Пару раз мне здорово удавалось сбивать Фреда с привычных рельсов своими неожиданными поворотами. Один раз вспомнил знакомого коммерсанта, который несколько раз подкидывал нам заказы на жирные корпоративы и потому был вхож в нашу музыкальную тусовку, вот у него была любимая фраза: "Ща как срубим бабла и полетим на Багамы с пивом и девками на пляже валяться". Как-то в подпитии спросил его, а был ли он хоть раз на этих самых Багамах? На что он мне вполне серьёзно ответил: "Нет, конечно, а то о чём я тогда мечтать буду?", словом, наш человек. И когда Фред как-то глухо встал на семнадцати процентах, я и врубил ему, дескать, хватит фигнёй маяться, соглашайся на тридцать процентов, срубим бабла по быстрому и поедем на Багамы с пивом и девочками! Фред завис на пару минут, видимо пытался найти себе место в этой новой для него реальности. А потом как-то очень опасливо поинтересовался, мол, у меня правда есть мечта с девочками и пивом на пляже валяться? Тут уже мне пришлось юлить, дескать, это я его имел в виду и слышал, что для мужчин это любимый вариант отдыха, а мне и Али с головой хватит, а вместо пива нас устроит пара шезлонгов под зонтом и холодный мохито. Ну, с этим ему примириться оказалось гораздо проще и рубилово продолжилось.
Вообще, когда услышал про семь процентов, то для себя обозначил планку в двадцать процентов. Правда, когда Фред как-то легко съехал на двенадцать, я сдвинул планку на двадцать пять. Нет, вообще, даже удобно оказалось иметь девичью внешность. Когда Фред опять застрял на девятнадцати, я включил дурочку и от двадцати одного, где в это время находился я сам, вдруг стал с каждой фразой двигаться вверх, сначала по проценту, а потом и по два за раз. Фред ещё раз пространно объяснил мне, почему больше девятнадцати быть просто не может, я согласно кивнул ему и предложил тридцать семь процентов, а сам нарисовал на лежащем передо мной листке сорок два и стал азартно эту цифру раскрашивать... Он как загипнотизированный уставился на эту цифру, вздохнул, выругался себе под нос и съехал на двадцать, а я с самой радостной улыбкой юного дауна покивал ему головой и шагнул на тридцать шесть с половиной. За последние два процента бы бодались энергично, но как-то очень быстро. На двадцати двух процентах я понял, что дальше не сдвину его, даже если начну пассатижами ему пальцы давить. И когда он вдумчиво и аргументировано объяснял мне — недалёкой, что тридцать один процент, которые я требую — это просто неприлично, я вдруг протянул ему руку, которую он автоматически пожал, а я ему сообщил:
— По рукам, двадцать два процента меня вполне устроят! Теперь нужно только оговорить оплату телевизионной трансляции и входят ли доходы от рекламы в уже оговорённые позиции?
Судя по тому, что Фред легко согласился на тридцать пять процентов выплат от телевизионщиков, я понял, что на телетрансляцию он не рассчитывает, вернее на съёмки каких-то местных каналов, которые особенно не раскошелятся, потому, как бедные, это не национальные разжиревшие от рекламных контрактов. Да и фиг с ними. Не особенно и нужно. Хорошую запись можно получить либо в студии, либо на специально подготовленной к трансляциям площадке, а такие полукустарные съёмки часто даже хуже их полного отсутствия.
Потом уточняли количество концертов, где тоже покричали немного и быстро сошлись на цифре три, я говорил о шести, а Фред об одном. Ну, его можно понять, в организацию концертов вкладываться ему и рисковать своими деньгами, вот и не хочет сильно размахиваться, а то если не пойдёт, ещё и неустойку придётся оплачивать. Наконец, он ещё раз поглядел мне в глаза, и задал, как я понимаю, контрольный итоговый вопрос, точно ли я готов дать три концерта через день с живым звуком? Хоть меня немного царапнуло словосочетание "живой звук", но отступать было бы с моей стороны уже не очень красиво, и я подтвердил, что с его стороны вызвало совсем не радость, а тяжёлый обречённый вздох.
Пришедшему Карлу, когда он, наконец, закончил живописать радость от таких замечательных собачек. Мы сообщили, что пришли к договорённости, а ему, как моему адвокату нужно зафиксировать наши договорённости и подготовить к подписанию документы на завтра. С герра Фишера моментально слетела всякая игривость, и он стал фиксировать пункты наших договорённостей, по ходу тут же уточняя те или иные нюансы. А чего вы хотите, он мой самый всамделишный адвокат, это вам не козявки жевать, тут всё по-взрослому. А Фред, тоже уставший от наших переговоров, и тоже выпускал своё напряжение с показной грустью сетуя, что молодёжь пошла злая, совсем не уважающая его пожилые седины. Пока Карл в быстром темпе формулировал предварительные намётки нашего договора, чтобы уже после нашего ухода вылизать и подготовить для подписи выглаженный официальный вариант, мы сидели, прихлёбывали, я чай, Аля капучино, а Фред большой двойной экспрессо с коньяком, которые нам приготовила секретарша Фишера. Немного ехидно улыбаясь он рассказывал, что в таком разовом договоре если бы я был примой, то мог рассчитывать на процент двадцать восемь — тридцать, а вот в моём случае первого концерта никому не известного исполнителя на усмотрение агента, но обычно цифры в районе семи-двенадцати процентов. Для исполнителей средней группы популярности — потолок восемнадцать процентов, так, что наш договор — это очень серьёзный аванс мне с его стороны. Но тут неожиданно вмешался Фишер:
— Фред, послушай меня. Ты будешь большим дураком, если не вложится в мою клиентку. Вот ты много лет знаешь фрау Бауэр, но можешь ли себе представить, что она уже шепнула мне, что если будет договор о концертах, то она возьмёт отпуск за свой счёт и поедет на каждый из них, где бы они не проходили? Я прошу не выдать меня, что я вам это сказал, меня оправдывает только то, что я сам слишком удивлён её словами, что она сегодня от услышанных песен впервые с похорон мужа плакала. Мы вообще считали, что у неё вообще нет эмоций...
Фред явно задумался и словно что-то решив для себя опять скорчил свою хитрую гримасу:
— А знают ли милые фройляйн, о каких суммах идёт речь за цифрами процентов? — И не дожидаясь ответа на этот вопрос, продолжил. — Я сейчас решил, что первый концерт сделаем в Дюссельдорф-паласе, это самый большой и главный зал Дюссельдорфа и может самый красивый в западной Германии с прекрасной акустикой на три с лишним тысячи посадочных мест. Так, что только с продажи билетов при аншлаге будет получено больше четверти миллиона марок, с остальными выплатами ваши двадцать два процента — это около восьмидесяти тысяч. Второй концерт можно организовать на второй по размерам площадке Дортмунда в Westfalen-Zentrum, зал поменьше, всего чуть более тысячи мест, но комфортнее и билеты дороже, этот зал вообще более чопорный, там чаще выступают оркестры играющие классику. Так, что в оплате вы почти не потеряете, а это застоялое болото пора немного встряхнуть. А почему не на самой большой площадке? Так это стадион, ты хочешь петь на стадионе? Ну, я так и подумал. А вот главный изюм в коржике* будет во Франкфурте в Königliche Konzerthalle**. Франкфурт очень гордится тем, что почти три века именно во Франкфурте короновали императоров...
Я так полагаю, что речь не про империю германской нации, которую создала Пруссия и назвала рейхом, а про Священную Римскую империю, которая позже выродилась и загнулась унылой Австро-Венгрией. То есть речь идёт про совсем уж замшелые века вроде одиннадцатого-тринадцатого. У нас, как я помню, Франкфурт-на-Майне — банковская столица Германии, а ещё там очень большой аэропорт и железнодорожный узел. Вообще, город кажется милионник или рядом совсем, то есть большой город, а амбиции, это часто даже хорошо, шевелиться заставляет. Ладно, отвлёкся опять, что там Фред рассказывает...
— Зал почти две тысячи мест, но так уж сложилось, что по уровню значимости в стране он уступит только главной столичной концертной площадке. То есть, если успешно выступишь во Франкфурте, можешь считать, что ты выиграла в лотерею и теперь перед тобой распахнуты двери любого зала Германии. Имей ввиду, что публика во Франкфурте особенная и очень привередливая. В этом зале несколько раз не принимали очень известных признанных мировых звёзд, так, что можешь настраиваться на это выступление, как на самый главный экзамен в жизни. Вообще, я думаю, ты и сама не хочешь бездумно рисковать, поэтому есть вариант, заключить во Франкфурте договор о намерениях с минимальными отступными и подождать твоего выступления в первых двух залах. И если почувствуешь, что сможешь, то анонсировать концерт во Франкфурте и организовать его через неделю. Если народ на тебя пойдёт, то за неделю билеты сметут, а если нет, то на отступ можно иметь в виду площадку в Зигене или Трире. Как тебе такая тактика?
— В принципе, всё очень разумно. А что с диском?
— С диском тоже важно не провалиться и сыграть вовремя. Можно выпустить его в рамках рекламной компании, а можно начать продавать после первого концерта. В обоих вариантах есть плюсы и минусы. Это надо ещё думать и взвешивать. Тебе в любом случае с каждого диска будет по шестьдесят девять пфеннигов, это почти самая высокая ставка. Если будут допечатывать тираж, то выплата удваивается. Есть возражения?...
А чего тут возражать? Если тираж сто тысяч, то мне шестьдесят девять в карман, а если допечатают столько же, то ещё сто тридцать восемь, правда налогами снимут почти половину, но, увы, такова C′est la vie... Завтра после подписания контракта оговорим уже конкретные даты и наши действия и связь. Мне кажется, что в этой ситуации мне удалось выкрутить максимум возможного. В том числе и то, что дядька совершенно спокойно воспринимает то, что его артисты хотят влезть под могучую крышу "Vivendy" или "Sony Music", и при этом предлагает довольно толковый вариант сотрудничества через прослойку в виде их продюсерского центра, кстати, я о чём-то таком и раньше думал, что иметь такую вот прослойку очень полезно. С моей точки зрения такие монстры — там уже не до людей, там сразу оказываешься маленькой шестерёнкой и как та собака, попавшая в колесо "визжи, но бежи", другого варианта нет, или раздавит в малоаппетитную лепёшку. Так, что теперь молиться и держать кулачки, чтобы всё получилось, и мы сработались с этим не простым дяденькой... Пошли перекусить, отвести Хрюшу в гостиницу и собираться на вечерний органный концерт.
Назавтра с утра подписали уже подготовленные контракты. Я только изменил срок возможного подписания постоянного контракта с продюсерским центром "Лореллея" со следующего дня после первого концерта на следующий день после третьего. Пока в контракте оговорён период только этих трёх концертов и выпуск диска. Контроль моего сетевого контента будет оговариваться при составлении постоянного контракта. При переговорах с моей стороны будет присутствовать герр Фишер, что очень приятно. Так, что ориентировочно до конца января мы можем быть совершенно свободны. Распрощались со всеми, поздравили с приближающимся Рождеством и уехали в гостиницу забрать Хрюшу и рассчитаться за номер, чтобы выехать в наше путешествие до Парижа. Алька чуть не пищит от самого процесса, у неё ещё в голове не укладывается, что мы так обыденно собираемся, чтобы ехать в Париж! В ПАРИЖ!!! Она даже удивляется моей чёрствости. Но мне нужно держать ситуацию под контролем, поэтому я не пищу и не подпрыгиваю, а занимаюсь самыми приземлёнными делами вроде сдачи номера и подписания гостиничных счетов...
Наша красивая машинка нас дождалась. Оба наших чемодана вошли в багажник, как патроны в обойму. Надо полагать, нам просто случайно повезло угадать с каким-то стандартным европейским размером. Расписался в куче бумажек, половину которых мне отдали с собой. Загрузились и тронулись в путь. Хрюша сначала пыталась устроиться на Алиных коленях, но потом сползла вниз ей под ноги и там благополучно уснула. Вот же уникальная собака с нервной системой из титана или какие там металлы крепкие и надёжные. Почти час выбирались из столичной городской толкотни, а Але я поручил выбрать маршрут для нас, который мы обсудим сразу после выезда из города. На развязке перед объездной трассой нашли заправку с кафе, где и остановились заправиться и настроиться на путешествие.
Вообще, у нас не так уж много времени и нужно решить, чего мы хотим прежде всего, а что из разряда — как получится. До католического Рождества меньше двух недель, а на Рождество я планирую быть уже в Париже. Езды тут меньше тысячи километров и если задаться целью просто просквозить этот километраж, то легко уложиться за день. Есть платные магистральные трассы, по которым можно давить на газ и добраться до места за минимальное время. Но у нас ведь путешествие, то есть важна не цель, а процесс. Аля с видом испуганного кролика водит пальчиком по карте, карту мы тут же на заправке купили. У Высоцкого есть не песня, а стихотворение, как раз на дорожную тему: "... и четыре страны, предо мной расстелили дороги, и четыре границы шлагбаумы подняли вверх...", вспомнилось по ассоциации, тут и правда выходит четыре страны, ну, и границы тоже, наверно. Можно из Германии сразу попасть во Францию, можно проехать через Люксембург, любопытно же. А можно через Бельгийский Брюссель, надеюсь, там не только капуста есть. Вот и вышло четыре страны. Если вам мало, то по дороге в Брюссель можно краешком заехать в Ниделанды. Платные автобаны ведут через Брюссель, но вот не хочется. Не с целью экономии денег, а потому, что доедем быстро, но впечатлений не останется. Это когда мы в Европе обживёмся, как я надеюсь, вот тогда и будем перемещаться из точки в точку. А сейчас мы путешественники, вернее путешественницы или путешественихи...
Довольно долго мы пялились на карту, думали и пыхтели, думали мы с Алей, а пыхтела больше Хрюша под столом. Надо принимать какие-то решения. У нас на всё примерно десять дней. На дорогу отводим половину и пять дней в Париже, надеюсь, для первичного впечатления нам хватит. Теперь надо решить, мы хотим ехать по большим городам? По большим городам не хочется, так, что едем по маленьким, а значит и не по автобанам, хотя до Магдебурга наверно удобнее проскочить по автобану, а дальше уйти на юг. Вот, манит меня чем-то название Саарбрюккен, может тем, как вдруг разгладилось и озарилось какой-то детской улыбкой лицо девушки на рецепшене в гостинице, когда она упомянула свою Родину...
Ещё попили чаю, слопали по порции мороженого, что больше всего порадовало одну маленькую курносую толстушку, которой заслуженно досталась её порция, и двинули. Мы подумали, и я решил, до Магдебурга всего сто километров по автобану, а там поворачиваем на Кассель. Всунули в магнитолу диск с электронной музыкой и под космические переливы рванули на запад. Вот же блин, меньше часа со средней скоростью, которую нам любезно показал автомобильный комп, сто двадцать шесть километров в час, меньше чем за час проехали поворот на Магдебург и свернули с автобана перед очередным пунктом оплаты. Нашли какую-то дорогу, вроде бы в нужном направлении и поехали не спеша и разглядывая окружающие ландшафты, тоже немецкое слово, между прочим. Могу сказать, что фильмы о заключительном этапе войны снимали явно не здесь, ну, совсем ничего похожего. И это вам не дорога от Ванино до Амура, где три с половиной сотни километров одна тайга и ни одной живой души. Здесь возделано и ухожено всё до последнего квадратного метра, а если не засажено, то всё равно учтено и к делу пристроено. Потому, что даже лесочки прозрачные и не удивлюсь, если между деревьями траву выкашивают триммером, так, что в кустики здесь не сбегаешь и после Хрюши убираешь как-то рефлекторно. Проезжаем небольшие городки или деревни, честно сказать, разницы я как-то не вижу, дома каменные, наших огородов и палисадников нет, стоящий у дома трактор, так и в городке трактор может на окраине стоять. Может даже не на окраине, а в самом центре, и копать чего-нибудь. Кушать пока не хочется. Глаз скользит, не задерживается. Останавливаемся, даём побегать Хрюше, а я волевым усилием тыкаю пальцем в какой-то городок южнее Касселя, чувствую себя если не Наполеоном, то Фридрихом Великим, оба ведь где-то здесь резвились. Когда назначена цель, даже езда как-то веселее стала. Ага, мы привлекли внимание дорожного полицейского. Странно бы было, если бы не привлекли, кроме нас дороге вообще никого...
