Металлический грохот и шум рухнувшего тела, заставил заговорщиц подпрыгнуть на месте. Они переглянулись и тут же зацепились руками и лапами за край перегородки и подтянулись. Картина, представшая их глазам, была достойна масла.
Под ними лежал мужик, вокруг головы которого, бедный металлический тазик образовал нечто вроде чепчика. В противоположней стороне, прямо на узеньком заборчике стоял взбешенный генавр. Едва Баньши увидел морду Юкинацу, то заорал на всю округу.
— Юкинацу!!! Ах, ты старая мохнатая извращенка, немедленно отвали от моей девушки!!! Иначе... — дальше пошло трех минутное описание будущей кары, из которой можно было выделить лишь предлоги "в", "на" и "по", — ты меня поняла?! — и парень встал, скрестив руки на груди, забыв об одном факте.
Затем случилось второе событие. Хината, не отрывавшая от солдата ОЧЕНЬ заинтересованного взгляда и даже забывшая, что нужно дышать, стиснула доски перегородки так, что дерево жалобно захрустело под её пальчиками, и уже хотела перемахнуть через забор, дабы... ("Я не собираюсь писать ЭТО!" — возмутился автор. "Ну так замени на что-то более подходящее!!!" — зарычала в ответ муза) растерзать беднягу, как минимум, но Баньши покачнулся и потерял равновесие. Нога скользнула по влажному дереву, и землянин с невнятным криком рухнул обратно за забор. До слуха донесся глухой звук удара, и наступила гробовая тишина.
— Эй, парни, что с Баном? — поинтересовалась Десятихвостая.
— Башню раскроил до самых мозгов, — последовал лаконичный ответ, от которого Хината побледнела. Она молниеносно спрыгнула обратно на землю, надела халат и стремглав выскочила из купальни...
— Ой-ё-ёй, — я с трудом открыл глаза и увидел над собой потолок комнаты. У меня жутко болела голова и шея, словно мне заехали по голове молотом, причем не один раз. Последнее что я помнил это не забываемые глаза Хинаты полные... чего-то такого — на мгновение мне показалось, что она на меня кинется и порвет на лоскуты. — Где я? Кто я? Что я?
— Ты очнулся, — к моему футону подскочила Хината, все еще наряженная в коротенький халатик. Она наклонилась надо мной, продемонстрировав при этом вырез одежды и свою грудь во всей красе. Я с трудом оторвал взор от этого великолепия.
— Блин, Хина, что случилось?
— Ну, ты упал с забора и разбил голову об каменный пол — пришлось наложить тебе скобы, — девушка осторожно провела пальчиком мне по щеке. — Когда я вбежала в купальню и увидела тебя, лежащего в луже собственной крови, то подумала, что умру от разрыва сердца...
— Да я не о том, — я с титаническим усилием сумел опереться на локоть. — Вы что с Юки... того? — она сначала не поняла смысла фразы, а затем...
"Шлеп!" — от её пощечины моя рука подломилась, и мой и без того пострадавший затылок соприкоснулся с полом. Из глаз посыпались искры, а по комнате прокатился глухой зубной скрежет.
— Ты...ты... — куноичи буквально трясло от злобы,— ты, что совсем спятил?! Как ты мог подумать ТАКОЕ?!
— А ЧТО я должен был подумать, слушая ваши речи? — процедил я сквозь зубы. Несколько секунд мы буравили друг друга взглядами, а затем Хината отвернулась и села ко мне спиной. Мои глаза еще несколько секунд смотрели ей в спину, а потом снова уперлись в потолок. — Нет, если тебе нравится быть с этой усатой мордой...
— Ты что еще не понял? — тут она резко нависла надо мной, и у меня екнуло сердце. — Это был спектакль для тебя, чтобы ты, наконец, понял, что я ХОЧУ от тебя большего, чем просто... — она не договорила, ибо я ловким движением повалил её на кровать и прижал телом к матрасу. — Что ты... делаешь? — она тяжело задышала, а потом впилась мне в губы. Но как назло мой организм дал сбой, и в моей голове словно взорвалась хлопушка, от чего я дернулся. Хини тут же оторвалась и внимательно посмотрела на меня. — Что?
— Похоже, я слишком сильно треснулся головой, — морщась от боли, ответил я. — Прости, но...
— Я поняла, — грустно улыбнулась она и снова поцеловала меня, но уже не так страстно. — Обними меня... — попросила она, что я и сделал...
Рассвет мы встречали веем отрядом уже за воротами купален. Мигрень еще не прошла и вид у меня, с перебинтованной головой, был неважнецкий. Хини тронула меня за плечо и посмотрела в глаза. Я кивнул, что всё нормально, и мы снова двинулись в путь...
Время подходило к обеду, когда возле стойки метроделя появился Джирайя. Его голову украшал необычный головной убор, сделанный из металлического тазика. Великий саннин тяжелой походкой приблизился к служащему, тому самому, что принимал вчера ночных визитеров. Ученик Третьего привалился к стойке и сорвал с головы "шляпу". Задумчиво повертел её в руках, потом отбросил в сторону и обратился к слуге.
— Сколько с меня?
— Двести рю, — служащий принял купюры, пересчитал их и спрятал в специальный ящик. — Удачный вчера был день сначала вы, потом эти иностранцы, специальные гости Хокаге...
— Что-что?— переспросил Отшельник. — Какие еще специальные гости Хокаге?
— Джирайя-сама, вчера вечером сюда зашло пять человек и странное говорящее животное, похожее на кошку. С ними была куноичи Листа, которая сказала, что это особые гости Цунаде-самы.
— А описать их сможешь? А то таких гостей две группы было, одну я проводить должен был, — тут же сориентировался Джирайя.
— Да описать их толком не получится. Все в черных плащах, с рюкзаками, облачены были в доспехи. Самый здоровый нес молот, у него еще голос такой запоминающийся — будто чудище из бочки вещает...
— А среди них не было молодого парня, смахивающего комплекцией на медведя. У него еще акцент странный...
— Да был такой, — кивнул служащий, — он "эр" слегка растягивал и согласные словно печатал, а не говорил, — саннин тут же вспомнил разговор между не видимыми собеседниками в купальнях. "Значит это тот воин!" — обрадовался Джирайя.
— Вот, проклятье, это они. Уважаемый не подскажешь, куда они пошли, может боги смилуются, и я их нагоню... — но метродель отрицательно покачал головой. — Эх, ладно... Да а что за куноичи с ними была?
— Сейчас, — служащий достал гостевую книгу и принялся листать. — Невысокая Хьюга, с коротко остриженными волосами. Протектор носит на шее, грудь размера четвертого не меньше, а еще видимо из Главной Ветви, — он перечислял приметы, а у Отшельника начали вылазить глаза из орбит. Тут слуга нашел имя недавней посетительницы, — а звали её Хината Хьюга... — челюсть саннина с грохотом упала на пол...
Глава 24. Новые факты и выводы.
Великолепный и Неповторимый, Великий Отшельник с гору Мебокузане, Один из трех великих Саннинов Конохи Джирайя бежал по дороге. Нет, не так — седовласый шиноби летел в Коноху, наплевав на то, что его имидж может сильно пострадать, увидь его кто-нибудь. "Быстрей, быстрей, быстрей!!! — мысленно подгонял он себя, хотя уже чувствовал усталость. — Проклятье, из-за этого подлого удара по голове, я не могу воспользоваться Техникой Переноса!" — тут ему под ногу подвернулся камень, и писатель полетел носом вперед. Пропахав метра три, шиноби остановился и так и остался лежать, ибо сил продолжать бег, увы, у него уже не было.
Он тяжело дышал, словно недавно бился с самим Девятихвостым. С трудом поднявшись, отшельник отошел к обочине и плюхнулся на траву. "Надо немного передохнуть, а потом продолжить путь!" — отдал мысленный приказ самому себе Джирайя и подумал о причинах, которые толкнули его на этот бешенный кросс.
Едва он отошел от шока, вызванного словами метроделя, то сразу же выяснил, в каких номерах ночевали "иностранные гости" и рысью бросился туда. Обшарив обе комнаты, саннин сумел найти короткий черный волос. При помощи особой техники, отшельник попытался установить, кому он раньше принадлежал, и полученный результат частично подтвердил слова служащего — раньше этот волос принадлежал девушке. Но чтобы точно установить личность незнакомки, нужен был более глубокий анализ, который могла сделать лишь Цунаде. Еще два часа Джирайя потратил на поиски следов беглецов, но не найдя ничего, спешно отправился в Скрытый Лист, рассчитав попасть туда поздно вечером.
Жабий отшельник перевел дух и снова бросился бежать...
Россия, Зауральский оборонный округ, квадрат 11.
— Вы можете повторить то, что сейчас сказали? — глаза командующего были готовы вылезти из орбит.
— Да, генерал, — по выражению лица было видно, что Козлевич ошарашен не меньше. — Этот город атланты не строили, хоть и считали его частью своей империи. Эти строения НАМНОГО древнее, чем вы можете себе представить. Это поселение построено, по меньшей мере, сорок тысяч лет назад, а не двадцать как я думал раньше. Это целиком меняет весь ход исследований...
— Козлевич, — генерал пришел в себя, — а что там по поводу связи этого города и Креппа?
— Вы удивитесь еще больше. Связь самая прямая. Я с коллегами сумел перевести часть текстов из местной библиотеки. В них рассказывалось о достижении людей, которое называлось в переводе на наш язык, как Пути демонов. С помощью их жители могли попасть в, цитирую: "мир похожий, но полный света, где обитали девять демонов". С этим миром поселенцы вели активную торговлю, но потом, что-то случилось и ...
— А покороче? — начал терять нить смысла командующий.
— Где-то здесь находится портал в другой мир... — Козлевич не успел договорить фразу.
— Генерал Навь, — в палатку влетел Сергей, адъютант командующего. — ЧП на объекте...
— Что тут случилось? — спросил генерал, проталкиваясь сквозь ряды вооруженных солдат, спины которых закрывали весь обзор. Пожилой человек протиснулся сквозь последнюю шеренгу, состоящую сплошь из генавров, посмотрел на причину переполоха и замер. — Полковник Ярли? — она стояла вытянувшись в струнку, а все её тело покрывали тонкие, не толще карандаша путы, отходившие от тела некроморфа-альбиноса. Концы "усов" исчезали в ушах девушки, глаза которой закатились, обнажив белки. — Да что тут твориться?
— Полковник хотела внимательнее посмотреть на труп этого существа, — ответил Розенталь, не спуская глаз с цели. — Потом мы услышали крик, а когда повернулись к ней, то увидели, тоже самое, что вы теперь видите.
— Она жива? — командующий обернулся и посмотрел на вытянувшееся в струнку тело.
— Мы не знаем — стоит нам приблизиться, как появляются новые "усы". Что нам делать, товарищ генерал? — но командующий не успел ответить, ибо тело Элизабет резко расслабилось, а глаза девушки вернулись в нормальное положение. — Лиз?
— Она спит, — голос, прозвучавший под сводами пещеры, не был похож на голос командира корпуса. — И сможет ли она проснуться зависит от вас, люди и Низшие...
— Низшие? Что ты с ней сделал, свол... — начал было Волли, но Навь остановил его жестом.
— Чего ты хочешь? — обратился старик к существу.
— Помочь, — прошипело оно в ответ, и не видимые раньше щупальца впились в виски генералу. Перед глазами начали возникать картины глубокого прошлого. Он увидел рождение империи Заката, его расцвет и закат. Человек видел, что могли раньше те, кого люди называли некроморфами, видел как пришли сюда люди и как их приняли. Перед глазами генерала возникла Юкинацу, лежавшая на каменных плитах своего храма и участвовавшая в битве. Тысячи лет прошли перед его глазами, затуманивая разум. И, когда сознание хотело покинуть его, он увидел, как Баньши покинул Землю, а после была темнота...
— Быстро носилки, генерал ранен...
— Нет, все в порядке, — командующий открыл глаза и попытался сесть. Чьи-то сильные руки помогли ему, а рядом с ним появился парамедик. До слуха донесся стон, и Станислав Сергеевич повернул голову, ища источник звука. Им оказалась Элизабет, которую держал на руках Волли. Навь с трудом встал на ноги и направился к ним. Присев рядом с пришедшей в себя генавром, он посмотрел ей в глаза. — Как вы себя чувствуете, Лиз? — он специально не стал обращаться к ней по званию.
— Голова просто раскалывается, — поморщилась девушка и приняла вертикальное положение. — Генерал, мне показалось, что я видела...
— Прошлое, Лиз. Вы, как и я, видели прошлое...
— Да... Это просто уму непостижимо, так ведь Вольдемар? — ван Янг повернулся к академику. Тот не отреагировал на обращение, пребывая в глубоком ступоре от рассказа генерала и Ярли. — Что теперь, товарищ генерал? Ясно, что полковник уже не здесь, а в другом мире.
— Что теперь? — Навь потер виски. — Полковник, вы вместе с полковником Розенталем, заберете свои подразделения и отправитесь в расположение дивизии. Затем вы отправитесь на перевооружение, и будете ждать дальнейших приказов. Может идти. Полковник Ярли вы оправитесь в Совет и расскажете о происшествии, а так же об открытии города Эпох. После нам с вами нужно будет еще кое-что сделать, но это потом...
— А я? — подал голос академик.
— А вы займетесь ОСОБЫМИ делами. Во-первых...
Мигрень наконец-то прошла, и мое настроение немного улучшилось. Наш маленький отряд продолжал идти к цели, оставляя за собой бесчисленные километры дорог, что навевало воспоминания о прошлой жизни. Я вспомнил, как будучи еще сержантом, месил пыль и грязь дорог: автомат за спиной, каска на голове, а в воздухе витают слова...
— Было страшно иногда, словно холод навсегда,
Да на всех одна звезда — значит горе не беда, ой, не беда... — замолчал, так как понял, что пою вслух. Но остальные услышали и теперь с интересом смотрели на меня.
— Хм, а я и не знал, что ты её знаешь, — негромко сказал Винт.
— Кого её? — поинтересовалась Хината, сумрачно глянув на меня — неужели ревнует?
— Песню, Хина, песню. Она вообще-то не военная и уж тем более не маршевая, но такая... — он замолчал, не сумев подобрать нужное слово. — В моем подразделении многие её пели во время маршей. Эх, вот было время...
— Споешь, пожалуйста, — попросила меня моя девушка. Я хитро покосился на ребят.
— У меня есть идея получше... Ребят, может вы споете? — я вытащил из кармана губную гармошку. — А я сыграю.
— А почему бы и нет, — пожал плечами Тор и поправил молот на плече. Я сморщил лоб, вспоминая ноты, а затем поднёс инструмент к губам. Негромкая, но задорная мелодия поплыла над дорогой, проходящей через поля. Несколько секунд парни собирались с мыслями и начали.
— Было страшно иногда, словно холод навсегда,
Да на всех одна звезда — значит горе не беда, ой, не беда...
Пьяный ветер в облаках, пыль дорог на сапогах.
Через горы, через лес мы бредем в Страну Чудес — там, говорят, теплей, чем здесь...
С нами солнце и луна, шум дождя и тишина. Под ногами мать земля, ночью песни у огня —
Через горы, через лес мы бредем в Страну Чудес...
Пьяный ветер в облаках, пыль дорог на сапогах.
То ли радость, то ли страх — мёд свободы на губах.
Все смеются, во те крест, где же ты, Страна Чудес...
А в двух шагах идет война — слез и горя до хрена.
Плачут дети, старики, на домах висят замки — сердце ноет от тоски...
И у нас была война, да победила тишина.
Звери, птицы, пряный лес, травы в поле до небес —
Ты к нам с горюшком не лезь... Ты к нам с горюшком не лезь...
