяснить человеку, никогда не видевшему луны, что это такое! У них наверное и лунатиков даже нету! Заметив, что я снова чем-то расстроен, Натали всхлипнула. Я еще раз, но уже помягче выругался и вылез из лохани.
— Подай полотенце, пойдем в кровать. Завтра мне рано поутру отправляться к Сатурасу. Чует мое сердце, что не зря меня там прикармливают — видать других волонтеров попросту нет. Слышишь, Наташа, не хнычь. Вот разрушим Барьер, возьму тебя замуж. Хочешь?
— А что это?
— Станешь моей женой. Будешь мне карапузов рожать и все такое...
— О, мой Герой!
— Марвин!
— Ага! Только вот у Героев жен не бывает!
— Как не бывает? А кто у них бывает?
— Только наложницы. Всегда так было...
Я пожал плечами. Что-то неправильно в этом мире. Хотя, почему неправильно? Героями в моем времени были певцы и киноактеры. Информация об их семейном положении всегда считалась "горяченьким", а холостяки были всегда популярнее, нежели примерные семьянины. Потому как любая девушка могла вообразить себя в его законных объятиях. Жениться актерам в одно время было вообще непопулярно.
— Обещаю, что ты станешь первой женой Героя, если тебе так уж нравится меня называть этим словом. А теперь давай спать!
— Спать? — изумилась она, — а как же...
— Приучил к дозе! — хмыкнул я, — давай-давай! Там разберемся, кто кого спать будет!
Утром я вышел из Храма и взглянул на типично лондонский туман. Стражи лениво отмахивались от самых наглых сгустков влаги и вовсю грелись косяками. При виде меня они вытянулись, аки сосновые столбики.
— Собаки еще не пролетали? — деловито поинтересовался я.
Стражи растерянно покачали головами.
— Значит, восьми еще нет. Крепче затягивайтесь, а то так их никогда и не увидите.
Раздался звук бегущего по асфальту страуса. Цокая отросшими ногтями по мрамору, наружу выбрался Кор Ангар в одной набедренной повязке и пожелал мне доброго утра.
— У вас здесь утро до омерзения одинаковое! — скривился я, — а ты куда собрался в таком прикиде?
— Пробегусь перед завтраком. Что-то кровь застоялась...
— Ну-ну! Смотри, встретишь болотожора — на всю жизнь набегаешься.
Кор Ангар рассмеялся.
— Не такой я дурак, чтобы по болоту бегать. Я до Кладбища орков и обратно. Не желаешь компанию составить?
— Спасибо. Я лучше спортивной ходьбой до Нового Лагеря, так для сердца полезнее.
Он пожал плечами и рысцой спустился на площадь перед Храмом. Я вернулся к Натали, слопал на завтрак некое подобие толокняной каши и подкрепился традиционной ветчиной с вкраплениями бекона. После наступила прощальная церемония, во время которой Наталья пылко клялась мне в режиме вечного ожидания. Я даже пробормотал пару глупостей насчет того, чтобы жить долго и помереть в один вечер... сентиментальным становлюсь не в меру. Хани кивнула мне ободряюще, когда я водрузился на возвышении рядом с Идолом Тионом и прочел свиток переноса в Новый Лагерь.
Только что вокруг воняло тиной и большими лягушками, а нынче до меня доносится аромат пронафталиненых шмоток Сатураса, которые он не снимает с момента возведения в высший круг. Вновь он на своем обычном месте — у книжной стойки и за своим обычным занятием.
— Здорово! — поприветствовал его я, — вам кто-нибудь говорил, что сидя в кресле читать гораздо приятнее?
— Я не читаю, а изучаю! — проворчал он, — а стоя — лучше входит. Что-нибудь случилось?
— Ага! Пришел глянуть на взрыв магической горы. Любопытное, должно быть, действо. Никогда не прощу себе, если не увижу.
Верховный Маг Круга Воды фыркнул, точно крокодил, которому в ноздри попала пыльца синего лотоса. Характерно скривился, как профессор, закуривающий у студента, произнес с расстановкой:
— Не все так просто, юноша! Погодите...
— Чего? Еще что-то нужно найти? Я ведь и так...
— Погоди! — вежливо но твердо перебил меня Сатурас, — никогда не обрывай мысль старших. Иначе они ее после не вспомнят. Особенно — если это Верховный Маг Круга Воды. Ты хотя бы представляешь, сколько мыслей я обрабатываю за раз?
Он что-то прикинул и замер, сам потрясенный такой многозадачностью. Я проникся уважением и тоже молчал. Так прошло несколько минут. Наконец, старик вышел из состояния "зависа".
— Когда возводили Барьер, то для этого потребовалась вся мощь и усилия двенадцати магов. Следовательно, разрушить его можно также только при участии всех двенадцати. А нас здесь только шесть. Улавливаешь мысль?
— А то! — осклабился я, — шестерых для этого мало. Ведь нужно сообщить юниторам одинаковое количество отрицательной энергии для погашения Барьера. Энергию даст магическая руда, а Маги будут только распределять ее в равной степени. Ты чего, старче?
Сатурас смотрел на меня и качал головой.
— Нет, ну это мне надо! — тихо сказал он, — чтобы заявлялся какой-то сопляк и одним небрежным движением завершал вывод формулы, над которой я бьюсь уже пять лет! Откуда ты это узнал?
Теперь уже я смотрел на него, как на полоумного.
— Это же закон сохранения энергии, дед! У нас любой мальчонка... ну, не любой, но в курсе. Насколько я понимаю, магическая энергия также имеет свои законы появления, распределения и поглощения, а также некоторое подобие магической энтропии...
— Чего? — вспучился он, — ну-ка, объясни, что ты имеешь в виду под этим термином?
— Ну, как же! Ведь Маг не может воспользоваться всей своей маной — часть ее не может превращаться в энергию. Ведь магия — это процесс превращения магической энергии в энергию физическую и энергию полей, верно?
Сатурас сошел со своего места и присел на ступеньки.
— Ты Магом раньше не был? — ошалело спросил он.
— Вот те крест, — поклялся я, — просто ваши магические законы подчиняются тем же правилам, что и остальные законы природы. Такова, если вам угодно, задумка Творца.
— Вот бля! — емко выразил все свои, копошащиеся в мозгу, мысли Сатурас, — люди годами изучают... по крупицам собирают семена Истины, а ты пришел и одним движением... откуда ты вообще взялся на мою голову?
Я не стал заводить старую песню насчет Конотопа, а попросту взял и рассказал ему то же самое, что и несколькими днями раньше — Лестеру. Сатурас поверил мне сразу, только вот в отсутствие магической энергии у нас — на Земле — верить отказался.
— Наверное, вы плохо искали, раз не нашли! — упрямо твердил он.
— Поверь мне, старче! — заверил его я, — если у нас там что-то начинают искать, то в конечном итоге, находят. Даже если этого не бывает в природе. Примеры тому америций, борий, дубний, плутоний и прочие мулы, грейпфруты и следы доисторических гусеничных тракторов. И вообще, атомная энергия гораздо круче магической. Континуум от нее заворачивается — любо-дорого смотреть.
Сатурас лишь махнул рукой и с трудом ухватился за последнюю из некогда промелькнувших мыслей.
— История твоя интересна и поучительна, но давай вернемся к нашим насущным проблемам. Ты ведь принадлежишь к Старому Лагерю... по крайней мере, там считают именно так. И ты вхож к Магам Круга Огня... не отпирайся, вхож. Раз уж ты такой весь из себя крутой, то передай вот это послание Магам Огня. И, как знак моей доброй воли, передай эту руну лично Корристо. Она сможет перенести его прямо из Старого Лагеря к нам в Новый Лагерь. Именно так, чтобы люди Гомеза ничего не заподозрили. Мы, вообще-то, стараемся для блага всей Колонии, но этим меднолобым трудно что-то объяснить. Они везде видят заговоры и измены. В принципе, наши Наемники ничем не лучше. Если и тут ничего не выйдет, то...
— То что?
— Ничего! Держи вот!
Я спрятал руну в рюкзак, а свиток отдал обратно Сатурасу.
— Лучше мне запомнить на словах. А то эти параноики в случае чего заведут дело и на меня. Ведь бумага с твоей именной печатью — лучшее из доказательств.
Верховный Маг на прощанье благословил меня и пожелал мягкой земли под ногами.
— Ты чего, я же увязну! — ужаснулся я, борясь с желанием пожать ему руку на прощанье.
Путь к Старому Лагерю в этот раз оказался легким и простым. Это меня не насторожило — всю живность я давным-давно повывел, так что теперь в гости к какому-нибудь Шарки мог сходить даже вооруженный рогаткой Мэд. Где-то посредине пути мне захотелось искупаться, поэтому весь путь к Старому Лагерю я проделал по берегу реки. То бишь, ручья Луркеров. Вскоре этот ручей можно будет обозвать по-новому, лишь в одном месте мне довелось разорить гнездо крысокротов, а в другом немного погонять шершней.
Около полудня я увидал башни Замка и слегка наддал, чтобы поспеть к обеду "от Снафа". Странное дело — неподалеку от Северных Ворот, на перекрестке дорог маячила знакомая фигура в мантии Мага. Лицо у Мильтена было такое, что хоть сейчас включай фонограмму, давай в руки микрофон, и он заведет печальную историю про то, как "враги сожгли родную хату".
