Чужая память

Лазуране остановились. Мет подошёл к ним.

— Идите за мной, — произнёс он и махнул рукой в сторону �Регулл� и повернувшись, не оглядываясь, зашагал к кораблю.

Остановившись под контроллером, он оглянулся — лазуране с платформой видимо не торопились и потому далеко отстали; от лейтера в сторону контроллера двигались, наверное, десятка два лазуран и многие из них сжимали в руках дубинки. Их намерения Мет не знал, но глядя на их напряжённые лица у него появилось сомнение в их миролюбии. У него тут же всплыла мысль, что толкающие платформу с контейнерами лазуране потому и не торопятся, ожидая, когда их догонит толпа соплеменников. Связываться с толпой недружественно настроенных аборигенов, к тому же носителей достаточно сильного психотронного поля Мету никак не хотелось. Он высвободил своё психотронное поле и вошёл в информационное поле платформы — оно было ему знакомо. Найдя и разблокировав нужные цепи, он направил более мощный энергетический поток в силовую систему платформы — она быстро скользнула вперёд и держащиеся за неё лазуране, видимо не ожидая подобного, потеряв опору, повалились на траву.

Когда платформа оказалась под контроллером, Мет принялся активировать следующие операции её системы управления: платформа скользнула вверх; щёлкнул замок захвата и первый контейнер повис на подвеске; платформа сместилась в сторону и второй контейнер закрепился под корпусом контроллера.

Дав команду платформе опуститься на поверхность планеты, Мет направился к трапу и взбежав по нему, скрылся в контроллере — трап поднялся и вскоре раздался высокотональный гул. Все, идущие к �Регулл� лазуране, попадали в траву. Почва задрожала и контроллер, оторвавшись от поверхности планеты, заскользил вверх.

* * *

На орбите, Мету, чтобы заменить пустые контейнеры на полученные от лазуран, пришлось заглушить конвертор, облачиться в скафандр и выйти в пространство — благо в невесомости контейнеры ничего не весили и управляться с ними было, хотя и неловко, но не тяжело.

Оставив пустые контейнеры на орбите, Мет вернулся в корабль и сняв скафандр и присоединив его к системе реабилитации, направился в зал управления и усевшись в своё кресло включил конвертор. Дождавшись, когда тот выйдет на рабочий режим, увёл �Регулл� с орбиты и включив разгон, направил его в направлении на Зоторе и пошёл на камбуз, так как после всех последних событий чувствовал себя голодным.

Вернувшись в зал управления, сам не понимая повинуясь какому инстинкту, Мет вызвал карту галактики и найдя Солнечную систему попытался выстроить в неё вектор пути: получилось очень далеко. К тому же путь напрямую к Солнечной системе лежала неподалёку от ядра галактики за протяжёнными и плотными пылевыми облаками, проход через которые на субсветовых скоростях был, просто-напросто, самоубийственен, и потому пришлось бы ввести в навигатор путь по широкой дуге, обходя и ядро галактики и пылевые облака. Путь увеличивался на треть. Временем Мет был не ограничен, но небулия в контейнерах навряд ли хватило бы на такой долгий путь.

�Можно оставшийся путь идти инерционным ходом, — замелькали у него грустные мысли, — но навряд ли земляне смогут остановить контроллер. Остаётся одно — археи�.

Убедившись, что контроллер следует по заданному вектору пути и ему ничто не угрожает, Мет включил агрессивный режим его перемещения в пространстве, поднялся и направился в свою каюту. Он себя чувствовал изрядно уставшим.

Раздевшись, он распластался на спальной платформе и прикрыл глаза, но сон не приходил. Накатившие бурной волной мысли, взбудоражили его информационное поле, прогоняя и сон и усталость.

�Как мне теперь вести себя среди зоторов? Открыться им или сделать вид, что ничего не произошло? — мелькали у него мысли озабоченности. — Олига? Как быть с ней? Как она воспримет моё новое �Я�? Буду ли я ей по-прежнему интересен? А кто теперь отец ребёнка? А если ей ничего не говорить о том, что со мной произошло? Наверное это будет нечестно? Скорее всего, придётся рассказать. Но ведь кроме физического контакта, есть ещё и моральная сторона. А здесь уж я... Мораль... Она чего-то стоит в мире зоторов? Но всё же, нужно обязательно проконсультироваться и если мораль играет какую-то роль, предъявить права на сына. А Олига? Как она отнесётся к этому? А имею ли я теперь права отцовства на её ребенка? Но ведь мой носитель остался тем же. Чёрт бы забрал их законы. Ничего невозможно понять. А помнят ли меня ещё на Земле? Как меня встретят там? Сколько я уже отсутствовал? Уже более трёх земных лет. Наверное уже похоронили, — Мет громко хмыкнул. — И не мешало бы всё же найти археев. И куда теперь направиться в первую очередь? Интересно, а как археи дышат под водой, никаких жаберных органов у них не видно? А если они у них под плащом? При встрече нужно обязательно поинтересоваться�.

Мет, потянулся и прикрыл глаза.

* * *

Мет Сорин открыл глаза. Было темно. Он шевельнулся и в каюте тут же посветлело. Резким движением он спрыгнул со спальной платформы и направился в санационную. Из голографического зеркала на него смотрел и прежний Аттонар и какой-то, не такой, будто стал моложе. Наиболее всего изменились глаза, заметно помолодели, их взгляд стал более внимателен и глубже или может правильнее — стал проницательнее, но не пронзительнее.

Состроив гримасу удовлетворения, Мет шумно вздохнул и быстро приведя себя в порядок, направился в зал управления.

Усевшись в привычное кресло и окинув голоэкран вивв быстрым взглядом, Мет мысленно чертыхнулся — проспал он, почти, двадцать часов, но с другой стороны, удивляться было нечему — последние события и особенно восстановление информационного поля, оказались очень утомительными для его несовершенного носителя.

Хотя за это время, абсолютно, ничего тревожного не произошло, за исключением того, что �Регулл� шёл по краю пылевого облака, отчего температура его корпуса была заметно выше обычной и в голоэкране вивв шла неприятная рябь, но все же столь длительный сон для его вернувшегося, старого �Я� был недопустим.

Ещё раз поблуждав взглядом в голоэкране вивв и убедившись, что ничего тревожного не наблюдается, Мет откинулся в кресле и покинул свой носитель...

Разум Мета разбросил своё поле по сторонам: с одной стороны ощущалось обширное энергополе с частыми вставками информационных полей — определено, это был голоэкран вивв; с других сторон ощущались лишь энергополя, по всей видимости это были носители энергии идущие в стенах зала управления; внизу тоже было тесное сплетение энерго и информационных полей, несомненно принадлежащих пульту управления, но среди этого клубка искусственных полей отчётливо ощущалось естественное биополе, которое быстро угасало. По разуму Мета прошла бурная волна, означавшая не что иное, как тревогу и он метнулся вниз, к угасавшему биополю...

Мет открыл глаза. Его грудь высоко вздымалась, дыхание было хриплым и шумным, в голове стоял сплошной гул.

�Проклятье! — он взялся за голову обоими руками. — Ну и носитель. Сколько я отсутствовал в нём? Две минуты. А он уже едва теплится. Нет, определённо, его нужно менять�.

Мет поднялся и повернулся, намереваясь покинуть зал управления и побродить по кораблю, поразмышляв о своём будущем поведении среди, как зоторов, так и землян. Его шатнуло. Чтобы не упасть он схватился за спинку кресла.

— Чёрт возьми! — невольно прошелестели его губы.

Постояв несколько мгновений, он отпустил кресло и нетвёрдой походкой покинул зал управления.

* * *

Если и прежде Мета не угнетало одиночество, то теперь он его, просто, не замечал. Обилие, как новой информации о своей прошлой жизни, так и новых возможностей своего разума, не оставляли времени для скуки.

Пытаясь сделать свой носитель совершеннее, он довёл пребывание его в состоянии ожидания возврата своего разума до четверти часа. Конечно, этого было ещё очень и очень мало, для серьезной работы, но всё же, это уже был прогресс. Он так же поработал над проникновением в информационные поля всех функциональных блоков контроллера и теперь уже беспроблемно проделывал с ними любые манипуляции; научился блуждать по информационным каналам — в этой части его сдерживал лишь несовершенный носитель; научился эффективно использовать своё психотронное поле, как для защиты, так и для мощных и эффективных атак. Но к его сожалению, с полным восстановлением информационного поля ещё были проблемы — в нём ещё оставались несколько больших чёрных провалов, в которые он мог проникнуть лишь разрушив их, что заставляло его негодовать на свою беспомощность и отказываться от этой затеи, надеясь, что Амп Грат не ошибся и когда-то у него получится восстановить хранящуюся в них информацию. Мелкие же провалы, ему как-то удавалось ликвидировать или восстанавливая хранящуюся в них информацию и присоединяя её к общему информационному полю или, если это не удавалось, очищая темный участок и присоединяя его к информационному полю, просто чистым.

Но одну из проблем Мету решить всё таки и не удалось. Он так и не смог определиться в каком образе ему предстать перед Олигой: или прежним для неё — зотором Аттонаром или в своём новом для неё обличии — землянином Метом Сорином.

25

До Зоторе путь для Мета прошёл, совершенно, без каких-либо приключений и немногим более чем через тридцать суток по времени цивилизации зоторов, по указанию диспетчера, он посадил контроллер на один из дальних слотов космодрома планеты.

Он сразу же занялся пополнением своих запасов. К его удивлению, �Регулл� не считался списанным, а он числился в реестре цивилизации капитаном Аттонаром, и потому сполна получил полагающийся ему уровень жизни, и служба поддержки космодрома без проблем пополнила контроллер всеми расходными материалами, а имеющегося уровня жизни ему хватило, чтобы купить для лазуран обещанный им списанный пассажирский лейтер.

Воздушное такси к �Регулл�, однако, пришлось ожидать очень долго и у Мета уже зародилось сомнение, что зоторы что-то затевают против него, но всё же через несколько часов ожидания траппер пришёл.

Дождавшись воздушное такси, Мет высказал своё негодование пилоту, но тот ответил, что столь долгое ожидание было связано с получением доступа на космодром, потому что теперь разрешение стало получать гораздо сложнее и многие возчики отказываются ходить на космодром и он пришёл лишь потому, что у него сегодня не было ни одного заказа.

Негодуя уже мысленно, Мет назвал пилоту адрес адмиральского дома...

Калитка адмиральского дома была закрыта, но Мету не составило труда своим полем замкнуть информационные цепи управления калитки и пустить энергию к её запорам — раздался лёгкий щелчок и калитка скользнула в сторону. Войдя, во двор, Мет закрыл калитку и по коричневой галевой дорожке направился к дому.

Вдруг достаточно сильный укол в мозг, заставил его пошатнуться и схватиться руками за голову. Выстроив из своего поля защиту, он бросил его под иглу чужого поля и сжав, хотел разломить, но тут же передумал и просто отшвырнул её в сторону, решив вначале воочию познакомиться со своим обидчиком, потому что было весьма любопытно, кто это в доме зоторов являлся носителем столь мощного психотронного поля.

Мет закрутил головой, пытаясь отыскать источник угрозы, но кроме малыша, насколько он разбирался в детях, лет трёх, игравшего неподалёку с большим оранжевым мячом на зелёной лужайке, никого видно не было.

Боль ушла. Всё же держа защиту в активном состоянии, Мет уставился в малыша.

Ребёнок был среднего телосложения, темноволос и темноглаз, круглое белое лицо, немного оттопыренные уши и тонкие губы-ниточки. Одет он был в яркий синий спортивный костюм.

Малыш пытался подкинуть мяч вверх, но тот был, явно, великоват для него и летел не вверх, а лишь чуть вперёд. Малыш делал пару шагов к мячу и взявшись за него обеими руками, вновь пытался подкинуть его и всё повторялось. Что-то в малыше Мету было знакомо.

— Нар! Этот мяч большой для тебя. Возьми другой, — раздался знакомый голос, заставивший сердце Мета вздрогнуть.

Он повернул голову на голос — из-за угла дома показалась Олига. Она шла по аллее, идущей вокруг дома и однозначно не видела Мета. Мет окликнул её.

— Олига! Олига! — его голос прозвучал как-то неестественно — хрипло и надрывно.

Девушка заметно вздрогнула и повернула голову. В следующее мгновение она уже бежала в сторону Мета.

Подбежав, она обхватила его за шею и прижалась губами к его лицу. Мет почувствовал, как его щека сделалась влажной.

— Аттонар! Аттонар! Я знала, что ты вернёшься. Не бросишь нас. Я так ждала. Очень ждала, — раздался её быстрый, сбивчивый шёпот.

Вдруг она отстранилась от Мета и побежала в сторону малыша. Схватив его, она вернулась и протянула ребенка Мету.

— Это твой сын Аттонар. Смотри, какой он уже большой, хотя ему ещё лишь год. Его зовут так же, как и тебя — Аттонар, но я зову его ласково — Нар. Он очень быстро растёт.

Мет никогда не имел дел с малышами и потому совершенно не представлял, что нужно делать и просто стоял, опустив руки.

— Ну возьми же! — Оллга прижала малыша к груди Мета.

Мета шатнуло. Встреча с Олигой заставила его забыть о защите и он опять пропустил удар. Он сделал шаг назад и сконцентрировав защиту с силой отшвырнул иглу чужого поля. Малыш разразился громким плачем. Олига прижала ребенка к себе и он зарывшись лицом ей в грудь, продолжал громко всхлипывать.

— Аттонар? Как ты так можешь? — глаза Олиги сделались большими и влажными. — Это же твой сын?

�Проклятье! — Мет на мгновение поднёс руки к голове. — Кто это? Неужели Олига? — он осторожно коснулся головы девушки, но никаких признаков психотронного поля в ней не почувствовал. — Кто же тогда? — он покрутил головой, но нигде никого видно не было. Чёрт возьми! — у него всплыло чувство злости. — Ну не ребёнок же это?�

Мет осторожно коснулся своим полем головы малыша и тут же отдёрнул его назад — в его сторону метнулось средней силы психотронное поле, под которое он едва успел подставить свою защиту, ударившись о которое, поле малыша отскочило словно мяч. Малыш опять громко заплакал. Олига принялась его успокаивать, целуя в голову и приговаривая.

— Солнышко! Солнышко! Успокойся. Это же твой папа. Солнышко!...

�Ну и ну! — Мет состроил невольную гримасу тревоги. — Но, скорее всего, он ещё не контролирует своё поле, хотя, возможно, чувствует чужое поле. Реакция на его присутствие, скорее всего, непроизвольная. Моё грубое обращение с его полем, видимо, вызывает у него или страх или испуг. Нужно быть поделикатнее с ним. Однако, если оно у него сейчас такой силы, каким же оно будет, когда он вырастет?�

— Олига! — Мет протянул руку в её сторону, но почувствовав, как поле малыша вытянулось в его сторону, опустил руку. — Ты когда-либо чувствуешь резкую головную боль при общении с сыном?

— В день по нескольку раз. Порой, едва сознание не теряю.