Когда все вышли во двор, Ун Линноган, улыбаясь, подошел к рабыне и провёл рукой по нижнему краю хитона. Ангтун с ужасом поняла, что из-за груди хитон задрался ещё и теперь уже ничегошеньки не прикрывал. А Линноган сказал:
— Не очень-то торопится хозяйка переодеть тебя прилично. А в этой одежде ты выглядишь неприличней, чем голая. Особенно сейчас, когда ты ещё налилась соками.
Ангтун вдруг вспомнила, как на её глазах наставница рабынь отчитывала одну из рабынь Толтиссы за ошибки, допущенные ею с гостем, и сказала: "То, что обычно выглядит самым неприличным, иногда становится приличнее того, что принято. Запомни это". Ангтун-то запомнила. И она решительно сняла с себя хитон, хотела было разорвать его в клочки, но затем вспомнила, что он не её, а хозяйский, и просто держала его в руке. Но при этом она сказала:
— Хозяйка просто не успела позаботиться о моём платье. Она ведь сразу после вчерашнего разговора уехала на приём и вернулась очень-очень усталая, а все уже спали.
Мастеровые восхищённо смотрели на неё. Линноган подвёл общее мнение:
— Ты не просто пышечка, ты вся здоровьем и страстью налита. А когда волосы у тебя отрастут полностью, ты станешь совсем красавица. Мы рады за Мастера.
И мастеровой доброжелательно потрепал её по красивой груди. Ангтун было даже приятно, как на неё смотрят, но она всячески следила, чтобы не начать кокетничать. Тем временем Тор кончил завтракать, подозвал её, она подошла к нему взять поднос. Хозяин не обиделся на неё, он просто сказал:
— Теперь ты действительно выглядишь приличнее и ещё красивее, — и поцеловал её.
Ангтун взяла хитоном поднос и отправилась обратно на кухню через строй мастеровых, любующихся ею. И тут она увидела стоящую в дверях главного здания Эссу. Госпожа строго спросила: "Что творится"? Линноган, который теперь уже ничего не боялся, сказал:
— Ты, госпожа, одела рабыню столь неприлично, что мы все решили, что ей приличнее ходить нагой, пока не будет готово новое платье. И хозяин с нами согласился.
Эсса поняла, что даже затянуть с платьями в надежде, что кто-то всё же соблазнится, не удастся. Тем более что рабыня, как ни странно, шла с достоинством, без всякого вихляния бёдрами и кокетства. Первое платье, длинное, скромного фасона, но хорошо сидевшее на рабыне, было готово уже к вечеру. Рабыня радостно поблагодарила госпожу, а Эсса не удержалась от того, чтобы съязвить:
— Теперь-то у тебя не будет предлога голой показываться на обозрение красивым мужчинам.
— Рабыня не всегда бывает голой по собственной воле. И на невольничьем рынке, и на приёме важного гостя она нагая. А мне пришлось трое суток ходить нагой на виду у всей столицы по приговору суда. Вот я и научилась вести себя так, чтобы нагота не выглядела наготой шлюхи. Да и потом наставницы у меня были отличные, — довольно дерзко, но скромным тоном, ответила Ангтун.
— Теперь буду знать, кого назначать танцевать перед гостем и прислуживать ему, — деловым тоном отбрила Эсса, не опускаясь, как казалось ей, до пререканий с рабыней.
— Это твоё право, госпожа. Любое приказание господина я выполню всем сердцем и всей душой. Моя жизнь, моё тело и моя душа принадлежат вам, господин и госпожа. Для женщины моего положения самое лучшее служение — это служение хозяевам. И грехи лежат на них, а не на ней, пока она беспрекословно и добросовестно выполняет их повеления, — так же смиренно ответила рабыня.
— Я рада, что ты осознала свое положение. Так же верно служи и дальше, — сухо сказала хозяйка и удалилась.
А когда Тор вернулся домой, Эсса неожиданно для него сказала:
— Я ещё раз подумала. И тебе, и мне тяжело выносить миазмы столичного города, особенно духовные. Мастерскую в Карлиноре ты можешь передать под управление одного из своих новых мастеров. А нам лучше отправиться в Колинстринну. Там мы с тобой будем полными хозяевами в замках, в деревнях и в обществе. А если нам опять захочется побывать в высшем обществе, всегда сможем поехать в Линью либо Зоор. Они не чета Карлинору. Ведь не вечно же будет идти рокош.
— Но сейчас Колинстринна на границе между нашими и канцлеровскими местностями. И последнее сражение было именно там. Наверно, там всё разорено, — заметил Тор.
— Насколько я знаю, наш замок цел. Бывший замок барона разорён, но что поделаешь, — ответила Эсса.
— Я тоже слышал, что наш замок цел, — задумчиво сказал Тор. И вдруг он рассмеялся.
— Ты не обижайся, жена, но я уже принял решение сам. Нанял отряд наёмников для сопровождения в Колинстринну и для гарнизона бывшего баронского замка. Мы выедем сразу после принятия новых мастеров в цех. Это будет через пять дней.
Эсса немного помрачнела. Тор, оказывается, уже сам всё решил.
— Зачем такая срочность? Почему ты не посоветовался со мной?
Тор внутренне расхохотался. Только что жена его уговаривала ехать в Колинстринну, а теперь возмущается, что он сам так решил.
— Например, потому, что как раз подвернулся свободный отряд наёмников с хорошей репутацией. А через несколько дней неизвестно, будет ли он доступен.
— Ты — глава семьи, ты — владетель Колинстринны, а я — только твоя дама. Ты волен управлять семьей и владением. Но в следующий раз прислушивайся и ко мне тоже, — завершила разговор Эсса и подставила губы для поцелуя. Но Тор поцеловал её в грудь, ласково обнял и сказал, что сегодня он будет спать в своей комнате, так как очень устал.
По пути в спальню из двери каморки выглянула рабыня. Тор поцеловал её и велел ложиться спать. А сам он в эту ночь наконец-то спал здоровым мёртвым сном.
Прошло в подготовке к отъезду ещё четыре дня. На пятый состоялся обряд посвящения учеников Тора в мастера. Цех признал качество шедевров отличным. Кое-кто из цеха посетовал, что надо было бы устроить приём по отдельности, тогда было бы четыре банкета, но все мастера цеха примирились со своей участью, когда увидели качество банкета, устроенного четырьмя новоиспеченными членами цеха. Тор попросил одного из новых мастеров Она Турийрона принять начальствование над мастерской в Карлиноре при условии уплаты одной десятой дохода ему как владельцу. Он Турийрон согласился на такие выгодные условия. А Ун Линноган неожиданно для всех встал на колено перед Тором и сказал:
— Как Великому Мастеру я теперь не могу тебе подчиняться, поскольку я — полноправный мастер. Но я приношу тебе вечную и нерушимую вассальную присягу как Владетелю Колинстринны и отправлюсь в неё с тобой, учитель, чтобы поставить свою мастерскую рядом с твоей и работать рука об руку.
— Не противоречит ли это уставу и обычаям цеха? — задали мастера вопрос старейшинам. После воспоминаний о прецедентах в других цехах (поскольку среди оружейников Мастера-рыцаря не было) они решили, что это ничему не противоречит, ведь мастерские самостоятельные.
Тогда Тор принял вассальную присягу (благо священник по традиции на банкете присутствовал), поднял Уна, обнял его и сказал, что он выделит землю для мастерской в своём замке и навечно освободит её от арендной платы. Линноган после этого обратился к Мастеру ещё с одной просьбой.
— Учитель, я хочу жениться на дочери мастера цеха портных Ритоссе Арстанг. Благослови меня на брак как сюзерен.
Тор благословил Уна, забыв, что ему дана сила благословения, и вдруг почувствовал, как его духовные силы подкрепляют Уна. В обмен он получил много чистой энергии от ученика и несколько мелких грехов и страстей, которые, как он сразу понял, будет легко замолить. В общем, оба отошли друг от друга с просиявшим лицом. Но выяснилось ещё одно затруднение. Тор уезжал послезавтра, и пришлось Уну срочно переносить свадьбу на завтра. В результате он вынужден был временно покинуть банкет, и вернулся на него с отцом невесты. Банкет был столь богат, что мастера не возражали против ещё одного участника, лишь потребовали поставить ещё бочку пива и ведро водки. Ун с удовольствием это сделал. Банкет был столь обилен, что, когда мастера уелись и упились, они послали приканчивать банкет старших подмастерий, тоже попировавших всласть.
Следующий день прошёл в суматохе предотъездной, да ещё и на свадьбу пришлось идти. Словом, когда пасмурным осенним утром караван двинулся в путь, Тор вздохнул с облегчением. Он ехал на своём коне в доспехах, с копьём и молотом. Рядом с ним скакали Ун Линноган и капитан полусотни наёмников из Линны Арк Тустарлон. Подмастерья и старшие ученики шли тоже в доспехах, но тяжёлое оружие везли на телегах. Слуги-мужчины и младшие ученики были вооружены луками и арбалетами. Женщины ехали на повозках, управляемых слугами и рабами, а также наёмными возчиками.
* * *
Принц Клингор задумал дерзкий план. Его маленький, зато блестящий по количеству знатных персон, отряд двинулся на север, где гражданская война считалась практически завершённой, поскольку все владетели, примкнувшие к рокошу, были либо убиты, либо схвачены, либо изгнаны. Но почему-то вождю рокоша казалось, что взрывчатого материала там более чем достаточно, и можно будет сыграть роль запальника. Тем более что он планировал пройти через четыре лена принцев Онгора, Кусара, Карсира и Сутара, которых он захватил с собой. Эти земли были у них распоряжением канцлера отобраны и поделены между мелкими владетелями.
Перед выходом с территории, которая находилась в состоянии рокоша, принц обратился к войску:
"Мы вступаем не на враждебную и не на дружественную территорию. Прежде всего, нам надо помнить, что это — наша земля, земля нашего королевства. Но люди, на ней живущие, сейчас не наши люди. Если возможно, мы должны их привлечь и сделать добрыми рокошанами. Если не удастся, то нет смысла всех обращать во врагов. А если кто будет нам враг, с тем мы поступим по военным законам и по праву победителя, но опять же, не убивая никого зря".
"По этой причине помните. Если деревня, поместье или город переходит на нашу сторону и даёт людей, обращаться с ними как с хорошими друзьями. Если они выставляют угощение либо преподносят провиант и дары добровольно, обращаться с ними как с дружественными людьми. Это значит, за всё платить и не допускать грубостей. Если нам придётся потребовать от них поддержки, но они дадут её без сопротивления, обращаться с ними как со сдавшимися на почётных условиях. Это значит, что вы отказываетесь от права победителя, но имеете право на пир победителя и на две похвалы, как и положено по обычаям. Если они сопротивляются, то сопротивляющихся убиваем, сдавшихся щадим и поступаем по праву победителя, но не грабим дочиста".
Операция была дерзкой ещё и потому, что принц двинулся совершенно без обоза. Ставка в начале похода делалась на быстроту передвижения и внезапность удара. И она себя оправдывала. Первые несколько деревень и два города не оказали сопротивления, правда, и на сторону восставших никто из них не перешёл. Кто-то сразу устраивал пир либо давал провиант. Кто-то после напоминания, и за это расплачивался дважды. Во-первых, размер "доброхотного подношения" или, точнее, выкупа, устанавливал тогда Клингор. Во-вторых, все воины имели право на угощение, поскольку они добровольно отказались от права победителя. А во время угощения — на две похвалы. Можно было похвалить вещь, и хозяин обязан был подарить её благородному победителю. И можно было похвалить женщину либо девушку. Единственными основаниями для отказа в этом случае были беременность или ритуальная нечистота, но тогда можно было похвалить другую.
Первым на пути был лен принца Онгора. К его окраинному поместью подскакали несколько всадников: Онгор и люди из его личной охраны, среди которых был переодетый принц Клингор. Онгор постучал в двери поместья рукояткой меча:
— Открывайте! Ваш хозяин вернулся!
Двери не открылись. Оценив, что всадников немного, на той стороне в безопасном отдалении появился толстячок.
— В чём дело? Я дворянин Кир Арлистор, законный владелец этого имения.
— Ты что, не знаешь, что конфискация владений участников рокоша незаконна?
— Я законно получил титул на имение, и ничего не знаю.
Арлистор хотел было нагрубить принцу, но мятеж кончится, а принц, если голову сохранит, принцем и останется. Поэтому он выразился "изысканно и вежливо":
— Твоё высочество лучше соизволило бы продолжать свой путь к намеченной тобою, принц, цели. Здесь ты не хозяин и не гость. Я не берусь оспаривать намерения твоего высочества, но с точки зрения закона ты сейчас похож на мятежника, и я, к превеликому прискорбию своему, вынужден буду позвать войско из города, если ты попытаешься воевать здесь.
— Последний раз требую пустить законного владельца! — в гневе закричал Онгор, а Клингор подал знак своим конникам, которые прятались в двух соседних рощах.
Увидев мчащиеся конные отряды со значками пяти принцев, в том числе Клингора, Арлистор струхнул. А тут ещё воин подъехал к воротам и без всякой вежливости спросил его:
— Откроешь ворота сам или возьмём усадьбу приступом?
— А ты кто?
— Принц Клингор!
Толстяк осел на землю, так ничего и не сказав. Ворота выломали, и Клингор стал отдавать приказания:
— Усадьбу не грабить. Это имущество принца Онгора. Поскольку Арлистор незаконно владел имением, он и его семья изгоняются и должны оставить всё бывшее в имении и нажитое ими имущество законному владельцу. Поскольку мы не знаем, в чём они пришли, а пользователь имения уже зарекомендовал себя как лживая и подлая скотина, он и его семья изгоняются нагими. С женщинами по праву победителей. Но с членами семьи Арлистора обойдитесь как с дворянами. Не берите их публично, и предоставьте им выбор, кто овладеет ими по праву победителя.
Младшая дочь Арлистора отказалась выбирать одного из дворян, выстроившихся перед нею, а подошла к Клингору.
— Если уж мне суждено лишиться девственности по праву победителя, я предпочту, чтобы это сделал знаменитый полководец.
Оглядев нагую девушку, принц улыбнулся:
— Я польщён твоим выбором...
— Меня зовут Оссисса.
— Прелестная Оссисса. Я приглашаю тебя в Карлинор. При моём дворе найдётся место и достойный муж для тебя,
— Не смей! — закричал отец.
Но его голос был похож на глас вопиющего в пустыне. Зато его сын, десятилетний мальчик Крин, смело подошёл к принцу и сказал:
— Когда я вырасту, я найду способ сразиться с тобой и отомстить за свою семью.
— Когда ты вырастешь, ты поймёшь, что виноват в случившемся не я. А за смелость я дарю тебе кинжал, чтобы ты в дороге защищал свою семью. Если ты сочтёшь возможным, я приму твою вассальную присягу в Карлиноре. Мне нужны храбрые и честные дворяне. Имение ты себе заслужишь доблестью, а не за подношение, как пытался получить его твой отец.
И по знаку принца мальчику подали кинжал на поясе. Следующей ночью Оссисса сбежала от отца и направилась вместе с единственным оставшимся у изгнанного семейства слугой в Карлинор. А через год к ней присоединился и брат.
Столица лена Онгора город Астрин открыл ворота сам. Его наместник предпочёл подписать бумагу, что добровольно возвращает город принцу Онгору, и получить сто золотых отступного, был отпущен с честью и со всем имуществом. А городским старейшинам пришлось напоминать о необходимости заплатить выкуп. Посетив ещё пару замков и вернув их под власть Онгора, принц попросил восстановленного в правах владетеля построить уже собравшихся под его знамёна воинов и отобрал лучшую половину себе. После чего оставил Онгора управляться со своим леном, а сам двинулся дальше уже помедленнее, поскольку в войске появились шесть сотен пехотинцев.
