— Ты кому врать пытаешься... сволочь высокопрестольная... — ласково пропел главком, а после небольшой паузы привычно рявкнул: — За борт захотел муфлон тонкорунный!!??!? А-а-а-а!!! Так сейчас пойдешь, пузыри пускать!!!
Денису было жалко Карума — его облик точно описывался выражением: "Мокрая курица" — от блестящего аристократа, которого встретили компаньоны на пирсе, не осталось ничего — мокрая курица и есть мокрая курица... В тоже время, жалость эта была какой-то немного ненастоящей, виртуальной что ли, а виртуальность эта заключалась в том, что если бы Шэф приказал ему, скажем... — жечь пятки консула, для получения информации, то Денис без всяких колебаний сделал бы это со своим врагом, не переставая жалеть его как страдающего человека.
"Вот какая ты тонкая, противоречивая натура!" — зло усмехнулся внутренний голос.
"Да перестань ты... — устало отмахнулся Денис, — ... при чем тут это? Ну не люблю я, когда людей пытают... унижают... Хотя понимаю и признаю, что без этого не обойтись... Но! НЕ ЛЮБ-ЛЮ! Ясно!?"
"Ясно... А если бы ты был один, без Шэфа, и надо было расколоть этого перца, чтобы ты делал, жалостливый ты наш?"
"То же, что и он..."
"Хорошо хоть себе не врешь... Молодец!"
— Быстро говори, как экстренно вызвать колдуна!? — продолжал драть глотку верховный главнокомандующий. — Быстро, сучье семя!.. Пока я не рассердился... а я уже сержусь! — Судя по его виду, терять консулу было нечего. Понуря голову и глядя в пол, он произнес:
— Надо зажечь специальную свечу перед Связным Шаром... но это делается только по приказу из Паранга... из Капитула.
— Сегодня жгли?
— Да.
— Так-так-так... а скажи-ка мне, мил человек... а чего это вдруг, колдун ваш, который главный, не в штате, не дипломат неприкосновенный, — тут Шэф усмехнулся, — а изображает из себя черт знает что? Диверсии небось всякие готовит, Джеймс Бонд хренов?
Смутить и подавить консула Высокого Престола Хана Карума больше, чем он уже был смущен и подавлен, было невозможно, поэтому он не обращая никакого внимания на необычные слова и термины, тут же перешел к ответам по существу:
— Как в штат? — искренне удивился он. — Тар Гливар некромант... а здесь с этим... — он пошевелил пальцами, — не любят в Бакаре некромантов... это раз. А самое главное, согласно Арайской конвенции о дипломатических представительствах в порто-франко Бакар от триста пятьдесят восьмого года от Основания Высокого Престола, наличие магов в составе консульских представительств запрещено.
— Ясненько... а скажи, пожалуйста...
Внезапно, эта в высшей степени интересная беседа была прервана... хотя пожалуй что не беседа, а диалог — беседа, это когда несколько людей разговаривают, а диалог, когда двое, а Денис хоть в каюте и присутствовал, участия в разговоре не принимал, так что правильнее будет так — внезапно, этот в высшей степени интересный диалог был прерван тактичным стуком в дверь и вежливым голосом боцмана:
— Господин! Тут это... — Шэф бросил короткий взгляд на Дениса и направился к двери, оставив старшего помощника и консула наедине.
Когда дверь за верховным главнокомандующим закрылась, Хан, проводив его печальным взглядом, прошептал себе под нос что-то неразборчивое и понуро уставился в пол. В каюте воцарилась вязкая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием консула, так до конца и не отошедшего от "водных процедур". Денис от природы был добрым человеком и несмотря ни на что продолжал им оставаться — ему не нравилось доставлять страдания ближнему, который лично ему ничего плохого не сделал. Другое дело, что после определенных событий, эта природная, так сказать — врожденная доброта, сильно сузила свою сферу влияния на его поступки. Теперь Денис четко отделял мух от котлет, а пирожки от котят.
Хороший урок, преподанный ему экс-Гроссмейстером Ордена Пчелы ш'Эссаром, наглядно показал к чему приводят на войне попытки дистанцироваться от боевых действий, которые, вроде бы, напрямую тебя не затрагивают, попытки не заляпаться кровью в мясорубке, попытки встать над схваткой, попытки остаться чистеньким, купаясь в дерьме. Если бы не этот драгоценный опыт, Денису наверняка захотелось бы эту тишину разрушить — не нравилась она ему, он наверняка сказал бы консулу что-нибудь ободряющее. Но, урок от покойного Гроссмейстера Денис усвоил хорошо, и этот интеллигентски-чистоплюйский порыв подавил в зародыше, справедливо рассудив, что раз допрашивать пленника он не собирается, то и нарушать тишину причины нет, и тем более нет резона разрушать сложившуюся в каюте атмосферу — определенно мрачную, очень подходящую для допроса, а особенно для допроса с пристрастием. Такая атмосфера для пыточного каземата — первое дело! — вот только создать ее непросто, если обходиться лишь психологическими методами, без рукоприкладства, а уничтожить очень легко, сказав что-нибудь неподходяще — как говорится: не то, не там и не вовремя. Однако, тишину нарушил сам консул:
— Он меня убьет... — тихо и обреченно сказал Хан.
— Лорд Атос? — уточнил Денис.
— Нет... Тар Гливар...
От тоски и безысходности, звучащей в словах консула, Денису стало просто не по себе. Нет, умом он прекрасно понимал, что этот человек враг, что он с противоположной стороны баррикад, что он заодно с теми, кто пытался убить их с Шэфом на острове и утопить в океане, но вот было ему жалко этого немолодого, сломленного человека, и все тут... Скорее всего это иррациональное чувстве было вызвано тем, что консул, до того как попал в цепкие лапы верховного главнокомандующего и не потерял своего неброского лоска, очень походил на его школьного историка — хороший был мужик, справедливый, а может быть присутствовало и еще что — уже совершенно неосязаемое, но он совсем уже было открыл рот, чтобы сказать что-то позитивно-бессмысленное, типа — мол: все будет хорошо! — но тут, на его счастье, распахнулась дверь каюты и на пороге показался Шэф, предотвратив тем самым, совершение старшим помощником должностного преступления. Верховный главнокомандующий бросил цепкий взгляд на мизансцену, мгновенно оценил ее, по обыкновению ухмыльнулся и молча поманил Дениса пальцем. Когда дверь в каюту закрылась, лишив консула возможности подслушать разговор, Шэф произнес:
— Дэн, там отряд стражников пришел освобождать наших гостей. Придержи их минут пять, мне надо договорить с консулом, да и боцман пока извлечет офицеров из трюма и попробует привести их в божеский вид.
Денис молча развернулся и направился к сходням, с тревогой отметив, что с пирса уже доносятся разнообразные крики и лязг железа.
— Постарайся без кровопролития, — добавил в спину Шэф, — но пять минут — по-любому!
"То есть... если пойдут на прорыв раньше времени... то доставать когти и драться? — я правильно понял?" — хмуро поинтересовался внутренний голос.
"Похоже, что так..." — не менее хмуро отозвался Денис.
"Как это у нас квалифицируется? — сопротивление сотрудникам при исполнении... воспрепятствование отправлению правосудию..."
"Посягательство на жизнь сотрудника при исполнении..." — дополнил скорбный список Денис.
"Еще и без шкиры..."
"Ладно... альтернативы все равно нет — пять минут по-любому..." — подытожил Денис, подходя к трапу. С этого момента времени на внутренние диалоги с умным собеседником не осталось — пришло время действовать.
Ситуация у трапа, который защищала дежурная смена, сложилась неприятная: по нему еще не поднималась штурмовая группа, но весь пирс уже был оккупирован отрядом очень решительно настроенной стражи. В отличие от предыдущих правоохранителей, наряженных в тяжелую броню, играющую скорее сакрально-ритуальную роль проекции Власти наружу из места ее зарождения, чем выполняющую защитные функции — сражаться в этих доспехах было крайне неудобно, эти были облечены в удобные кольчуги, не сковывающие движений, и вооружены короткими мечами, наподобие римских гладиусов и круглыми металлическими щитами. Головы воинов защищали шлемы, смахивающие на каски вермахта времен второй мировой войны, а шею и горло прикрывала все та же кольчужная сетка. Метрах в пяти от трапа стоял щеголевато одетый молодой человек лет тридцати с аристократическим кинжальчиком на поясе. Вся его фигура дышала властностью и уверенностью в своих силах.
"Плохо дело... — ОМОН подогнали!" — угрюмо прокомментировал сложившуюся ситуацию внутренний голос. Денис ничего отвечать не стал — и так все было ясно.
Я жду еще одну терцию
... минуту... наверное... примерно...
и начинаю штурм! — громко объявил щеголь, весело поглядывая на столпившуюся у борта, перед трапом, дежурную смену "Арлекина". В рядах матросов чувствовалось напряжение, готовое вот-вот перерасти в панику. Допустить этого было решительно невозможно, и Денис раздвинув моряков прошел к борту, где молча и пристально уставился в глаза предводителя "омоновцев".
Такой взгляд, как уже отмечалось, всеми самцами, не исключая человеческих, расценивался как вызов. Вне всякого сомнения он быт именно так расценен и щеголем. Он отвесил Денису издевательски глубокий поклон, не принятый между аристократами, вызвавший веселое оживление в рядах своего воинства, и весело заговорил:
— Наконец-то! Я уже не надеялся увидеть кого-нибудь из грозных повелителей Севера! — эта фраза вызвала у его солдат уже не сдержанное оживление, а самый настоящий глумливый смех. — Прошу простить, — не унимался щеголь, — не узнал в лицо. — Он повернул голову и улыбнулся своим воинам, откликнувшимся ритмичными ударами в щиты. Звук получился достаточно грозный и внушал уважение. — Ты Лорд Атос, Князь Великого Дома "Полярный Пингвин", со ста восьмьюдесятью драконами за спиной? Или же Лорд Арамис, за спиной которого сто двадцать боевых драконов Великого Дома "Морская Корова"! И у которого двенадцать тысяч бойцов, каждый из которых стоит всей нашей поганой Береговой охраны! — в последних словах щеголя проскочили нотки ярости, которые он тут же замаскировал искренним весельем. — Так кто ты все-таки? Представься! Или у тебя, язык провалился в задницу? — Немудреная шутка командира снова вызвала взрыв хохота среди подчиненных. — Или ты от страха разучился говорить? — продолжал веселиться начальник местного ОМОНа.
Матросы ждали, чем же ответит "черный демон" наглому человечку... или не ответит... Денис печенкой почувствовал напряжение нарастающее у него за спиной.
"Плохо дело — подумал он, — теряю лицо... Ладно — двум смертям не бывать..."
Нос "Арлекина" возвышался над пирсом метров на восемь, поэтому никто из участников разворачивающегося действа: ни матросы дежурной команды, ни солдаты, заполнившие пирс, ни их веселый командир, не могли предвидеть того, что произошло в следующую секунду после того, как щеголь закончил свой, с позволения сказать — юмористический монолог.
Денис прыгнул. За то короткое время, что продолжался полет, он успел выйти в кадат, обнажить "Черные когти" и привести их в положение "меч". Для окружающих это выглядело так, будто с борта "Арлекина" стартовала ракета, которая через мгновение оказалась на пирсе, на расстоянии шага от командира омоновцев.
Денис положил когти на плечи щеголя таким образом, что черные зловещие лезвия и его голую шею разделяли даже не миллиметры, а модные сейчас нанометры и негромко заговорил, повернув голову к застывшему в оцепенении отряду омоновцев. И хотя говорил он негромко, в противоестественной тишине, воцарившейся на пирсе, все что Денис сказал было услышано всеми без исключения, даже в последнем ряду.
— Всем застыть. Про шевеление я даже не говорю. Хоть один звук: кто-то перднет... скрипнет ремнем... или брякнет щитом — я сначала отрежу ему голову, а потом убью вас всех. — Текст этот, Денис произнес ровным, бесстрастным голосом, каким просят передать деньги за проезд, или взвесить во-о-о-н тот кусочек мяса.
— Имя? Должность? — тем же тоном обратился Денис к заметно взбледнувшему щеголю.
— Но послушай!.. — начал было тот, но после того как Денис молча, с непроницаемым выражением лица, слегка — на долю пресловутого нанометра, сдвинул когти, отчего шею юмориста обдало ледяным ветерком преисподней, быстро ответил: — Тит Арден. Командир особой стражи.
— Послушай меня, Тит Арден, командир особой стражи. — Денис впился в зрачки щеголя, предварительно сдвинув точку сборки в положение "Смерть". В сочетании с кадатом это действовало отрезвляюще на неокрепшие умы, о чем наглядно свидетельствовал страх, заплескавшийся в глазах предводителя спецотряда. — Я — Лорд Арамис! Князь Великого Дома "Полярный Медведь"! Под моей рукой сто восемьдесят дракаров!
Тут в голову Денису пришла одна мысль — раз в кадате можно быть кем угодно, то почему бы не попробовать стать кинопроектором? Попытка — не пытка, а польза могла быть. Как-то раз, он по ящику видел документальный фильм о Великой Отечественной Войне, где показывали действия немецких, то ли торпедных катеров, то ли миноносцев — его тогда поразила картина: десятки кораблей, мчащихся на бешенной скорости строем пеленг, вздымая белые буруны... — хотя и враги, но красиво, а главное для его целей — явственное ощущение военной мощи. Так вот, эту картинку он и попытался протранслировать предводителю омоновцев и судя по его дернувшемуся лицу, попытка удалась.
— Запомни... Тит Арден, командир особой стражи, Я — Князь Великого Дома "Полярный Медведь", а не "Полярный Пингвин" и не "Морская Корова"... Запомнил?
— Д-да...
— Повтори. — Приказал Денис все тем же бесстрастным тоном. Командир омоновцев очень не хотел этого делать — повтор означал потерю лица и капитуляцию, но Денис протранслировал ему взрыв водородной бомбы на Новой Земле, причем наложил картинку на панораму Бакара, переведя тем самым свой приказ в категорию: "от которых невозможно отказаться".
— Ты — Князь Великого Дома "Полярный Медведь"...
— Молодец... Хорошая память способствует продлению жизни, — очень серьезно произнес Денис. — Теперь запомни: наши корабли, которые ты видел, называются не драконы, а дракары. Запомнил?
— Да.
— Повтори. — На этот раз ничего показывать омоновцу не пришлось, хребет сопротивления был сломан.
— Ваши корабли называются дракары.
— И последнее... если ты еще раз что-то перепутаешь, я вызову тебя на дуэль и убью. Хотя... ты точно аристократ?.. не простолюдин?
— Я-а... — начал было щеголь, но договорить ему Денис не дал:
— Отвечай коротко: да, или нет. Ты — аристократ?
— Да.
— Хорошо. Значит если ты еще раз ошибешься — вызову на дуэль и убью... — на губах Дениса заиграла усмешка, еще более неприятная, чем обычно — ведь он был в кадате, да еще с точкой сборки, сдвинутой в положение "Смерть". — Но если ты меня обманул... — повешу на рее "Арлекина", без всяких вызовов... Ты все запомнил?
— Да. — Командир омоновцев принял правила игры, предложенные Денисом и отвечал четко и лаконично — сразу было видно, что человек имел понятие о воинской дисциплине. Если кто-то осуждает его за трусость, то зря — присутствие острой стали у горла живо сдувает всю наносную шелуху: спесь, гордыню, чувство собственной важности и всякую другую ботву, оставляя только чувство самосохранения и прочие базовые инстинкты... Конечно, все вышесказанное относится лишь к нормальным людям, а не отморозкам, фанатикам и разным прочим маньякам.
