И если Биркит наконец сможет привести в чувство остальных Братьев, мы добьемся его принятия во внутренний круг. — И в прошлый раз, черт возьми, мы тоже это сделали, — сердито подумал Маклин.
— Ражир, — сэр Алфрид Хиндрик ответил на приветствие своей собственной улыбкой. — Я рад, что ты смог меня вписать.
— Полагаю, что его величеству было бы что сказать, если бы я не счел возможным "вписать" тебя, несмотря на мой чрезвычайно плотный график, — сухо сказал Маклин, махнув барону, чтобы он сел в кресло перед своим столом. — И даже если бы его величество этого не сделал, чертовски хорошо знаю, что сделала бы ее величество.
Маклин добавил последнее предложение с легким чувством, и Симаунт усмехнулся. Императрица Шарлиан проявила глубокий интерес к многим проектам барона. Она не только хорошо понимала преимущества и тактические последствия его усилий, но ее подвижный, постоянно активный мозг выработал немало собственных в высшей степени полезных предложений. И в процессе между ней и бароном возникла настоящая дружба.
— С другой стороны, — продолжил Маклин, — чтобы заставить тебя встретиться со мной, на самом деле не потребовалась угроза потенциального имперского недовольства. — Он пожал плечами. — У меня никогда не хватает времени полностью следить за твоими заметками, Алфрид, но я достаточно хорошо слежу за тобой, чтобы знать, что ты и твои приспешники с острова Хелен снова поднимаете всевозможные волны. Слава Богу.
— Мы стараемся, — признал Симаунт. — Хотя должен признать, что когда капитан Этроуз покинул королевство, темп, кажется, немного замедлился. — Взгляд, который он бросил на Маклина, был более чем немного задумчивым, но штатский привык к случайным проверкам пухлого коммодора, когда дело касалось Мерлина.
— Похоже, у него действительно есть этот... оплодотворяющий эффект, не так ли? — сказал он в ответ.
— Я и не подозревал, что ты умеешь так преуменьшать, — заметил Симаунт с тонкой улыбкой.
— Мы, ученые, неизбежно становимся мастерами языка, — сказал Маклин с соответствующей улыбкой, затем откинулся на спинку своего вращающегося кресла. — Итак, что же сумело вытащить тебя из Кингз-Харбор?
— На самом деле, главное, что я хочу сделать, как, кажется, упоминал в своей записке, — это провести немного времени с доктором Ливис. У меня есть пара вопросов, на которые мне нужны ее ответы, если она сможет их дать. Но я также хотел бы в общих чертах проинформировать тебя о том, где мы находимся в данный момент.
Маклин кивнул. Учитывая тот факт, что стремление королевского колледжа к знаниям всегда было слишком близко к краю Запретов Джво-дженг, чтобы быть удобным для некоторых священнослужителей, казалось хорошей идеей держать его подальше от короны, когда его изначально создал старый король Кэйлеб I. К тому времени, когда Маклин стал главой колледжа, это разделение стало прочной традицией, и, несмотря на его собственное участие в первоначальных инновациях, которые предложил Мерлин Этроуз, он не видел причин менять это.
До тех пор, пока поджигатели не разрушили первоначальный колледж и в процессе чуть не убили самого Маклина. В этот момент император Кэйлеб — только в то время он все еще был королем Кэйлебом — решил, что истекло время подобной чепухи. Он перенес колледж на территорию дворца Теллесберг, возложил ответственность за его безопасность на королевскую стражу и полностью ввел некоего Ражира Маклина в свой внутренний круг. Одним из внешних признаков этого изменения был тот факт, что Маклин также был официально назначен главой "имперского исследовательского совета", когда императрица Шарлиан создала его.
— Так сообщи мне, — предложил он сейчас, заложив руки за голову и откинувшись еще дальше на спинку стула.
— Ну, — начал Симаунт, — во-первых, я наконец-то создал свой экспериментальный совет — ты знаешь, тот, о котором я так долго думал в качестве концепции. Признаю, мне понадобилось некоторое время, но во многом это было связано с тем, сколько времени потребовалось, чтобы найти подходящего человека, который возглавил бы его. Но, думаю, я наконец-то это сделал. Не могу вспомнить — ты когда-нибудь встречался с коммандером Мандрейном?
— Мандрейн? — медленно повторил Маклин, задумчиво нахмурившись. Затем его глаза сузились. — Высокий, худой, молодой парень, с черными волосами? Всегда выглядит так, будто его брюки вот-вот загорятся?
— Не уверен, что я бы описал его именно так. — Губы Симаунта дрогнули, хотя ему удалось не рассмеяться вслух. — Тем не менее, он всегда немного нервничает, так что сказал бы, что ты нашел подходящее описание.
Маклин кивнул, хотя "немного беспокойный" не соответствовал молодому человеку, которого он помнил. Его собственное впечатление о Мандрейне складывалось как о человеке, обладающем избытком — можно было бы даже сказать, переизбытком — нервной энергии. Физически коммандер мог быть намеренно спроектирован как антитеза Симаунта, но Маклин мог видеть гораздо большее и более важное сходство под кожей.
— В любом случае, — продолжил коммодор, — я поручил Урвину — это его имя — следить за другими моими умными молодыми офицерами. На самом деле, я сказал ему, что хочу, чтобы он начал с изучения всего, что, как мы думаем, мы уже знаем.
— То, что, как мы думаем, мы уже знаем? — Маклин приподнял бровь, и настала очередь Симаунта кивнуть.
— Вот именно. Дело в том, Ражир, что за последние несколько лет мы так быстро изменились, что мне не по себе от того, насколько бессистемно мы подходили к этой ситуации. О, — он махнул левой рукой, на которой не хватало первых двух пальцев, любезно пожертвованных в давнем инциденте с порохом, — я удовлетворен тем, что мы чрезвычайно далеко впереди всех остальных. Но мы двигались так быстро, преодолели так много, что я почти уверен, что по крайней мере некоторые из вещей, которые мы сделали, были... менее оптимальными. Поэтому я попросил Урвина начать с чистого набора предположений. Чтобы посмотреть на то, что мы сделали, и посмотреть, сможет ли он найти какие-нибудь выгодные способы, которые мы пропустили по пути. Или, если уж на то пошло, сделанный нами выбор, который, оглядываясь назад, возможно, был не самым лучшим. Места, которые мы могли бы выбрать по-другому, если бы у нас было больше времени подумать об этом.
— Понятно. — Маклин мягко раскачивал свое кресло из стороны в сторону, обдумывая только что сказанное Симаунтом. И, поразмыслив, он понял, насколько разумно высказался коммодор.
На самом деле, я должен был предложить что-то подобное несколько месяцев назад, — признался он. — Интересно, почему мне это даже в голову не приходило? — Он мысленно фыркнул. — Нет, ты этого не сделаешь, — сказал он себе. — Ты точно знаешь, почему этого не произошло. Это потому, что ты знаешь правду о Мерлине. Ты знаешь обо всех "компьютерных записях", которые держит Сова, так что ты знаешь, что у Мерлина есть все ответы под рукой. Вот почему ты предполагаешь, что он, должно быть, дал вам "правильные ответы" на наши различные проблемы.
Но то, к чему Мерлин стремился с самого начала, почти наверняка означает, что он не всегда старался изо всех сил просто дать нам "лучший ответ" на проблему, не так ли? Он хочет, чтобы мы работали над этим... и осознавали потенциал для самостоятельного поиска лучших решений, без того, чтобы он вел нас к ним за руку. — Маклин мысленно покачал головой. — Он прав — мы действительно должны развивать и культивировать свое собственное мышление, но мне интересно, насколько трудно, должно быть, просто не указывать нам, как что-то делать? Особенно то, что в конце концов может оказаться критичным, каким бы оно ни казалось на данный момент?
Его и без того огромное уважение к человеку, который был Нимуэ Албан, поднялось еще на одну ступеньку при этой мысли, и он вернул свое мысленное внимание к Симаунту.
— По-моему, это отличная идея, — твердо сказал он. — Уже обнаружилось что-нибудь поразительное?
— На самом деле, думаю, что получится несколько вещей. Некоторые из них мне придется обсудить с адмиралом Лок-Айлендом и Дастином Оливиром, но не удивлюсь, если мы внесем некоторые изменения в дизайн следующего класса галеонов. — Он покачал головой, выражение его лица было печально-озадаченным. — Полагаю, мы не должны удивляться, учитывая, насколько радикально мы перевернули традиционную военно-морскую архитектуру с ног на голову, но оказывается — если Урвин и остальная часть экспериментального совета правы — что мы были виновны в том, что пытались добиться слишком многого хорошего, по крайней мере, в паре способов.
— Они также проводят те подробные артиллерийские эксперименты, для наблюдения за которыми я пытался найти время в течение последних полутора лет. — Он снова покачал головой, и на этот раз в его глазах было нечто большее, чем просто усталость. — Это одна из причин — на самом деле главная — почему мне хотелось создать совет, Ражир. У меня просто не хватает часов в сутках, чтобы лично следить за всем, за чем нужно. Несколько месяцев назад я понял, что на самом деле превратил себя в узкое место, пытаясь это сделать. Думаю, что Урвин очень поможет в этом отношении.
— Лично я за то, чтобы сократить вашу рабочую нагрузку любым возможным способом, — сказал Маклин немного мягко. — На самом деле, если бы я подумал об этом — и если бы думал, что смогу уговорить тебя на это — вероятно, сам предложил бы тебе что-то подобное. Хотя мне стыдно признаться, что я об этом не подумал.
— Ну, это не значит, что у всех нас не было на уме нескольких других вещей, — сухо заметил Симаунт.
— Да, не значит, — согласился Маклин. И, размышлял он, должно быть, чрезвычайно трудно добровольно отступить в подобной ситуации. Особенно для того, кто был так чертовски хорош в том, что делал. Компетентному человеку, занимающемуся тем, что он любил так же сильно, как, очевидно, Симаунт любил свою собственную работу, должно было быть трудно позволить кому-то другому встать между ним и любым из "практических" аспектов этого.
— В любом случае, думаю, что мы получим первый официальный отчет правления для тебя и исследовательского совета в ближайшую пятидневку или около того. Это первое, о чем я хотел тебе сказать. Вторая вещь, о которой я хотел с тобой поговорить, и настоящая причина, по которой я хочу встретиться с доктором Ливис сегодня днем, заключается в том, что, пока Урвин приступал к этому, у меня появилось немного дополнительного времени, чтобы подумать о новой артиллерии.
— И? — Маклин позволил своему креслу почти полностью выпрямиться, положив локти на подлокотники и сцепив пальцы на животе.
— Ну, во-первых, новое соединение доктора Ливис, похоже, работает так, как было обещано.
Симаунт просиял, и Маклин почувствовал, что улыбается в ответ. Сандра Ливис была старшим химиком колледжа, хотя теперь, когда Маклин получил доступ к компьютерной библиотеке Совы, он предположил, что на данный момент правильным термином, вероятно, будет "алхимик". Колледж нащупывал путь к тому, что Мерлин называл "научным методом исследования" еще до его собственного прибытия, но условия, установленные Эриком Лэнгхорном и Адоре Бедар в Священном Писании, сделали процесс... трудным, если не сказать больше. И опасным.
Создав Церковь Ожидания Господнего, Лэнгхорн и Бедар поняли, что простого рассказа людям о том, что Бог запретил им делать, никогда не будет достаточно, чтобы навсегда подавить человеческое любопытство, поэтому они предоставили "чудесные" объяснения невероятной широты явлений, которые в противном случае могли бы спровоцировать вечно любознательных людей задаваться вопросом, почему что-то произошло. Предлагая эти объяснения под непогрешимым руководством архангелов — и, если уж на то пошло, Самого Бога, — они проделали удивительно хорошую работу по короткому замыканию этих вопросов "почему". Возможно, не слишком удивительно, когда сомнение или оспаривание этих объяснений приравнивалось к сомнению в Боге, что было немыслимо для любого, кто вырос под эгидой Святой Матери-Церкви и ее инквизиции.
В то же время, однако, потенциальные семена для такого рода вопросов были заложены в самом Писании, в направлениях, требовавшихся для успешной колонизации планеты, которая изначально не была предназначена для жизни человечества. Мерлин назвал этот процесс "терраформированием", и это была колоссальная задача для любого мира, не имеющего передовых технологий.
Это также было то, что поставило "архангелов" перед чем-то вроде дилеммы. Первоначальным колонистам (и их потомкам) абсолютно требовались, по крайней мере, некоторые технологические инструменты, если они хотели выйти из своих первоначальных анклавов, претендовать на всю поверхность планеты и — прежде всего — выжить. Что, в конце концов, вообще было целью создания колонии. Даже такие сумасшедшие, как Лэнгхорн и Бедар, были вынуждены признать это! И если бы эти инструменты не были предоставлены с самого начала, потребность в них очень скоро привела бы к их коренному развитию... таким образом, возникло бы то самое новшество, которое они оба были полны решимости предотвратить. Таким образом, у "архангелов" не было другого выбора, кроме как давать "божественные инструкции" по таким вещам, как животноводство, методы внесения удобрений, гигиена, базовая профилактическая медицина, определенные производственные процессы "на уровне дома" и целый ряд других необходимых навыков и методов.
Тот факт, что эти инструкции всегда срабатывали, если им следовали должным образом, служил опорой и мощным подкреплением "чудесного", в корне ненаучного мировоззрения, которое сохранялось в течение стольких столетий. И все же люди оставались людьми. Всегда находились те, кто хотел копнуть немного глубже, понять вещи еще более тщательно, и, несмотря на пристальный взгляд, который инквизиция не спускала с этих пытливых душ, иногда вопросы все равно задавались.
Несмотря на это, прогресс в развитии чего-либо подобного научному методу оставался крайне медленным, даже в королевском колледже. Однако при короле Хааралде этот процесс набрал скорость и получил более широкое признание... по крайней мере, в Чарисе. Что, как подозревал Маклин, вполне могло иметь некоторое отношение к личной и разъедающей ненависти Жаспара Клинтана к далекому королевству.
С момента прибытия Мерлина — и начала открытого конфликта между Чарисом и храмовой четверкой — процесс значительно ускорился, и доктор Ливис была одной из его самых восторженных приверженцев, хотя ее фактические знания в области химии оставались в основном эмпирическими. Она знала, что произойдет в огромном количестве химических реакций, и она знала, как получить очень большое количество полезных химических соединений, но она — по крайней мере, пока — не понимала, почему происходили эти реакции или образовывались эти конкретные соединения. Если только Маклин не ошибался, это должно было измениться в течение следующих нескольких лет. На самом деле, это уже менялось, но на данный момент любые ответы, которые она могла бы придумать на вопросы Симаунта, все равно были бы основаны на этих чисто эмпирических знаниях.
