— Давай! — легко согласилась Шер, — только вот водички бы найти. Руки вымыть.
— Сейчас найдем! — бодро воскликнул я. И молодым сайгаком рванулся в чащу.
Маленький питьевой фонтанчик обнаружился тут же неподалеку. И отмыв руки от липкого сока, мы вновь вернулись в беседку.
А когда, усевшись рядышком на удобную скамеечку, мы слегка примолкли, я попросил.
— Шер, расскажи мне о себе, пожалуйста?
Моя спутница долго молчала, а затем, словно на прогулке в детском саду, начала свой рассказ:
— Итак, дети, сегодня я расскажу вам историю одной маленькой девочки, у которой была красивая собака, и небольшая белая трость. Садитесь поудобнее и слушайте.
Эта девочка, которую звали Шерри, родилась в красивом Немецком городе Висбаден. Когда-то давно, родители этой девочки, живущие в Бельгии, в небольшом городе Хасселт, приехали в Германию к родственникам мамы, и оказавшись в том красивом городе на реке Рейн, были им очарованы. И тогда мама девочки сказала, я очень хотела бы здесь остаться. И папа, который любил маму больше всего на свете, так и сделал. Они переехали в курортный Висбаден, и купили небольшой домик за городом, в котором росли три лимонных дерева в деревянных кадках, и много-много красивых роз.
Девочка Шерри родилась как раз в то время когда цвели розы, и солнышко светило ярко-ярко. Может быть, эта девочка даже и помнит, как ее маленькую принесли на руках, и положили под большое лимонное дерево. И как вокруг пели птички и красиво пахли розы, а рядом шумел автобан, где очень быстро, куда-то торопясь ехали большие автомобили, в которых сидели сытые толстые бюргеры, приехавшие на отдых. Родители девочки были на седьмом небе от счастья. У них наконец-то родилась дочь. Они много лет хотели ребенка, но раньше почему-то у них не получалось. Отец не выпускал девочку из рук, и всячески баловал ее. Но девочка росла послушной и ни когда не капризничала. И даже манную кашу, которую вы так не любите, но которая очень полезна для маленьких деток, она ела не кривясь, и ни когда не швырялась ею в своих товарищей, как кое-кто из сидящих тут. А когда девочке исполнилось пять лет, ей подарили собаку. Правда девочка не знает, как называлась та порода, но щенок, которого ей принес отец как-то рано утром в один из лучших ее дней, был самым красивым на свете. Он был совершенно белый, без единого пятнышка, шерстка у него была вся в маленьких завитушках как у новорожденного ягненка, знаете? А носик и глазки у него были черные. Это был чудесный щенок. Таких часто фотографируют на открытки для поздравлений. Девочка очень любила его. Купала в большом пластмассовом тазу, причесывала, вязала ему красивые бантики. Щенку дали имя Юген, но девочка звала его просто Юге. И вот, этим же летом, когда девочка Шерри обедала со своими родителями на террасе их маленького но очень красивого дома, Юге укусила пчела. Девочка давно привыкла к тому, что вокруг всегда много пчел. Пчелы очень любят цветы, а во дворе их дома было настоящее цветочное царство, больше всего здесь было роз, которые особенно нравились им. Очень вкусный получался из розового нектара мед. Но маленький Юге, наверное никогда еще не видел этих больших полосатых мух. Которые так громко жужжат, и так любят цветы. И еще он не догадывался, как больно они умеют жалить. Поэтому, он увидев как на большой розовый куст прилетела такая вот полосатая муха, стал гоняться за ней, пока разозленная пчела которой мешали собирать мед, не укусила глупого Юге прямо в нос.
Да, детки. Юге было очень больно. И он заплакал. Вначале от обиды, что эта полосатая муха вместо того, чтобы поиграть уколола его чем-то острым прямо в нос, а затем уже по-настоящему от жгучей боли. Юге плакал как ребенок, и не понимая, что с ним творится, завертелся сначала на месте как волчок, а потом помчался куда-то, не разбирая дороги. Когда девочка увидела, что Юге пытается поймать пчелу, она громко стала звать его, но заигравшийся несмышленыш, не слышал свою хозяйку. И вот когда бедный щенок помчался куда-то со двора, она испугалась вдруг, что ее Юге выбежит на автобан, к которому ей строго настрого запретили приближаться. И девочка как могла быстро, побежала за своим щенком. Ведь он был еще совсем маленьким и глупым, и не знал, как быстро по большой гладкой трассе мчатся автомобили. И тут, к своему ужасу она увидела, как маленький Юге громко визжа от боли, проскочил под железным отбойником, и бросился через дорогу. Девочка решила, что успеет догнать его, и легко проскочив под мощным ограждением, выбежала на автобан. Впереди мелькнул беленький хвостик Юге, и тут девочку накрыла какая-то тень, раздался страшный визг, и все. Больше девочка Шерри ничего не помнит.
Да, детки. Автобан это очень опасное место. И играть там нельзя ни в коем случае. И вам, лучше вообще всегда держаться от больших дорог подальше.
Девочка? Вы спрашиваете или она осталась жива? Да. Эта девочка выжила. После того как ее сбил огромный грузовик. Но спасло ее только чудо.
Если бы это был какой-нибудь Фольцваген, с веселой семейкой возвращавшейся с источников, у нее не было бы ни одного шанса. А так, маленькую Шерри грузовик только сбил с ног, а затем проехал над ней, не задев. Бежавший следом отец девочки, перепрыгнув ограждение, успел выхватить дочь из-под колес следующей машины, и отскочив в сторону тем самым спас ее от неминуемой гибели.
Юге? Вы спрашиваете, остался ли он жив? Трудно сказать, дети. Возможно он сейчас играет с большим полосатым мячом во дворе другого красивого дома. А может быть и нет. Девочка Шер больше никогда его не видела. И еще. Эта девочка никогда больше не видела ни папу, ни маму, ни деревья, ни травку. Больше никогда она не видела небо, с ярким солнышком, красивые розы, которые цвели в их палисаднике, и своего братика который родился спустя два месяца после тех событий, она тоже никогда не видела.
Когда Девочка Шерри пришла в себя в больнице, оказалось, что от сильного удара она полностью перестала видеть. Да, малыш. Она ослепла. Почти два года ее возили по различным клиникам, показывали знаменитым докторам, но увы, все было напрасно. Самые знаменитые доктора просто разводили руками. Потому что ни чем не могли помочь этой бедной девочке.
Потом? Что было потом? А потом детки, она пошла в специальную школу, где учились другие такие мальчики и девочки. Нет, малыш. Они не спасали своих щенков. У каждого из них была своя, особая история. И за первый год в этой школе, девочка Шерри услышала их огромное количество.
В школе были прекрасные учителя и заботливые нянечки, которые помогали незрячим деткам одеваться, кушать и многое другое, что поначалу они не умели делать самостоятельно. Но Шерри очень скучала по дому, и очень радовалась, когда на выходные приезжали папа с мамой, и привозили с собой маленького Герберта. Братец очень любил свою старшую сестру, и как только они всей семьей усаживались в гостевой комнате, малыш Герби, который едва научился произносить несколько слов, тут же взбирался на руки к ней, обнимая и гладя ее по волосам, повторял шепеляво: — 'Селли. Селли'.
А раз в месяц, родители забирали Шерри домой. И тогда у нее был самый настоящий праздник. Папа с мамой очень любили своих детей, и устраивали для них настоящие веселые приключения. И еще, в этот день им дарили много подарков.
Родители Шерри не отмечали ни рождество, ни новый год, ни дни рождения, ни другие праздники. Они ходили с Герби на собрание, в большой зал на соседней улице. Но девочка никогда не страдала от того, что ее семья не отмечает всех этих праздников. Отец был очень добрым и хорошим человеком, и делал все для своих детей. Поэтому, им было всегда весело и здорово жить в их дружной семье. А еще через год, у нее родилась сестричка, которую назвали по просьбе старшей дочери, Надин.
Школу интернат для слепых, Шерри закончила с отличием. И по совету педагогов, подала документы в следующее учебное заведение, чтобы получить высшее образование. Но оказалось, в Висбадене не так уж и просто передвигаться незрячему. Поэтому отец Шерри, заказал ей специальную собаку. Эта порода была прекрасно приспособлена к работе с незрячими. И после специального обучения, где из подросших уже щенков, делают настоящих поводырей, их знакомили с будущими хозяевами.
И вот, однажды весенним погожим деньком, она приехала с отцом в соседний город, где находился центр воспитания таких вот друзей человека. И здесь, она впервые познакомилась со своим будущим помощником, а точнее помощницей, которую звали Нокси. С того дня, жизнь девочки сильно переменилась. Теперь с милой и очень смышленой Нокси, Шерри могла идти куда угодно. Хоть в магазин, хоть в обычную для простых людей прогулку. И теперь не приходилось просить кого-то из близких, которые всегда были готовы помочь ей, только для этого вынуждены были бросать свои дела, с того времени, достаточно было просто позвать Нокси, и произнести волшебное слово прогулка. Нокси радовалась как несмышленый щенок, но когда они выходили в парк или в центр города, была всегда внимательна, и ни разу не подвела свою хозяйку.
К двадцати пяти годам, Шерри стала настоящим Юристом. И ее услугами пользовалось сразу несколько компаний. Так что она могла уже свободно перебраться из родительского дома в большой, современный многоэтажный куб в центре. А в тот день, когда Шерри въехала в свою новую квартиру, погиб отец. Он возвращался домой с работы, когда один из больших грузовиков перевозивших стройматериалы, на полном ходу врезался в стоящие на светофоре машины. Тогда погибло много народу, и среди них оказался и отец девочки.
Это было страшным ударом для их семьи. Всегда такой открытый и жизнерадостный отец был душой этого семейства. И все они долго не могли поверить в его гибель. Мать слегла на целых полгода, и успевшая к тому времени окончить школу Надин, переехала к сестре, что бы ни оставаться одной в доме, так как маму положили в клинику и доктора не давали пока положительных прогнозов.
Брат Герберт, После похорон отца, по настоянию дедушки с бабушкой, переехал в Бельгию, так что их дом в те дни совсем опустел. Сестры почти каждый день навещали свою мать, и вот, когда в город пришла настоящая весна, вокруг зацвели деревья, а воздух стал каким-то легким и бодрящим, доктора разрешили ей вставать. А еще через месяц ее выписали из клиники. Но мама еще была очень слаба, так что, сестрам приходилось поочередно ухаживать за ней. Но вот через некоторое время, маме совсем полегчало, и она вновь пошла на работу. А той же осенью, вышла замуж Надин. Ее жених был отличным молодым человеком из их же собрания. Свадьбу они отметили в небольшом ресторанчике, где было очень уютно, и где Шерри частенько обедала. Здесь собралось много народу. В основном люди из местного и соседних собраний. Было очень весело. Ведущие проводили много смешных конкурсов, звучала приятная музыка. И Шерри была здесь по-настоящему своей, и по-настоящему счастливой.
И вот, вернувшись после этой свадьбы, домой поздно вечером, она легла спать ...
— А дальше? — не выдержал я затянувшейся паузы.
— Дальше? — переспросила задумчивая Шерри, — А дальше, все. Эта девочка легла спать, и не проснулась. И я не знаю, что там произошло. Возможно сердце. А может быть газ на кухне. Или еще что-то. Теперь уже, наверное, этого и не узнать никогда.
Очнулась я здесь. Примерно вон за той площадью, на поляне среди цветов. И нашел меня, не поверишь, сам Приторий. Не знаю, что он делал там на той лужайке, но первым кого я увидела здесь, это был именно наш глава отдела. Ну а спустя месяц, меня зачислили в отдел психологической помощи нашей службы. Вот и все. А остальное ты уже знаешь.
24
К себе мы вернулись уже далеко за полночь. Я все прокручивал в голове отрывки из биографии моей Шерри, а на душе было тяжко, так, будто действительно умер кто-то самый близкий. Шерри, чмокнув меня напоследок, сказала:
— Ал, не грусти! Все это уже далекое прошлое. Ни вернуть, не исправить уже ничего нельзя! И главное. Нам с тобой дан еще один шанс! Давай воспользуемся им, чтобы стать по-настоящему счастливыми!
Я шел не спеша по пустынным коридорам, и думал: 'А что в сущности для меня Алекса Некоего, сегодня есть счастье? Если раньше, в той моей прошлой жизни, я точно знал чего хотел, то здесь, на этом острове дураков, все стремления местного бомонда сводятся к нескольким самым примитивным, я бы сказал животным удовольствиям. 'Неужели и мне стремиться к тому же? Нет уж! Увольте! Чем они по сути все здесь отличаются от тех же обезьян? К примеру? Нет, в чем-то эти дети белой макаки все-таки правы. Не в смысле происхождения, тут я с ними не соглашусь, пожалуй. А в том смысле, что живут здесь все как истинные потомки древних приматов. Едят, спят, совокупляются. В чем смысл этого всего? Зачем мы здесь? Неужели просто ради вот такого примитивного, грубого счастья, кто-то взял и воскресил нас? Но зачем мне тогда вообще мозги? Они тут совершенно не нужны. Многие здесь давно уже этим инструментам не пользуются, а все больше на другой налегают. Нет, что-то во всем этом есть неправильное. Есть тут какая-то закавыка. Нутром чую, временно все это. Временно. Не может этот купол быть вечным таким зоопарком, где с каждым столетием теряющие человеческий облик подопытные, в конец совсем озвереют и пережрут друг друга. Нет, не может это быть единственным смыслом всего. Если судить по технологиям, которые здесь применяются, создавшая этот мирок цивилизация находится на таком уровне развития, что подобный финал как-то мелковато выглядит. Слишком грандиозное сооружение весь этот купол, со всем его невероятным содержимым. Один дом чего стоит. Это же настоящее инженерное чудо'.
Я поначалу, не особо так и задумывался. А вот как стал курсантом, и попал к Назару Выстрицкому на домоведение, где учили не пуговицы пришивать, как подумал я вначале, а где знакомили, и довольно подробно с устройством дома. И вот, там-то, я впервые по-настоящему и осознал, что это за махина.
'Поэтому, кто бы чего не утверждал, а построить все это лишь для того, чтобы навеки заключить здесь десять тысяч бедных Хомо-сапиенс, было бы совершенно бессмысленной затеей. Не вяжется это как-то с масштабами всего окружающего'.
С такими тяжкими думами, я ввалившись к себе и заказав в доставщике стакан чая и булочку, уселся на скрипнувшую пружинами кровать.
'Вот еще, — вертелись в голове вопросы, — зачем это разделение? Приоритетный уровень. Менее приоритетный уровень. Низко статусный уровень. Зачем все это? Ведь создавая этот дом, строители зачем-то все-таки предусмотрели такое разделение будущих его жителей? И почему наделять статусом могут только члены совета? И чем эти управленцы руководствуются при этом? За какие такие заслуги, к примеру, у большей части присутствующих на моем судилище, был десятитысячный статус? Ведь это ж как отличиться нужно-то? Такое впечатление, что данная система позволяет просто этим пройдохам манипулировать подчиненными. Посмотрел криво, тысяча единиц долой. А коль станешь заглядывать в рот верховному, да лебезить и пресмыкаться, столько же накинут. И тогда можно будет наконец, перебраться в сектор по круче. И нулей на жетоне сразу больше. И малиновые штаны. И Четлане два раза ку делать будут. От таких мыслей хочется бежать отсюда без оглядки. А не податься ли мне к зеленым? Вот взорву я этот купол к ядреной бабушке, и сбегу от суда так вас и рас так!
