— Полагаю, я могу с уверенностью сказать, что мама — единственный человек в Хиллгарде, которого эта новость вряд ли удивит, — заверила ее Лиана, и Шарласса глубоко вздохнула с облегчением.
— О, хорошо, — сказала она, а затем ярко покраснела, когда Лиана рассмеялась, а Базел громко хихикнул.
— Думаю, нам лучше отправиться в конюшню, пока эта бедная девушка не загорелась и не сгорела дотла у нас на глазах, — сказал он, и румянец Шарлассы на мгновение стал еще ярче, прежде чем она покачала головой и посмотрела на него с собственным смехом.
— Лучше, — сказал он ей тогда и снова протянул руку Лиане.
— Миледи? — пригласил он, и она фыркнула, когда снова положила руку ему на локоть.
— Больше нет, — напомнила она ему.
— Ах, но есть дамы, и еще есть дамы, — сказал он ей, — и воительница ты или нет, но теперь ты моя леди, Лиана Хэйнатафресса.
Ее взгляд смягчился. Затем она кивнула Шарлассе, и они вдвоем ушли.
* * *
— и после того, как кузнец закончит с двухлетками, мы хотим, чтобы он присмотрел за Гейрфрессой, — сказала баронесса Хэйната, ее трость висела на шнурке на запястье, когда она прислонилась к темно-серой кобыле, оседланной и ожидающей ее. Несмотря на поврежденную правую ногу, она ездила верхом по крайней мере три раза в неделю, и Подлунный Туман (менее официально известная как "Мисти") была ее любимой лошадью. Теперь Мисти терпеливо ждала, пока Хэйната и Дорам Гринслоуп договорят.
— Да, миледи, — согласился Гринслоуп. — Госпожа Лиана уже указала мне на это, она это сделала.
— Уверена, что она это сделала. — Хэйната тепло улыбнулась управляющему конюшней. — И я уверена, что вы бы позаботились об этом, не сказав мне ни слова. Но я стараюсь быть хорошей хозяйкой, Дорам!
— Ну, так и есть, миледи. — Гринслоуп улыбнулся ей в ответ, затем слегка наклонился, делая руками стремя. Она балансировала на ослабевшей ноге, подставляя носок левого ботинка для верховой езды его ожидающим рукам. Ее больная нога мешала ей поднять ногу достаточно высоко для обычного стремени, но сильный толчок конюха, когда она выпрямила здоровую ногу, отправил ее более чем достаточно высоко, чтобы занять позицию на спине Мисти, и Гринслоуп покачал головой, пристально глядя на нее.
— Моему сердцу всегда приятно видеть вас там, миледи, — просто сказал он. — Это, несомненно, так и есть!
— Я рада. Это тоже приятно, — сказала она ему и тронула Мисти каблуком, поворачиваясь к воротам конюшенного двора, где пара оруженосцев уже сидела верхом и ждала, чтобы сопроводить ее на утреннюю прогулку. Но даже когда кобыла двинулась вперед, она увидела, как оруженосцы застыли в седлах, глядя на что-то, чего она пока не могла видеть. Она натянула поводья, а затем почувствовала, как ее брови приподнялись, когда Базел Бахнаксон и ее дочь вместе вошли в ворота.
Очень вместе, подумала она. Она сомневалась, что смогла бы определить какой-либо отдельный аспект языка их тел, то, как они двигались, их тонкое восприятие друг друга во времени и пространстве, но этого было более чем достаточно, особенно на взгляд матери, и она почувствовала, как ее губы дрогнули, когда Базел заметил ее, и его плечи расправились. так слегка.
Они вдвоем пересекли конюшенный двор к ней, Лиана смотрела вверх, а Базел смотрел более или менее прямо, и она покачала головой.
— Почему у меня такое чувство, что вы двое хотите мне что-то сказать? — потребовала она, свирепо нахмурившись.
— Ну, что касается этого, — начал Базел, но Лиана не слишком мягко ткнула его в ребра.
— Возможно, из-за определенного разговора, который у нас с тобой был несколько дней назад, мама, — мило заметила она, и Хэйната рассмеялась.
— Если я спущусь с седла, — сказала она своей дочери, — тогда этот твой огромный увалень должен будет помочь мне снова сесть в него. Ты ведь понимаешь это, не так ли? Я не так молода и... ловка, как ты, любовь моя!
— Уверена, что он был бы рад помочь тебе, — заверила ее Лиана и взяла уздечку Мисти, когда Базел шагнул вперед, чтобы помочь Хэйнате спуститься с седла, в которое она так недавно забралась. Это было похоже на то, по представлениям Хэйнаты, как должен чувствовать себя один из "лифтов" гномов. Эти огромные руки без особых усилий сняли ее с седла, и, несмотря на ослабевшую ногу, она знала, что ее масса не в полулегком весе.
Базел плавно поставил ее на ноги, и она обеими руками оперлась на трость, рассматривая их обоих. Она не могла их видеть, но была уверена, что по крайней мере дюжина пар глаз, должно быть, выглядывали из тени конюшни позади нее, наблюдая за ней. И она знала, что ее ожидающие оруженосцы впитывают каждую деталь своими глазами за дисциплинированными лицами. Она не собиралась так публично "раскрывать" то, чем занималась Лиана, но Хэйната Уайтсэддл никогда не была трусихой, и Хэйната Боумастер не изменилась в этом отношении.
— Зная тебя, Базел, — сказала она через мгновение, осознавая, что все эти наблюдающие взгляды и намеренно повышая голос достаточно громко, чтобы быть уверенной, что они могут услышать, не проявляя этого явно, — я уверена, что ты пришел извиниться передо мной за то, что злоупотребил гостеприимством Теллиана и моим гостеприимством.
Градани начал что-то говорить, но она подняла левую руку и взмахнула ею, призывая к тишине.
— Позволь мне закончить, милорд защитник, — строго сказала она и подождала, пока он успокоится. — Хорошо, — сказала она тогда. — Как я уже сказала, уверена, что ты пришел извиниться. И прежде чем ты это сделаешь, я запрещаю это. Лиана — дева войны, а девы войны принимают свои собственные решения и живут своей собственной жизнью. И даже если бы это было неправдой, я знаю, где находится ее сердце, и у меня нет никаких сомнений по поводу мужчины, которому она его отдала. — Она посмотрела прямо ему в глаза. — Возможно, среди сотойи и, возможно, среди вашего собственного народа найдутся такие, у кого возникнут сомнения по этому поводу. Однако Боумастеров среди них не будет.
Она говорила четко и спокойно, хотя почувствовала, что ее губы снова дернулись самым неподобающим образом, когда Лиана выгнула одну вежливо-недоверчивую бровь и беззвучно произнесла в ее адрес слова "Даже тетя Гаярла?". Базел опустил взгляд на макушку своей непокорной возлюбленной, как будто мог прочитать ее мысли, затем снова посмотрел на Хэйнату.
— Сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что у вас никогда не будет причин чувствовать себя так, — сказал он ей.
— Уверена, что сделаешь... и что я не буду, — сказала она ему, протягивая руку, чтобы положить ее ему на грудь, когда почувствовала, что Уолшарно и Гейрфресса входят во двор позади нее. — Я слишком много знаю о том, что здесь живет, — сказала она, слегка нажимая ему на грудь, — чтобы беспокоиться об этом, Базел. И поскольку Лиана всегда будет моей дочерью, что бы там ни говорилось в уставе "дев войны", я надеюсь, ты не будешь возражать, если я тоже признаю тебя своим сыном?
— О, по-моему, это будет не так уж трудно вынести, — ответил он, на мгновение накрыв ее руку своей.
— И что касается этого, — начала Лиана, затем внезапно замолчала, и Базел снова посмотрел на нее сверху вниз, на этот раз гораздо более пристально, поскольку его связь с Гейрфрессой резко оборвалась. Хэйната тоже посмотрела на свою дочь, но выражение ее лица было растерянным, она недоумевала, что прервало Лиану на полуслове.
<Что ж>, — философски заметил Уолшарно в глубине сознания Базела, — <теперь мы знаем, почему она прибыла, не так ли?>
Базел медленно кивнул, но его глаза не отрывались от Лианы, когда она шагнула вперед и потянулась к щеке Гейрфрессы. Она выглядела не больше ребенка рядом с массивным скакуном, но оставшийся глаз гнедой кобылы светился, когда она смотрела вниз на женщину, стоящую перед ней.
<Я и понятия не имел, что скаковые кобылы когда-либо связывались>, — безмолвно ответил Базел Уолшарно, и жеребец вскинул голову со странной смесью гордости и смирения.
<Насколько я знаю, они этого не делают>, — сухо сказал он. <Никто никогда не говорил, что не могут, ты понимаешь, но этого просто... не бывает. До сих пор, конечно.>
— Лиана? — Хэйната потянулась к дочери, но Базел перехватил ее руку как раз перед тем, как она коснулась Лианы. Баронесса удивленно посмотрела на него, и он криво улыбнулся ей.
— Она сейчас немного рассеянна, — сказал он.
— Рассеянна? — повторила Хэйната, и он усмехнулся.
— Да, она. — Он снова покачал головой, наблюдая, как Лиана потянулась к Гейрфрессе, когда кобыла опустила нос, чтобы нежно подуть на ее волосы. — Похоже, ваша дочь не единственная юная леди, желающая нарушить традицию в это прекрасное утро, — сказал он ей.
Хэйната уставилась на него, и затем понимание медленно забрезжило в этих зеленых глазах, так похожих на глаза Лианы, и она глубоко вздохнула.
— О боже, — сказала она.
— Да. — Базел навострил уши, глядя на нее. — Вам хотелось бы знать больше, чем мне, поскольку вы родились в Сотойи и все такое, но мне кажется, что раньше не было сестры ветра, не так ли?
Глава двадцатая
— Что ж, это чудесно, — кисло сказал мастер Варнейтус, откидываясь на спинку своего удобного кресла в комнате без окон.
Малак Сардор сидел напротив него, разглядывая изображения в грамерхейне на столе между ними с таким же кислым выражением лица. Два скакуна, рыжий чалый и каштановая с белой звездой, уверенно пробирались сквозь высокую, колышущуюся траву равнины ветров к Откосу. Они двигались бок о бок, плавной, уникальной в своем роде четырехтактной "рысью", двигаясь как эхо друг друга и так близко друг к другу, что их всадники могли держаться за руки на ходу.
Все это было слишком отвратительно романтично и трогательно, чтобы выразить словами, подумал Варнейтус, сердито наблюдая, как свободные концы красно-золотой косы Лианы Хэйнатафрессы танцуют на ветру.
— Конечно, в конце концов, это не имеет большого значения, — сказал Сардор через минуту. Варнейтус отметил, что в его голосе было больше надежды, чем позитива.
— Я не готов сказать, что что-либо "не имеет большого значения", когда дело касается Базела. — Тон Варнейтуса был не более радостным, чем раньше, и он сердито посмотрел на младшего волшебника, хотя на самом деле не мог винить своего партнера в отсутствии радости. — И меня особенно беспокоит то, что никто из них не предположил, что может произойти нечто подобное.
— Больше доказательств того, что это действительно не будет иметь значения, — предположил Сардор, пожимая плечами.
— Или еще одно доказательство того, что они этого не предвидели.
— Что? — Сардор выпрямился в своем кресле, нахмурившись. — Конечно, они должны были предвидеть это, если это одна из переломных точек!
— Почему? — прямо спросил Варнейтус, а затем кисло усмехнулся, когда Сардор недоверчиво уставился на него. — Только не говорите мне, что считаете их непогрешимыми!
Недоверчивое выражение лица Сардора в мгновение ока сменилось удивлением, опасением и полной пустотой, а смешок Варнейтуса превратился в невеселый смех.
— Конечно, они подвержены ошибкам, Малак! Мы бы не сидели здесь, в Норфрессе, если бы они не были подвержены ошибкам, потому что они победили бы в Контоваре тысячу двести лет назад! Конечно, другая сторона тоже подвержена ошибкам, иначе Венсит из Рума все еще сидел бы в Трофроланте. — Он пожал плечами. — Полагаю, это справедливый баланс, хотя мне никогда особо не нравилась концепция справедливости. И если бы какая-либо из сторон действительно была непогрешима, они не нуждались бы в нас, смертных, чтобы помогать делу, что лично для меня сработало довольно хорошо... по крайней мере, пока. Но не тешьте себя мыслью, что они всегда знают, что делают. Или что они даже знают, каковы все точки соприкосновения. Обеим сторонам удается скрывать друг от друга по крайней мере некоторые из наиболее важных тем. Вот как они огорошили Венсита и оттоварцев в Контоваре, но это также означает, что другая сторона может огорошить их.
Трудно было бы сказать, выглядел ли Сардор более несчастным или более обеспокоенным откровенностью Варнейтуса, но он неохотно кивнул.
— Тем не менее, — сказал он через мгновение, — я не вижу, чтобы это привело к какому-либо фундаментальному преимуществу для них. Итак, Базел нашел любовницу, и что с того? Во всяком случае, это делает его более уязвимым, а не менее, особенно если с госпожой Лианой случится что-нибудь... неприятное. И она уже юридически лишена права наследования, так что даже если у них когда-нибудь родится ребенок, а вы знаете, насколько это вероятно, это ничего не изменит в Уэст-Райдинге. Если уж на то пошло, Базел настолько далек в наследовании от своего отца, что в Харграме это тоже не имело бы никакого значения!
— Согласен, — кивнул Варнейтус. — И, конечно, это подбросит больше зерна на мельницы действительно традиционных сотойи, таких как Кассан и Йерагор. На самом деле, будет интересно посмотреть, что в конце концов возмутит их больше всего. В первую очередь, они испытывали отвращение к тому, что Лиана стала девой войны, но теперь у них есть шанс испытать еще большее отвращение и брезгливость к идее градани, "оскверняющего" одну из самых высокородных леди Сотойи, которых только можно вообразить. Конечно, с их стороны было бы более чем непоследовательно злиться из-за обеих этих вещей одновременно, но такие мелочи, как последовательность, никогда не помешают гневу истинного фанатика, не так ли? — Он поджал губы, обдумывая это в течение нескольких секунд, затем фыркнул. — Зная Кассана, я полагаю, что в конце концов они встанут на сторону того, что это не лучше, чем скотство. В конце концов, чего еще можно было ожидать от такой неестественной сучки, как дева войны?
— Умммм. — Сардор задумчиво нахмурился. — Возможно, в этом есть смысл, особенно если мы справимся с этим должным образом, представим это и разумно подтолкнем в нужном направлении.
— Я совершенно готов настаивать на чем угодно, но я не собираюсь позволять себе отвлекаться от главного объекта. И если представится шанс убить кого-нибудь из них, я намерен им воспользоваться. — Варнейтус обнажил зубы в выражении, которое никто никогда бы не принял за улыбку. — Базел в любом случае в нашем списке, и ты прав насчет того, что это делает его более уязвимым. Защитники Томанака должны быть умнее, чем таким образом предлагать фортуне заложников. И любой неприятный маленький несчастный случай, который произошел с госпожой Лианой, оказал бы благотворное влияние и на Теллиана, если уж на то пошло. Использование этого для разжигания большего недовольства среди фанатиков может быть полезным, но если она будет достаточно тактична, чтобы попасть в поле нашего зрения в подходящий момент, я воспользуюсь возможностью в мгновение ока.
— Как думаете, может быть, есть способ, которым мы могли бы использовать ее в качестве приманки? — Сардор размышлял вслух. — Схватить ее и использовать, чтобы затащить Базела в место и время по нашему выбору?
— О, возможно, есть "способ", — сказал Варнейтус, — но на твоем месте я бы не стал затаивать дыхание в его поисках. Мы говорим о деве войны. И теперь всаднице ветра. Не самый простой человек в мире, которого можно поймать и использовать в качестве "приманки'! Особенно не тогда, когда дева войны, о которой идет речь, так хорошо действует руками, как госпожа Лиана, а принявшая ее кобыла — сестра Уолшарно. Ты ведь помнишь, что Гейрфресса сделала с шардонами, которые напали на ее табун, не так ли?
