Передавая мне, списки группы начштаба горестно вздохнул и развёл руками. Он всё понимал, но других людей ему взять было негде. Он дал мне неделю на подготовку группы, это был добрый жест с его стороны.
Делать было нечего. Плакать? Жаловаться? Кому? Только себе! Это знал, поэтому ныть перестал и занялся личным составом. Прапорщики были опытными добросовестными ребятами, их назначил пулемётчиками, а двух солдат определил вторыми номерами к ним.
Двое из лейтенантов после училища прилично стреляли, они получили снайперские винтовки. Три сержанта тоже были не плохие бойцы, но они демонстративно "сачковали" снисходительно посматривая на меня. Их мысли были написаны на их лицах, и я их прочёл без труда:
"Салага ты мужик! Хоть и майор!"
Хотелось лечь и завыть от всего этого, но хотелось и жить! Такое знаете не простое желание, заполняло меня всего, оно и руководило мной, моими дальнейшими действиями. Первым делом приказал снять накладки на погонах со знаками различия. Все выполнили приказ, молча, только самозванец замполит взбунтовался и возмутился:
— Коммунист и офицер от врага не прячется!
Я объяснил ему, что мы не простые воины, мы разведчики! Привёл примеры из фильмов о войне. Когда разведчики уходили в тыл врага они снимали и сдавали всё. Погоны и документы, личные письма и фотографии. При этом они все были коммунистами и комсомольцами. Он поворчал и сдался, такие фильмы он тоже видел. Начались трудовые будни ...
... С утра после завтрака направились на стрельбище. Зловредные сержанты попросили показать, как им нужно стрелять. Я показал. Стрелял с двух рук, с положений лёжа, сидя, стоя. Стрелял из штатных пистолетов и автомата одиночными и очередями. Вся группа меня поняла, как нужно стрелять. Понял и я, что с борзыми сержантами нужно было срочно что-то делать. Иначе они сядут на голову и будут большой проблемой.
Объяснить им кто здесь главный? Решил на доступном и понятном этим парням языке. После обеда и провёл занятие по рукопашному бою. Дал по ножу каждому из сержантов и предложил нападать на меня. Парни они были здоровые, сильные, самоуверенные. Моё предупреждение, что работаем в полный контакт, встретили с удовольствием и начали атаковать меня ...
Сначала они ехидно улыбались. Потом получили по носам и увидели свою кровь. От такого озверели, но это помогло им мало. Знал, что такие наглецы уважают только силу и не церемонился с ними бил в полную силу. Они достать меня не могли, ни ножами, ни кулаками, ни ногами, не помогло даже их численное превосходство. Через минут десять вся троица корчилась на земле, с трудом дыша и подвывая от боли. От дальнейших занятий в этот день я их освободил. Поддерживая друг друга, с трудом сохраняя равновесие и делая длительные остановки для отдыха, они медленно ковыляли к казарме. Остальных я отправил лазить на небольшую горку не далеко от лагеря. Выдержали нагрузку этого дня только прапорщики.
Вечером подкараулил момент, когда в курилке были только три сержанта я вошёл к ним.
— Можете не вставать! Будете продолжать вести себя нагло? Искалечу!
Спокойным голосом сообщил им. Один из сержантов поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— А не боишься? Пули летают быстро!
С кривой ухмылкой сказал он.
— Вот, завтра ты и это проверишь!
Спокойным голосом ответил ему и хищно улыбнувшись, продолжил:
— Дам тебе шанс убедиться, что я быстрее!
Прекратив на этом дискуссию, покинул курилку.
Утром группа построилась и бегом покинула территорию лагеря. У подножья небольшой горы, где вчера тренировались, остановил бойцов. Сержанты стояли в строю и настороженно наблюдали за мной. Выстроив всех в одну шеренгу, встал перед строем и заговорил:
— Сегодня покажу вам, что человек без оружия может справиться с вооружённым противником. Покажу вам это лично я, работать буду с вооружённым "противником", имеющим боевые патроны.
Во время своего выступления достал из своей кобуры табельный пистолет, вынул из него обойму, показал всем, что она с патронами. Вставил её на место и протянул пистолет вчерашнему оппоненту-сержанту. Он не шелохнулся, пистолет не взял, криво улыбнулся и сказал:
— Да я понял! Я раню или убью командира и пойду под трибунал? Спасибо! Не хочется!
— Наверно ты прав!
Ответил ему я. Над этой стороной показа не подумал, колебался не долго.
— Ну, этот вопрос сейчас решим, волноваться не стоит.
На листе бумаги набросал приказ о проведении занятий с применением боевых патронов. Под ним перечислил всю группу и дал каждому расписаться. Бумагу вместе с пистолетом я протянул сержанту:
— Думаю этого тебе достаточно? Расстояние выбирай сам!
Сержант взял бумагу, внимательно прочёл её, расписал, сложил и спрятал в карман. После этого осмотрел пистолет, передёрнул затворную рамку, посылая патрон в ствол, отвернулся и отошёл метров на двадцать от меня.
Остальная группа столпилась на некотором расстоянии за его спиной. Все стояли и смотрели на меня с недоумением. Понятно, все думали, что майор тронулся умом, но я был в своём уме. Когда-то ещё на учебных курсах в Чернигове инструктор по рукопашному бою научил нас "качать маятник".
Простым языком это значит, двигаться к противнику хаотично меняя направление своего движение, его амплитуду, угадывать направление выстрела. По лицу противника, его мимике, движению ствола. Угадывать и уходить с линии огня. Мы тогда много тренировались, это было интересно и у меня делать это, получалось очень неплохо. Приобретённое умение старался не терять и постоянно тренировался. Конечно, не под пулями. Во время учёбы на курсах перед переводом в Москву я его продемонстрировал, по разрешению инструктора тренировался с однокурсниками. Вот и надеялся, что былое умение не растерял, кроме того знал, что сержант стрелок не очень. Так, что шансы остаться живым я имел не плохие.
Сержант был извергом и поставил условие. Двигаться к нему, согласно договорённости мог только после его первого выстрела. Он наслаждался этим своим преимуществом, медленно целился, старательно наводя пистолет на моё мужское достояние. Я считал, что расставаться мне с моим достоянием рано и старательно качал маятник. Наконец сержанту надоело издеваться, он выстрелил. Меняя траекторию движения и раскачиваясь, я бросился вперед. Два других выстрела сержант произвёл подряд, надеясь просто попасть куда угодно, но я уже был около него. Ногой я достал по его мужским признакам. Отомстил за его покушение на моё хозяйство! Правый кулак впечатал в его висок, а левый кулак впечатал в губы. Результат моих действий сказался сразу. Обливаясь кровью из рассеченных губ, он упал на землю и застыл без движений. Стояла тишина. Только насекомые жили своей жизнью. Бойцы стояли оцепенев. Я подобрал свой пистолет, вынул обойму, выщелкнул патрон из патронника. Он упал на землю, нагнулся, поднял его. Вытер от песка, вставил в обойму. Обойму вложил в рукоятку пистолета и убрал его в кобуру.
Всё это я проделал не спеша, давая бойцам время прийти в себя.
Но моя не торопливость им не помогла, они так и стояли не шевелясь. Камней вокруг и без них было предостаточно. Увы, они этого не понимали, и мне пришлось крикнуть на них:
— Всё! Кино окончено. Вперёд! А вы останьтесь!
Указал на сержантов. Остальные повернулись и побежали к горке. Сержанты стояли, скосив глаза на неподвижного товарища. Их мысли понял и сказал:
— Жив он! Не дрожите! Оттащите его в тень и приведите в чувство. Вперёд! И помните, что я вам обещал. Или тоже хотите попробовать выступить в роли стрелков?
Они отрицательно покачали головами и бросились выполнять мой приказ. Я повернулся и побежал догонять убежавших к горке бойцов.
Ещё пять дней группа упорно тренировались. Сержанты были послушны и прилежны. Остальные напуганы, но делали всё без вопросов и понуканий. Неделя прошла, подарок начштаба закончился, и настало наше время включаться в работу. Получив сухой паёк, на пять дней, группа вышла на патрулирование отведенной ей территории. Начались обычные будни жизни на войне. Первый месяц нам везло. Мы лазили по своему участку, трижды обнаружили логова и скопления "духов". Действовали строго по инструкции. Отошли на безопасное расстояние и вызвали авиацию, но этого расстояния для нашей безопасности не хватило. Рассчитали всё верно, но авиаторы накрыли район больше указанного в моих координатах. Это за ними водилось, усердие у них поощрялось. Пришлось бежать прочь со всех сил, еле удрали ...
Кроме этого дважды вступали в бой с охраной караванов, но они были мелкими. Постреляв "духи" обычно уходили прочь. Очевидно это была разведка обстановки в районе. Доложил начальнику штаба об этих происшествиях и высказал свои предположения. Он подумал и согласился. Поэтому три каравана мы пропустили, последив их маршруты движения и отметив места удобные для атак. После прохода этих караванов случилось невероятное дело. Наступило затишье! Создавалось впечатление, что "духи" покинули наш район. Это было из области сказок. От своих кишлаков "духи" далеко не уходили. Но общая картина была именно такой. Спокойной и сказочной!
Второй месяц мы караулили обнаруженные тропы спокойно. Ещё дважды по ним прошли одинокие перевозчики травки, мы их не трогали. Четыре раза дали возможность спокойно переночевать и пройти группам "духов". Создали видимость спокойного участка, на соседних участках воевали по полной программе, громили всё и всех. Но только заниматься караулом тропы нам не давали. Не однократно мою группу бросали на помощь другим группам. Дважды мы помогли отбиться конвоям. Участвовать в боевых столкновениях и не нести потери? Такого в реальной жизни не бывает, но группе везло, за прошедшее время в группе было всего трое раненых. Молодой лейтенант получил пулю в руку. Она была гуманна, прошила мягкие ткани, кость не задела. Он лежал в лагерной медсанчасти. Старшему лейтенанту и молодому солдату повезло меньше. Первому осколок мины выпущенной "духами" из миномёта распахал бедро. Второй получил очередь из автомата почти в упор. Бронежилет спас ему жизнь, он отделался несколькими сломанными рёбрами. Но одна ударила в локоть, раздробив сустав.
Их обоих отправили в базовый госпиталь в Кандагар, сделали операции. Старшего лейтенанта отправили в госпиталь в Ташкент. Солдата отправили в Москву. Искалечили молодого парня! Но мы были на войне, а здесь и калечили, и убивали. Счастье было, если оставался жив, остальное было не так важно, жизнь очень желанна, когда знаешь, что потерять её просто ...
От разведки поступило донесение, что ожидается большой караван с оружием, но маршрут его движения был не известен. Все нервничали. Москва предупредила об ответственности за этот караван. Что это такое? Говорить лишне и так понятно.
Мне обещали пополнить группу, но обещать жениться и жениться это вещи разные! Причина была объективной, людей не хватало. Поэтому мы и оставались в уменьшенном составе. Время шло. Заканчивался третий месяц моей командировки. В строй вернулся молодой лейтенант. Все шутили. Тринадцать это сила! И дошутились, накликали ...
Девятого числа пришло сообщение, на соседнем участке обнаружили караван, который ждали. Его сопровождала целая толпа "духов". Двигался он медленно, петляя на местности, а вскоре разделился на три части. К охране присоединился ещё один отряд подошедших "духов". Эта расчленённая змея дошла к квадрату перед районом нашего отряда и распалась на два каравана, которые разошлись разными тропами. Один из них продолжил двигаться по территории зоны ответственности нашего отряда. Командование отряда приняло решение, этот караван пропустить к участку, охраняемому моей группой и там брать. Остальные группы нашего отряда перебросили на участок моей группы. По разведданным с караваном был отряд "духов" численностью в 6-7 десятков стволов. Вместе с остальными группами отряда прибыл и командир нашего сводного отряда. Он и руководил всей операцией. Моей группе поставили задачу, закрыть тропу за караваном, пропустив его. Мы заняли позицию. Два звена, "стаканов" и "крокодилов", МИ-24 и МИ-24Д с подвесными гондолами ГУВ-1 и ГУВ-8700 ждали нашей команды, экипажи не покидали вертолётов. Сутки прошли в ожидании.
Наконец показался передовой дозор "духов". Двигался караван в уже известном мне по прошлой встрече с караваном порядке. Тактику движения караванов "духи" не меняли. Если быть объективным нужно отметить она была очень хорошей. Не спеша занимали свои места "духи" команды прикрытия и только после этого появилась тягловая сила каравана, лошади, мулы. Часа через два показался хвост этого каравана. Взвилась сигнальная ракета, закипел жаркий бой. Хвост каравана попытался повернуть назад, но понес потери и залёг. Плотный огонь "духов" не только не давал нам продвинуться вперёд, он был таким плотным, что не возможно было поднять голову, а тем более высунуться. Впереди зажатого каравана звуки выстрелов начали захлёбываться, затем доносившаяся канонада вспыхнула с новой силой. Позже узнал причину этого перепада. Две передние наши группы были атакованы "духами" с тыла. Атакованный нами караван вызвал помощь. Наше положение становилось тяжёлым. Долго ли передовые группы выдержали бы такой огонь? Кроме того ведь могли подойти ещё отряды "духов" и тогда всем бы был просто ..., но подоспели вертушки.
Одно звено атаковало отряд "духов", который атаковал наши передовые группы со спины. Второе звено вертолётов заняло эшёлоны по высоте и пошли по широкому кругу. Не давая моджахедам возможности отступить, досталось и каравану. "Духи" были нормальными вертикально ходящими и атаки вертушек не любили, это их мнение поддерживали и мы. Точнее те, кто сам хоть раз попадал под удары родных вертушек, такой опыт как уже говорил, имели многие. Особенно тоскливо было попасть под раздачу штурмовых МИ-24 разных модификаций, а уж с несущими гондолы с пулемётами, пушками, гранатомётами? Это было "туши свет"! Но в тот момент я "духам" не сочувствовал, а злорадствовал над их проблемой. Уцелевшие моджахеды, кому очень сильно повезло, разбегались как тараканы. Караван полёг практически весь. Наш огонь прекратился, стрелять было не по кому. Мы могли осмотреться и подвести свои печальные итоги. Бойцы занялись нашими ранеными и убитыми. Первых перевязывали, делали обезболивающие уколы, укладывали удобней. Вторых заворачивали в плащ-палатки. По очереди всех сносили к ровной площадке, где мог сесть вертолёт.
Наши потери были большие. Двадцать четыре убитых и двадцать шесть раненых, из них девять тяжелораненых. Это из пяти групп! Практически 2/3 всего нашего отряда! Пять человек получили царапины. В их числе и мой капитан, самозванец замполит. Пуля, чиркнула ему по щеке, но он тремя перевязочными пакетами обмотал голову и гордо красовался перед всеми.
Мою группу тоже не обошли потери, 13 число не счастливое. Эту примету и подтвердили "духи". Один из молодых лейтенантов лежал на площадке без сознания среди раненых. Старший лейтенант сидел там же и баюкал перевязанную руку. Ещё троих завернули в плащ-палатки, заменившие саваны. Не повезло ребятам! Подведя итог потерям, пошёл к останкам каравана. По дороге подобрал "ГЛОК". Он был близнецом того другого, что лежал у меня в Москве, в тайнике в моей квартире. Считаю, братья должны быть вместе!
