Ходок 5

И вот что значит качественный менеджмент — буквально через пять минут комната наполнилась многочисленными слугами, служанками, лоханками, ведрами с горячей и холодной водой, а также многочисленными вешалками и манекенами с развешанной на них самой разнообразной одеждой. Причем, что характерно, никого из ранее присутствующих, в кабинете не наблюдалось. Да и черт-то с ними — не очень-то и нужны — главное, что дело сделали. Обслуживающий персонал свое дело знал туго, и еще через пять минут чистый и благоухающий Дож предстал перед глазами компаньонов.

Ощущение телесной чистоты, комплект свежего белья и верхней одежды, а самое главное — замена фатального исхода денежным штрафом, вернуло ему присутствие духа, совсем уже было потерянное. Заработала природная сметка и самое главное для политика качество, без которого невозможно пробиться наверх — умение подстраиваться под любую ситуацию и выжимать из нее все возможное, то есть — выходить из нее или с минимальными потерями, или с максимальной прибылью.

— Можно было так не торопиться, — вальяжно произнес Эмидус, барином развалившись в своем высоком кресле, похожем на трон. — Банк ночью не работает, так что вы пир... в смысле — Лорды, лучше отправляйтесь-ка к себе на корабль, а утречком, заезжайте за мной после завтрака... я высплюсь... приведу себя в порядок... чтобы никаких вопросов в Банке не возникло... — он бросил хитрый взгляд на компаньонов, как бы говоря: — "А то ведь могут и не санкционировать выплату... Что делать-то будете?"

— Ага-ага... — негромко пробормотал про себя Денис, которого душила такая ярость, которой он от себя никак не ожидал, — тебе надо принять ванну... выпить чашечку кофе... Будет тебе и ванна, будет тебе и кофа, будет и какава с чаем!

"Шэф запретил его убивать!" — встревожился внутренний голос.

"А я и не собираюсь..." — усмехнулся Денис.

— Стоп! — приказал он слугам, собравшимся выносить большую лоханку с грязной водой. — Сдвиньте стулья и поставьте корыто сверху. Никому не уходить! — добавил он. Испуганные слуги быстро и четко выполнили приказ: составили вместе шесть стульев, и установили сверху корыто. Дож, обладавший хорошо развитой интуицией, также совершенно необходимой для любого действующего политика, наблюдал за происходящим с нарастающей тревогой, а главком, догадываясь о предстоящем действе только криво ухмыльнулся и сказал по-русски:

— Только не переборщи... Как скажу — сразу прекращай.

— Не извольте сомневаться, Христофор Бонифатьевич, усе будет у лучшем виде! — Денис за ерничаньем пытался скрыть душившую его злобу, боясь как бы любимый руководитель не прервал процесс. Получилось, или нет — неизвестно, но больше никаких ЦУ главком не давал. Ярость Дениса была вызвана тем простым обстоятельством, что все исполнители, причастные к нападению на компаньонов, включая четверку магов, взявшихся охранять Эмидуса Флакса, были уничтожены, а главный заказчик выходил сухим из воды, отделываясь выплатой виры, а это было несправедливо. А для русского человека, несправедливость, это как еж в штанах, — вот Денис и ярился.

— Вот тебе завтрак! — негромко проговорил Денис, подскакивая к Дожу и отвешивая ему такую оплеуху, что тот повалился на замызганный пол вместе со своим тяжеленным креслом. — Вот тебе ванна! — последовал удар ногой в обширный Эмидусский живот. — Вот тебе кофа! — по почкам. — Вот тебе какава с чаем! — по печени.

От экзекуции, проведенной молниеносно, профессионально и жестоко, Дожа прочистило с двух сторон: он и харч метнул и привычно уже обделался — оказывается было чем! Не все запасы были растрачены в первый раз, когда он сделал это от испуга, когда в кабинет вошли компаньоны и стало ясно, что на защиту грозных боевых магов можно уже не рассчитывать. А так как эти северные варвары разделались с магами, то и Дожа они не пощадят — вот сфинктер и не справился с психологической нагрузкой. Теперь же работала чистая физиология, но, хрен редьки не слаще! Однако, бедный Эмидус даже не догадывался, что испытания, только что выпавшие на его долю — это еще цветочки, ягодки были впереди! Все-таки, незнание будущего — это благо, как ни крути. Конечно, если знать где упадешь и подстелить туда соломки — вроде бы неплохо, но... кто гарантирует, что в новом варианте будущего ты не сломаешь шею, вместо того, чтобы сломать ногу?

Денис без труда — вот что делает состояние аффекта, поднял довольно-таки тяжелого Эмидуса за шиворот, подтащил к корыту, в котором его отмывали от дерьма, завернул руки за спину и сунул головой в грязную воду. Дож дергался и пускал пузыри, но что характерно, никакой жалости и сострадания к нему, Денис не испытывал.

"Звереешь понемножку..." — грустно констатировал внутренний голос.

"С волками жить... — отозвался Денис, с трудом удерживая дергающегося Эмидуса, после чего констатировал: — сильно жить хочет, гад!"

— Дэн, — негромко произнес Шэф и Денис моментально вытащил Дожа на поверхность. Дав ему отдышаться, он повторил процедуру еще трижды, прежде чем главком сказал: — Хватит.

— Хватит, так хватит... — покладисто согласился Денис, швыряя Эмидуса на пол. Когда тот пришел в себя и смог понимать, что ему говорят, Денис наклонился над ним, перевел точку сборки в положение "Смерть" и глядя в глаза, бесцветным голосом пообещал: — Еще раз вызовешь мое неудовольствие — пожалеешь. — Судя по тому, что Дож обделался еще раз — он Денису поверил.

— Так, — вмешался в процесс Шэф, обращаясь к слугам, — быстренько отмывайте этого скунса и переодевайте, а то он опять, как из выгребной ямы выполз. — Шестеро слуг моментально подхватили лохань за специально приделанные ручки и потащили к дверям. — Куда!? — изумился главком.

— Вылить... — удивленно пояснил один из них, поражаясь, что такие знатные господа не знают таких простых вещей. А то, что господа были очень знатные было очевидно — ТАК обращаться с одним из самых могущественных аристократов Бакара могли только очень знатные господа!

— На пол выливай! — распорядился командор. — Некогда.

Через десять минут он накинул веревку на шею чистого, опрятно одетого, но очень бледного и напуганного Дожа Эмидуса Флакса.

— Ты в Бога веришь? — поинтересовался Шэф, когда они спускались по лестнице.

— В Единого! — мгновенно доложил Эмидус, останавливаясь и вытягиваясь по стойке смирно.

— Не тормози, — дернул за веревку главком и процессия, состоящая из компаньонов и Дожа, продолжила движение. — Это хорошо, — продолжил командор, — молись ему, чтобы не было никаких эксцессов... ибо терпение наше на пределе. — При этом он так сверкнул глазами, что если бы у Эмидуса было чем, с ним бы снова произошел конфуз, но, к счастью, было уже нечем.

Когда Дожа, словно дворняжку на веревочке, вели по двору, ни одна собака... в смысле — никто из многочисленного воинского контингента, кучковавшегося в саду при начале операции, на свет и так не показался — попрятались все по щелям, как тараканы. И никто их за это не осудит — кому охота с рогаткой переть на БТРы? — Никому. А местные военные, после уничтожения Лордами четверки боевых магов и походя снесенной головы своего лучшего, но безбашенного бойца, примерно так соотношение сил и представляли. А как же присяга, спросите вы, воинский долг и прочее, что заставляет солдата жертвовать собой, но стоять в битве до конца? А дело вот в чем — есть только две силы, которые могут заставить стоять насмерть на отведенном тебе рубеже. Первая — заградотряд пулеметчиков НКВД за спиной. Вторая — четкое осознание, что за твоей спиной любимый город, или проселочная дорога, уходящая в неведомые дали, как казалось тебе маленьким пацаном, или речка, на берегу которой ты первый раз поцеловался, а самое главное — старенькая мать, больной отец, любимая девушка, маленькие братья и сестры, боевые товарищи, закрывавшие тебя от пуль своею грудью и что кроме тебя некому их защитить от смерти и поругания. Все остальное: деньги, награды, чины и звания — пыль! Как только костлявая дама с косой замаячит в непосредственной близости, работают только эти две движущие силы. Правда есть еще фанатики различных идей, заканчивающихся на "изм" — коммунизм, фашизм, национал-социализм и прочая ботва, но мы имеем в виду нормальных людей. А в дворцовом саду собрались наемники, которые посчитали, что никакой, даже самый большой, гонорар их бесценные (для них) жизни не окупит. Короче говоря, никаких попыток отбить плененного Эмидуса предпринято не было. Правда, похоже было на то, что он как политик — то есть человек более-менее адекватный, на это и не рассчитывал. Оно и к лучшему — лишние жертвы компаньонам были ни к чему.

Брамс свое дело знал туго и подал тарантас без малейшей задержки. Дож осмотрел экипаж с выражением явной брезгливости на лице, что в его случае, можно было считать высшим проявлением фронды. И вот на этом вы передвигаетесь!? — было написано на его жирной физиономии. И вы хотите, чтобы и я ехал на этом!?! Аналогичные чувства могло бы вызвать у наших олигархов предложение проехаться в каком-нибудь "Рено Логан", или "Ладе Приоре". Жестокосердный Шэф, не обращая ни малейшего внимания на расстроенные чувства Эмидуса, коротко приказал:

— Лезь на козлы! — и видя, что местный олигарх колеблется, кинул веревку в руки Брамсу со словами: — Помоги забраться пожилому человеку...

Дальнейшее вызвало в памяти у Дениса "Золотого теленка", которого он читал множество раз и знал, практически, наизусть: "Шура, голубчик, восстановите, пожалуйста, статус-кво. Балаганов не понял, что означает "статус-кво". Но он ориентировался на интонацию, с которой эти слова были произнесены. Гадливо улыбаясь, он принял Паниковского подмышки, вынес из машины и посадил на дорогу". Так и здесь, Брамс, ориентируюсь на интонацию командора, с такой же гадливой улыбкой, как у Шуры Балаганова, втянул, захрипевшего от затянувшегося "поводка", Дожа на свое рабочее место. Денису этот процесс живо напомнил ловлю крупной рыбы, когда какого-нибудь тунца, под сто килограмм веса, после долгой выводки вытягивают на борт катера. Что-то похожее он видел тысячу лет назад по ящику, в какой-то передаче про Кубу.

— Помнишь, где живет этот жук — банкир гильдейский, как его... — Шэф защелкал пальцами, пытаясь припомнить, как зовут жука. — Ну-у... ты с ребятами еще его отслеживал... — Брамс в ответ только состроил виноватую мину.

— В темноте не найду, Господин...

Судя по всему, главком мысленно обратился к "тельнику", потому что в голове Дениса внезапно прозвучало: "Карст Итал", и это не было его мыслью, потому что следующее сообщение от боди-компа было: "Улица Медных Щитов, дом три". И если имя этого хлыща Денис, в свое время слыхал, и по идее мог вспомнить, то адрес точно слышал в первый раз. Шэф вытащил свою замечательную, интерактивную карту Бакара и невнятно ругаясь сквозь зубы принялся прокладывать маршрут. Через пару минут он смог внятно донести до Брамса алгоритм движения, типа: три квартала прямо, поворот направо, два квартала прямо, поворот налево, четыре квартала прямо, а там смотри большой трехэтажный дом...

"С башенкой!" — съехидничал внутренний голос.

"Ага-ага, — поддержал его Денис с непроницаемым видом, — навигатор, блин!"

"Глонасс!" — продолжил резвиться внутренний голос, но на этом веселье было прекращено, так как командор приказал грузиться и трогаться.

Устроившись в тесной карете, компаньоны быстренько натянули одежду и отключили активный режим своих шкир — режим экономии ресурса батарей никто не отменял. Некоторое время путь проходил в молчании, а потом Денис вспомнил вопрос, который не давал ему покоя во время боя, а потом благополучно вылетел из головы и вот теперь опять всплыл:

— Шэф, а почему эти пидоры не навалились сразу же вчетвером, все вместе... Могли бы нас и положить... вполне.

Главком сразу отвечать не стал. Он довольно долго молчал, хмуро глядя в переднюю стенку кареты и только потом заговорил:

— За стопроцентную достоверность ручаться не могу... — сам понимаешь, что творится в их кривых мозгах... — он поправился: — творилось... знали только они. Могу только предполагать. — Сделав это заявление командор снова замолчал, но Денис, хорошо знающий любимого руководителя, торопить его и задавать наводящие вопросы не стал, молча дожидаясь продолжения. И дождался. — Во-первых — типичный боевой маг, это как боец без правил — то есть существо в достаточной степени отмороженное, привыкшее полагаться только на себя и на свою силу и не склонное ни к каким компромиссам. К коллективным действиям не приученное и считающее их занятием никчемным, которым занимаются разные ботаны вроде артефакторов, лекарей и прочей шушеры. Во-вторых — спеси и гонору в них столько, что польской шляхте далеко... Следовательно? — он бросил острый взгляд на Дениса, но тот прикинулся шлангом и Шэфу пришлось продолжить самому: — Следовательно, нападать на нас — двоих неодаренных, вчетвером, было им западло. — Он криво ухмыльнулся. — Братва бы не поняла. Вдвоем и то было... — главком защелкал пальцами, подыскивая нужные термины, — ну-у... было бы неудобно, если бы кто из своих узнал. Как если бы мы с тобой, в шкирах, вышли против двоих малолетних гопников...

— Понятно... — пробормотал Денис.

— Ну, а потом уже поздно стало.

— Понятно...

К месту назначения — большому трехэтажному дому, сложенному из крупных красных кирпичей, раза в два превосходящих по размеру стандартные земные, прибыли минут через пятнадцать. Оставив Брамса и прикомандированного к нему Эмидуса в тарантасе, компаньоны выбрались наружу и подойдя к массивной входной двери, оббитой металлом, принялись барабанить в нее специальной колотушкой, представлявшей собой львиную морду, держащую в зубах массивное металлическое кольцо. На неудобства, доставляемые при этом мирным обывателям, проживающим по соседству, такими их действиями, прямо скажем — хулиганскими, компаньонам было наплевать. Нехорошо конечно, но — из песни слово не выкинешь. Даже Денис, от природы человек застенчивый и совестливый, за время проведенное рядом с любимым руководителем, сильно душевно огрубел и страдания местных жителей, лишенных законного права на отдых, никакого сострадания в его душе не вызывали. Как верно заметил бородатый Карла: "Бытие определяет сознание". И минут через пять им удалось перебудить весь квартал, но несмотря на то, что в домах напротив и рядом распахнулись окна и оттуда послышались гневные крики, обещающие немедленный вызов отважной и доблестной полиции славного города Бакара и последующие вслед за этим разнообразные кары разбойникам, не дающим отдыхать мирным, законопослушным гражданам, сам трехэтажный особняк, подвергшийся "атаке", никаких признаков жизни не подавал. Его обитатели затаились и притихли.

— Ну что ж... — громко и отчетливо произнес Шэф, — похоже тут живут глухонемые... — он сделал паузу, — придется дверь выбивать. — И здесь мгновенно выяснилось, что обитатели дома, сложенного из красного кирпича, глухонемыми вовсе и не были, потому что в двери немедленно приоткрылось маленькое окошко и из него послышался грозный бас. Правда надо честно признать, что его грозность несколько портили истеричные нотки, отчетливо в него вплетенные: