Небо шамана. 1 часть

Зато под эту официальную учёбу и имеющийся перерыв в полётах мы протолкнули освоение радиосвязи. И сначала наша первая эскадрилья, а потом и весь полк сидели на поляне и вели "радиообмен". И очень зря многие вначале хихикали. Всё оказалось не просто, тем более, что эти правила надо вбивать до автоматизма. Ведь в боевой обстановке всё из головы вылетит и хорошо, если это выразится только матом в эфире. Нам об этом на курсах рассказывали. Каждый должен начинать своё сообщение позывным вызываемого, добавлять свой, чтобы было ясно, кто и кого вызывает, а после этого само сообщение коротко и по существу. Обязательно использовать условные слова и обозначения, чтобы противник, который пеленгует эфир, не мог из переговоров получить важную информацию. То есть нельзя называть реальные звания, должности, имена и фамилии, названия части и не только своей. Желательно не использовать названия географических объектов, какие-либо характеристики, которые не подлежат разглашению, в том числе число и марки самолётов. По возможности использовать только кодовые названия и условные обозначения. И если с позывными ещё как-то свыклись, и они пошли легко, то дальше сложности, которые вначале казались неодолимыми. Но тренировки и тренировки, а наш специалист по радио сумел радиостанции настроить и разобраться с ними. Командира усадили в машину Цыганова, а мы с Фимой Кобыленко — старшим пилотом третьего звена полетели отрабатывать над морем пилотаж. Командир из машины комэска слышал наши переговоры и даже влез в наш радиообмен. При этом у машины, в которой он сидел, завели двигатель, чтобы он убедился, что даже при ревущем моторе он всё слышит. На земле потом я командиру перечислил, какие правила радиообмена он успел нарушить. Бедный наш специалист по радио теперь приводил в порядок все остальные самолёты, а пилоты старательно тренируют радиообмен по всем правилам. Бывший техник-оружейник из красноармейца стал старшим сержантом, и командир обещал его на лейтенантскую должность поставить. А в отношении освоения правил радиообмена у тех, у кого с этим шло туго, осталась лазейка, не на всех машинах стоят передатчики, у большинства только приёмники, то есть слышать команды они будут, а в эфир выйти не смогут. У нас в эскадрилье передатчики кроме меня и комэска стоят у Лёшки Гордеева и Валеры Нечай. Во второй эскадрилье у комэска Фролова, у Бунько и Польчикова. Не помню, говорил или нет, что Сергей после госпиталя успел к формированию полка. С Цыгановым очень хотели его к нам в эскадрилью, но командир расписал его командиром звена во вторую, дескать, у нас и так хватает опытных лётчиков.

Очень хотел себе взять позывной "Шаман", хоть я и не доучился и официально шаманом не стал. Для меня это как память о моём прошлом мире и оставшихся там родных, только не ясно, как это желание обосновать командирам. У большинства позывные — переделки из фамилии, то есть у меня напрашивался "Гурьян", как Лёшка Гордеев стал "Гордеем", а Кобыленко сразу встал в сойку и упёрся, что "Кобылой" не будет, и взял позывной "Фима", по имени. Вообще, эти позывные оказались неофициальными, если можно сказать. Меня откомандировали в штаб фронта, где вывели на начальника связи, который быстро "подарил" нашему полку цветочный позывной "Тюльпан". Оказывается, есть приказ, по которому авиации предписали растительные цветочные позывные, у кого-то птицы, у других животные, есть горы, реки и ещё неизвестно что. То есть по приказу начальника связи фронта у нас в полку "Тюльпан-1" — командир, "Тюльпан-2" — комиссар, "Тюльпан-3" — начальник штаба и так далее. Одиннадцатый и двадцать первый — комэски первой и второй эскадрильи. Я согласился с Гордеевым поменяться позывными, не хотел он несчастливый номер, поэтому стал "тринадцатым цветочком". Всё равно решили свои позывные обкатать и даже приказом по полку их утвердить. Вот здесь Цыганов своей властью вписал в приказе мне — "Пастух". Когда я возмутился, он заметил, что из-за моей манеры ходить с плёткой, это давно стало моим неофициальным прозвищем.

Вообще я с бичом не только хожу, но и тренируюсь регулярно. Многих, кто это видит, удивляет, что я не хлопаю им красиво, как часто любят делать пастухи. А зачем мне это? Ведь хлопок бича — это значит, скорость его кончика превысила звуковую, как я в учебнике прочитал. И каким бы не был крепким материал, кончик быстро изнашивается. У пастушьего бича почти всегда конец излохмачен. У меня бич — оружие, его беречь нужно. А для тренировки нужно бич учиться чувствовать, вот и получается совсем не зрелищно, когда я, не глядя, раскатываю бич по траве и разными движениями добиваюсь от него тех или других движений. Наверно самое зрелищное движение, когда я его вокруг себя кручу, и тут тоже интересно, никто ведь не знает, что из этого вращения могу мгновенно атаковать в любом направлении, а такие невинные на вид волны по бичу во время этого вращения могут доску пробивать, если движение перенаправить... Но вернёмся к связи. Теперь я — "Тюльпан-тринадцать", а для своих "Пастух" с бортовым номером сорок семь и бичом на плече...

Машину с новым мотором наконец облетал. Теперь двигатель точно имеет ресурс раз в пять больше и тянет на четверть сильнее. По крайней мере, когда пилотировал, совершенно спокойно загнал машину в петли Нестерова и Иммельмана без обязательного разгона в пикировании, в принципе можно и с горизонтального полёта их выкрутить, но лучше иметь скорость повыше, чтобы не сорваться в середине фигуры. Теперь могу без оглядки форсировать мотор, не опасаясь получить стружку в масле от пошедшего в разнос двигателя. Бронирование не проверял, но собственно я его два месяца на Калининском фронте испытывал, поэтому не особенно об этом переживал. А для снарядов вспомнил руну "Усиление сути", если её использовать с руной "Проникновение", то возможно получить усиление свойств взрывчатой начинки. Честно сказать, бронебойные свойства пуль и снарядов, которые применял, меня не очень впечатлили. А при таком плетении — суть взрывчатки во взрыве, а магическому руническому воздействию безразлично на что влиять, при этом оболочка так и останется просто оболочкой. Надеюсь, что среди всех свойств, которые руна усилит, на взрывчатую суть придётся достаточная часть...

На всякий случай с первым снарядом решил не рисковать, то есть не стрелять им из пушки. А после того, как с ним полетал, и Сила из него не успела вытечь, вытащил снаряд из гильзы, и понёс в лес за посты взорвать. Взяли у оружейников подрывную машинку, самую маленькую стограммовую толовую шашку с парой электродетонаторов. Ну, и взорвали, сначала просто половину толовой шашки для сравнения. Потом с примотанным ко второй половине шашки снарядом от моей пушки. Хорошо, что отошли от постов километра на три и от взрыва за каменный гребень спрятались. Так громыхнуло, что в матёрой диабазовой скале выбило воронку метра полтора в диаметре и глубиной около метра, а нам крепко уши заложило. Осколки камня, говорят, до наших постов долетели. Здорово бабахнуло.

— Ядрит-Мадрид!... — Вырвалось привычно, когда тряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах.

— Товарищ лейтенант! А чего это так бабахнуло?! — Проорал оглушённый Комолов. Подгорный, который рядом открывал рот и ковырялся в ушах, заинтересованно повернул голову...

— Так, кто же знал... Там железка ржавая лежала, я ещё подумал, может снаряд, но потом решил, что ему тут неоткуда взяться и шашку рядом пристроил... А оно вон как вышло...

— Значит точно снаряд...

— Вот и я так думаю... — Про себя порадовался, что делал закладку один, и никто не видел, что никакой железки там не было. Кто ж знал, что больше тридцати метров провода будет мало, а осколочно-фугасный двадцатимиллиметровый снаряд ШВАК с половиной толовой шашки рванёт почти как снаряд линкорного калибра... Честно сказать, страшновато снаряд с такой обработкой в пушки заряжать. Хотя, если таким приголубить, то никому мало не покажется. Только он ведь может и в стволе взорваться. Тогда крылья мне точно оторвёт, а посредине останется дырка от бублика. Нет, ребята, такие опыты я ставить не стану. На обратном пути задумался, что кроме варианта с формулой "Усиления сути" есть более простая формула, которая высвобождает Силу даже из наконечников стрел, которые называют бронебойными и заряжаются просто во время езды на лошадях. При взрыве такой стрелы высвобожденная энергия позволяет вырывать целые куски из щитов или стен. Вот только вопрос, как его выстреливать, а не подрывать подрывной машинкой? Уже немного опасаюсь таких экспериментов. Целый вечер крутил эти мысли со всех сторон. Решил провести испытания на своём пистолете. Ведь если ограничить зону воздействия, то и эффект будет не самый сильный и тут многое от массы заряженного снаряда зависит. Специальные бронебойные зажигательные наконечники делают в два-три раза больше и тяжелее именно для увеличения их массы, а с ней убойности. То есть, пуля пистолета не должна взрываться очень сильно, но покажет мощность, от которой пропорционально можно представить, что даст обработка снарядов. И главное, где будет взрыв, в стволе или в мишени. Выправленные пули моего пистолета, при попадании бабахали примерно как осколочно-фугасные снаряды ШВАК или немного мощнее, только своих осколков не имели, действие чисто фугасное. Первые выстрелы на всякий случай делал, не высовываясь из-за соседнего дерева. Курок тянул верёвочкой, а пистолет за рукоять привязал к развилке соседней берёзы. Пистолет не разорвало, после первых выстрелов я его разобрал и внимательно осмотрел, дальше стрелял из руки. Обе обоймы расстрелял. Интересно ведь. Выстрел из пистолета совершенно обычный, а в месте попадания словно граната взрывается. Взрыв берёзку диаметром сантиметров пятнадцать перерубает. А при попадании в торчащий из земли метровый валун, его раскололо. Мне понравилось. А Сергею Подгорному, который будет мне пули и снаряды обрабатывать, даже объяснять ничего не нужно, он и раньше все наши пули и снаряды в банку с раствором и надписью про смерть фашистам макал...

Вроде мы не воевали и находились в расслабленном положении, но боевая учёба шла по всем направлениям. К нам приехал новый начальник разведки полка, два инженера и теперь они с Петровичем наводили там порядок. На месте писаря в штабе появилась уже упомянутая красавица с синими глазами и косой почти до пояса. Первые дни у всех вдруг появилось множество дел в штабе. Ну, очень хотелось вблизи поглядеть на неё и как её округлые красивости с трудом удерживаются тканью ушитой до пределов гимнастёрки и узкой юбки до колен. На третий день это вывело из себя командира и человек пять очередных почитателей женской красоты два часа перед штабом занимались строевой подготовкой. А всему полку на построении Бурдужей было объявлено, что данный красноармеец называется Ольга Коновалова и у неё куча работы, потому, что она выполняет работу двух человек, то есть замещает старшего писаря штаба и писаря строевого отдела, которого у нас нет. И если ещё какие-нибудь бездельники будут такому ценному работнику мешать и лезть с вопросами вне её служебной сферы, то он лично обещает таким найти дела и не на один день. И это дало результат в сумме с колким бойким язычком Ольги. Видимо и раньше ей уже приходилось оказываться в центре внимания, чувствовался опыт, как отбиваться от лишней мужской назойливости. Сам слышал, как сетовали в строю, дескать, а что же будет, когда согласно приказа Верховного у нас половина БАО станет таких языкатых в юбках и с косичками...

Лично меня это не коснулось, но я к своему удивлению после лечения Тошки стал частенько вспоминать Аню Морозову. Может дело в том, что Ольга по всем местным критериям — почти эталон и совершенство, высокая, красивая, фигуристая, с высокой грудью, широкими бёдрами и прямыми ножками. Но для меня непривычно, то, что девушка такая высокая. Я привык, что наши девушки не просто миниатюрные, а меньше парней больше чем на голову, ведь при росте парней больше двух метров, девушки очень редко вырастают до метра шестидесяти. Можете себе представить соотношение роста в парах. Уже по одному этому параметру, я не могу Ольгу воспринимать как девушку. То есть я знаю, что она девушка и буду вести себя с ней как с девушкой. Когда смотрю на неё издали, то не могу не отмечать, что у неё очень красивые формы и всё есть и весьма аппетитно выглядит. А ведь она не дылда, когда рост два метра, и такие девушки есть, я в госпитале такую сестру видел, для меня это как если бы у неё две головы было. Странно, что это не распространяется на мужчин, в том смысле, что так я вроде должен не воспринимать маленьких мужчин. Но, тут наверно срабатывает опыт, что видел невысоких подгорных коротышек на ярмарке, да и среди людей мелких хватает. А вот девушки высокие на Пери не встречаются. Только среди лесных ушастиков, но из них я никого сам не видел, только рассказы слышал...

В общем, издали Ольга выглядит весьма аппетитно. Ну, да, аппетитно! Я в прошлом мире был молодым и на девушек заглядывался, и здесь тело мне досталось молодое и ему уже положено девушками интересоваться. А сероглазая хозяйка медсанчасти, с которой столкнуло совместное лечение Тошки именно миниатюрная и такая вся ладная и двигается так, что сердце замирает. Есть в ней что-то, что не описать и не потрогать, особенная женская манкость, которая есть почти у всех наших орчанок. Но если у нас они её просто расплёскивают вокруг, то у Анны чтобы это увидеть, нужно приглядеться. Врезался в память момент, когда я вошёл, а она спиной ко мне поправляла что-то в одном из шкафчиков, её нелепый халат с завязками на спине, который она плотно на себе затягивает, перетянутый пояском, обрисовал её ладную фигурку. В отличие от Ольги она не ушивает свою форму в обтяжку, поэтому, хоть и затягивает ремнём талию, эффекта обрисовывания всех округлостей нет. То есть на фоне нашего старшего писаря Анна выглядит очень скромно. Когда носил Тотошку на перевязки, то разглядел её гораздо лучше, что только подстегнуло мои частые мысли о ней. Ну, я ведь живой человек. Но опасаюсь делать какие-либо движения в её сторону, слишком мало я об этой стороне жизни знаю, и уже убедился, описанное в книгах по этому вопросу никакого практического приложения не имеет... Да и вообще, не до этого, немца воевать нужно!...

А тем временем на фронтах происходят пугающие события. Если здесь фронт стабилизировался, и активных боёв нет, то на юге по сводкам происходят непонятные события. Пошли разговоры, что наш полк бросят туда, где будет особенно тяжело. Мы будем там, где будут идти тяжёлые бои, таково уж предназначение нашего самолёта, что его место в бою, а там, где фронт стабилен ему делать нечего. Для патрулирования воздушного пространства больше подходят истребители. Для разведки целей на линии обороны и во вражеском тылу тоже штурмовикам делать особенно нечего. Наше дело — поддерживать активные боевые действия наземных войск. Поэтому командир нас нещадно гоняет и тренирует, техники вылизывают самолёты. То есть пока можно мы учимся всему, что может нам понадобиться в бою и поможет, как можно дольше оставаться в строю и нанести противнику больше ущерб. Тем более, что в полку был повоеваший костяк, который относился с пониманием, что это действительно нужно и важно.