— «Есть такое место, — крикнул с места какой-то рабочий, — в аду!».
После довольно продолжительно-мрачной паузы, химик заявил:
— Справедливости ради сказать, в Европе я тоже довольно часто сталкивался с подобными явлениями… Не так давно в Рурской области, когда я будучи в командировке осматривал по заданию коксовые печи с целью выбора лучшей конструкции, меня донимали представители сразу нескольких немецких фирм — заинтересованные в том, чтоб я выбрал их образцы. Они заявлялись ко мне в отель, присаживались за ресторанный столик, приглашали на загородный пикник и, даже как-то раз подослали женщину…
Непроизвольно сглотнув слюну, он с видимым сожалением об упущенной возможности:
— …Довольно привлекательную особу — надо признать и, по её словам — княжеского рода.
— «Воспользовались» бы, а потом заявили, что Вас не так поняли.
Осуждающе покачав головой, отрицая саму возможность такого низкого поступка:
— И наконец, два эмигранта открыто предложили мне «комиссионные» в сто тысяч марок.
В голове тут же возникло несколько комбинаций, одна из них:
— Могли бы с каждой фирмы срубить по пол-ляма, а потом заявить, что знать ничего не знаете.
Возмущается:
— Это низко!
Делаю как можно большие глаза:
— Почему? Наказывая таким образом вздоимцев, вы отвращаете их от дачи взяток в дальнейшем. В нашем Нижегородском крае даже закон такой для «ответственных работников» вышел: предлагают взятку — бери! Официально зарегистрировал в «Антикоррупционном комитете», заплатил налог в краевой бюджет и спи спокойно — даже сдавать взяткодателя не надо… Разве можно резать курицу — несущую золотые яйца? Так прошло всего полгода и про взятки забыли!
Конечно, здесь я несколько приукрасил: коррупционеры тут же начали искать другие подходы, создавать новые схемы — так что «мирная передышка» на фронте войны с коррупцией, оказалась весьма и весьма кратковременной…
Но «дорогу осилит идущий»!
И никто иной.
Хорошенько подумав, Ипатьев вынужден был согласиться:
— А ведь это единственный метод — который может сработать.
Мне же, осталось только сожалеюще воскликнуть:
— Эх, меня рядом с Вами в тот раз не было!
Ещё один интересующий меня вопрос:
— А что Вы скажите про заводы взрывчатых веществ в Охте?
— Вот за них-то я как раз в совершенном спокойствии! Ими руководит некто товарищ Авдеев — здоровый, рассудительный парень средних лет, по слухам приехавший с Лениным из Швейцарии в «запломбированном» вагоне.
— Вы с ним знакомы лично?
— Познакомился во время ревизии завода взрывчатых веществ в Саблино — в верстах сорока от Ленинграда.
Так что не всё так однозначно с зиновьевским режимом…
Не всё!
К примеру, худо-бедно, но при зиновьевском режиме закончено в этом году строительство Волховской ГЭС и тут же начато строительство Волховского алюминиевого завода при ней. Через промышленно-торговый кооператив «Красный рассвет» и Советско-американское инвестиционно-технологическое общество «Red Fannie Mae», я этому всемерно способствую и очень надеюсь что, как и в «реале» — его строительство успешно завершиться в 1932 году.
Кроме того, с «Королём Урала» Кабаковым ведутся переговоры об строительстве каскада маломощных ГЭС и второго алюминиевого завода в городе Каменск-Уральский.
* * *
Однако, слушаем дальше про эпоху начального НЭПа:
— Тут вдруг стали ходить слухи, что Советская Власть хочет обратиться к выдающимся инженерам и ученым страны, чтобы наметить необходимые меры для приведения в порядок разрушенной промышленности и выработать план ее развития. Мол, если инженеры и ученые не будут в состоянии в назначенный срок исполнить это — то их ожидает самая суровая кара.
— Я не придавал этим слухам особого значения, пока ранней весной меня не вызвали в Москву из коллегии Химического Отдела ВСНХ, с просьбой присутствовать на заседании Президиума ВСНХ и высказать свое мнение по вопросу о преобразовании этой ведущей народно-хозяйственной организации страны. В то время в правительстве сложилось определенное убеждение, что существование главков — очень вредно отражается на развитии промышленности и мешает проявлению инициативы отдельными заводами, поэтому их было решено преобразовать в синдикаты и тресты…
Это был процесс так называемого «трестирования» периода раннего НЭПа, про который я уже как-то рассказывал.
— …Но прежде, чем создать такие управления, надо было наметить, какие производства должны были входить в данное управление и выработать штаты для всех видов управлений. Классификация химических производств должна была быть выработана Главхимом и представлена в Президиум ВСНХ для рассмотрения и утверждения.
— Мне пришлось выступить в Президиуме ВСНХ, прежде всего по поводу состава будущего Химического Управления и видать это произвело впечатление, потому что уже через самое короткое время я узнал, что Ленин назначил меня членом вновь учрежденной Плановой Комиссии — задачей которой была планирование всей государственной промышленности. Это учреждение получило сокращенное название «Госплан».
— Госплану был отведен дом на Воронцовской улице, в доме — который до революции принадлежал, кажется, миллионщику Вогау. В него, было назначено всего около тридцати ведущих специалистов по всем видам промышленности. Председателем был поставлен Глеб Максимилианович Кржижановский, производил очень симпатичное впечатление и очень оптимистически смотрел на будущее развитие промышленности. Среднего роста, с большими открытыми выразительными глазами, живой в движениях и в речи, примерно 50-летнего возраста, своими убежденными разговорами он внушал доверие своим собеседникам и приковывал их внимание.
Как известно, этот человек входил в моё «Кремлёвское лобби», я его очень хорошо — как облупленного знал по сообщениям-донесениям специально приставленного к нему секретаря-референта… Но всё равно — свеже-непредвзятый взгляд со стороны, не помешает.
Меж тем Ипатьев продолжил:
— Заместителем Кржижановского был назначен Осадчий — профессор электротехники и директор Петроградского Электротехнического Института, хорошо знающий свою специальность и, в то же время — он в то же время был настоящим чиновником, хорошо знакомым со всей бюрократической волокитой. Это был совершенно другой тип руководителя… Это был деловой человек! Кржижановский и Осадчий были антиподами в деловой обстановке, но с точки зрения работы Госплана — они очень хорошо дополняли друг друга.
— Как насчёт «хлеба насущного»? — спрашиваю, — не обижали власти специалистов после объявления НЭПа?
Глазки химика несколько замаслились, как это часто бывает при воспоминании о лучших, но увы — давно ушедших в былое временах:
— Что, Вы! С самого начала условия работы в Госплане были вполне приемлемы для нас: в смысле материального обеспечения — члены Госплана были сразу поставлены в особо благоприятные условия. Мы получали по миллиону рублей денежными знаками в месяц и кроме того — великолепный продовольственный паек на всю семью, что более важно. Выдавались также сукно, бумажные ткани и обувь и, также — на всю семью. Иногородним членам Госплана, как мне — постоянно проживающего в Петрограде, бесплатно выдались для проезда особые железнодорожные билеты, как их называли «Вцико&екце»: то есть билеты — предназначенные только членам ВЦИКа и, дающие их владельцам право вне всякой очереди безвозмездно получать спальные места в международных вагонах на всех железных дорогах.
Только и остаётся, как ахнув воскликнуть в сердцах:
— Да, чтоб я так жил!
Недолго поностальжировав, Ипатьев продолжил:
— После нескольких продолжительных бесед с членом Президиума ВСНХ Георгием Ипполитовичем Ломовым и другими высокопоставленными большевиками — Рыковым, Красиным и Богдановым, я получил бумагу за подписью Председателя Народных Комиссаров В. И. Ленина (Ульянова), что по постановлению ВЦИК — я назначен членом Президиума ВСНХ и председателем Главхима…
Подняв указательный палец вверх, мой собеседник с нескрываемой гордостью сообщил:
— …Таким образом, я стал членом правительства Советской России!
Аж непроизвольно захлопав в ладоши, я восторженно воскликнул:
— Вы — молодец, Владимир Николаевич!
Также, судя по всему — непроизвольно откланявшись, «молодец» продолжил:
— На первом же заседании Президиума ВСНХ был поднят вопрос — как организовать Главные Управления промышленности. На основании моего опыта управления промышленностью во время войны и видя недостатки коллегиального управления, которое применялось в бывшем Химическом Отделе ВСНХ, я взял на себя смелость предложить поставить во главе каждого управления одного ответственного начальника, имеющий двух заместителей: одного по технической части (специалист), а другой по административной (непременно партийный коммунист). В каждом управлении учреждается Технический Совет, в который входят все заведующие отделами данного Управления и особо приглашенные консультанты, могущие дать полезные советы по их специальности.
— После одобрения этого предложения, для своего Химического Управления я выбрал в мои заместители военного инженера Иллариона Николаевича Аккермана — моего бывшего ученика и наиболее талантливого моего сотрудника по Химическому Комитету во время войны. Вторым моим заместителем был назначен коммунист Шварц — молодой человек лет тридцати от роду, со средним образованием, окончивший реальное училище. На первый взгляд симпатичной наружности, но конечно — ничего не понимающий в химической промышленности. Поэтому, уже в заместители по административной части к тому, мне пришлось пригласить инженера Ануфриева — которого знал ранее, во время войны, как очень порядочного и делового человека. К вящей моей радости, несмотря на ряд последующих доносов, они сработались.
Наматывая информацию «на ус», я задумчиво протянул:
— Понятно. Ленин привлёк Вас, как специалиста к управлению государством, а Вы в свою очередь — подтянули других, хорошо знакомых Вам старых специалистов.
Ещё одна «альтернативочка» напрашивается: а что было бы, если бы тот прожил ещё хотя бы лет десять?
Пришлось бы ему геноцидить своих старых соратников — как Сталину, или обошлось бы?
В ходе дальнейшего слушания я понял: не обошлось бы.
Но обо всём по порядку…
* * *
Однако, слушаем дальше, рассказ на мой взгляд очень интересный.
— Да, Вы совершенно правы! В состав бывшего «Химического Отдела ВСНХ», а затем «Главхима» — вошли главным образом служащие, бывшими моими сотрудниками по «Химическому Комитету» во время войны, другие — работавшие в Центральном Промышленном Комитете. Из наиболее заметных фигур, я могу назвать Василия Степановича Киселева и Владимира Павловича Кравеца…
Эти имена мне ничего не говорили, поэтому я тактично перебив собеседника, технично перенаправил русло разговора:
— Хорошо! А какими достижениями Вы и ваши сотрудники могли похвастаться?
Изрядно поморщив лоб, тот не торопясь стал перечислять:
— В «Главхиме» были образованы отделы по различным отраслям химической промышленности, как то по основной химической промышленности, коксобензольной, краскам, жирам и, так далее… Ко времени моего назначения в Президиум ВСНХ шла усиленным темпом постройка «Химического Института», которому предназначалось название «Карповского» (в память умершего большевика Карпова). По своей должности, я должен был принимать участие в этой постройке, главным образом используя свои связи — помогать получению разных строительных материалов, доставать которые в то время представляло большие затруднения. Для снабжения лаборатории необходимыми аппаратами и реактивами, которых в то время нельзя было достать в РСФСР, было отпущено большое количество валюты и для их закупки был командирован в Германию Збарский. По должности члена Президиума, я должен был наблюдать за его деятельностью, хотя фактически не имел никакой возможности вмешиваться в его работу, ибо тот апеллировал лично Рыкову, который очень ему благоволил.
Не удержавшись, обмолвился:
— Понятно… Вами забивали гвозди.
— Простите, что?
— Да, так — мысли вслух. Продолжайте, Владимир Николаевич, мне очень интересно Вас слушать!
— …Начиная с лета 1921 года, в различных областях СССР были образованы районные Госпланы, которые должны были планировать местную промышленность и вносить свои предположения о развитии общегосударственной промышленности в Госплан СССР. И это тоже — происходило при моём непосредственном участии. Но самым большим делом в моей первоначальной деятельности в Президиуме ВСНХ, я считаю подачу Богданову особой докладной записки о дальнейшем развитии промышленности.
Заинтересовавшись, я:
— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
— Как Вам будет угодно, Серафим Фёдорович… Так как золотого запаса у страны практически не осталось, а после отказа платить по старым царским долгам — в кредит никто деньги Советскому правительству не давал, я предложил привлечь к восстановлению и модернизации предприятий их прежних иностранных владельцев…
«Спросить что ли его о «Фонде Второва»? Нет, пожалуй — пока преждевременно».
— …Моя докладная записка подробно разбирала все тонкости этого до крайнего щепетильного дела и предполагала отдачу бывшим иностранным владельцам их заводов в долгосрочную аренду — как наиболее выгодную для СССР меру. Обязательным условием такой «реституции» (временное восстановление права владельца на его предприятии) было бы то, чтобы они за свой счет могли не только привести предприятия в кратчайший срок в полный порядок — но и модернизировать в соответствии с современными требованиями.
— Для выполнения такого деликатного и важного дела, я предлагал отправить за границу компетентное лицо, которое имело бы право вести переговоры с прежними владельцами. Лучше всего было бы командировать меня: бывшие заграничные владельцы будут вести со мной переговоры с полным доверием — так как все они очень хорошо меня знают по моей деятельности во время войны.
Заранее зная ответ, спрашиваю:
— Ну и как?
Смеётся:
— Слава Богу, до открытых обвинений в контрреволюции не дошло! Через две недели мне сообщили, что вскоре после того заседания в Москве стали циркулировать слухи, будто я выступил с контрреволюционными предложениями о реставрации капитализма и даже монархии в России… Меня называли новым Корниловым, велика честь! Но все обошлось для меня благополучно и, когда результаты общего заседания Президиумов были доложены правительству — то последнее решило командировать меня за границу, чтобы начать переговоры с бывшими владельцами относительно восстановления их заводов…
