У магглов есть отголоски знаний об этой стороне Темной Магии. Они верят, что именно так призывается дьявол на ведьминских шабашах.
Неожиданно Белла разразилась сумасшедшим хохотом, откидывая голову и обнажая точеную шею со вздувшимися, бугрящимися от напряжения, синими венами.
— Я и подумать не могла, что казавшийся мне таким гордым Малфой, словно проститутка, согласится подставлять собственную задницу! О том, что с чужой он сделает что угодно, я не сомневалась. Но чтобы — сам?..
Понятное дело, Эванс, застукав своего любимого Снейпа с Малфоем, не пожелала выслушивать никаких оправданий. Вот так Малфой сломал мать Святого Поттера ещё задолго до того, как её убил Тёмный Лорд. Гриффиндорцы радовались — их Огненная Роза отреклась от змия. Самая красивая девушка Хогвартса была теперь с самым популярным парнем Хогвартса. Красивая сказка, яркая и пустая, как рождественские игрушки магглов. Вот и всё.
Вот так Малфой привёл Снейпа к Лорду. Потому что после того, как Эванс стала для него недосягаема, Снейпу было, в принципе, все равно, куда идти. А Лорд отблагодарил Люциуса за новую ценную игрушку, как и обещал.
Ну, а я? Что — я? Обо мне в той истории нет ни строчки. Просто случилось так, что я могу понять тебя, девочка.
— Вы спали с Драко, чтобы отомстить его отцу?
— Я спала с Драко, чтобы исправить то, что натворил его отец.
София непроизвольно отшатнулась, когда Белла переместилась к её креслу, нависая над ней, поймав в ловушку кресельных подлокотников, собственных рук и выпирающих из-за корсажа грудей; обдавая ароматом тяжелых, пряных духов.
— Да ты хоть понимаешь, хоть представляешь, что оставалось от него после Грейбэка?!
— Вы хотите донести до меня, — зло сузила янтарные глаза девушка, — что трахались с родным племянником из христианского милосердия?
— Именно, — выпрямилась Белла. — Если в противовес одному кошмару, сплетённому из боли, не противопоставить другой, сплетённый из удовольствия, то можно нарушить баланс.
— Знаете, я всегда подозревала, что позиция Эванс в этом вопросе мне как-то ближе.
— Если бы Эванс выслушала Снейпа; если бы поняла, что именно тогда произошло, вся история могла бы пойти другим путём.
Тонкий профиль, высокие скулы, смуглая кожа, бархатные глаза. Какая красивая оболочка. Какая больная, измученная, насквозь прогнившая душа. Червивое яблоко — Блэк!
— Мужчина — это всегда мужчина. Ими движут инстинкты, София. Особенно если немножечко их магически усилить. Драко любит тебя. А любовь даже полу-Блэка совсем не то, что любовь истинного Малфоя. — Молния, сверкнувшая в черных глазах Беллы, на мгновение осветила темные закоулки проклятой души, выдавая, что она ещё жива, эта душа. — Всё, что поддерживает тебя в нашем аду — это любовь к Драко. Все, что поддерживает Драко — это любовь к тебе. Без неё вы оба станете такими же, как все мы здесь — проклятыми душами в озере темных вод. Темный Лорд всегда считал любовь слабостью или балластом. Но он не прав. Любовь — это спасательный круг в безумных волнах жизненного моря. Держитесь за него, детки. И, может быть, выплавете.
— Почему вы мне всё это говорите?
— Потому что Драко — сын Нарциссы. Потому что я люблю его. Не как женщина, эта часть моей души оказалась бездарно растраченной: на Люциуса, Сириуса, Лейстрейнджа, Риддла. И не как мать. Мать не станет спать со своим ребёнком. Я не знаю, как я люблю... но знаю, что люблю. А это главное.
София не сводила глаз с этой странной, противоречивой, непредсказуемой женщины. Она читала, что в семье Блэков детям любили давать звездные имена. Звездные люди. Странные люди. Непонятные люди. Смертным не стоит пересекаться со звездами — в душе остаётся ничем не перебиваемая горечь.
Такая красота и — такая тьма...
Глава 18
Только ты...
— Уделите мне немного времени, уважаемый дядюшка?
Против обыкновения, София нашла Волдеморта не за столом, заваленным кипами бумаг, а стоящим посредине странной, ломаной пентаграммы, по углам которой горели высокие, в половину человеческого роста, красные свечи.
— Как ты смеешь без приглашения явиться сюда? — нахмурился Темный Лорд.
— А ты? — злость и отчаяние придавали Софии силы. Она решительно шагнула вперёд. — Как ты смеешь? Забрал у меня всё: юность, мечты, моих родителей. Тебе этого мало, ненасытное ты чудовище? Зачем потребовалась лишать меня ещё и любви?
— Убирайся отсюда немедленно! — повысил голос Темный Лорд.
— Ты всерьёз полагаешь, что я испугаюсь твоего злобного шипения? Я не твои УПСы, слышишь? Я тебя не боюсь...
— Круцио!
Тело скрутило мучительным спазмом боли. Софию палило огнём и одновременно разрезало на кусочки, растворяло в кислоте и перекручивало в мясорубке. Первые секунды она ещё надеялась, что это быстро закончится, но боль не проходила. Судороги заставляли мышцы напрягаться так, что сухожилия грозило порвать к чертовой матери.
Потом красная пелена отодвинулась. София лежала на полу, дрожа всем телом. Волдеморт опустился на колено. Склонившись, он отбросил капюшон, являя откровенно уродливое, нечеловеческое лицо:
— Никогда не зли меня, Софья, — тихо проговорил он.
Он протянул ладонь с длинными, похожими на щупальца, пальцами, но София в ужасе отпрянула от неё:
— Я не нуждаюсь в твоей поддержке, — упрямо заявила она, сама ужасаясь тому, что говорит, безумно страшась того, что может последовать за этим. Каждое слово обдирало сорванное криком горло. — Зачем? — подняла девушка на своего мучителя янтарные глаза. — Зачем вы приказали Белле устроить этот фарс? Вам кажется это забавным?
— Дорогая племянница, это действительно забавно. Вот станешь старше и умнее, научишься понимать оттенки юмора.
Когда Темный Лорд усмехался, его обтянутое кожей лицо ещё больше походило на череп.
— Чтобы понять тебя, не повзрослеть нужно, а сойти с ума. Ты просто спятивший маньяк. Посмотри на себя! Даже то, как ты говоришь о себе в третьем лице: 'Темный Лорд думает...'; 'Нельзя обмануть Темного Лорда'; 'Ты действительно думал скрыть это от Темного Лорда?'. Звездная болезнь в последней стадии!
София отдавала себе отчёт в том, что эта речь может стать последней в её жизни. И ещё повезёт, если её коротко заавадят. Ну и плевать!
— Ты мог бы править и созидать, — продолжила она свой монолог. — Но всё, на что ты способен, так это во главе дурацкой своры в нелепых капюшонах гоняться за подростком. Хорошо ещё, что без крика: 'Ну, Поттер, погоди!'. Рубишь головы своим солдатикам, заставляешь их уничтожать друг друга, спать друг с другом! Унижаешь их. Отрываешь ручки-ножки, словно не наигравшийся в детстве испорченный ребёнок.
Волдеморт склонил голову к плечу, любовно поглаживая палочку:
— Я мог бы наказать тебя сейчас, девочка. Мог бы заставить на коленях вымаливать прощение за каждое слово...
— Да, пожалуйста! — зло засмеялась София. — Мы ваши верные слуги, Повелитель. И будем такими, какими вы захотите нас видеть: послушными-послушными; милыми-милыми. Если бы только у тебя оставалась крупица мозга, ты бы давно уже взвыл со скуки от всей этой удушающей, сладкой патоки. Но твои мозги, видимо, лежат по кусочкам вместе с расчленённой душой...
— Замолчи, — не допускающим возражения тоном проговорил Темный Лорд. — Думаешь, ты достигла дна? Думаешь, у меня не осталось в запасе ничего, способного держать тебя в узде, маленькая Принцесса Мракс? Ошибаешься. Ты уязвима. Очень. Конечно, твои родители мертвы, им уже не навредить. Но что ты будешь делать, если я, к примеру, начну пытать на твоих глазах драгоценного, хоть и бесполезного во всех отношениях Драко? Или возьму и заставлю Люциуса переспать с собственным сыном?
Брезгливость и недоверие читались на лице девушки:
— Даже Малфои не опустятся до такого.
— Полагаешь, нет? Ну не знаю, не знаю... Я бы не был так уверен. Например, чтобы сохранить Нарциссе жизнь и отец, и сын ещё как 'опустятся'. Оба. По очереди. Без лишних возражений. Ещё я могу одолжить наш хрупкий нежный цветочек, нашу Малфоевскую барышню, моему верному волку Грейбэку. Хочешь посмотреть на настоящую мужскую дружбу, дорогая племянница?
— Вам прекрасно известно, что не хочу. Меня нисколько не прельщают опыты по вивисекции человеческой души. Увольте. Предпочитаю классическое Круцио.
— Изволь.
Снова яркая вспышка перед глазами. Снова тело выворачивается наизнанку, внутренности меняются местами с кожей. Снова каждый кусок режут острыми-острыми ножами.
София жадно хватала ртом воздух.
— В следующий раз будь поосторожней с желаниями, — назидательно наставлял Темный Лорд. — И, кстати, ты не права. Пытка длилась не часы, а лишь короткий взмах палочки — секунду, не более того. Ты слишком ценна для меня, моя маленькая Астория Гринграсс, чтобы я угробил тебя по неосторожности. У меня насчёт тебя такие планы!.. Так, ладно, на чем мы остановились? Ах, да! На возможных способах сделать тебя послушной. Итак, о Круцио? Кого предпочтешь в качестве возможной жертвы: Снейпа или Драко? По непонятной причине к первому ты тоже питаешь сердечную привязанность. Хотя и осознаешь, что против дохлой героини Эванс у тебя маловато шансов.
— Теперь ошибаетесь вы, дядюшка. Я нисколько не жажду составить конкуренцию миссис Поттер. Мне наш новоиспечённый директор больше нравится в недоступном виде.
Волдеморт засмеялся:
— Ну-ну, ладно-ладно.
— Продолжайте, пожалуйста, излагать ваш увлекательнейший план. Весьма поучительно.
Сложив пальцы домиком, Волдеморт продолжали свою речь:
— А ведь я почти скучаю по тебе прежней. Милая была девочка. Та, что сейчас передо мной — живучая гремучая змея. Ещё одна ветвь на стволе могучего некогда древа. Но по той, нежной, лживо-наивной и такой юной не скучать невозможно. — Волдеморт снова покрутил в пальцах палочку. — Ладно, если хочешь, поговорим о твоём Драко и моем последнем капризе. Видишь ли, я хочу, чтобы ты твердо усвоила урок, маленькая змейка. Привязанность — это очень дорогая вещь. Не всегда позволительная роскошь. Я бегло, в общих чертах, набросал тебе некоторые варианты, как можно твои чувства использовать против тебя. Но, вынужден признать, человеческая природа такова, что людям необходимо любить. Без этого человек перестает быть человеком. Что ж? Люби. Но не давай привязанностям порабощать себя. Помни, София: другой человек — это всегда другой человек, чаще всего чужой и чуждый. Ему нельзя верить. Потому что, какими бы ясными глазами на тебя не смотрели, тебе все равно солгут. Какими бы словами не согревали, ясно же, что между твоими интересами и своими собственными, другой человек всегда выберет второе. Это так же верно, как и то, что вослед ночи придёт утро, а вечер сменится ночью. Запомни. Заучи. Никому нельзя верить. Ни на кого нельзя полагаться. Ни на кого не стоит рассчитывать. В этот мир человек приходит один, и из него он уходит один. От рождения до смерти ты можешь рассчитывать только на саму себя. Мужчина любит в женщине своё удовольствие, а ведь удовольствие, ясное дело, он способен получать от разных женщин. И, вне всякого сомнения, он будет это делать. Винить его в этом глупо. Он просто мужчина. Не стоит также переживать по этому поводу. Как бы хороша не была ты — другая хороша уже только потому, что она другая. Её привлекательность не уменьшает твоей. Просто такова жизнь.
* * *
София не сразу поверила глазам своим: как у Малфоя хватило наглости явиться к ней в спальню после всего, что случилось накануне?
— Убирайся! — зашипела девушка на блондина. — Убирайся отсюда немедленно! Ты...!? Как ты смеешь?! Убери гнусные лапы!!!
Драко засмеялся:
— Вот злюка! Но такой ты мне нравишься даже больше...
Руки юноши были горячими. Шероховатости на ладонях цепляли за мягкий шелк девичьей ночной рубашки.
— Пусти, грязный слизеринец! Жалкий слизняк! Хорёк вонючий!..
— Шлюха, — насмешливо блестя глазами, вернул комплимент блондин. — Мугродье. Грязнокровка.
— Тварь!!!— шипела она.
— Сука, — спокойно парировал он.
— Урод! Козел! Мразь! Гадина! Подлец! Придурок!
Задохнувшись, София, наконец, закрыла рот.
— Всё? — участливо поинтересовался Малфой. — Впечатляет. На одном дыхании — и такой фонтан.
Его руки мягко, едва ощутимо скользили по девичьему телу вместе с мягким шёлком ночнушки. Сохранять надменно-презрительную мину Софии было нелегко. Тяжесть мускулистого тела, губы, легко порхающие по её шее, словно крыло бабочки, всё обещало наслаждение и пробуждало в ней желание. Требовательные прикосновения горячих ладоней к груди заставили тело напрячься.
— Я тебя ненавижу, Малфой, — процедила София сквозь зубы.
В ответ Драко впился в неё поцелуем. Требовательным. Атакующим. Беспощадным.
Ласковость и нежность были забыты. Пробудившееся желание сделало юношу жестким, почти жестоким. Руки до синяков стискивали плечи Софии; поцелуи жалили, словно пчелы. Когда рот Драко коснулся груди, София не сдержала сладострастного стона. Пальцы цеплялись за его плечи. Кожа плавилась. Вся комната была как в огне. В блондине не осталось ничего медлительного или холодного. Ничего Малфоевского.
Они оба горели на черном огне Блэков.
Яростный, неистовый, похожий на зверя, Драко словно и не замечал, что взятый им темп причинял Софии боль. Он напоминал горячий язык пламени, без всякого снисхождения пожирающего сухую ветку.
Его гортанный крик слился с её стоном и всё — ненависть и страхи, несогласия и примирения, непонимание и обоюдная ревность — растворилось в мучительных и одновременно сладких судорогах.
* * *
— Гринграсс? — Малфой заглянул Софии в глаза. — Ты должна понять, с Беллой у нас всё совсем не так. Я её никогда не любил. Просто хотел. Я никогда не испытывал с ней и десятой доли того, что чувствую сейчас к тебе.
Сухая, шершавая ладонь накрыла девичьи губы, не давая ничего сказать или возразить.
— Выслушай меня, ладно?
Драко вытянулся на кровати. В его пальцах появилась сигарета. Блондин прикурил от волшебной палочки и с наслаждением затянулся горьким дымом:
— Белла появилась в Малфой-мэноре сразу после того, как отца забрали в Азкабан. Просто вошла и осталась, будто всегда была... — Очередное облачко табачного дыма поднялось к потолку. — Днем она всё читала и читала книги, прогуливалась по дому, рассматривая безделушки, касаясь их чуткими пальцами, словно бы они могли чувствовать прикосновения. Обедала вместе с матерью, всегда в откровенных, сильно декольтированных платьях. — Он снова глубоко затянулся. — Почти каждую ночь я летал на метле, тренируясь со снитчем. Он тускло сверкал в темноте маленькой потерянной звездочкой, а я несся следом. Пока не выматывался до такой степени, что готов был с метлы валиться. Однажды тетка застукала меня за этим занятием и заявила, что я молодец, всё делаю правильно. Мол, хорошие Ловцы должны уметь играть даже в темноте, потому что именно ночью начинаются самые интересные игры. Мир прошлым летом словно пропитался похотью. У него было лицо Беллы. Моя зависимость от неё мне самому казалась болезнью. Она выпивала из меня все силы. ..
