— Стригор Стрижич. Песнями, чем ещё может служить Оперный Театр, — пожал я плечами.
— Как скажете, господин Стрижич, — несколько замялся служка. — А…
— Примите, — протянул я гривну.
— Ложу на троих изволите?
— Изволим.
— Какие-то особые пожелания? Приватность особая…
— Просто послушать, — отрезал я.
Ну хрен знает, что, как и куда. А мы просто послушать и посмотреть пришли. Может, какие-то “опции” интересные и есть, но это если послушать понравится, на следующий визит, резонно рассудил я.
— Понял, господин Стрижич, пожалуйте за мной. И вы, сударыни, — склонился служка.
И повёл нас в один из разомкнувшихся мембранных ходов. А из другого выскочил служка, ну, не близнец первого, конечно, но похож точно. Уж жестами — один в один. И занял место нашего провожатого.
Сам театр был, как выяснилось, не просто невелик. А ОЧЕНЬ элитен. Никаких там галёрок, только ложи, тридцать четыре штуки, оценил я. Сама сфера разделена на тридцать шесть сегментов, в середине — круглая сцена. И один сегмент — вход, а один, очевидно, выход артистов.
Притом ложи широки, комфортны, а часть вообще затянуты пузырём — видимо та самая “приватность”, о которой трындел служка. Ну нам без надобности на текущий момент.
Провёл служка нас в ложу, где мы с девчонками расположились на скамьях-диванах, выстланных мхом, поверх которого валялись живые шкуры.
— Угощение изволите, господин, сударыни?
— Сидра принеси, и перекусить что-нибудь, не есть, а на зуб кинуть, к сидру, — озвучил я.
— Исполню сей секунд, — ускакал служка.
И исполнил, правда секунды через четыре — нерасторопный какой, мысленно хмыкнул я. Но копеечкой оделил: старался, бегун.
— Концерт начнётся, дорогие гости, через десять минут. Коль понадобится что — сожмите, явлюсь тотчас, — указал он на слабо мерцающую полусферу в центре кораллового столика.
И смылся. А мы с девчонками сидр пригубили, саранчой креветкообразной в сахаре похрустели. Вот на вид — гадость гадостью. А на вкус очень даже, и к сидру подходит, оценил я.
Тем временем, незатянутые пузырями ложи оперативно занимались. Особо не вглядывался, но родовичи, в основном поодиночке или парами. И часть занятых лож затягивалась пузырём. Видимо — изнутри прозрачным и звукопроницаемым, отметил я.
А после стали появляться певцы, затянув несколько нот. И вот тут я был сильно заинтересован. Потому что пели в йоперной театре натуральные Алканосты. Или Симурги, не настоящие посланники, а мифические. Женские и мужские торсы на птичьих ногах, с крылами. И перьями.
Пели, заразы, не просто хорошо, охерительно пели: реально пробирало. А-капелла, роль музыкального сопровождения выполняли певцы же. Дюжина, три самца и девять самок.
И вот меня интересовало множество моментов. Что это за химеры, откуда. Насколько разумны, и вообще. И вообще, как к этому относиться.
И пока певцы выводили свою, действительно охренительную, песню, девчонки заслушались, я подавал струйку эфира. На которую одна из… ну пусть певиц мелко и изящно перебирая ногами приблизилась, не переставая петь. И начала поворачиваться немного перед нашей ложей, красуясь.
Ну а мне только того и надо, так что я собирал информацию. И… ну, скажем так, нихрена мне стали птицы не интересны, с точки зрения биомагии. Вот ЧЕМ их сделали — ОЧЕНЬ интересно. А сами они… биороботы. Уровень интеллекта собаки, умной собаки, но не более. Память, правда, охеренная. Весьма интересный метаболизм, но на этом всё. Хотя прошитые навыки впечатляли — в ряде моментов на звуки песни меня дрожь пробирала, а девчонки, не скрываясь то слёзки роняли, то светились, как солнышки, в такт песне.
Но всё равно — не намного сложнее Ярла осадного. Антропоморфность торса — внешняя, человеческого почти ничего, метаболизм не позволяет. Эти птицы, помимо пения (причём тянуть ноту могут более десяти минут!), могут натурально летать. Притом костная структура не птичья, а млекопитающая. И не эфирные, биологически-автономные создания.
Хотя, судя по всему, их потрахивают, мысленно хмыкнул я. Впрочем, зверушкам это скорее в радость. Как и зоофилам, чуть в голос не ржанул я.
И задумался, а не завести ли себе такую певунью? Не для койки — а ну его нафиг! В качестве магнитофона и вообще. Ну реально — симпатичная такая птаха. И поёт красиво. В общем — посмотрим.
И остаток концерта я как наслаждался пением, так и не без иронии вспоминал свои предположения насчёт изготовления мутантов из людей.
Тут вопрос ведь даже не столько гуманизма какого. Просто сложность работы по созданию жизнеспособной химеры такова, что никто этим заниматься не будет. Ну это звиздец какие извращения нужны, примерно прикидывал я, как надо надругаться над обменом веществ, нервной, спокойной и прочими системами человека, чтоб получить такую птаху.
Выходило, что это будет краткоживущее, калечное создание, жрущее эфир, как сволочь (без этого не живущее от слова “совсем”), и единственное, что это бедное успеет за свою краткую жизнь “пропеть”, так это просьбу прибить и избавить от мучений.
И направились мы домой. Вообще — диковато, но красиво. В смысле общего ощущения, как от песни, так и от вида. И девчонки глазами, как звёздочками, сверкают, хмыкнул я, оборачиваясь на едущих в бегуне девчонок.
А вот с подьячим… подумал я, да по приезду направил своему “социальному наставнику” Ладычу послание, на тему “срочно надо, отблагодарю”. Как-то выяснять у домохозяйки, что за “опричный приказ”, желания не было, мдя.
18. Паучья сеть
Наутро двоица Ладычей явилась с рассветом, причём вдвоём, невзирая на то, что обращено послание было к парню. Что в очередной раз подтвердило, что парочка эта идёт по стопам “богов-прародителей”, во всех аспектах.
Собственно, момент, что они посещают разные лекции вразнобой, я выявил по гримасам неудовольствия. Им дискомфортно не быть рядом друг с другом, довольно забавный выверт. Вообще, интересно на ребяток посмотреть именно с точки зрения души. Вот серьёзно, вроде и разные люди, а вот как душевно — небезынтересно.
Я, конечно, удивлюсь, если это, например, один человек с двумя телами. Но не слишком, есть для этого масса предпосылок эфирного толка.
Впрочем, парочка, похоже, будет со мной не один месяц, так что успею. Пока моя души только шатать и кушать, даже толком непонятно — один раз я нямку потребил, или два. Или вообще — три… хотя нет, три — этого точно не было! Не желаю, и даже если так и было — не желаю знать, отрезал я.
На этом не самом приятном предположении, затолканным в самый уголок, кхм, души (и ещё потоптался по нему, на всякий!), я Ладычей в гостиную провёл, в мешочек с денюжкой потыкал. На что физиономии близнецов стали по-настоящему рассветными: бодрыми, внимающими и полными энтузиазизма.
— Первое, сударь Ладыч и сударыня Ладышна, — сложил я пальцы домиком перед мордой лица. — Вчера, на пороге Оперного Театра, случилась у меня презанятная встреча. Подошёл ко мне родович малого рода, признаться, незнакомого. Горичем назвался.
— Есть такие, сударь Стиржич, — покивали близнецы, ответив парнем.
— Давно земель не имеют, служивый род, — дополнила девица.
— Ну и леший с ними, мне признаться, до рода ихнего дела нет, — отмахнулся я. — В другом дело. Представился сей родович отменно нагло и оскорбительно! — аж воздел перст я. — Подьячим Опричного Приказа.
По физиономиям близнецов пробежала тень, показывая, что не местный юродивый нам к йоперному искусству приобщиться думал помешать. Ну в общем, как и предполагалось, мысленно хмыкнул я.
Вопрос ещё в том, что в беловодском языке куча “ложных друзей переводчика”. Тьма-тьмущая, прямо скажем. Причём при общем “славянском” куча явных латинизмов и грецких слов, дойчизмов, франкицизмов… Намного меньше русского Мира Мороза, но хватает. Так вот, ну первое, что приходит в голову, при слове “опричный” — это гвардия Ивана Грозного, за свирепость егойную прозванного Васильевичем. Мётлы там, бошки собачьи и прочая стильная атрибутика.
Вот только “опричь” — это не терминальная степень ментовщины под руководством всяких Василичей. Это просто… “другой”. Другой Приказ, если по смыслу. И вот быть он “другим” быть вот вообще каким угодно. Старшие подтиральщики анператорской задницы, а “другие” — чтоб благозвучнее, вполне возможный вариант.
— Данный Приказ мне не встречался ни в книгах, ни в сборниках законов Империи. И вот интерес мой первый таков: что за Приказ, чем занят, почему в законах о нём ничего нет?
Переглянулись близнецы и принялись на два голоса, с запинками, рассказывать. А я уточнять и вникать, потому что Империя, выходило, далеко не только “Законом” руководилась, но и вполне себе Родовой традицией. Так-то логично, сам понимал, но вот именно столкнулся непосредственно первый раз.
И выходила такая петрушка, что Опричный Приказ даже не спецслужба какая, а… ну представители Императора, как бы. Как бы, потому что не думаю, что они с каждым вопросом к его личеству бегают и вообще. А по факту, Опричный Приказ создан и действует в рамках императорских указов. Область действий Приказа — то ли представители, то ли ревизоры. Аналогий много, но суть такова: это именно порученцы императора.
При этом, само существование Приказа в судебниках и прочей законщине не отражено. И ревизируя что-то там, они в морду ревизируемых тычут имперским указом на конкретное ревизирование.
На этом моменте я даже задумался, а не тыкало ли вчерашнее хамло в мою персону бумаженцией с надписью: “Подать Стригорку пред мои буркалы! Антператор”. Вроде такового не наблюдалось, после тщательного припоминания определился я.
А значит, подьячий, как, собственно, в любой бюрократической службе и свойственно, ежели она не контролируется жёстко, привык, что его унылые вяки воспринимаются как слова императора.
А наличие указа — вопрос второй. “Все знают” — и этого достаточно.
Ну, значит, поступил я с мордой охеревшей верно. Не только по-совести, закону, но и по уму. Но подготовиться “бежать к Логу”, а то и подальше, с девчонками надо.
Потому как мелкий служка, преисполненный Чувства Собственного Величия, от того что его нахер не посылали — это одно. Это где угодно, в плане организации, может быть. Не сказать, чтобы нормально, но свойственно человекам.
А вот организация — хрен знает. По логике — должна быть нормальной, а Горич хамский — это у нас “эксцесс исполнителя”. Ну не выглядит имперский род как упыри-однодневки, сама Империя на это указывает.
Но по логике — одно, а вот ставить своё и девчонок благополучие на кон я не буду.
При этом, узнали обо мне что-то, что заинтересовало настолько, что “приглашение прислали”. Про форму промолчим, но заинтересованность налицо.
И… блин, варианта два: бежать из Стольного Града, пробиваясь силой, если мешать будут. Что вот совсем не факт, что получится, учитывая потенциальное количество мешальщиков.
А второй — держать девчонок под рукой, ну и ждать. Если заинтересованы и не упыри — последует более удобоваримое приглашение. А если упыри… и так, и так пробиваться. А с моими навыками и возможностями “подготовленная группа захвата” даже предпочтительнее плана “всем ловить Стрижича наглого!” Сожгу эту группу захвата кислородом, и драпанём с девчонками из столицы.
Так, это обдумать подробно, чуть позже. И к худшему варианту надо готовиться, но жить им глупо. Так что кивнул я благодарно на рассказ Ладычей — кстати, про городовых тоже рассказали, тоже “не всё просто”, ну да ладно. И задал чисто бытовой вопрос, точнее по досугу, комфорту и вообще.
— Благодарю за рассказ. И второй у меня к вам интерес. В оперном театре люди-птицы…
— Стратимы, сударь Стрижич, — подала голос девчонка, на что я благодарно кивнул.
— Так вот, я про них не знаю ничего. Ни откуда берутся, ни кто продаёт-производит. А знать хочу.
— Мы и сами, сударь Стрижич… — начала было девица, но замолчала при лёгком покачивании головой парнем.
Потому что он правильно сынтерпретировал мой, с задранной бровью, направленный на мешочек с денежкой взгляд.
— На днях поведаем, сударь Стрижич, — заверил парень.
— Вот и славно. Блага вам, Ладычи, дверь вам всегда открыта, — распрощался я.
— И вам блага, Стригор Стрижич, — откланялась парочка.
А я, пока девчонки спали, решил посидеть в гостиной и подумать. Подумал, распустил ветряную сеть до предела чувствительности, убедился в отсутствии соглядатаев от всяких подозрительных контор, которые Приказы.
Последних не наблюдалось, так что стал я думать дальше. О девчонках и себе. И Мире, куда деваться.
Дело в том, что, невзирая на свою непонятную природу и прочее, я себя соотносил с Морозом, с Отмороженным. А это, в общем-то, даже в худшем раскладе — не так. Слишком много изменений, воздействий разной степени травматичности и прочего. Я — даймон в эфире, один вид которого заставит жреца Мира Мороза поверить в маркетинговые сказки, которыми он загаживал мозги паствы.
При этом, личность моя — в общем, человеческая, но. Очень неприятно по мне прошёлся Замороженный Мир, прямо скажем. И тут, в Беловодье, я отмякнув на время от впечатлений, стал “затягиваться” ледяной коркой. Перестаю воспринимать людей за людей, вижу функцию и себя, стороннего наблюдателя.
Причины — понятны. Эмпатия — это не только приятно, это и чертовски больно временами. Но надо, чтоб оставаться тем, кто мне нравится.
И вот, в качестве связующего звена “с человеками” из всего моего окружения есть только девчонки, две мои служанки. Ола вообще влюблена в меня беззаветно, видит в Стригоре свою жизнь. Люба… ну тоже недалеко ушла, постепенно принимая меня как неотъемлемую часть Мира.
А для меня они… как зверушки домашние и маструбаторы органические. Ну если совсем начистоту. То есть, проблески человеческого отношения есть, но такие, фоновые.
И думать я сейчас стал о них по одной простой причине. Моделируя возможность противостояния с Приказом, чисто гипотетически, я вероятность их потери рассматривал как печальную возможность. То есть, думал, как пожёстче отомстить. Что в принципе неприемлемо.
