Зверь лютый Книга 40 Нашествие

Возможно, твоего внука, Куджа, назовут Бачман. Надеюсь, у него будет другая судьба.

* * *

— Куджа, ты идёшь в поход последним. Алу скажет когда.

— Почему? Терки последуют за каганом. Они верны, они храбры, они будут в первых рядах победителей.

Тот, кто идёт впереди захватывает больше добычи. А ещё сам исход. Если идти сейчас — степь ещё не выгорела, не вытоптана чужими отарами.

— Именно потому, что верны. Не все последуют за каганом. Отставших, улизнувших, рассеявшихся потребуется собирать и подгонять.

Внимательно прислушивается Урдур. Конечно, движение соседей волнует алан.

— Будь любезен передать царю Джадарону-богатырю мои наилучшие пожелания. И совет. Не надо расширять земли алан на запад и север. Лучше — восток. А мы поможем справиться с мусульманским царством Орир, что тянется на три дня пути от Дербента на север. Там привычные для алан горы.

— Поможете? Как? Когда?

— Займём Семендир и Дербент. Местные жители придут в смятение, побегут в разные стороны. Тогда Джадарон поведёт своих хъайтаров (богатырей) на неверных, даст им много добычи и земли. Когда? — Год-два-три. Пока же... не надо тревожить кыпчаков. Пусть Куджа спокойно собирает силы.

Урдур и Куджа внимательно присматриваются друг к другу, потом вежливо улыбаются.

Алу и Илона заняты друг другом, а я старательно веду застольные беседы с военно-политическим оттенком.

— Реки? Вы знаете броды? Алу пришлёт сеунчеев и те будут проводниками. На Дону уже заготовлен лес, уже увязаны плоты. Завтра они пойдут вниз по реке. Из них мои люди построят наплавной мост там, где укажет каган. Так же будет и на Днестре. Первые десять тысяч кибиток получат там по мешку зерна. Бесплатно.

Мы не можем дать хлеб из Донской системы — сами съедаем. Не можем из Днепровской — тащить на плечах мешки с зерном вокруг Несытя... А на броды выше Порогов половцев пускать нельзя — будут негоразды с местным населением.

Чёртовы Пороги! Как кость в горле. Ни хлеб отвести, ни лес. Только до верхней стороны Днепровского "балкона". Туда-то возим, с прошлого года началось серьёзно строительство. А вот с нижней стороны, с Ингульца... как сквозь игольное ушко.

Только в Днестровской системе мы смогли не только скупить достаточно хлеба, но и сплавить к бродам.

Одиноко сидит хан Бокмиш. Конечно, лукоморцы — сильная орда. Но сегодня они последними поставили свой бунчук перед шатром кагана. И сразу многие давние друзья и союзники... отодвинулись. Каган — сильнее, каган будет недоволен Бокмишем. Не надо быть рядом с ним.

Подхожу, присаживаюсь.

— Не помешаю?

— Чему?

— Грустить о невозвратимом прошлом, тревожиться о неясном будущем.

* * *

"Медведь погнался за зайцем, но быстро утомился. Сел и задумался:

— Хорошо, что я за ним погнался, а если бы он за мной?".

Что, Бокмиш, хотели погонять зайчика Алу? А он вырос и догнал тебя.

* * *

Бокмиш — один из "выгодополучателей" Переяславльского боя. Его старший брат Тоглий погиб, и Бокмиш стал ханом. Кобяк погиб, и его орда побежала "под руку" Бокмиша. Есть и другие беглецы, есть давние союзники. Сейчас под Бокмишем ходит больше кибиток, чем было у Тоглия. Можно занять опустевшие пастбища и стать сильным, как был Кончак. Вторым по силе в Степи. После Алу. Но бунчуки союзников, беглецов, да и свой собственный — в ряду перед шатром кагана. Который велит идти на Запад.

Зачем?! После бойни Переяславля, после смерти многих ослабевших в эту зиму — нам хватит кочевий. А там... лет через десять-двадцать, когда выжившие дети вырастут в воинов... можно будет взять земли "шаруканычей", можно и самому стать каганом... Но сейчас... эти проклятые русские... с проклятыми греками... их корабли на обеих реках и в море... а с севера ударит каган. Не совладать.

Согласиться. Признать власть. Потянуть время. А там, глядишь, что-то переменится.

Потому Бокмиш и поставил свой бунчук в общий ряд. Понадеялся на передышку. Зря.

— Два-три месяца — Степь выгорит. В ваших краях — раньше. Идти в исход всё равно придётся. Поэтому лучше сделать это раньше других. Первым.

— Отары не пройдут Каменный брод, пока вода не спадёт.

— У меня есть сотня барок на реке ниже Порогов. Гребцы — твои.

Апрельский караван Пороги прошёл, барки пока не разобрали — можно применить. Какой-то вариант паромной переправы...

Э-эх... мне бы паромов от вермахта как было у Клейста в сентябре 1941 г на Днепре. А лучше от РККА, как было на Висле в 1944...

Сотни барок оказалось достаточно, чтобы навести понтонную переправу на Нижнем Днепре, используя тамошние острова. Ещё мы затянули на Нижний Днепр по сотне барок с Днестра и из Крыма, построив из них ещё переправы. Это сильно облегчило исход.

Разговоры, разговоры... внешне пустая болтовня полупьяных мужиков... крупнейшая региональная политическая акция, взаимная оценка акторов, решение массы незначительных, но могущих стать критическими, вопросов.

Решения приняты: каган избран консенсусом, "Западный поход" — принят. Но это... ничего не значит. Если они не заинтересованы в исполнении, если не обеспокоены возможностью наказания, если эти идеи не стали их собственными. А для этого нужно дать проверяемую конкретику: кто, когда, какими силами, каким маршрутом...

Отары, стада, табуны идут и пасутся. По одному месту в Степи отару можно прогнать только два раза в год, чтобы трава успела подняться.

Напомню: общее количество населения — ок. 500-600 тыс. человек. Прошлогодний разгром уменьшил численность? — 400 тыс. Малая семья в пять человек? — 80 тыс. семей. Имеет стадо, соответствующее 25 лошадям (1 лошадь = 5 голов рогатого скота + 6 овец).

Пусть половина стада реально лошади, а остальное? 11 млн. голов крупного и мелкого рогатого скота. Море неоглядное. Кормёжка, водопои, маршруты, переправы. Такое стадо невозможно пропустить через одно "ушко". Весной отары идут медленно: 8-10 км/день, много молодняка, осенью втрое быстрее: 25-30. Вот это — один-два дня — отара может "идти бегом" по вытоптанному. Потом дохнет.

От Саксина до Олта две тысячи вёрст напрямки. Непрерывного марша. Так не бывает. Так отары не ходят.

Вывод: нарушается военная азбучная истина, вместо накопления сил и синхронного удара получается размазывание во времени, "с марша в бой".

Иначе невозможно. Потому что кыпчаки живут на "подножном корму", потому что в исход идёт народ.

"На Днестре первые десять тысяч кибиток получат по мешку зерна. Бесплатно" — не просто замануха халявой. Это поддержит самых энергичных, самых преданных кагану. И чуть уменьшит грабёж половцев дальше, в Валахии.

Отношения с тамошними туземцами — важно. Арпад и его родня сначала лет тридцать воевали в Аварском каганате по приглашениям тамошних аристократов, они знали Паннонию. И не только: Арпад воевал с болгарами на стороне Византии, громил моравов, воевал с лонгобардами в Италии.

Мадьяры шли через Верецкий перевал ("Русские ворота"). Другой путь — "Фокшанские ворота", равнина между Дунаем и Карпатами. Ровность местности для кыпчаков важнее, чем для мадьяр, поживших уже, к моменту "обретения родины", в предгорном и лесо-степном рельефе.

Понятно, что тот, кто гонял отары по кручам Донского кряжа, и в Карпатах нормально пройдёт, но такие очень не все.

Батый вошёл в Венгрию через Верецкий перевал, тумены Кадана и Бури — через Молдавию, отряд Бучека — через Валахию, Субэдэй — перейдя Карпаты южнее своего начальника. Это тумены, которым можно приказать: "бегом в гору!". Здесь — народ. Им можно приказать, но "из штанов" они не выпрыгнут.

Вот такие мысли крутятся у меня в голове, подобное высказываю ханам и подханкам. Спокойно, доброжелательно. Создавая впечатление продуманности, подготовленности плана.

— Говорят, что у мадьяр все крепости каменные и высокие. Как же их брать-то?

— Врут. Каменные есть, но мало. Деревянные закидаете, как обычно и делаете, своими зажигательными стрелами. Как на каменные стены лазить — Алу своих учил в Киеве четыре года назад. Помню, хорошо выучил. Теперь они и твоих людей научат. А ещё есть у меня средство, которое любые стены в пыль разнесёт. Вроде того, что вчера под горушкой бабахнуло. Сходи, посмотри. Там ямки остались. Против крепостей раз в сто сильнее. Сходи-сходи.

* * *

Пока у мадьяр преимущественно дерево-землянные укрепления. Даже на фундаментах старых, ещё римских, крепостей. Монголы Батыя будут их успешно громить. Бела IV Восстановитель получит прозвание "второго основателя Венгрии". Будет предоставлять поместья своим сторонникам, требуя укреплять крепости на полученных землях. Построит каменные стены вокруг крупных городов. За 4 года почти совершенно сгладит следы произведённых монголами опустошений.

Потом мадьярские крепости будет ломать турецкая осадная артиллерия, потом австрийцы, выбивая турок. Потом, во втор.пол. 18 в., австрийцы будут их взрывать, опасаясь венгерского сепаратизма.

Пока всё проще. Но послать батарею "дрочил" — крупных требушетов, оснащённых не только камнями, как было у монгол, но снарядами с ТНТ, полезно. Я представляю себе крепость Эстергома, например. С барок на реке, пожалуй не добьют. А вот вытащить на южном берегу немножко вверх и вбок... там, вроде бы, удобная площадка в 21 в.... как оно в 12 в.? Пешт можно разнести с берега, а Пожонь... цитадель на высокой крутой горе. Только тяжёлыми миномётами или РСЗО. Ну, или изнутри: "осёл, гружёный золотом, возьмёт любую крепость".

Пьянка шла до утра, а с рассветом — заново.

* * *

" — Налейте мне виски!

— Сейчас восемь утра!

— Киньте туда хлопьев!".

Здесь — ни виски, ни хлопьев. Но кумыс... на любой градус.

* * *

Молодых будили воем волынок и грохотов тулумбасов. Едва новобрачные появились из шатра, как "Чёрный дрозд" сыграл своим гудком... нет, не марш Мендельсона, но что-то бравурное.

Спрашивать как брачная ночь — нужды нет: глазки закрываются, под глазами круги, на устах улыбки. Не, ребята, если вы будете так собой наслаждаться, кто поход делать будет?

* * *

"Святая наука — расслышать друг друга

сквозь ветер, на все времена

Две странницы вечных — любовь и разлука -

поделятся с нами сполна...".

Не бывает счастья без несчастья. Но эта парочка друг друга "расслышала". Дальше, наверное, по-всякому будет. И любовь, и разлука. Но как бы судьба не повернулась, а им будет что вспомнить. Вот этот момент счастья. А миллионам и вспомнить нечего. Слышали, говорят. Брешут всё! Не бывает! Так и живут в серости повседневности, пережёвывая однообразную жвачку рутины.

"Волшебная штука брак. Есть в нем что-то магическое. Женятся зайки с котиками, а разводятся коровы с козлами".

Поскольку разводы здесь не приняты, то прибавления крупного и мелкого рогатого — не ожидаю.

"Не надо искать счастье — надо быть его источником". Если меня глаза не обманывают — два "источника" друг друга нашли. Надолго ли? — Бывает, что и навсегда.

* * *

Одно дело Алу делает сразу:

— Мы идём в земли Христа. Для того, чтобы он помог нам получить удачу и победу, следует принять христианство. Это уменьшить вражду местных жителей к иноверцам, что сохранит жизни наших воинов. Вон река, вон поп. Советую всем.

Дальше вариации крещения киевлян Владимиром Святым. Масса народа ломанулась с обоих берегов в Дон. Мои старательно изображают хор. Два попа машут кадилами у переносного алтаря. Всем желающим раздают серебряные крестики и показывают крестное знамение. Хором репетируют "Отче наш".

Мда... Эдак и Алу получит прозвище "Святой". Он-то крещённый ещё в Пердуновке, а крестное имя у него... Факеншит! — Андрей. Круто сошлось. Боголюбский будет рад.

Снова застолье, снова развлекуха: борьба на поясах, соревнования по стрельбе, скачки. Хотели охоту, но такое собрание всю дичь в округе распугало.

Снова разговоры. Выслушай ханов и подханков. Внимательно, заботливо, уважительно. Одни просят хлеба, другие оружия. Почти все трофеи после Переяславльского боя, я передал Алу. Он смог прилично вооружить своих людей. "Железная тысяча". Если лук со стрелами у каждого степняка, то полный комплекс из клинка, кольчуги, шлема... Для вчерашнего сына нищего пастуха — награда невообразимая, прежде только помечтать. А пришёл к Алу и вот оно.

Другая сторона — оценивающий взгляд любого хана:

— У меня в орде так вооружённых, считая всех куренных и кошевых с их подручными — и тысячи не наберётся. А у него только нукеров — тысяча.

Вид сотни воинов в довольно однообразном и комплектном вооружении вызывает зависть. "Я тоже хочу".

— Получишь. Возьмёшь с бою. Там, у мадьяр, много.

Три дня празднеств. Гости разъезжаются. Обнимаются, клянутся. Кто из них сдержит слово? Маршруты и сроки согласованы, но будет бардак. Обычный. Только очень большой. Чтобы хоть как-то уменьшить неизбежную глупость, Алу рассылает с гостями своих... комиссаров? Офицеров связи? Представителей.

— Прощай, Айюмин.

— До свидания, Куджа. Не знаю где и когда, но, надеюсь, мы с тобой встретимся.

Куджа оказался прав, говоря "прощай": мы не встретились, через несколько лет он погиб под Прагой.

Обнялись с Алу, с другими. Хорошо с вами, ребята, но надо и дела делать. "Чёрный дрозд" посвистел, погудел, пошёл вверх по реке, выпуская клубы дыма в воздух, цепочки вихрей в воду.

Через день аккуратно разошлись со встречным караваном: два корпуса "шилоховостов" без мачт и рулей, две расшивы с этими мачтами и прочими корабельными принадлежностями, с мастеровыми и инструментом. Раз "Ивановский канал" работает — надо использовать. Конечная точка — Азов.

В 1168 г. Мануил Комнин выдал венецианцам привилегии на проживание и торговлю в этом городе. Отсюда (в РИ) через столетие отправится в своё знаменитое путешествие Марко Поло. В АИ Черноморский деспот настоятельно посоветовал итальянцам убраться из Северного Причерноморья. И убедительно показал, что иначе будет хуже.

Постройки остались, теперь там будет моя судоремонтная верфь. Мои тяжёлые парусники выходят в Чёрное море. Флотилию будем наращивать. А это многое меняет в регионе.

Ты никогда не видела, как орда выходит к большой реке?

Летний день. Жарко. Полчаса без рубахи на солнышке и вздувается волдырь ожога на коже. Всё замерло. Только звенят кузнечики. Однотонно и очень нудно. Люди — как вареные. Забиваются в тень, под навесы, к постройкам. Молчат, дышат, дремлют.

* * *

При присоединении Крыма один из екатерининских вельмож, критикуя Потёмкина, писал:

— Зачем нам тот край?! Там же из-за жары жить нельзя!

* * *

Да, без привычки тяжело. Тепловые удары, солнечные удары, обезвоживание. Если не делать явных ошибок, дня в три привыкаешь.

Но какой кайф подставить себя южному солнцу! Переворачиваться, двигаться, закрываться... и купаться в жгучем жаре. Ощутить через неделю, что у тебя, оказывается, внутри было место холода. И вот оно согрелось. А потом, уже у Полярного круга, чувствовать неделями, что там, внутри, греет твой маленький кусочек солнца.