— Проследите, чтобы их доставили без промедления. На ближайшую неделю — никаких визитов и гостей, кроме важнейших. Мне предстоит на редкость сложная работа, и я пока лишь смутно представляю, как к ней подступиться... Да, если явится кто-то от одной из этих гильдий — допустить его ко мне незамедлительно.
— Будет сделано, ваша светлость, — секретарь забрал письма, коротко поклонился и вышел.
Письмо курьер вручил Эшли прямо на пороге гильдии — старшина уже уходили решил прочитать послание дома. Обычное дело — он и раньше частенько брал работу на дом, а уж теперь, со всей этой войной...
Дома Эшли привычно чмокнул в щеку жену, щелкнул по носу сына, развернул свиток — и едва не уронил его. Ответ от королевского комиссара, да еще и так быстро, да еще и , фактически, согласие... Хорошо, что Юки живет по соседству...
— Кони, сбегай, пожалуйста, к Юки и скажи, что она мне срочно нужна, — обратился Фрид к сыну. — А ты, дорогая, свари кофе побольше — мы, похоже, надолго можем засесть.
— А что случилось?
— Да вот, королевский комиссар посредником вызвался — нас со свиньями мирить... — Фрид потер переносицу. — Да и пора, наверное — дела не слишком хорошо идут, а результата не предвидится...
Разговор с Юки затянулся далеко за полночь — зато черновик ответного послания комиссару был готов. Завтра с утра его можно будет переписать, заверить гильдейской печатью и отправить — чем раньше, тем лучше. Ответ наверняка обгонит письмо Морана, а значит, немного повысит шансы решить дело в свою пользу...
Юрий Моран жил при гильдии, и письмо застало его за поздним ужином. Развернув свиток, он внимательно изучил его, отложил и задумался, рассеянно поигрывая бокалом. Комиссар ответил согласием — уже хорошо. Конечно, все это займет время, и немалое, но процесс уже запущен. Завтра он напишет ответ, отправит его — и можно будет начинать сворачивать операции — разумеется, если "Лоза" не обнаглеет... Хотя это вряд ли — им тоже придется держать лицо, а значит, как минимум ослабить давление. Даже если результата не будет — "Свинья и свисток" получит передышку, причем именно тогда, когда она жизненно необходима... А там видно будет.
И на этой мысли Моран вернулся к ужину — прямо сейчас он все равно ничего не может сделать, а завтрашний день будет непростым — надо отдыхать, пока есть возможность...
Семнадцатое декабря пятьсот девяносто девятого года
— Ваше превосходительство! — вскочивший Эшли поклонился вошедшему в кабинет гостю. — Искренне рад приветствовать вас в стенах сей скромной гильдии!..
— Взаимно, достопочтенный Эшли, — кивнул королевский комиссар. — Весьма рад лично встреться со столь благоразумным человеком... И давайте все же присядем и спокойно обсудим дела. Итак, вы просите меня выступить посредником в вашем конфликте со "Свиньей и свистком"...
-Именно так.
— А известно ли вам, что ваш противник обратился ко мне с точно такой же просьбой?
— Моран решил пойти на мировую?! — вот уж этого Эшли не ожидал. — Но ведь у него дела получше обстоят, чем у нас!
— Пока что я с ним не общался, но думаю, что вы преувеличиваете его успехи, — ответил комиссар. — Не думаю, что он обратился бы с подобной просьбой, если бы надеялся победить... Вы бы обратились?
— Нет, конечно.
— Вот и он не обратился бы... Вернемся, однако, к теме — я полагаю, вас вполне устроит восстановление довоенного положения дел?
— Меня уже устроит почти любой исход, — тяжело вздохнул Эшли. — Но да, я согласен.
— Прекрасно, — комиссар поднялся. — В таком случае позвольте откланяться. Сейчас я отправляюсь к вашему противнику, а после сообщу вам о предложенных им условиях. У вас будет два или три дня на то, чтобы их обдумать и уточнить, после чего я организую вашу встречу.
— Заранее благодарю, ваше превосходительство, — поклонился Эшли.
Комиссара Моран встретил во дворе, куда спустился отдохнуть от бумажной работы хотя бы несколько минут.
— Ваше превосходительство! — он поклонился. — Признаться, не ожидал вас так скоро. Поднимемся в мой кабинет?
— Кажется, вы не очень-то хотите туда возвращаться, — хмыкнул комиссар, — потому я предлагаю остаться здесь и насладиться столь редким для нашей зимы ясным днем.
— Весьма благодарен, — отозвался Моран. — Итак, как я уже говорил, я не ожидал столь скорого визита...
— Ничего страшного, все равно сегодня речь пойдет лишь о вашем принципиальном согласии на переговоры, — качнул головой комиссар, поправил плащ и продолжи6
— Хотя сам факт вашего приглашения и свидетельствует о наличии оного... Согласны ли вы с тем, что мир должен быть заключен на основе довоенного состояния?
— Не возражаю, хотя именно оно и привело к войне.
— А вот об этом вы и будете говорить с вашим оппонентом, — комиссар прищурился, — чтобы избежать подобной ситуации в дальнейшем. Обдумайте, а я свяжусь с вами обоими дня через два или три и сообщу, когда и где предлагаю вам встретиться.
— С нетерпением ожидаю, — поклонился Моран.
— Засим позвольте откланяться, — комиссар резко свистнул, подзывая коня. — До встречи, достопочтенный старшина.
Двадцатое декабря пятьсот девяносто девятого года
Ратуша была сочтена обеими сторонами достаточно нейтральным местом, и встреча состоялась именно там.
С одного края довольно длинного стола сидел Юрий Моран — мрачный, усталый и для беглого взгляда абсолютно спокойный. Но тот, кто знал старшину "Свиньи и свистка", мгновенно заметил бы тщательно скрытое напряжение. Оно прорывалось то в прищуре глаз, то в чуть сильнее, чем надо, сжимающихся пальцах, то в коротких, едва уловимых взглядах по сторонам...
Фрид Эшли, в отличие от него, действительно был спокоен. Сейчас, когда после паузы силы гильдии и ее союзников почти восстановились, для него был приемлем любой исход переговоров. Придут ли они к соглашению, или "Торгашеская война" продолжится — уже не важно. Он, в отличие от Морана, войну продолжать может.
— Итак, господа, начнем, — заявил с порога вошедший комиссар. — Я, королевский комиссар принц Таро Е Фиор, сим заявляю, что приглашен в качестве посредника и потому не выскажу свою точку зрения и не предложу никакого решения, однако отвечу на все вопросы, каковые высокие договаривающиеся стороны сочтут нужным задать, и в том клянусь.
Помолчав несколько секунд, комиссар продолжил:
— Итак, господа, вы встретились здесь, чтобы прекратить вражду между вашими гильдиями и установить мир. Вы оба сообщили мне, что согласны опираться на довоенное состояние, но в то же время не можете полностью принять его, поскольку именно оно и привело к войне. Изменилось ли ваше мнение?
— Нет, — ответил Моран. — Мое мнение осталось неизменным.
— Как и мое, — согласился с ним Эшли.
— Тогда пусть каждый изложит свою точку зрения, и пусть жребий определит, кому говорить первым!
Оба старшины бросили кости — первым выступать выпало Морану, и он принялся излагать все накопившиеся за много лет жалобы и претензии. Немалая часть их давно уже утратила всякий смысл, но обычай велел припомнить все... И Морану потребовалось больше четверти часа, чтобы только добраться до главного — последних предвоенных событий.
Затем поднялся Эшли, тоже начавший издалека и столь же подробно изложил историю своих распрей со "Свиньей и свистком", особый упор сделав на истории с курьером, из-за которой все и началось.
Когда он закончил, комиссар поинтересовался:
— Может ли достопочтенный Моран что-либо добавить к этому сообщению?
Моран промолчал.
— Суть ваших претензий мне ясна, — заговорил комиссар, — и , если желаете, я дам вам совет.
— Желаем.
— Оставьте в стороне те области, где ваши интересы не встречаются никак и внимательно рассмотрите те, где они сталкиваются. Я уверен — вы увидите немало интересного...
Обсуждение выбило обоих старшин из реальности почти на два часа — и с удивлением выяснили, что интересы их гильдий пересекаются только в торговле лошадьми и лесом — и в том, и в другом случае у них совпадали и поставщики, и клиенты. Все же остальное... Во всех остальных случаях не было ни малейших причин для конфликта.
Это казалось удивительным.
Это открывало просто бесконечное пространство для маневра.
Вопрос торговли лошадьми был решен моментально — Моран согласился оставить своему сопернику скаковых лошадей (все равно связей со степняками у него не было) в обмен на монополию на тяжеловозов.
С лесом все оказалось сложнее — старшины спорили больше часа, дважды призывая на помощь комиссара, но все-таки договорились. Моран согласился с тем, что, коль скоро изрядная часть его клиентуры обитает в стране Семи княжеств, то и расширять дело там, а не в Фиоре вполне логично — особенно, если "Золотая лоза" свернет экспорт.
— Итак, господа, я рад видеть, что вы достигли согласия, — заявил королевский комиссар, когда обсуждение закончилось. — Теперь же я приглашу писцов, чтобы они зафиксировали ваши договоренности, вы поставите под ними свои подписи — и на это ваше противостояние окончательно прекратится — как я надеюсь, навсегда.
Оба старшины кивнули — намек был понятен. Обоим очень не хотелось, чтобы в их следующем конфликте приняла участие Корона...
Писцы справились со своей работой за полчаса, и на стол легли три пергаментных свитка.
— Прошу стороны изучить все три копии и подтвердить их идентичность и соответствие принятым решениям, — объявил комиссар, расправляя свитки.
— Подтверждаю, — несколько минут спустя произнес Эшли
— Подтверждаю, — повторил Моран.
— Подтверждаю и я, — комиссар поставил подпись на каждом из трех пергаментов и кивнул старшинам.
Пока те подписывали, он растопил над свечой палочку сургуча, накапал его на пергамент и прижал печать. Затем повторил ту же процедуру с остальными экземплярами, и объявил:
— Сей договор заключен между торговыми гильдиями "Золотая лоза" и "Свинья и свисток", подписан и заверен малой королевской печатью. Отныне война между упомянутыми гильдиями окончена и более не возобновится!
* * *
Двенадцатое апреля шестьсот двенадцатого года
Костяной дракон был жалким подобием Драконов Смерти, когда-то сотворенных Зерефом — но хватило и его. Вся война гильдий уложилась в пять минут — после чего остатки "Красной ящерицы" бежали. Магнолия досталась "Синему черепу"...
Мастер Рандольф натянул поводья, останавливая химеру, и обернулся. Сорок два человека из почти трехсот — все, кто выжил, из них почти половина ранена... И неизбежная погоня, от которой на какое-то время удалось оторваться — знать бы еще, надолго ли...
— Мастер? — помощник подъехал вплотную и настороженно смотрел на него. — Что-то случилось?
— Пока ничего нового, — остроносое лицо Мастера дернулось. — Что с людьми?
— Ничего нового, — отозвался помощник. — По крайней мере, хуже никому не стало... Что будем делать, Мастер?
— Для начала доберемся до Харгеона, а там наймем корабль и отправимся куда подальше. У меня есть на этот счет кое-какие соображения, но сейчас не до того. Передай всем, чтобы не отставали — ждать не буду, — и Рандольф снова хлестнул химеру поводьями.
Плотно сбившийся, ощетинившийся готовыми к бою заклятиями отряд магов снова помчался вперед, желая только одного — оставить между собой и Магнолией как можно большее расстояние. Бежать. Бежать, пока химеры держатся на ногах, пока за их спинами не взметнулась вновь кошмарная тень летучего костяка, выдыхающего призрачное ядовитое пламя...
— Триста тысяч, — сходу заявил капитан, едва услышав требования Рандольфа. — И попутный ветер, если у вас есть, кому его наколдовать. Тогда дня через три мы будем в Аргеросе.
Рандольф не стал торговаться — просто вручил капитану три векселя и махнул рукой. Две минуты спустя сорок один человек поднялся на борт "Королевы Солнца" и корабль отчалил.
Рандольф, глядя на удаляющийся берег, впервые всерьез задумался о будущем. Сейчас, когда у него, наконец, появилось время, а первая часть задачи — убраться из Фиора — была решена, пришло время планировать следующий шаг... Потому что надолго задержаться в Семиградье они не смогут. Несмотря на то, что князь Аргероса ему должен (а скорее, как раз поэтому), остаться там дольше, чем на пару-тройку месяцев, не получится. Следовательно, через два месяца самое позднее они должны будут покинуть княжество и отправиться куда-то еще. Куда?
На этот вопрос у Мастера ответа не было. Пусть Фиор и был закрыт для них — скорее всего, навсегда — но мир не ограничен им одним. За два месяца вполне можно найти уголок, куда не дотянутся загребущие лапы "Синего черепа", способный прокормить не слишком разборчивую магическую гильдию...
Берег тем временем окончательно скрылся за горизонтом, и Рандольф спустился в каюту. Все это будет потом — если будет — а сейчас надо сочинить письмо князю. Что, с учетом того, что быть должником князь очень не любил, было не самой простой задачей...
Пятнадцатое апреля шестьсот двенадцатого года
Маги остановились в небольшой портовой гостинице и Рандольф немедленно нанял посыльного и отправил письмо князю. Теперь от него не зависело ничего... И можно было, наконец, заняться делами гильдии.
— Тевар, докладывай, — Мастер тяжело опустился в кресло.
— Сорок два человека, — начал отчет помощник,— из которых ранено двадцать, состояние троих тяжелое, еще пятеро хотя бы не нуждаются в носилках, но тоже небоеспособны. Боеспособность остальных в разной степени снижена... Однако жизни раненых уже ничто не угрожает. Лечение может занять много времени — я не уверен, что те трое восстановятся за два месяца — но, во всяком случае, они останутся живы и не утратят магию.
— Это вообще невозможно... Что ж, это первая хорошая новость с момента нашего бегства. Что у нас с деньгами?
— Совсем не так радужно. К счастью, я успел отдать нужные распоряжения, но вся наличность, хранившаяся в гильдии, а так же часть счетов, потеряны. Это примерно треть всех наших денег... С собой у нас около трех миллионов, но для того, чтобы вновь получить доступ к счетам, мне потребуется несколько дней.
— Нас не отследят?
— Нет, конечно, — фыркнул Тевар. — Самая темная магия пасует перед двойной бухгалтерией, а там все куда сложнее... Просто поверьте , Мастер — у меня богатый опыт. Ну и, собственно, это все.
— Даже лучше, чем я ожидал, — заметил Рандольф. — Теперь только дождаться ответа от князя... Кого там принесло?!
Отвлекший Мастера стук в дверь повторился, а затем послышался голос курьера, сообщавшего, что князь прислал ответ.
— Дай сюда, — Тевар открыл дверь, забрал письмо и протянул его Рандольфу.
— Хм... — Мастер сломал печать, развернул свиток, внимательно изучил его и бросил на стол.
— Полгода, — сказал он. — Да еще и с правом расторгнуть наше соглашение. Вот это уже ни в какие ворота не лезет... И ведь знал я, что он нам какую-нибудь свинью подложит, но чтобы такую... Ладно, планы остаются прежними. Целителя позвали?
— Да, он как раз должен прийти.
