'Блохастый, ты никого постороннего не чувствуешь?' — спросила я у кота, когда зуд между лопаток усилился настолько, что пришлось остановить лошадь.
'Нет, все вроде бы спокойно', — как-то рассеянно ответил тал. — 'Но мне тоже как-то неспокойно. Уж прости за каламбур', — я невольно передернула плечами, тихо радуясь, что Стэр разделял мою тревогу и чувствовал туже опасность.
Я оглянулась назад. Виллар и Лекс уже почти нагнали меня, моль вяло плелась в конце, задумавшись о чем-то своем. Я пришпорила кобылу. Мне нужно было связаться с Лайрой и чем скорее, тем лучше.
Спустя лучей пять я снова оглянулась, не без ехидства отметила, что мои сопровождающие в безнадежной заднице, и достала зеркало.
— Диана, мать твою, ты охренела?! Четыре оборота ночи! Я десятый сон вижу! — проорала на одном дыхании, разбуженная мной эльфийка.
— Я не отниму у тебя много времени, — торжественно пообещала я, в тайне надеясь, что так оно и будет.
— Ладно, что там у тебя опять, только прошу, давай покороче, а? — проворчала она, выползая из-под одеяла и удобнее устраиваясь на подушках. Вообще мне порой казалось, что она тайная извращенка. Ну вот зачем вешать зеркало связи в спальне, да еще и напротив кровати? Нет. Это было выше моего понимания.
— Ну, в двух словах, у меня едет крыша, — лекарка нахмурилась, потерла переносицу, тряхнула головой и зло уставилась на меня. А что? Она сама просила короче.
— Давай в подробностях, — махнула она рукой. Я рассказала, тщательно подбирая слова и не вдаваясь в лишние, на мой взгляд, мелочи.
— Короче, у меня проблемы с головой — закончила я.
— У тебя не с головой проблемы, Ди, а с задницей! Чего она у тебя вечно проблем ищет?
— Не велика разница, — снова пожала я плечами. — Так делать то мне что? Я так долго не протяну.
— А я тебе говорила, между прочим, что ты скоро сдуешься, — ткнула в меня тонким пальчиком Лайра, — но ты же меня не слушаешь, ты у нас самая умная! — я терпеливо ждала, пока она, закрыв глаза, считала до десяти.— Ладно, слушай, — спустя несколько вдохов, не открывая глаз, смилостивилась она, — у твоих теней это состояние скоро по идее должно пройти, не знаю точно когда, но скоро. А до этого момента попьешь белладонну — она успокоит их на ночь, погрузит в сон, так же, как и тебя. Но, к сожалению, на твои сны это никак не повлияет.
— А Баку?
— Ты же сама сказала, что это скорее воспоминания, нежели фантазии. Баку не поможет. Кошмары будут по-прежнему сниться, пока сама с ними не разберешься.
— И как мне с ними разобраться?
— Ну не знаю, мужика себе заведи, — меланхолично пожала она плечами. — И Ди, солнце мое мрачное, Стэра от себя далеко не отпускай.
— Почему?
— Ты что меня не слушала? Твои тени уснут, так же как и ты, они не почувствуют опасность, если что-то случится и не разбудят тебя. К тому же там эффектов побочных еще целая куча, и вообще мы не знаем, как эта травка на тебя подействует, — Лайра задумчиво постучала пальцем по подбородку.
— Хорошо, а как она обычно действует?
— Ну, вообще-то для большинства живых существ это смертельный яд, даже одной капли хватит, чтобы отправить кого-нибудь за грань. Но для Теневых это очень сильное успокоительное ну или снотворное, в зависимости от дозы. По идее, у тебя притупится внимание, возможны головокружения и тошнота, — как по учебнику начала перечислять лекарка, — может подняться температура (но это редкое явление), будешь вялой и сонной, — она нахмурилась, вспоминая что-то еще. — А да, еще вполне вероятно расстройство желудка, — радостно добила она. Я скрипнула зубами.
— Ладно, как пить-то это и где достать?
— Тебе, пожалуй, хватит и пол глотка на чашку кипятка за пол оборота перед сном. А вот как достать... Ты сейчас где?
— Подъезжаю к одной из врайтских деревень.
— Мда, не очень обнадеживает.
— Почему?
— Ну, белладонна, как бы запрещена и у врайтов в том числе. Проще всего ее найти в крупных городах у контрабандистов, чернокнижников, алхимиков, асассинов и прочей подобной шушеры, — ух, хорошо ее Елена не слышит, не думаю, что этой вампирше понравилось бы сравнение с 'прочей шушерой'. — Но попробуй найти в деревне местного лекаря, а еще лучше знахаря, чем дух грани не шутит? — эльфийка смачно зевнула. — Может, на чернокнижника наткнешься, у них этой дряни навалом.
— Ну да, конечно, — проворчала я.
— И Ди, кофе тебе пока лучше не пить.
— Что!? — проорала я так, что несчастная лошадь подо мной сделала свечку, и я чуть не вывалилась из седла.
— Не ори на меня! — рявкнула в ответ лекарка.
— Совсем нельзя? — с надеждой и уже гораздо тише переспросила я.
— Орать — совсем, и кофе — тоже совсем, или за последствия я не отвечаю.
— Хорошо.
— Да, кстати, что там у тебя со спиной?
— Вроде нормально все.
— Показывай, — невозмутимо заявила она, я чуть снова не свалилась с лошади.
— Ты хоть соображаешь, о чем просишь? Я верхом еду, — Лайра нехорошо прищурилась.
— Точно нормально?
— Да, я хотела завтра уже ванну с твоей чудодейственной мазью принимать.
— Уверена? — она еще сильнее сузила глаза, и мне привиделись все пытки, которые меня будут ждать, если я вдруг ее обманула. Судорожно сглотнув, я кивнула.
— Клянусь, — я подняла свободную руку вверх, отпустив поводья и плотнее сжав ногами бока, уже успевшей стать дерганной после тесного общения со мной, кобылки.
— Хорошо, — вмиг расслабился мой маньячный знахарь и снова зевнул. — Покажешь спину, как с мытьем будет покончено. И еще если достанешь белладонну, прежде чем принимать, свяжись со мной. Поняла?
— Да, — отмахнулась я.
— Сид!
— Да поняла я, поняла.
— Вот и умничка, — она откинулась на подушки. — Засим я тебя отпускаю.
— Не прощаемся.
— Никогда, — уже сквозь сон пробормотала лекарка. Я хмыкнула и убрала зеркало. Вот завидую я ее способности отрубаться еще на полпути к подушке. Тем более сейчас. Вот упырь, и где мне достать эту чудо-траву? Судя по тому, что я видела в предыдущих деревнях, сомневаюсь, что в Цураке вообще имеют представление о том, кто такой знахарь, а особенно чернокнижник. Они же там все помешанные и только и умеют, что уповать на власть предержащих и их милость. Тьфу, детский сад какой-то. Они разве что не молятся на королевскую чету. Смешно.
— О чем задумалась, красавица?
— Лекс, тебе скучно? — проигнорировала я вопрос волка.
— Честно?
— Желательно.
— Безумно, я скоро на луну выть начну.
— А можно с тобой? — ой, дура.
— А не боишься? — слава яйцам, он мои слова всерьез не воспринял. А вот как воспринял? Вопрос. Не хватало мне еще тут распустившего слюни оборотня средних размеров для полноты картины.
— Слушай, я тебя однажды уже скрутила, так что помешает мне сделать это в следующий раз?
— Разумно, — улыбнулся он. Так себе улыбка вышла — слишком уж зубов много.
— Серый, увянь по-хорошему а?
— Не в этой жизни, ты мне задолжала.
— Эк, тебе солнышко то напекло, — вернула я ему улыбку, пока не клыкастую.
— Ничего не напекло, так слегка поджарило, но ты мне историю должна, — продолжал скалиться он.
— Историю? — Лекс усердно закивал. Еще пара тройка таких же кивков и я его головой смогу в мяч играть.
— Ага, мне и Виллару. Почему моль, — я строго на него взглянула, серый, как ни в чем не бывало, пожал плечами, — тебя принцессой называет?
— Слушай, это долгая, неинтересная, грустная и поучительная история...
— Шикарно, то, что надо, — чего он радостный-то такой?
— Лекс, там сзади Арон едет, — попробовала я, уже мало на что-либо надеясь.
— Он сильно сзади, к тому же его Виллар обещал разговором занять, — ага, то есть сговорились?! Видимо, что-то такое промелькнуло у меня в глазах потому, что волк весь как-то подобрался. — Не злись, только не злись, — я лишь фыркнула, хотя жажда крови, криков и кишок до этого мирно дремавшая начала лениво поднимать голову. — Просто у тебя и сейчас времени для рассказа нет, а там принц приедет, да и вообще... А интересно ведь, и скучно к тому же, вот я и решил совместить приятное с полезным, — ага, ага, снова эта моська а ля наивная простота. Ладно, сделаем вид, что я поверила.
— Хм, с чего бы начать, — я почесала переносицу, размяла спину, попила воды, а слова все как-то не находились.
— Да ты сначала начни, — не выдержал в итоге волк.
— Почему с такими данными тебя еще в главные дознаватели не определили? — вяло отмахнулась я.
— Я верю, надеюсь и жду, — Лекс выпятил грудь. — Но ты не уходи от темы.
— Ладно, скажи, ты видел послов, присланных Физалией?
— Да.
— И женщин?
— Я даже перекинулся парой слов с одной из них.
— Дай угадаю, с той, что моложе? — волк кивнул. — Так вот, та, с которой ты говорил — моя сестра, вторая, — я пыталась протолкнуть слово, но оно противно липло к языку и вязло на стиснутых зубах, — меня родила.
— Ты ее дочь?! — клянусь, еще бы чуть-чуть, и мы бы искали его глаза где-нибудь в кустах.
— Ну, формально, да.
— Значит, моль не бредит и ты все-таки ты принцесса.
— Это они так думают.
— Объясни, — нетерпеливо махнул он рукой.
— Понимаешь, чтобы фея могла причислить себя к королевской семье одной кровной связи недостаточно. Нужна связь с цветком-хранителем из монаршей дюжины, — я заглянула в округлившиеся волчьи глаза и поняла, что он ничего не знает, то есть вообще ничего. Откуда он свалился? — Каждый цветок из этой дюжины наделяет связанного с ним определенными силами и служит своего рода гарантом.
— Гарантом? — угу, чем дальше в лес, тем толще кровососы.
— Так, — я потерла виски, — давай по-простому. Сколько в Физалии всего провинций?
— Двенадцать, — чуть помедлив, осторожно предположил Лекс.
— Ай, умничка. Столько же и цветов-хранителей: лилия, кувшинка, колокольчик, гладиолус, вязель, репей, гвоздика, подснежник, орхидея, роза, амарант и кипрей. У каждого из этих цветов своя сила и свое значение, каждый растет на определенной территории. Репей, например, цветок исключительно стражников и военных, растет ближе к северной границе, на территории клана Тракет. Репей во много раз увеличивает силу, выносливость и продолжительность жизни.
— То есть все военные Физалии из одной семьи, родственники?
— Из одного дома, — кивнула я, — но не родственники, военная верхушка Физалии действительно представлена только Тракетами, остальные — феи, живущие на их землях, мелкая знать, крестьяне, рабы, все мужчины, конечно же. Но все они сразу же после рождения прошли через слияние с репьем и попали в полное подчинение к клану.
— А женщины?
— Женщины тоже прошли через ритуал, но они ведут хозяйство, собирают урожай и рожают детей, как правило, — волк кивнул.
— Получается, цветок-хранитель наделяет силой каждого, кто прошел через обряд?
— Да, но в неравной степени. Только та дюжина, которая стоит сейчас у власти, прошла ритуал до конца и как следствие обладает просто колоссальными способностями. Они могут воду из камней выжать, если вдруг понадобится.
— Но кто...
— Илия. Каждая новая королева решает, кого она хочет видеть рядом с собой. Выбирает, кто будет ее защищать, кто лечить, кто советовать, кто считать деньги и так далее. Единственным условием такого выбора является чистота крови.
— Чистота крови?
— Да сила феи напрямую зависит от этого маленького факта, и естественно, королева желает видеть вокруг себя существ, которые реально способны ее защитить. Поэтому в монаршей дюжине все феи исключительно благородны, голубокровы, а на оглашение всех титулов некоторых из них уходит иногда полвечера. В то время как полукровки живут в Физалии хуже, чем рабы.
— То есть с приходом каждой новой королевы верхушка полностью меняется?
— Нет, как правило, меняется какая-то часть, иногда значительная иногда не очень. Все зависит от желаний и предпочтений королевы.
— Ладно, а что делают с неугодными?
— Заставляют пройти через обратный обряд.
— Пока понятно, а что там за гарант? — нахмурил лоб серый.
— А это напрямую связано с ритуалом. В королевском дворце в Норции есть особое место.
— Дай угадаю, сад? — наградил меня насмешливо-торжествующим взглядом Лекс.
— Вот видишь, можешь же, когда хочешь, — похвалила я душку-парня. — Это что-то типа большой клумбы, разделенной на двенадцать секторов. Несложно догадаться, что для каждого цветка из монаршей дюжины отведен свой участок. Когда в одном из влиятельных семейств рождается ребенок, его привозят туда и проводят ритуал. Этот сад считается сердцем и душой Физалии. Ребенка поочередно кладут в каждый сектор где-то на оборот и смотрят, какие цветы его примут.
— Это как? — вытаращился на меня серый.
— Это? Больно, — я вздохнула, объяснять не хотелось. Но волк просто сверлил меня назойливым любопытным взглядом. В итоге я сдалась. — Грубо говоря, смотрят, какие из цветов прорастут в его тело, — о, все, я его потеряла. Здравствуй тишина, я уже успела соскучиться. Я подняла взгляд к небу. Почти полдень, через оборот будем в Цураке. Интересно, я успею хоть с кем-нибудь пообщаться до того как заявится принц и кавалерия? Мда, вопрос на миллион аржанов. Да, что ж это такое!?
'Стэр!'
'Снова ты!' — рявкнул в ответ леопард.
'А ты кого-то другого хотел услышать? Ну, прости за нежданчик'.
'Фу, как пошло', — надменно прокомментировал кот.
'Пошлость — это твой ответ про пошло', — огрызнулась я.
'Ты хоть сама поняла, что сказала?'
'Да... нет, а, к духам грани все это!' — не выдержала я. — 'Ты ничего не чувствуешь?'
'Да, но нет тут никого по-прежнему', — протяжно вздохнул он у меня в голове.
'Уверен?'
'Абсолютно'
'Мля, что же это такое?'
'Отличный, просто замечательный, мать твою, вопрос!' — снова рыкнул Стэр. Поняла, не дура.
'Пока, мой хороший'.
Я быстро перекрыла связь и отхлебнула из фляжки с водой. И чего он бесится? Я же просто спросила. Ага, раз двадцатый за последний оборот. Перевела взгляд на Лекса. Все еще в ступоре, бедный мальчик. Интересно, а как у него с фантазией? Не завидую, если она такая же богатая, как и у меня.
— И сколько это длится? — вдруг ожил он.
— Два дня, — пожала я плечами, — иногда меньше. Многие в процессе умирают, — и снова тишина. Правда, в этот раз не так долго.
— А зачем кладут поочередно, то есть...
— Межклановые браки, — перебила я, заранее зная, о чем он спросит. — Союзы внутри одного клана приводят к кровосмешению и вырождению породы. К тому же дети, появившиеся в результате договора между семьями, сильнее и живучее. Да там еще уйма всяких преимуществ, от возможности объединить земли и капиталы, вплоть до создания нового дома, правда, только с разрешения королевы.
— А почему нельзя просто сравнить с родительскими цветами? — ну надо же, неужели проблеск интеллекта?
— Обычно так и делают. Но иногда ребенка не принимает ни один из родительских цветов, и приходится проверять все.
— И?
— А что и? Таких детей называют интрусами — что-то вроде чужака на древне-физалийском. До своего первого совершеннолетия они живут и воспитываются в доме родителей. Потом уезжают в 'свой' клан, и там их уже учат согласно тем или иным традициям. В этом клане они и живут, делают карьеру, обзаводятся семьями и так далее и тому подобное и бла-бла-бла, но им не запрещается поддерживать связь с настоящими родителями, если те захотят, конечно.
