У других была беспорядочная, клубящаяся сложность частично размешанного кофе или карамельного сиропа в ванильном или ореховом мороженом. Это было великолепно, трогательно, соблазнительно. Но, как и везде на Марсе, здесь было одновременно и смертельно опасно, и мертво.
Канатная дорога снова нырнула — на этот раз Санди почувствовала спуск, когда их подвесной трос размотался еще немного, — и они проплыли над краем коричневато-коричневого утеса высотой с любое здание в Зоне. В ее животе затрепетала маленькая бабочка. Крошечные ярко-зеленые и желтые многолапые роботы прилепились к склону утеса, как приклеенные гекконы. Она вызвала масштабную сетку. На самом деле они были вовсе не крошечными, а размером с бульдозер. Ей дали понять, что это не скалолазы и даже не прокси в чинг-связи, а научные машины, все еще проводящие операции по отбору проб.
Канатная дорога поднималась и снова опускалась, преодолевая длинный ступенчатый гребень. Другая линия подходила с северо-востока, пересекаясь с их линией под углом. Санди наблюдала, как вагон на другой линии опустился на платформу с перилами, укрепленную сбоку от одного из скальных образований. Горстка фигур в скафандрах ожидала посадки на платформе; другие сошли с канатной дороги и начали спускаться по извилистой металлической дорожке, прикрепленной болтами к склону утеса. Канатная дорога уходила в сторону, наматывая свой трос, чтобы набрать высоту, и вскоре затерялась в ирисочной пыли.
Резкий голос спросил: — Санди Экинья?
Голос принадлежал прокси, роботу-шасси медного цвета с множеством шестеренок и трещоток, тикающих и жужжащих в открытой клетке его черепа. Его глаза были похожи на музейные телескопы, выглядывающие из циферблата.
— Конечно, — сказала она. — Поскольку вы, очевидно, не Холройд, полагаю, вы наш гид?
Санди была одна. Джитендра отошел, чтобы воспользоваться одним из поворотных биноклей, установленных на прогулочной палубе.
— Грибелин встретится с вами в Вишняке. Он знает Эволюариум. Ему уже очень хорошо заплатили, так что не позволяйте ему уговаривать вас на какие-либо дополнительные гонорары. Вот ваши билеты на поезд.
Прокси протянул ей руку для рукопожатия, и Санди вложила свою ладонь в его медную кисть. Пальцы с рубиновыми ногтями напряглись. В левом поле ее зрения появился значок, означающий, что теперь у нее есть соответствующие документы. Два места, отдельное купе на отправляющемся завтра ночном рейсе из Кроммелина в Вишняк.
— Похоже, этому Грибелину не очень-то можно доверять.
— Грибелин наемник, но в то же время на него можно положиться. В вестибюле Вишняка есть кафе-бар — он будет ждать вас там.
Санди изучила метку с привязкой. Прокси был подключен из Шалбатаны, но с учетом опыта Панов в манипулировании квангл-путями это мало что значило.
— Холройд упоминал о големе?
— Мы знаем о нем и сделаем все, что в наших силах, чтобы замедлить его, но помимо этого нет никаких гарантий.
— Вы не можете просто... прекратить это? Попросить кого-нибудь сломать ему ноги?
— Это ничего бы не дало, кроме привлечения ненужного внимания. Ваш кузен мог бы легко заполучить другое тело, даже если бы оно было не похоже на него. Мы можем помешать ему переманить Вишняк, арендовав все доступные прокси на этом конце, но нельзя, чтобы нас видели действующими в открытую вопреки интересам Экинья. — Прокси огляделся, его глаза-телескопы щелкали и вращались. — Мы забронировали половину мест на поезд, так что голем не сможет купить билет в последнюю минуту. Все равно, вы не должны давать ему шанс. Вокзал находится недалеко от вашего отеля, так что не приезжайте раньше, чем вам нужно.
— Мы не будем, — сказала Санди.
— Холройд свяжется с вами, когда вы вернетесь. Мне было велено передать вам, что пока он очень доволен вашей работой.
— Я... рада это слышать, — ответила Санди.
Латунный прокси кивнул и ушел, растворившись в толпе туристов.
— Отдай им должное, — сказала Юнис. — Они проверили все базы, или столько, сколько смогли. Блокировка — бронирование билетов на поезд, аренда прокси в Вишняке... это тоже только половина дела. С тех пор как мы прибыли, у меня были трудности с синхронизацией с моей земной коллегой. Дело не только в том, что твой брат сейчас в Тиамаате. Кому-то придется приложить немало усилий, чтобы наладить связь между Землей и Марсом всеми доступными законными способами.
— Тогда они на нашей стороне, даже если это причиняет тебе неудобства.
— Подозреваю, — сказал конструкт, — что они находятся на той стороне, которая им больше подходит в данный момент.
Санди почувствовала прикосновение к своей руке. Она обернулась, ожидая, что это Джитендра или, возможно, просто прокси, вернувшийся, чтобы сказать ей что-то, о чем он забыл упомянуть раньше. Но молодой человек, смотревший на нее в накрахмаленной темно-бордовой униформе с серебряной отделкой, был одним из сотрудников канатной дороги. — Скафандр, который вы заказали, мисс Экинья, — сказал он, улыбаясь из-под шляпы-пилюли. — Мы ожидали вас минут десять назад.
Санди прищурила глаза. — Я не заказывала никакого скафандра.
— Определенно, одна единица зарезервирована, мисс Экинья. Я, конечно, могу отменить его, но, если вы не откажетесь от бронирования, мы сделаем нашу следующую остановку примерно через десять минут? — Его улыбка начала расплываться по краям. — У вас будет около часа на земле до последнего заезда в этот день.
— Это Джитендра заказывал это?
— Я не знаю, извините.
— Нет, он этого не делал, — сказала Юнис, отвечая на ее вопрос. — Нет, если только ему не удалось сделать это без моего ведома, а каким бы умным ни был Джитендра, он, несомненно, не настолько умен. Итак, кто-то другой заказал для тебя этот скафандр, и если бы Паны знали об этом, прокси, вероятно, упомянул бы об этом.
— Не соблаговолите ли пройти сюда? — сказал молодой человек.
— Я бы не стала, — сказала Юнис.
— Это не может быть Лукас. Если Лукас захочет поговорить со мной, он может просто пройти прямо наверх, как он сделал, когда мы высадились.
— Значит, ты не знаешь, кто за этим стоит. Тем больше причин относиться к этому с подозрением, если ты спросишь меня.
— Чего я не делала. — Санди смотрела в окна, гадая, что же самое худшее могло случиться.
Скафандр будет собственностью компании, занимающейся канатной дорогой, так что она могла предположить, что он будет в хорошем состоянии, и вряд ли она отправится в дикую местность. Металлические дорожки внизу, в кратере, были огорожены, там были страховочные тросы, Механизм был таким же действующим, как и где-либо еще в Кроммелине, и туда постоянно приходили и уходили туристы.
Ей не могли причинить никакого возможного вреда: это было, во всяком случае, даже более безопасное место, чем Непросматриваемая зона.
— Да падет это на твою голову, — сказала Юнис.
— Просто сделай для меня одну вещь. Скажи Джитендре, куда я ушла. Ты ведь можешь это сделать, не так ли?
— Да, это не превысит моих возможностей.
— Скажи ему, чтобы он задержался у терминала канатной дороги, где мы сели. Я вернусь, как только смогу.
— Почему бы тебе самой не сказать ему?
— Потому что ему это не понравится.
— Действительно. Потому что это ошибка.
— Тогда позволь мне роскошь сказать ему самой, бабушка. — Она спохватилась. — Я не хотела этого говорить.
— Но ты это сделала, — ответила Юнис, оглядываясь на Санди с улыбкой тихого восторга. — Ты забыла, всего на мгновение. Ты забыла, что на самом деле я — это не я.
Санди отвернулась, прежде чем конструкт смог увидеть стыд на ее лице.
На посадочной платформе было еще трое туристов: последняя высадка в этот день. Скафандр был немного жестким, его двигательные функции отставали от намерений ровно на миллисекунды, достаточно для того, чтобы ее мозг зарегистрировал сопротивление. Во всех остальных отношениях он казался в идеальном рабочем состоянии, с чистым козырьком и всеми показателями жизнеобеспечения зеленого цвета. Холод перил проникал сквозь ее перчатку. Она чувствовала шероховатость там, где краска отслаивалась от металла.
Один из служащих канатной дороги запер ворота позади наземной группы, и машина тронулась с места, одновременно удаляясь и поднимаясь в воздух. Она смотрела, как он исчезает в пыли, надеясь, что Джитендра не будет слишком встревожен этим внезапным поступком.
Три дорожки, огороженные металлическим забором, вели прочь от посадочной платформы и вскоре скрылись из виду, огибая скалы. Не было ни экскурсии с гидом, ни даже предполагаемого направления продвижения, поэтому Санди подождала, пока разойдутся другие туристы, прежде чем выбрать свой собственный маршрут, тот, который показался ей наименее популярным.
Тропинки были прикреплены болтами к отвесным склонам скальных образований, подвешенные на десятки, а иногда и на сотни метров над твердой землей. Пол был покрыт каким-то цепким противоскользящим составом. Непрерывный поручень вдоль обрыва позволял ей закрепиться скользящим страховочным тросом, другой конец которого был привязан к ее талии. Реальной возможности упасть не было, но она все равно закрепилась.
Санди шла так быстро, как позволял скафандр, сознавая, что ей нужно будет вернуться на платформу к последнему в этот день вагону канатной дороги. Запасов скафандра было более чем достаточно для ночлега, если уж на то пошло, но это была не та перспектива, которую она рассматривала с особым энтузиазмом. Ради Джитендры она поклялась не опаздывать на встречу.
Но — и в этом было все дело — пейзажи в Кроммелине были буквально потрясающими. Другого слова для этого действительно не было. У Луны было свое великолепное запустение, безвоздушное и безмолвное, как пространство между мыслями, но требовались дождь и ветер, плюс безумные эпохи, чтобы вылепить эти удивительные и целеустремленные формы.
Природа не должна быть способна на такое, — подумала Санди. — Она не должна была быть способна производить что-то, напоминающее работу направленного интеллекта, что-то искусное, когда единственными задействованными факторами были бездумная физика и непристойно растраченное количество времени. Время наслаивать отложения, потоп за потопом, целые эпохи в невероятно далеком прошлом, когда Марс был одновременно теплым и влажным, мир заблуждался, думая, что у него есть будущее. Время космической случайности обрушить кулак с неба, пробивая эти тщательно наложенные слои, просверливая геологические главы, как пуля книгу. И затем еще больше времени — бесчисленные миллионы лет — для того, чтобы ветер и пыль сделали свое безжалостное дело, очищая и истирая, возвращая открытые слои обратно с немного разной скоростью, зависящей от твердости и химического состава, пока эти нарочито выглядящие прямоугольные ступени и контуры не начали приобретать величественную и имперскую прочность, поднимаясь все выше из глубин, подобных лестницам богов.
Да, внушая благоговейный трепет. Иногда было совершенно правильно испытывать благоговейный трепет. И осознание того, что в этих образованиях присутствует физика, рука времени и материи, а также ядерные силы, лежащие в основе всего сущего, не уменьшило этого чувства. Чем она была сама, в итоге, как не конечным продуктом физики и материи? И чем было ее искусство, как не продуктом физики и материи, работающей сама над собой?
Она завернула за поворот. Там была фигура, еще один турист в скафандре, перегнувшийся через наружные перила, скрестив руки на верхней части ограждения. Почувствовав ее приближение — ее шаги эхом отдавались по тропинке, — фигура несколько секунд смотрела на нее, затем снова перевела взгляд на каньон внизу. Она продолжала свой путь, ни секунды не сомневаясь, что это был тот самый человек, который заказал ей скафандр.
Скафандр этой фигуры из золота и хрома отличался от ее собственного. Он казался старше — не антикварным, но определенно не был сделан за последние двадцать или тридцать лет. Однако выглядел ухоженным, и она не сомневалась, что он все еще находится в идеальном рабочем состоянии.
Санди присоединилась к фигуре, перекинув руки через перила и посмотрев вниз. По мере того как день остывал, ветры поднимали пылевые вихри в укромных уголках и шиканах кратерных образований. Черные, как у пантеры, тени выползли из глубин.
Фигура прикоснулась рукой к рукаву Санди, устанавливая связь между скафандрами. — Я знаю, кто вы, — услышала она женский голос, слова на суахили, но с отчетливым марсианским акцентом. Никакой слой перевода не действовал, по крайней мере, с ее стороны.
— Легко сказать, — ответила Санди.
— Санди Экинья. — Женщина произнесла ее имя медленно, так что ошибки быть не могло. — Вы прилетели на Марс, чтобы узнать о своей бабушке.
— Знать мое имя — не такая уж большая хитрость. Несмотря на все мои усилия, не похоже на то, что я путешествую инкогнито, не так ли? Вы легко могли бы запустить запрос расширения на меня до того, как я сошла с канатной дороги, или в любое время после того, как я высадилась.
— А другая часть?
— Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому выводу, не так ли? Моя бабушка недавно умерла. Через несколько дней после рассеяния ее праха я уже на пути к Марсу. Насколько вероятно, что эти два события не связаны между собой?
— Может быть, вам нужно было на какое-то время отвлечься от всего этого. Но на самом деле это не так, не так ли? Вы что-то ищете.
— Разве не все мы такие? — Санди повернулась, чтобы посмотреть на женщину, но ее визор был зеркальным, отбрасывая собственное отражение Санди и искажая пейзаж, как рыбий глаз. — Вы знаете мое имя. Как насчет того, чтобы сказать мне ваше?
— Сойя, — легко ответила женщина, как будто эта информация ей ничего не стоила.
— По-моему, это африканское имя. И, похоже, вы очень хорошо говорите на суахили.
— Мои предки были нигерийцами, но я родилась здесь. — Сойя задумалась. — Похоже, вы намерены отправиться на запад. Нам нет необходимости вдаваться в подробности, но это довольно опасное место.
— Скажите, что это, если вы так чертовски уверены.
— Я бы предпочла этого не делать. Здесь мы в полной безопасности от подслушивающих устройств, вот почему я взяла напрокат этот скафандр для вас и убедилась, что доступное расширение отключено — вы вообще заметили это? Но это не совсем безопасно. Нигде такого нет.
— Ладно, тогда говорите загадками. — Санди призналась себе, что не заметила отсутствия расширения. В отличие от некоторых людей, и особенно от тех, кто жил за пределами Зоны, она не плавала в нем каждое мгновение своего существования. Оно было там, под рукой, когда ей это было нужно. И прямо сейчас она была бы очень рада этому. — Вы работаете на тех же людей, что и Холройд? — рискнула спросить она.
— Я вообще ни на кого не "работаю". Я здесь только для того, чтобы предупредить вас, чтобы вы были осторожны.
— Это угроза?
— Чем я могла бы вам угрожать? Насилием? Не говорите глупостей. Нет: люди, с которыми вам нужно быть осторожной, — это те, кто финансировал эту экспедицию. Другими словами, люди Холройда. До сих пор они были очень полезны, не так ли?
