Прайс Керминаро, командир "Макмагона", был следующим по старшинству после отсутствующей Куосайте — и, как человек, сильно отличался от нее. Они с Карсон ладили, как в горящем доме, вероятно, из-за того, как сильно они оба презирали Дребина, и их энтузиазм распространился по небольшой эскадре, которую Мерфи "позаимствовал" у ее командира.
— Я думаю, правда в том, что, хотели они это признать или нет, каждому из них было стыдно, когда в Шотландии Дребин сорвался с места и сбежал, — сказал адмирал, откидываясь на спинку стула и держа чашку кофе обеими руками. — Думаю, что есть много людей в форме — во всяком случае, тех, кто действительно "повидал слона", — которым стыдно, Харрисон. Больше, чем я предполагал.
— Вы так думаете? — криво усмехнулся О'Хэнрати. — Терренс, есть только два типа офицеров, которые могут проводить много времени на фронте, не испытывая стыда: те, кто занят игрой ради собственной выгоды и продвижения по службе, и те, кто слишком глуп, чтобы выливать мочу из ботинка. Конечно, им стыдно. Дребин не первый губернатор системы, который убегает вместо того, чтобы защищать людей по долгу своей службы. Я бы очень хотел, чтобы это было не так, но здесь все устроено именно так, и он чертовски хорошо знал, когда бежал, что в центре — черт возьми, в Овальном кабинете — найдутся те, кто сочтет, что он поступил правильно. Умный поступок. В конце концов, зачем выбрасывать корабли только для того, чтобы защитить жителей Окраины? Не то чтобы они имели значение, не так ли?
Его кривая улыбка стала горькой, и он покачал головой.
— Слишком многие из наших офицеров — выходцы из центральных миров, и почему-то именно они всегда тяготеют к высшему командованию. Перспективные жители Окраины не представлены на самом верху. Такого не было, по крайней мере, последние двадцать-тридцать лет, и люди Окраины, которые, напомню вам, составляют добрых пятьдесят-шестьдесят процентов наших судовых экипажей, знают это. Если уж на то пошло, я знал это, когда отправился из Нью-Йорка в академию, полный негодования. Но люди здесь — они все еще люди, Терренс. Они наши люди. Я знаю, вы это знаете, вы это понимаете, но иногда мне кажется, что, несмотря ни на что, вы на самом деле не осознаете, насколько необычно это слышать от члена Пятисот.
Мерфи пристально посмотрел на него. Возможно, О'Хэнрати был прав. Возможно, это потому, что ему все было так ясно. Он знал, как далеко ему пришлось зайти, через какие преграды пришлось перепрыгнуть, чтобы получить эту должность, и его ужасно возмущали коррупция, инертность и просто слепое высокомерие, которые ему приходилось преодолевать на этом пути. Но, как ни странно, он никогда по-настоящему не задумывался о своих собственных мотивах, в первую очередь побудивших его сделать это. Восстановить репутацию своего отца, доказать то, о чем он начал подозревать, сделать что-то для защиты жителей Окраины, возможность приблизить окончание мрачной, безжалостной бойни...
Все это было заложено в нем, но он никогда не думал о том, что это делает его особенным. Это было то, что делал человек чести, если у него была такая возможность. Действительно ли вера в это отличала его от других офицеров военного флота?
Конечно, нет. Человек, сидевший напротив него за столом, верил в то же самое, не так ли? Конечно, он верил!
— У меня состоялся интересный разговор с коммодором Грейнджер, — сказал О'Хэнрати через мгновение, уже более спокойным тоном.
— Действительно? — улыбнулся Мерфи.
Ему нравилась Грейнджер. Она согласилась включить эскадру 912 в состав его оперативной группы, и эта эскадра увеличила его боевую мощь на пятьдесят пять процентов. На самом деле, это удвоило численный состав линейных кораблей оперативной группы 1705, хотя за последние несколько месяцев он стал думать и о кораблях Дребина так же как о "своих".
— Да. — О'Хэнрати отхлебнул кофе. — Я не думаю, что "обзор ущерба" на "Тиамат" хоть на секунду ввел ее в заблуждение, Терренс.
— Действительно? — повторил Мерфи. О'Хэнрати опустил чашку с кофе и посмотрел на него так, что адмирал усмехнулся. — На самом деле, я подозревал, что она догадалась о том, что произошло на самом деле, когда я впервые заговорил с ней о канале Задроги, — признался он.
— Теперь в этом не осталось особых сомнений, — сухо сказал О'Хэнрати.
— Да?
— Скажем так, она казалась совершенно спокойной, когда верфь внезапно начала собирать ротор привода "Тиамат" вокруг его "поврежденного" ингибитора. На самом деле, ее попросили стать частью молота. Я не думаю, что она сделала бы это, если бы считала, что с каналами Задроги "Тиамат" действительно что-то не так.
— Она умная женщина, — мягко сказала Мерфи, и О'Хэнрати фыркнул.
— Она достаточно умна, чтобы не подвергать сомнению расходы верфи, потому что это покрывает ее — и ваши, я полагаю, — расходы на ее... длительное пребывание здесь, в Нью-Дублине. Она также достаточно умна, чтобы ясно дать понять в своей официальной переписке, что готова рискнуть и оперировать только вторичным ингибитором исключительно из-за характера чрезвычайной ситуации. Но она ни за что не стала бы подчеркивать это как часть проблемы, если бы действительно считала, что первичный ингибитор был плохим.
— И достаточно умна, чтобы быть полезной в трудную минуту, — кивнул Мерфи. — И она, и Карсон. У нас здесь хорошие люди, Харрисон. Надеюсь, из-за нас не слишком много их погибнет.
— Это лучшее, что мы можем сделать, сэр.
— Я знаю. — Мерфи потянулся, чувствуя, как на него наваливается усталость. Он опустил взгляд в свою кофейную чашку. Он не помнил, как допил ее, но там было пусто, и он провел рукой по волосам.
— Шесть часов до следующей симуляции? — спросил он.
— Да, сэр. Мне нужно потушить несколько пожаров, но ничего такого, что требовало бы вашего внимания. Могу я предложить вам немного вздремнуть на это время?
— Думаю, это очень хорошая идея, — криво усмехнулся Мерфи. — Однако, если вам понадобится меня побеспокоить, действуйте в соответствии с критериями оповещения!
— Понял, — кивнул О'Хэнрати.
Мерфи кивнул в ответ, затем встал и направился к боковой двери в спальную каюту, отведенную для него. Бывали времена, когда адмиралу не нужно было тратить время на то, чтобы подняться на флагманский мостик, и койка, ожидавшая его, в данный момент выглядела более привлекательно, чем обычно.
Защитный слой его вакуумного скафандра был разложен рядом с койкой, и он сел, снял ботинки и почувствовал, как усталость распространяется от затылка по всему телу. Он был уверен, что никогда в жизни так сильно не уставал, просто не мог вспомнить, когда.
Планшет, лежавший в набедренном кармане его "корабельных принадлежностей", защемил ногу, и он вытащил его. На экране запульсировало множество входящих сообщений, но если бы там было что-то действительно важное, О'Хэнрати уже обратил бы на это его внимание. Он хотел было бросить его на прикроватный столик, но остановился, когда его взгляд упал на заголовок сообщения.
Оно было от Вайома. Судя по временным меткам, оно, должно быть, было доставлено во время последнего рейса "Калькутты" из Джалала — старый сверхсветовик вернулся на свой обычный маршрут после доставки беженцев в безопасное место — и он удивился, почему до сих пор этого не видел. Он задумчиво нахмурился, затем вздохнул. С момента возвращения с Альрамаля он просматривал каждую секунду, и это сообщение было помечено как личное, а не для "губернатора системы", так что, вероятно, оно просто было отодвинуто в конец очереди более срочными, официальными сообщениями.
Может быть, это и хорошие новости, — вздохнул он, откидываясь на койку. Он открыл сообщение, и на экране высветился Вайом. На заднем плане было изображено что-то тропическое, пальмы и голубые океанские волны, а его старший сын выглядел счастливым, его волосы развевались на ветру.
Мерфи слегка улыбнулся и нажал на значок воспроизведения.
— Папа! — воскликнул Вайом. — Я надеюсь, ты делаешь великие дела там, на Окраине. Не знаю, слышал ли ты, но испытания корабля класса Корморан прошли гладко. Ничего из этого не засекречено — дедушка позаботился о том, чтобы новости были разнесены по всем каналам. Что-то о совещании по ассигнованиям. Так что, да... все идет хорошо.
— Мама, конечно, по уши в работе и планирует еще одно мероприятие. Она...
— Просто скажи ему, — сказала женщина за кадром, и Мерфи нахмурился, услышав незнакомый голос.
— А Рейган, как всегда, получает те же средние оценки, — быстро добавил Вайом, затем сверкнул улыбкой. — Хватит напряжения? Верно. Ну, ты же помнишь Ингрид. Высокая. Блондинка. Великолепная. Рядом с которой весело?
— Прекрати! — женщина рассмеялась.
Вайом снова улыбнулся, еще шире, чем раньше, и направил камеру на высокую, светловолосую — и, да, великолепную — молодую женщину, стоящую рядом с ним. Она подняла левую руку, и в лучах тропического солнца блеснуло огромное обручальное кольцо.
Мерфи чуть не уронил планшет.
— Она сказала "да"! — Вайом обнял ее и быстро поцеловал. — Но со свадьбой особой спешки нет. Мама и Грета — моя будущая свекровь, она тоже замечательная — проводят переговоры на высшем уровне, чтобы спланировать этот важный день. Похоже, это будет после твоего тура, так что не думай, что тебе придется уходить в самоволку или что-то в этом роде, чтобы вернуться.
— Не могу дождаться встречи с вами! — сказала Ингрид.
— Что происходит? — спросил Мерфи у пустой хижины. — Подожди... когда ты...?
— Итак, это важная новость для возвращения на Землю, — сказал Вайом. — Не могу дождаться, когда увижу тебя снова. Рейган уже не терпится приехать к нам в гости, но я не думаю, что мы с мамой сможем отказаться от работы на время поездки. Ты понимаешь. Как там Каллум? Скажи ему, чтобы держался подальше от этих фермерских дочек!
Ингрид закатила глаза.
— Это все, что у меня есть, папа. Люблю тебя, — сказал Вайом.
— Пока, папа! — Ингрид помахала в камеру, и видео закончилось.
— Папа? — Мерфи устало посмотрел на чистый экран и бросил его на стол.
Он ущипнул себя за переносицу, его усталый мозг двигался по спирали, пока он пытался осмыслить последнюю выходку своего старшего отпрыска. Он снова потянулся к планшету, чтобы отправить сообщение, затем закрыл глаза.
Нет, — сказал ему тихий голос. — Лучше разобраться с этим позже, когда его не будут отвлекать такие мелочи, как потенциальное вторжение Лиги. И когда мозг снова начнет работать. — Он покачал головой и откинулся на койку.
— Поговорю с ним хорошенько позже, — пробормотал он. — Да. Вот и все. Позже...
Он задремал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Напряжение на флагманском мостике КФЗФ "Иштар" можно было бы распилить и использовать для изготовления брони.
Корабль, путешествующий на сверхсветовой скорости, не мог видеть в обычном пространстве, но он гнал перед собой "головную волну" искажений вдоль границы между своим личным пространством-червоточиной и остальной Вселенной. Это искажение границ может быть обнаружено из обычного пространства на расстоянии нескольких световых месяцев. Хотя, учитывая, что корабль с приводом Фассета, особенно с ротором военного образца, мог двигаться со скоростью, в девятьсот пятьдесят раз превышающей скорость света, это не было слишком большим предупреждением.
Эта конкретная сигнатура Фассета была обнаружена на двадцати шести световых неделях, и планы Мерфи по обороне были приведены в действие. Двести девяносто одну минуту спустя сигнатуры двигателей исчезли, поскольку корабли, которым они принадлежали, перешли на субсветовой режим, примерно в шести световых часах от Кранн-Бетада.
Это один из самых неприятных моментов в обороне системы, — подумал Мерфи, сердито глядя на экран. Пока нарушитель находился в пространстве червоточины, его можно было увидеть на расстоянии световых месяцев в режиме реального времени. Однако, как только он сбросил скорость до субсветовой, защита стала полагаться на датчики со скоростью света, а это означало, что Мерфи приблизительно знал, куда прибыли его посетители, а также их начальный субсветовой вектор, но это было буквально все, что он знал в течение нескольких часов.
— Сигнатура недостаточно сильна, чтобы быть соединением Лиги, — раздался голос у него за спиной. Коммандер Мирвани и коммандер Ортиз обсуждали один и тот же аргумент с тех пор, как исчезли входящие сигнатуры Фассета. — Это не может быть больше двух или трех сверхсветовых кораблей!
— Возможно, и нет, — упрямо ответил Ортиз. — Это не значит, что это не разведывательная экспедиция. Они могут слоняться без дела и неделями посылать беспилотники во внутреннюю систему, чтобы получить гораздо более полную информацию о наших диспозициях, чем нам бы хотелось! Так что, если они умны, то это именно то, что нужно.
— Они, вероятно, уже думают, что знают почти все, что у нас есть, — парировал Мирвани. Как оперативный офицер Мерфи, он принимал участие в разработке плана обороны Нью-Дублина. — Обычно в Нью-Дублине размещается оперативная группа. К нему не прикреплено полноценное оперативное соединение, и единственный из наших сверхсветовых кораблей, который они действительно видели, — это "Иштар". Так что они, вероятно, не будут предупреждать нас о разведывательных миссиях, а будут действовать быстро и грязно и рассчитывать на подавляющую огневую мощь, а не на изящество.
— Согласен с вами, что если командует такой человек, как эта Син, "утонченность", вероятно, не будет выделяться на общем фоне. Но если у них есть кто-то с другой стороны, у кого есть хоть капля мозгов, тогда...
— Входящие сигнатуры Фассета, — объявил тактический отдел. — Две сигнатуры на расстоянии шести световых часов. Соответствуют сверхсветовым кораблям.
— Значит, либо это разведчики Ортиза, либо Мирвани прав, и это вообще не Лига, — пробормотал О'Хэнрати, и Мерфи кивнул.
Данные с сенсоров, которые видел тактический отдел, на самом деле были шестичасовой давности, но офицеры флота научились учитывать это в своих рассуждениях. На таком большом расстоянии они могли видеть немногим больше, чем сами двигатели Фассета, но скоро будут доступны дополнительные данные, и...
— Извините, адмирал.
Мерфи повернулся к главному голографическому дисплею, на котором появилась лейтенант Мастроянни.
— Да, лейтенант? — голос Мерфи звучал спокойно и учтиво — на его собственный взгляд, это было нелепо, учитывая, как сильно он напрягся.
— Мы только что получили срочное сообщение, адресованное вам.
— В самом деле? — Мерфи приподнял бровь. — Выведите его, пожалуйста.
— Есть, сэр.
Лицо Мастроянни исчезло, сменившись лицом темнокожего мужчины с выразительными карими глазами. На нем была форма военно-космического флота Земной Федерации со звездами коммодора по бокам воротника.
— Адмирал Мерфи, — представился он, — я коммодор Эстебан Трамбле, оперативная группа сто семьдесят пять. Ожидаю выхода на орбиту Кранн-Бетада примерно через десять часов. У меня на борту есть депеши, переданные с Солнечной системы. С нетерпением жду встречи с вами. Трамбле, конец связи.
