Великий Контрабандист. Книга вторая. (главы 11-20)

Поход в подземелья начался при наличии у Кеши высокого морального духа, молодецкого настроя и с бодрых шагов. Кеша проявлял нордическое спокойствие, выбросив из головы ненужные мысли. Демон разъяснил помощнику смысл предприятия: тайная доставка через подземелья чрезвычайно ценного груза в банк, контролируемый ящериками. Ага, сегодня стык с ящериками. Вот где, оказывается, водятся ящерики, а я не сном ни духом. Не, ну, здорово. То Кешу заставляли с вампирами, вернее с вампиршами, контачить, теперь ящерики нарисовались. От вида вампирши я чуть не поседел во всех местах, до сих пор трясёт. Фу, нежить! Интересно, а ящерики хуже рептилоидов, или один хрен? Из-за Кобальта моя галактика перевернулась с ног на голову.

Демон честно признался, что поход под землёй лёгким не покажется. Но, ссать не надо — я тебе револьвер дам, противогаз и костюм горноспасателя. Зачем мне костюм?

— Брат Кеша, — проникновенно начал объяснять демон, — под землёй есть места, где скапливается ядовитый воздух и всё такое. Хоть ты и крутой мужик, но без кислорода тебе туго придётся.

В каком-то сухом отнорке, Кешу поджидал небольшой рюкзак, свёрток с костюмом гороспасателя и монструозный револьвер. Целый час демон тренировал Кешу облачаться в костюм и куда нажимать в револьвере, чтобы он выстрелил. Наконец, двинулись дальше. Свет мощного фонаря разрывал темноту подземелий, освещая тропу, ведущую к цели. Без света здесь не пройти, да и ловушек, как всегда, понаставили. Надо их обезвреживать, но, Кеша этой премудростью давно овладел, пришлось наловчиться: тренер хороший, но, сука, матершинник.

Перемещался Кеша как по относительно новым подземным сооружениям, так и по древним. Пока на него никто не нападал, только местами чавкала под ногами липкая грязь, да изредка приходилось продираться сквозь странную паутину. Здорово, что Кобальт придумал надеть на Кешу противогаз, а то здесь, наверное, несусветные запахи. К спецкостюму прилагались ещё баллоны с кислородом: значит, нам придётся топать по совсем гиблым местам.

Вот и пригодился ключ, что прихватил с собою помощник демона. Толкнув ржавую дверь, Кеша выбрался на относительно "цивильную" территорию. Начали появляться признаки присутствия человека. А это что за чертовщина криповая? Куда мы попали?

— Это капище, посвящённое Ктулху, — проинформировал демон. — Местные культисты отгрохали это богопротивное сооружение: жесть, кринж и треш. Сам в шоке.

Пугачёв осмотрелся. Действительно, попали мы на капище богопротивное: каменный алтарь, гипсовые фигурки, должные изображать Монстра, медные подсвечники с огарками чёрных свечей. Стоят каменные штуковины, предназначенные для воскурения: сейчас они не работают, но от них несёт характерным запахом травки, употребляемой для расширения сознания. Здесь же находятся две толстые книги в кожаных переплётах, а по стенам развешаны порнографические фотографии, запечатлевшие оргии. Ага, так вот зачем здесь по бокам расставлены диваны. Несомненно, для свального греха. Интересный культ здесь окопался...

— Смертный, возьми с собой книги местных мракобесов, типа трофей, — начал искушать Иннокентия коварный демон Кобальт. — "Некрономикон" и "Книга мёртвых" — как раз для тебя. Чтобы справиться с искушением, лучше в него окунуться, ага. Ты же желаешь искуситься изучением Некрономикона?

Кеша наотрез отказался — книги очень толстые и тащить их неудобно, да, и написано там так, что ничего не понятно. Нам и без этих книг мистики хватает до пяток. Увесистость книг поражала: произведение " Дас Капитал" иудея Маркса померкло в Кешиных глазах, ибо оно — небольшая заметка по сравнению с книгами подземных культистов.

Демон не стал настаивать, только заставил Кешу достать из рюкзака маску, изображавшую страшилище, и напялить её на морду. Противогаз можно уже снять.

— Во избежание, — веско произнёс демон.

Минут через десять неспешного перемещения по подземным сооружениям, демон сообщил, что впереди шастает смертный. Велел потушить фонарь и затаиться. Кеша, как ни всматривался в темноту, так ничего и не заметил, и не услышал. Какой такой смертный?

— Это, брат Кеша, местный преступный элемент, — пояснил Кобальт самым ханжеским тоном. — Наворованное бабло морда уголовная прячет. Вот такие нехорошие люди мешают нашему обществу нормально жить. Ща мы его взъерошим. Пугани-ка утырка револьвером.

Демон стал подсказывать, куда направить ствол револьвера и когда надо нажать на спусковой крючок. Бабах — раздался громоподобный выстрел. В закрытом помещении бабахнуло особенно громко.

— Здорово мы будущего каторжанина припугнули, — похвалил помощника радостный Кобальт. — Внимай отрок истину — один законник с портфелем в руках награбит больше, чем сто невежд с автоматами. Выруби эту мысль в граните и в рамочку повесь. Учись Иннокентий, как надо выплясывать танец бешеной белки: убежал злодей, теряя тапки. Прохиндей — он любую ворону боится. Сильно его припекло твоим выстрелом, сильно. Таких преступников, брат Кеша, на перекрёстках хоронят, чтобы их души заплутали.

Ермолай Миронович Евсеев, главный помощник градоначальника по мутным делам, считал, что он городские подземелья знает лучше всех. Только у него хранились карты всех подземных сооружений, как древних, так и современных. В своём доме Ермолай уже остерегался хранить ценности. А где их хранить? Они всё прибывают и прибывают — так никаких сейфов не напасёшься. Не в имперский же банк, право слово, отнести наворованные деньги? Хорошо выручали подземелья, где замечательно устраивать тайники. Конечно, приходилось перестраховываться — устраивать ловушки на бомжей и прочих лихих людишек, расставлять следящие артефакты, устраивать завалы. Но, пока Бог миловал: ни одну заначку, устроенную Евсеевым, никто не разграбил.

И тут вдруг такой казус. Ермолай мирно, никого не трогая, возился с устройством новой заначки, как вдруг его что-то насторожило, как того волка, чувствующего опасность. Работал Ермолай, глядя на мир с помощью прибора ночного видения. Прекратил работу. Начал всматриваться в темноту, напрягая мышцы глаз. Темнота начала таращиться на него. Вдруг по глазам ударила мощнейшая световая вспышка, и раздался сильный грохот, бьющий кувалдой по ушам. Рядом с головой противно взвизгнула пуля, ударившаяся в старинную кирпичную кладку. Пуля ушла в рикошет, не задев живую мишень. Евсеева только обсыпало кирпичной крошкой. Полуослеплённый и оглушённый Ермолай, чуть ли не на ощупь, но максимально шустро, ретировался с этого дурного места, где его пытались злостно убить. Нехорошее чувство, когда перехватывает дыхание, а сердце опускается куда-то в район пяток. Бледнеешь, зеленеешь, и пальцы становятся ледяными.

Рюкзак с деньгами пришлось бросить на произвол судьбы. Сейчас бы ноги унести. Что, блин, это такое, вообще⁈ Кто дерзнул покуситься на главного помощника градоначальника? Или залётные лихие люди, нанятые кем-то из губернской администрации или ... или это проделки моего любимого градоначальника, пожелавшего слить меня подчистую. А вот фиг ему по всей морде. Сегодня же покидаю в микроавтобус, стоящий в тайном гараже, добро и слиняю в Е-бург. Документы на другую личность у меня имеются. Увы, много добра придётся оставить, но что делать, если шухер объявили.

Слишком сильно Евсеева потрясло покушение на свою жизнь. Особенно страшно стало, когда в мгновенной вспышке от выстрела он увидел нечто, стрелявшее в него. В мозгу засел вид неведомого чудовища, похожего на смесь чёрта с насекомым. Это, что ещё за страсти завелись в наших катакомбах? Как понаехали москвичи, так началась в городе всякая неподконтрольная нам чертовщина твориться.

— Смертный, — проскрипело в ухе Пугачёва. — Забери вон тот рюкзачок, что обронил злодей. Это тебе премия за усердие.

Ничего себе, рюкзачок. Да, в нём килограмм десять веса.

— Не вибрируй негативно, смертный, — продолжил демон. — Пристроим мы твою добычу в одном местечке тут недалеко, а как дело сделаешь, заберёшь его. Грабить богатых можно и нужно — так гласит Кодекс Робин Гуда. Терпи, не долго осталось.

Было бы сказано, что не долго. Демон весь в оптимизме, а Иннокентию корячиться приходится, ночи не спать, по помойкам шастать. Даже взрывное дело пришлось осваивать: сделать в одном месте завал, а в другом месте взорвать кирпичную стену, открывая проход в заброшенное подземелье. Может, не очень далеко от взрывов убегал Кеша, поэтому получил лёгкую контузию. Некоторое время он перемещался, как подвыпивший моряк на судне, попавшем в шторм. По причине контузии Кеша плохо помнил, где ему демон велел оставить свой рюкзак, где он освободился от спецкостюма, когда добыл два тяжеленных ящика с ручками. Ага, вспомнил. Я ключом открывал какую-то стальную дверь, и там стояли огромные бочки и эти ящики. Тяжёлые, сука, ящики. А в бочках что налито? Любопытно... Сука, демон торопит, не даёт в бочки нос засунуть. Маска мешается, но Кобальт запретил её снимать. Говорит — нельзя, чтобы твоё лицо всякие ящерики видели.

Так и шёл Кеша, обливаясь потом от тяжести ящиков: килограммов двадцать тащу. Но шёл не долго. Вдруг из темноты послышался окрик человеческим языком: "Стой! Кто идёт!" и Кешу осветил яркий свет прожектора.

— Отдай ящерику половинку банкноты, — велел демон. Кеша подчинился, передав кусок банкноты часовому. Охранник походил на человека, а не на какую-то ящероподобную бракозябру. Вот же куда прогресс у этих ящериков дошёл, что зелёненькие образины научились так ловко маскироваться под честных людей.

Кирилл Юрьевич Шелихов после этой ночи мог сказать: "Теперь я всё видел". Действительно, мало кто из подданных Императора видел вживую миллиард рублей. Шелихов видел и даже помогал считать объёмистые пачки банкнот. Больше того, он, вместе с господином Фирсовым, обменял этот миллиард на два ящика с артефактами.

Приблизительно в оговоренное время из подземного хода, ведущего к подвалу банка, вышел человек в маске демона. Оный человек, пыхтя, тащил два объёмистых ящика. То, что это доверенный человек самого "ВК", удостоверялось разорванной банкнотой, предъявленной посланником. Собственно, формальности соблюдены — пора приступать к торгам.

Некто в маске повёл себя сразу же демонстративно нагло. Показал рукой в перчатке на ящики, дескать, сами тащите их в комнату торгов. Охранникам пришлось безропотно тащить ящики, повинуясь кивку директора банка. Шелихов сразу присвоил наглецу в маске кличку "Сипатый", так как голос из-под маски раздавался искажённый. Откуда Кириллу знать, что Кеша не питал пиетета к каким-то ящерикам. Он и вампиров в упор не уважал. Демонов он уважал, но не сильно. Можно сказать — в меру.

Сипатый, зайдя в комнату для торгов, повёл себя как последнее быдло. Он первым плюхнулся в кресло, развалился в нём и махнул рукой, дескать, начинайте, я не возражаю. Шелихову очень хотелось съездить этому наглому фрукту по организму, но он помнил приказ "стелиться ковриком перед ВК и людьми ВК". Да, и сам господин Фирсов, хоть он и тайный советник, но смотрел на Сипатого с лёгкой улыбочкой матёрого карточного шулера. Вежливо смотрел на Сипатого, вот только глаза убийцы трудно спрятать.

Фирсов собственноручно замкнул кабинет, отрезав трёх человек от всего мира. Повинуясь жесту директора банка, Шелихов поднял один из ящиков и водрузил его на стол. Работа началась. Кириллу пришлось играть роль секретаря, заполняя на включённом ноутбуке таблицу торгов. То есть, он составлял так называемый докет — опись вещам и товарам.

Кирилл и Фирсов, сохраняя невозмутимые лица, наблюдали, как Сипатый, распаковывает ящик. Упаковку и все верёвочки он аккуратно сложил в сторонке, набрал на замке код, открыл крышку и вытащил из ящика мину, мигающую красным огоньком. Ух, ё — хотел высказаться Шелихов, но сохранял покерфейс. Он узнал в этом смертоносном изделии специальную, весьма мощную мину, предназначенную для очень деликатных задач. Это изделие, как он знал, добыть практически невозможно, но, вот оно находится в метре от него.

Сипатый набрал правильный код, деактивируя устройство, и мина перешла в режим сна. Смертоносное изделие Сипатый небрежно отшвырнул к упаковке.

— Интересуюсь, — не выдержал Шелихов, несмотря на недовольный взгляд в его сторону Фирсова. — Во втором ящике имеется такое же изделие?

— Точно такое же, — последовал ответ. — Но, сработает оно в пять часов утра, или при попытке вскрыть ящик — так что у нас ещё море времени.

Видя, что Фирсов совершенно не вибрирует, Кирилл решил, что и ему не к лицу проявлять беспокойство. Хотя, находиться рядом с устройством, способным разворотить к ебеням весь этот кабинет, как-то напрягало организм.

Начались собственно торги. Или, по мнению, Шелихова, начался сюр с попугаями. Очень трудно сохранять спокойствие, когда Сипатый достаёт из открытого ящика нечто и назначает цену. Как было приказано — надо улыбаться на любую цену.

— Контейнер номер один, одна штука, — произнёс Сипатый. — Сорок три миллиона.

Шелихов вбивал в электронной таблице номер один. В другую ячейку писал слово "Контейнер". В следующей ячейке ставил число сорок три и указывал сколько штук. Мля, надо в нулях не ошибиться. Вот за эту фигню — сорок три миллиона!!!

После нескольких контейнеров, поражающих ценой содержимого, пошли торговаться бумажные пакеты с насыпанными в них разноцветными кристаллами. Собственно, никакой торговли не происходило. Сипатый называл цену, а Фирсов только кивал.

Когда пошли кристаллы, то Шелихов чуть скосил глаза на Фирсова. Несмотря на абсолютно невозмутимое лицо директора банка, Кирилл заметил, совершенно лёгкое расширение глаз пожилого человека, что говорило о сильном волнении старика.

— Сорок красных кристаллов, — монотонно произносил Сипатый. — По два миллиона за штуку.

Потом шли синие, зелёные, белые, жёлтые, прозрачные кристаллы. Каких там только не было.

— Паааазвольте, — хотел закричать Шелихов. — В этом пакете с синими камнями есть экземпляры крупные, а есть мелкие. Так почему цены на все камни одинаковые?

Но, раз Фирсов не возмущается, то и нам не надо возмущаться. Наше дело телячье — поел и в стойло.

Первый ящик показал дно. Перешли ко второму ящику. Вторая деактивированная мина полетела к упаковке. Монотонная работа продолжалась, не прерываясь даже на перекус. Исключением стал один пакет, содержащий обыкновенные камни, деревяшки и стеклянные пузырьки с песком, водой и чем-то похожим на обыкновенную глину. Собственно, это и есть глина, вода и песок, но только с другого измерения. Цена этих камешков и пузырьков, по мнению Кирилла, назначалась конская.

Кирилл обрадовался: вот и всё, наконец, закончились торги, а то он эту маску, что торчит напротив него, уже видеть спокойно не может — так она его раздражает. Но, не тут-то было. Сипатый назначил опять же конские цены на упаковку и все верёвочки. Последним штрихом стал чек на два рубля и тридцать копеек, вынутый Сипатым из бумажника.

— У нас всё учтено, как в аптеке, — просипел Сипатый. — Это затраты на изготовление тары. Прошу занести цену в протокол.