— Рад это слышать и вот Вам первое задание…
Убрав обратно в бумажник фотографии Ленина и детей Хрущёва, протягиваю ему фото их матери и по совместительству — сожительницы дохлого Кукурузника:
— Капитан, Вам приходилось убивать женщин?
— Нет, товарищ Сталин.
Прищурившись:
— А хотелось бы попробовать?
После недолгого замешательства, тот твёрдо:
— Нет… Сказать по правде — нет.
Только радуюсь:
«А он вдобавок — не беспринципный! И это очень хорошо».
— Не обязательно делать это своими руками. Позже, я дам Вам документ — по которому Вы сможете выбрать себе любого исполнителя в любой тюрьме СССР. Естественно, работать надо крайне аккуратно и без лютого фанатизма: имитация самоубийства или несчастного случая… Если что я подскажу Вам несколько типовых схем. «Исполнителя» обратно в тюрьму можно не возвращать… Понимаете, про что я?
— Понимаю, товарищ Сталин.
— Где-то через месяц-другой — как всё устаканится после сегодняшних событий, можете приступать…
Увидев, как тот снова бросил жадный взгляд на книжные шкафы:
— Кстати, можете выбрать себе любую книгу. Дарю.
Славин, не заставляя себя долго уговаривать, подошёл к книгам и «завис»:
— Прямо глаза разбегаются…
Подсказываю:
— В таких случаях в нашем народе говорят: «Бери ту, какая на тебя смотрит».
Тот выдернул с полки какой-то томик и засунул его под мышку. Я успел мельком прочесть на обложке: Никколо Макиавелли «Государь».
Хороший, хотя и случайный выбор.
Глава 11. Оболганные и позабытые... Команда, одним словом.
Великий русский учёный-химик Ипатьев В.Н.:
«Для того, чтобы руководить хотя бы несколькими десятками людей, в каком угодно деле, необходимо обладать особыми качествами натуры и своим авторитетом так влиять на окружающих людей, чтобы они беспрекословно выполняли отданные им приказания…».
И.В. Сталин 12-й съезд партии:
«Гораздо легче, завоевать ту или другую страну при помощи кавалерии товарища Будённого, чем выковать двух-трёх руководителей из низов, могущих в будущем действительно стать руководителями страны».
«Траурные мероприятия» продолжались три дня: с 21-го по 23-е января включительно. За первый день я успел побывать на нескольких траурных митингах, толкнуть там пару коротких речей, лично выразить соболезнование родным и близким и, после того как яму на месте Мавзолея засыпали, возложить к кремлёвской стене венок с надписью:
«Пацанам, которых с нами больше нет…».
А с какой ещё?
«Любим, помним, скорбим», что ли?
Так не любил я никого из них, а помнить и скорбеть собираюсь лишь по Берии и Власику — и то лишь по тому, что их мне будет явно не хватать.
Так зачем кривить душой, особенно если без особой на то надобности?
Не люблю я это…
Наконец наступил вечер и я наскоро перекусив в совнаркомовской столовой отправился в свой кабинет, где меня уже ожидали «посвященные» и те — кому только предстояло ими стать, чтоб получить предложение — от которого, они не в силах будут отказаться.
Пожалуй, моим современникам из приглашённых хроноаборигенов, самым известным был Лев Захарович Мехлис — про которого что только не пишут и, как только бумага эту писанину терпит…
Откуда растут ноги этой писанины легко понять, зная какую должность он ныне занимает: Народный комиссар государственного контроля.
Понятно?
Мехлис — главный борец с коррупцией в СССР и, на этой должности он проявив себя честным бессребреником-коммунистом — которого невозможно подкупить, став настоящим бичом для партийно-государственной номенклатуры — пытающейся поживиться за счет советского народа. Не долго проработав на этой должности — с 6 сентября 1940-го года по 21 июня 1941-го, Лев Захарович тем не менее успел возбудить свыше четырёхсот дел и успел дать «по рогам» многим коррупционерам — вызвав, естественно, страх и ненависть высшей бюрократии.
Естественно позже, те не пожалели собственного вонючего дерьма и чёрных чернил продажных писак, чтоб осквернить его память перед потомками.
Мехлис был безупречно честном и принципиальным коммунистом и, в любой обстановке — храбрым в любой ситуации, не поддавался панике человеком, обладающим несгибаемой волей и твердым характером.
Генерал Хренов А. Ф., начальник инженерных войск, рассказывал о таком случае на Финской войне:
«В одной из рот его и застал приказ об атаке. Он, не раздумывая, стал во главе роты и повел ее за собой. Никто из окружающих не сумел отговорить Мехлиса от этого шага. Спорить же с Львом Захаровичем было очень трудно...».
Конечно, спорить с ним было действительно трудно!
Лев Захарович был весьма не простой человек: порой излишне резок, зачастую прямолинеен в оценках и требованиях и, видел всё лишь в белом — либо в черном цвете… Но факт остается фактом — когда понимал, что был неправ, то он никогда не стеснялся признать это. Дипломатничать он не любил — никогда не стеснялся в лоб говорить, обличая подлость, трусость, халатность и прочие недостатки. Миндальничать любил ещё меньше, бывая порой не просто жёстким — но и по-настоящему жестоким, если этого требовала обстановка на войне например…
Но то же самое можно сказать и про Жукова!
Так почему тот «Маршал Победы», а этот — палач Сталина?
Где, сцуко, логика?
«Крымская катастрофа», говорите?
Дык, у Георгия Константиновича — была катастрофа Приграничного сражения и, ни чё — как с гуся вода…
Ларчик открывается просто: Жуков возглавил преступную генеральскую клику, а Мехлис противостоял ей.
Впрочем тема «Мехлис и генералы», у нас будет отдельной…
* * *
Глеб Максимилианович Кржижановский — это Леонардо да Винчи советской эпохи, которого открыто ругать не принято — но и вспоминать про него стараются как можно реже:
Как так?
«Ленинский гвардеец» и вдруг не жертва сталинских репрессий — даже на пять лет переживший Вождя народов…
Как же так?
Так не бывает!
Поэтому — молчим, молчим…
Глеб Кржижановский был одним из основателей партии большевиков, соратником Ленина и автором плана «ГОЭЛРО»…
Но это бесконечно мало — почти ничто!
Глеб Кржижановский — воистину цивилизационный деятель: если Карамзин — отец русской истории, то он — основоположник советской науки.
Апофеозом последней был старт «Востока», несущего человека в космос. Кто тогда вспомнил про Кржижановского?
Никто…
Как тут не вспомнить Данко из «Старухи Изергиль» Горького?
«Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, — кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и — умер.
Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой... И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло...».
В 1929-м году, глава Госплана СССР Глеб Максимилианович Кржижановский становится вице-президентом советской Академии наук (АН) и вскоре составляет пятилетний план её развития.
В нём Кржижановский наметил два пути развития советской науки: снизу — от задач развития отдельных научных дисциплин и, сверху — в виде особо важных тем, определяющих задачи всего коллектива Академии — в свою очередь исходящих из нужд развития науки в целом и из нужд развития хозяйства страны.
Кржижановский приступает к совершенствованию структуры Академии.
Было создано «Техническое отделение», включающее в себя ряд новых научных институтов и лабораторий. В 1931-м году был создан «Энергетический институт», в 1933-м — «Институт горючих ископаемых», а затем еще пять институтов по разным отраслям технических наук. Все эти институты создавались по инициативе Глеба Максимилиановича, организовывались под его непосредственным руководством. «Энергетическим институтом» он руководил лично в качестве директора.
После успешного завершения пятилетнего плана, Академия наук СССР — эта, прежде оторванная от практической жизни организация — на десятилетия превращается в мощный «стартовый стол» развития всей советской экономики.
В конце 1930-х годов Кржижановский был отстранён от всякой руководящей работы…
За что?
Якобы за нелестные отзывы в письмах о Сталине…
Хм, гкхм…
Кому предназначались «письма», что это за «отзывы», как о них стало известно тому — кто отстранял?
Наконец, почему он не был арестован и в духе эпохи не репрессирован?
Как обычно: нас заставляют глотать это дерьмо даже не разжёвывая.
Скорее всего же, к концу 30-х в советской Академии наук образовались свои «клики», которым «нужды развития хозяйства страны» были абсолютно по барабану. Одним хотелось заниматься «чистой» — академической наукой, в которой ни за что не отвечаешь. Другие намертво связали науку и марксисткие догмы середины 19-го века, используя их как аргумент в спорах…
Возможно были третьи, четвёртые, пятые, десятые и так далее.
Научное общество, все эти академики, профессора и прочие «доценты с кандидатами» — это отнюдь не стадо безобидных овечек, блеющих на латыни что-то очень заумное…
Это стая безжалостных волков, насмерть грызущихся за место в иерархии!
Вот они совместными усилиями и «съели» Кржижановского.
Глеб Максимилианович был Человек с большой буквы, чей разум без труда охватывал особо важные темы. Специалистом, отлично знающим нужды развития народного хозяйства страны и, хорошо понимающим как наука может практически этим нуждам помочь. Он относится к числу уникальных по квалификации и значимости государственных деятелей, который дал мощный толчок развитию страны.
Этого «толчка» хватало надолго…
Но не навсегда!
И к периоду так называемого «Застоя», советская наука — сгнила вместе с КПСС и всем Советским Союзом в целом. И «до тех пор» — уже российская наука, хотя и гребёт из государственной казны фантастические суммы — но практическую отдачу имеет околонулевую.
Как впрочем и всё остальное постсоветское — промышленность, кинематограф, литература…
* * *
Уникальнейшее в нашей российско-советской истории явление — братья Михаил и Владимир Бонч-Бруевичи!
Первый — царский генерал-майор, генштабист, до революции даже среди своих коллег — имеющий репутацию махрового черносотенца. И тем не менее, сразу после отречения Николая II, он был…
Избран членом Исполнительного комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов города Пскова!
После Октябрьской революции (или переворота — кому как угодно) он первым из генералов Русской императорской армии перешёл на сторону большевиков и фактически стал создателем Красной Армии.
А кто ещё?
Журналист Троцкий и «прапорщик военного времени» Крыленко, что ли?
Не смешите мои домашние тапочки, они и так смешные!
Советские, а следом за ними российские историки — запутались с создателями РККА, как сказочный долболюб Емеля в трёх соснах и, создаётся стойкое впечатление, что она создалась как-то сама по себе…
Знакомый почерк не правда ли?
Великую Отечественную Войну, советский народ якобы выиграл сам по себе — вопреки яростному сопротивлению параноика Сталина, которому изредка смел перечить Жуков… И Красная Армия в 1918-м году создавалась точно также — коллективным разумом перепивших «балтийского чая33» матросов с деревянными маузерами и пулемётными лентами через плечо.
Бывший генерал являлся видным теоретиком военного дела, издал немало трудов по прикладной тактике боя и для Советской России он обладал немыслимой ценностью. И став «красный генералом», Михаил Дмитриевич активно включился в создание советских вооружённых сил, последовательно занимая должности военрука Высшего Военного Совета РСФСР, Главкома Реввоенсовета (РВС), начальником Полевого штаба РВС.
Однако, ещё в самый разгар Гражданской войны Михаил Бонч-Бруевич вдруг подает в отставку и переходит на преподавательскую работу.
Что это? Нежелание воевать с бывшими коллегами, перешедшими в лагерь белых?
Навряд ли…
Ещё в Германскую, он считал многих из них «германскими шпионами» и без всяких политесов предлагал царю их вешать — за что и был подвергнут опале по настоянию самой царицы.
Скорее всего произошёл классический случай, описанный нашим стало быть Вильямом Вильгельмом… Ээээ…
Шекспиром:
«Афроамериканец сделал своё дело, афроамериканец должен уйти».
За рычаги созданной Михаилом Бонч-Бруевичем военной машины уселись окончившие три класса сельской школы и ускоренные кавалерийские курсы краскомы, а сам он стал не нужен…
Впрочем, без работы он не остался: в военном деле есть профессии — которые лихим кавалерийским наскоком не возьмёшь. Например, топография и геодезия. По поручению самого Ленина, Бонч-Бруевичем-старший сперва организовал «Высшее геодезическое управление»… Затем он же создал Государственное бюро «Аэрофотосъемка», которым и руководил долгое время и причём — руководил блестяще, став словами современников — «дедушкой советской аэрофотосъёмки».
В 30-е годы Михаил Дмитриевич дважды арестовывался, но заменить его было некем и, избежав преследований (так же как и его младший брат) он прожил долгую и полагаю — счастливую жизнь, до конца работая в своём детище — в «МИИГАиКе».
* * *
Младший из братьев — Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, тоже практически не известен моим современникам… Ибо советские и постсоветские историки про него упорно молчат, или что-то несвязно мычат — аки глухонемой тургеневский дворник Муму, злонамеренно утопившей боярского Герасима и теперь дающий показания становому в полицейском околотке.
А ведь это была в своё время политическая фигура, сравнимая по значимости с ленинской!
Долго рассказывать, но без него не была бы создана партия большевиков, не случилась бы Великая Социалистическая революция — да и кто такой Ленин, мы бы скорее всего не знали.
В отличии от «основателя первого в мире государства и крестьян» — в основном кабинетного теоретика, Владимир Дмитриевич был человеком дела. До октября 1920-го года он был Управляющим делами Совнаркома РСФСР: по сути — второй человек в государстве. Это он непосредственно создавал механизм действия Советской власти и обеспечивал его успешное функционирование в первый — самый критический период.
