Среди других крупных португальских поселений, существовавших за пределами Эстадо да Индия, были Сан-Томе-де-Мелиапор, который был защищен собственными городскими стенами и имел процветающее сообщество торговцев и собственного епископа, а также Негапатам и Пуликат на побережье Коромандела, имевшие свои собственные форты и где можно было найти крупные португальские общины, ведущие прибыльную торговлю с Малаккой. В Макассаре также существовала большая и растущая португальская община, которая уже в начале XVII в. насчитывала 500 человек 50.
Однако наибольшее беспокойство, как и во времена Албукерки, вызывали дезертиры с королевской службы. Многочисленные свидетельства современников описывают деяния этих людей. Как писал Франсишку Сильвейра, "одни едут в Бенгалию, другие в Китай, Малаку, Пегу, Диу, Ормуз, Синд, Камбайю; и многие идут служить в качестве солдат на суда четти и корабли купцов, где работа, хотя и не так почетна, как у короля, но более выгодна, поскольку за нее лучше платят, и это не считая тех, кто сражается под знаменами неверных князей и королей, которых так много, что невозможно размышлять об этом, не проливая много слез"51.
Манрике описывает португальцев из Дианги, служивших телохранителями араканского короля в Мраук-У, вышедших ему навстречу, когда он прибыл в столицу.
"Как только наше судно появилось в поле их зрения, нас приветствовали артиллерийским салютом и звуками горнов. На галере развевался королевский штандарт Португалии, и на ее борту находился генерал-капитан наемников Мануэль Родригеш Тигре"52.
Армия Великих Моголов, напавшая на португальцев в Хугли в 1632 г., пользовалась советами португальского ренегата Мартима де Мелло, а тридцать лет спустя именно португальские капитаны на службе Аракана были подкуплены и дезертировали с сорока галерами, чтобы помочь императору Великих Моголов захватить Читтагонг 53. Антонио де Морга, филиппинский летописец, рассказывает замечательную историю португальца "Диего Беллосо" (Диогу Велозу?), который после многочисленных приключений возглавил армию изгнанного короля Камбоджи и был назначен губернатором провинции 54.
Не все португальцы были дезертирами, поскольку мужчин, захваченных в плен на войне, часто принудительно включали в состав азиатских армий или заставляли служить азиатским королям. По словам Франсуа Валентина, голландского летописца войн в Шри-Ланке, когда Йорис ван Спилберген посетил Канди в 1602 г., его приветствовал главный мудальяр Эмануэль Диас, который еще мальчиком был взят в плен и воспитывался при дворе Канди и которого сопровождали "многие португальцы, которым всем отрезали уши и которые служили королю"55. Некоторые португальцы выступали в качестве официальных лиц или послов азиатских правителей. Султан Биджапура регулярно нанимал португальских священников в качестве эмиссаров, а купец и предприниматель Антониу Виейра де Фигередо выступал в качестве посла правителей Макассара в 1650-х гг.
Два комментария современников о португальцах неофициальной империи вполне могли бы стать эпитафией для этой предприимчивой группы людей. Флорентинец Франческо Карлетти отмечал, что "многим португальцам эта земля Кокань очень нравится — и, что еще лучше, она им обходится совсем недорого", в то время как Антонио де Морга заметил, что "возможно, их замыслы и притязания не были настолько согласованы с обязательствами совести, как следовало бы"56.
Какими бы ни были мнения об их мотивах и действиях, к началу XVII в. португальских миссионеров, торговцев, пиратов и наемников можно было встретить в каждом порту и влиятельном городе на Востоке, и они образовали сеть политических, коммерческих и религиозных контактов, которая теперь поддерживала само существование империи на Востоке.
Carreira da India
Вопреки мнению, которое иногда создавалось современниками и повторялось историками, carreira da India в течение десятилетий после объединения Иберийских корон расширялась и становилась все более прибыльной, несмотря на конкуренцию голландцев и англичан. Когда Линсхотен прибыл в Гоа, он обнаружил, что город находится в центре обширной торговой сети, суда с перцем все еще загружались в портах Малабара, а таможни в Бассейне, Чауле, Диу, Ормузе и Малакке все еще собирали доходы с португальских торговцев и азиатских судовладельцев. Португальцы унаследовали традицию принуждения у морских государств Индийского океана и, хотя их частная торговля развилась теперь до такой степени, что уже не было необходимости применять силовую тактику, Эстадо да Индия не могло отказаться от своих военных формирований из-за корыстных интересов тех, кто занимал должности и командовал войсками. Капитаны, назначавшиеся в крепости или покупавшие дорогие торговые рейсы, имели все основания пытаться поддерживать систему принуждения, которая помогала максимизировать прибыль от их инвестиций. Таким образом, во всех частях Азии и Африки местные португальские капитаны вели частные войны, которые часто практически не санкционировались со стороны Гоа и не были частью какой-либо централизованно планируемой политики. В то же время португальцам пришлось столкнуться с совершенно новой угрозой их положению. Впервые на Восток начали прибывать другие европейцы и оспаривать претензии Португалии на торговую монополию и суверенитет на море.
Несмотря на новый политический мир, в котором португальцам пришлось действовать после объединения Корон, и все более сложные финансовые механизмы, необходимые для финансирования их торговли, carreira da India, измеряемая с точки зрения движения кораблей и людей, казалось, стала сильнее за эти годы. Между 1581 и 1590 гг. из Лиссабона в Индию отправились пятьдесят девять кораблей — больше, чем за любое предыдущее десятилетие с 1540-х гг., и с рекордным тоннажем в 55 400 тонн. Из Индии вернулся пятьдесят один корабль водоизмещением 48 450 тонн. За десятилетие 1590-1600 гг. из Лиссабона отплыло только сорок три корабля, но это были корабли большего размера, так что общий тоннаж в 49 200 тонн был лишь немного меньше, чем в предыдущее десятилетие. Между 1601 и 1610 гг., десятилетием, когда угроза со стороны голландцев и англичан должна была быть серьезной, семьдесят один корабль покинул Лиссабон, тоннаж возрос до 77 190, а между 1611 и 1620 гг. из Лиссабона отплыли шестьдесят шесть кораблей водоизмещением 60 990 тонн. Это были также десятилетия, когда португальцы инвестировали во все более крупные суда, средний тоннаж каждого корабля в период с 1590 по 1610 гг. превысил тысячу тонн. Строительство и оснащение более крупных судов обходилось дешевле на тонну, чем небольших, и они были более привлекательны для индивидуальных инвесторов или для тех, кто покупал монопольные рейсы 57. Таким образом, на первый взгляд, в эти десятилетия carreira da India стала более здоровой, чем когда-либо.
Настоящей проблемой для carreira была не нехватка кораблей или даже денег, а потери при транспортировке. Потери на пути на Восток выросли с 8 процентов в 1581-1590 гг. до 18 процентов в период с 1590 по 1600 гг. и до 12 процентов в первые два десятилетия XVII в., тогда как на обратном пути в 1590-1690 гг. было потеряно 16 процентов кораблей судов, а в следующем десятилетии — ошеломляющие и неуправляемые 45 процентов. Причины этих потерь в то время широко обсуждались и включали плохое качество постройки на верфях в Гоа, перегрузку, нехватку опытных кормчих и экипажа, поздние отплытия и общее стремление срезать углы из-за требований, предъявляемых к судоходству Филиппом и его европейскими войнами 58. Именно масштаб этих потерь действительно послужил предупреждением о долгосрочном здоровье и жизнеспособности carreira da India 59.
Финансирование индийского флота и поддержание королевской монополии на пряности уже оказались непосильными для прямого управления Короной. В 1575 г. правительство дона Себастьяна, пытавшееся собрать средства для возобновления войны в Марокко, решило передать монополию на перец консорциуму, возглавляемому немцем Конрадом Роттом. Ротт взял на себя ответственность за каждый этап торговли перцем — закупку в Индии, отправку, продажу в Европе, а также обслуживание и снабжение нау carreira 60. Контракт Ротта был продлен в 1580 г., но, когда немецкая компания обанкротилась, ведущая роль в консорциуме перешла к итальянцу Джованни Ровалеске. Контракт Ровалески был продлен в 1586 г. на новой основе. Он должен был управлять carreira и закупками перца в Индии, в то время как продажей перца в Европе занимался другой консорциум, возглавляемый португальской семьей "новых христиан" Хименес. После 1587 г. Хименесы также стали главными партнерами в азиатской части договора 61. В то же время Корона передала на откуп сбор таможенных пошлин с азиатской торговли. Было подсчитано, что Корона получила от 177 000 до 226 000 крузадо чистой прибыли от этих соглашений. Этому следует противопоставить тот факт, что общая стоимость торговли carreira в конце XVI в. оценивалась в пять миллионов крузадо в год, уступая по стоимости только серебряным флотам Испании. Всем этим теперь торговали частные лица. С другой стороны, подрядчикам пришлось нести основную тяжесть высоких транспортных потерь в десятилетие 1591-1600 гг., когда количество перца, прибывающего в Лиссабон, упало с 20 000 до 9 000 центнеров в год.
Таким образом, за двадцать пять лет до основания Голландской Ост-Индской компании (ОИК) или Английской Ост-Индской компании (АИК) торговля carreira da India фактически перешла от португальской Короны в руки консорциумов банкиров и финансистов — главное отличие их деятельности от деятельности их североевропейских конкурентов заключалось в кратком сроке их контракта с Короной и отсутствии широкой базы акционеров среди населения в целом.
После 1600 г. управление carreira полностью перешло в ведение Короны, и никаких дальнейших частных контрактов не заключалось, но к этому времени Корона оказалась в центре серии сложных финансовых сделок, в результате которых продажа перца торговым синдикатам по фиксированным ценам стала каналом, через который эти купцы инвестировали в asientos — контракты на финансирование испанской армии в Нидерландах. Эстадо да Индия, которое долгое время было совершенно отделено от Испанской империи, наконец оказалось втянутым в ее тяготы.
Все это время частные торговцы все активнее использовали корабли carreira. С начала XVI в. частная торговля всегда была разрешена благодаря учреждению "свободных сундуков" и quintalhadas, а также благодаря предоставлению особых прав слугам Короны на беспошлинный импорт специй и других товаров, но рост частной торговли всегда ограничивался нехваткой места для груза даже на самых крупных нау. Однако к началу XVII в. объемы производства перца значительно сократились, и частные торговцы, работающие на восточных рынках, все чаще переводили свои капиталы в Лиссабон в виде бриллиантов и других драгоценных камней 62. Португальцы также импортировали индийскую хлопчатобумажную ткань в больших количествах, и этот товар не был монополией Короны. Цифры, охватывающие 1580-1640 гг., показывают, до какой степени изменилась carreira. На долю перца, который так преобладал в первые дни существования Эстадо да Индия, теперь приходилось лишь 10% стоимости грузов. На индиго приходилось 6 %, а на алмазы — 14 %, но ошеломляющие 62 % стоимости грузов теперь составляли хлопчатобумажные и шелковые ткани 63.
Между тем, Корона через "Casa da India" сохранила за собой ответственность за строительство и оснащение флотов, а также за поиск рабочей силы. В 1590-е годы, когда потери при транспортировке были особенно тяжелыми, это иногда приходилось делать посредством выпуска облигаций или juros. Система, согласно которой затраты на carreira были разделены между Короной ("Casa da India") и консорциумом подрядчиков, оставалась весьма прибыльной, и было подсчитано, что даже в течение десятилетия 1590-х годов, когда потери при доставке были особенно тяжелыми, обе стороны получили огромную отдачу от своих инвестиций: "Casa" — 45 процентов, а частные подрядчики — 29 процентов 64.
В течение 1580 и 1607 гг. доходы Короны выросли на впечатляющие 27 процентов, и, хотя расходы также росли, вероятно, более быстрыми темпами, португальская Корона оставалась платежеспособной, а ее валюта стабильной, что резко контрастировало с тем, что происходило в 1580 и 1607 гг. в Испании 65. Доходы Эстадо да Индия также выросли за этот период на 21 процент, и это государство было далеко от того, чтобы находиться на грани банкротства, а оставалось, по крайней мере, на бумаге, платежеспособным. Различные балансовые отчеты (or"amentos) показывают здоровое соотношение доходов и расходов, что отчасти можно объяснить тем фактом, что во многих капитанствах доходы меньше зависели от таможни, которой угрожала деятельность голландцев и англичан, и теперь все большая доля поступала от арендной платы, дани и налогов с продаж с территории, находящейся под португальским контролем 66.
Хотя историки, как известно, способны рассматривать события с позиций, недоступных современникам, уже в 1621 г., через двадцать лет после основания ОИК, стало ясно, что португальская империя на Востоке демонстрирует мало признаков упадка.
Дальний Восток
В конце XVI в. торговля на Дальнем Востоке стала самой прибыльной коммерческой деятельностью португальцев, а также самым престижным миссионерским полем для религиозных орденов. Деятельность Португалии на Дальнем Востоке носила партнерский характер. Одним из партнеров была Корона, которая продавала права на японо-китайское путешествие, по-прежнему назначала капитанов Молуккских островов и пользовалась церковными правами и привилегиями, предоставленными ей в соответствии с условиями padroado real; вторым партнером были иезуиты, основавшие для себя прочную базу в порту Нагасаки, где они действовали в качестве посредников в торговле шелком, и которые в 1582 г. начали успешную миссию в Китае; третьим партнером был все более набиравший силу Senado da Camara Макао — официально признанный, но на самом деле самоуправляющийся орган, который управлял делами того, что стало богатым городом-государством на побережье Китая. Партнерами в этом предприятии также, хотя и гораздо менее значимыми, были лузо-азиатские торговцы с Молуккских островов и других восточных островов Амбон, Флорес, Тимор и Банда.
Это партнерство управляло крупным торговым предприятием по обмену китайского шелка на японское серебро — продукцию японских серебряных рудников, служащую стимулом для расширения всей дальневосточной экономики. В 1571 г. испанцы из Мексики основали поселение в Маниле и приступили к установлению своего контроля над островами, которые они назвали Филиппинами. Из Манилы, с ее связями через Тихий океан с Мексикой, испанцы обратили свое внимание сначала на Молуккские острова, а затем на торговлю с Японией и на миссионерские поля. К 1580 г. португальцам пришлось столкнуться с конкурирующим партнерством купцов, Короны и церкви, имевших собственный доступ к поставкам серебра в Испанской империи в Америке, что угрожало самой сути их деятельности. Хотя португальцы потеряли контроль над Тернате в 1574 г., они были полны решимости не допустить испанцев в Макао. Как выразился один касаду, "если придут кастильцы, поскольку они беспокойный народ, они попытаются проникнуть на материк. И если их священники попытаются обратить это королевство в свою веру, китайцы убьют их и выгонят нас"67.
