— Я просто пытаюсь понять...
— Пойми вот что. Если мы будем делать то, что мы считаем хорошим, мы далеко не уйдем...
— Тогда я задам тот же вопрос. Чем ты отличаешься от Маркуса? Или каковы были твои изначальные мотивы? Просто месть? Жажда власти?
Их прервал звонок мобильного Максима.
— Я иду... — ответив, он направился к выходу из кабинета.
— Ты знаешь, что нам придется вернуться к этому разговору — Андрей пошел следом.
— Оставь свой идеализм для кого-нибудь другого.
После этого бывший следователь остановился, проводив соратника укоризненным взглядом.
Парень спустился вниз и сел в машину Эдварда.
— Кто эти трое идиотов, что подстрекают всех к бунту? — поинтересовался Максим, когда машину тронулась вперед — И как мы умудрились это пропустить? Разве не Ольга этим занимается?
— Сын вожака хорошо постарался. Я его недооценил...
— Такого легко недооценить.
— Один из подстрекателей искал тебя по лесам, другой собирал по тебе информацию для Маркуса, а у третьего ты разорвал в клочки друга, когда был в приступе безумия...
Максим устало вздохнул.
— Похоже, он решил давить на меня. Понимает, что если все удастся, он выиграл.
— Я попытаюсь их остановить — сказал Эдвард, поворачивая на заполненную оборотнями площадь — Но твое присутствие также важно. Пусть и будет нелегко...
— Я понимаю.
— Сейчас бы Андрея сюда. Все же адвокат...
Автомобиль остановился у сцены, представлявшей из себя разбитый автобус. На ней сверху стояло трое оборотней и, пользуясь портативными микрофонами, вещали на всю площадь. Похоже, выступление привлекло большое внимание. Все наверняка подумали, что будет какое-то важное официальное заявление.
— Андрей может вполне отказаться меня защищать — тихо сказал Максим, выходя из машины, громко хлопая дверью.
В его глазах незаметно мелькнула белая вспышка.
Эдвард лишь с пониманием посмотрел на парня, и они оба запрыгнули на импровизированную сцену.
— ...Узурпаторы пришли к власти! Они отказались признать законную власть сына Маркуса! — пытался заводить толпу один из них.
Но оборотни лишь молча слушали, и далеко не все воспринимали все это всерьез.
— А вот и новый вожак-узурпатор! — возвестил второй оборотень, повернувшись к прибывшим — И его главный козырь! Именно этот выродок убил вашего вожака! Маркус отдал приказ убить его! Я лично выискивал его по лесам, где он прятался как крыса!
— За ним много таится грехов! Он снюхивался с вампирами! С охотниками! Из-за него гибли наши собратья! Здесь есть все доказательства! — первый начал махать папкой, полной разных бумаг и фотографий.
— А потом он вернулся! Он разорвал моего лучшего друга на части! А потом он убил Маркуса! И, понимая, что сам он не может встать у власти, выдвинул в вожаки Эдварда! А сам правит за его спиной! Теперь в наших рядах есть лугару! Охотники! Сколько времени пройдет, прежде чем нас всех сдадут нашим врагам на растерзание?
— Все, хватит... — Эдвард вырвал у одного из оборотней микрофон, но Максим остановил его, забирая устройство.
После чего встал перед толпой оборотней.
— Не прошло и месяца со смерти Маркуса, как трусливые крысы начали шептаться за нашими спинами! Вожак героически погиб, защищая наш вид от вампиров! Эта победа должна была сплотить нас как никогда перед следующей войной! А что получаем в ответ?! Двуличные твари, которых мы считали наши собратьям хотят, чтобы правил тот, кого Маркус изгнал давным-давно! Тот, кто предал его! Из-за кого погибло много собратьев, мы потеряли территории, ресурсы, наше положение и силу!
Максим сделал паузу, и этим воспользовались оппоненты.
— Он гораздо лучше тебя! Тебя тоже считай изгнали! И ты все равно у власти!
Толпа продолжала молча слушать, хоть и выглядела взволнованной. Парень увидел в толпе Костю и Ольгу. Все это они слушали с мрачными лицами.
— Вы все знаете, чем это закончится! — продолжил он, игнорируя оборотней — Гражданской войной! Но тогда все, чего с таким трудом до самой смерти добивался наш вожак, а именно процветания вида, все будет насмарку! Мое... "изгнание" было недоразумением! Я сам вернулся, чтобы помочь вожаку в его борьбе! Им же! — Максим указал на агитаторов — Им же хорошо заплатил сын вожака! Которому очень нужна власть! Ему не нужны вы! Ему плевать на вид! У вас, как у свободного народа, есть право выбора! Если вы цените то, что сделал для нас всех Маркус, то вы вправе судить этих предателей!
— Убить! — кто-то выкрикнул из первых рядов, и волна одобрения прокатилась по всей площади.
— Не надо... — хотел было остановить Эдвард парня.
— Этого хочет толпа. Ты хочешь пойти против нее? — он одарил вожака взглядом, не терпящим возражений.
Тот нехотя смирился.
— Наша смерть ничего не изменит! — заорал в микрофон один из оппонентов, но даже так перекричать толпу было сложно.
Максим достал револьвер. Оборотни пытались сбежать, но каждого настиг меткий выстрел в сердце. Парень поднял оружие вверх, и толпа вновь взревела.
КНДР. Пекин. 8 июня. 2010 год.
Сэм в ярости ворвался в просторный холл, где у окна стояла фигура в черных одеждах с накинутым на голову капюшоном.
— Где ты был целый месяц?!
Фигура не ответила.
— Мы должны действовать сейчас! Этот выродок Максим укрепляет свои позиции! Нам будет сложно взять у них власть, не применяя силу!
— А кто в этом виноват? — тихо прошелестела фигура.
— Ты! Ты должен был пойти со мной! Вдвоем мы бы избили его до полусмерти, и он бы сам умолял нас о пощаде!
— Но ты как идиот пошел один...
— Не смей так со мной разговаривать...
— Он слишком силен для нас. Я тебе говорил об этом, а ты не слушал. И заслуженно получил по морде — голос фигуры оставался абсолютно спокойным, в то время как Сэм готов был рвать и метать — Еще ты решил подорвать их авторитет. При этом прекрасно зная, что несмотря на последние события, Эдвард герой многих конфликтов, а парень излучает энергию и мощь, вызывающую благоговение, а иногда и страх. На что ты надеялся?
— Ты сказал, что скоро он ослабнет! Зверь внутри него возьмет вверх! И он станет лишь жалкой пародией — обычным дикарем!
— Я его недооценил. Но многие ему подобные держались не больше года. И так было на протяжении многих веков. И у меня такое ощущение, что я снова недооценил Маркуса...
— О чем ты? — не понял Сэм.
— Пока неважно. Всего лишь догадки... Хочешь знать, где я был? — мужчина в капюшоне слегка повернулся к собеседнику — Ты хоть на секунду представляешь, что в ближайшее время лугару могут найти и обвинить нас в том, что якобы мы ответственны за то что Китай оказывает экономическое давление на США. Я убедился, что пока они так не считают. Вдобавок, мои информаторы узнали, что лугару получили опасную вещь из храма, который недавно был раскопан в Африке. И благополучно потеряли ее...
— Потеряли?
— Кто-то ее украл при перевозке полмесяца назад.
— Какое все это отношение имеет к нам и к нашей войне за власть над видом?
— Ты все еще узко мыслишь... — вздохнул неизвестный — Мы не одни на этой планете, если ты помнишь...
— Я помню — пробурчал Сэм.
— Ты умный оборотень, но тебе не хватает... последовательности — мужчина подчеркнул последнее слово жестом — Я тоже был в свое время глуп. И слишком поздно осознал все ошибки. Но у меня не было рядом того, кто знал ситуацию получше. Тебе же повезло — не упусти свой шанс.
Неизвестный сделал паузу.
— Эта девушка... Нина...
— Она не сделала того, зачем ты ее подобрал. Ему на нее плевать.
— Если бы ему было на нее плевать, он бы изувечил тебя еще сильнее — заметил мужчина, и его собеседник вздрогнул.
— Да, я был там. Как я мог пропустить этот исторический момент?
— Почему тогда ты не вмешался? — вновь обозлился Сэм — Он мог убить меня!
— Потому что время еще не пришло. Он мог. Еще как мог. Ты дрался с ним вполсилы, а он почти не напрягался. Но он бы не убил тебя. Я говорю, что недооценил этого парня. Он считает, что за тобой кто-то стоит. И хочет это выяснить.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Ждать следующего хода лугару. Но если они обратят свой взор на Москву, то наши руки будут развязаны...
Штат Вирджиниа. 9 июня. 2010 год.
Уже в который раз за мной погнался полицейский на мотоцикле. А почему нет? Тачка из проката, неряшливый вид, высунутая рука с бутылкой спиртного. Да, разумеется, старое удостоверение ФБР помогало. И несколько сотен баксов впридачу.
Хорошо, не проводил обыск — у меня осталась еще пара доз героина в бардачке. Я начал терять форму. Вчера на телефон пришло сообщение, косвенно намекающее, что меня просят вернуться в лагерь ЦРУ, чтобы окончательно завершить обучение и пройти все экзамены. К черту. Мой экзамен закончился в Африке.
Возможно, это сгоряча... Ведь в этот же день я попытался вновь возобновить контакт с Вероникой, но результат тот же. А отпускать ее не собираются, хоть и врачи признают улучшение. Проклятье...
Перед встречей я большой неохотой хоть немного привел себя в порядок в загородном мотеле. Даже почти не пил и совсем не употреблял наркотики со вчерашнего дня. Для этого разговора нужна ясная голова. Насколько это вообще возможно, конечно...
Нужный дом оказался в симпатичном уютном пригороде. Настолько умиротворенном, что моя мрачная отстраненная морда очень хорошо выделялась. Окружение вокруг не успокаивало. А наоборот злило. Никто из них не знает, чем каждому из нас приходится жертвовать, чтобы у них была такая прекрасная жизнь.
Остановившись у машины перед домом, я хотел развернуться и уйти, но переселил себя. Зачем мне все это? Выполнить обещание, данное Коннорсу? Пошел он. Обещание Митчеллу? Возможно. Или же себе? Это самое вероятное...
На двери был установлен звонок, но я все же решил постучать. Дверь открыла семилетняя девочка. Я слегка отвел взгляд в сторону. Разговор точно не будет легким...
— Я ищу Джулию Коннорс... — я прокашлялся, чтобы хрип в горле пропал.
— Мам! — громко позвала девочка.
Черт, и так голова болит...
Ко мне вышла шатенка, которой было за тридцать, одетая в простом платье, с уложенными в прическу со шпилькой волосами.
Да, она обычный человек. Каким-то образом родившаяся от лугару. По слухам, есть небольшая вероятность этого, и таких можно обратить, если будет желание. Однако, Курт не трогал ее.
— Вы от моего отца?
Сразу догадалась. Похоже, такие визиты уже стали обычным делом.
— В некотором роде...
— Подождите пять минут, я соберу мою дочь в школу...
Вскоре мы сидели в гостиной. Я отказался от предложенных напитков, хотя сказывалось похмелье после многодневного запоя. По дороге удалось зацепить взглядом фотографии. Ни одной с отцом. Зато с много с мужем и дочерью. Все по правилам...
— Я слышала, что он в больнице...
— Ничего серьезного. Несколько пулевых ранений, осложненных малярией... Выкарабкается — поспешил успокоить ее я.
— Я не запомнила ваше имя...
— Алан — плевать пока на фамилию.
— Алан... — повторила она — Так зачем вы здесь?
— Давным-давно... — а ведь и вправду давно — Я был напарником вашего двоюрдного брата... И был рядом с ним, когда он умирал... И... — я запнулся — Ваш брат пожертвовал собой ради меня.
Джулия ничего не говорила минут десять. Ее взгляд быстро наполнился горестью, а после словно стал оценивающим.
— Он просил передать письмо, что написано с его слов вам... — я протянул злополучный конверт, решив закончить неловкую паузу.
Женщина молча прочитала письмо.
— Он не планировал жертвовать собой... Планировал встретиться после... Как все закончится... Но при этом не надеялся, что выживет... — вытирая слезы, прошептала она.
Мне от этих слов стало совсем плохо. Пистолет в машине. Нужно просто встать, выйти из дома, дойти до автомобиля и вышибить там себе мозги.
— Он наверняка считал вас достойным человеком, раз пожертвовал своей жизнью...
— Но я недостоин... — я отвел взгляд.
Зря сюда пришел...
— Почему же? Мой брат всегда хорошо разбирался в людях...
— Я обычный убийца без какого-либо будущего... — не хотелось встречаться с ней взглядом, поэтому я прикрыл глаза ладонью.
— Понятно... — через несколько минут, уложив руки на колени, сказала Джулия — Я подумала, что вы простой полицейский, который служил с моим братом в одном участке... К сожалению, я не умею отличать людей от... ну вы понимаете...
— И как же вы это поняли? — меня удивила ее проницательность.
— Вы слишком молоды для сломленного жизнью полицейского... А вот сломаться на войне легко... Вы похожи на моего отца...
— Я не как он! — вспылил я.
Но женщина отреагировала вполне сдержанно и просто продолжила.
— Его сломал Афганистан... Он сделал там что-то, за что не может себя простить. И пытается исправить ошибки, не замечая, что совершает новые. Стал озлобленным, нелюдимым... холодным. А после он ушел от нас с матерью. Потому что знал, что своим присутствием причиняет только боль. Почему я сказала вы похожи? Такой обреченный взгляд есть только у отчаявшихся...
Я резко встал с кресла и прошелся по комнате, схватившись за голову.
— Значит, жертва вашего брата была определенно напрасной...
— Я так не считаю. Но если вы станете похожим на моего отца, то да. Это будет конец.
— Вы ненавидите его?
— Нет. Мне просто жаль его... Как и всех вас.
Я обернулся. Было странно все это слышать. Но во всех этих словах есть доля правды. Жизнь научила меня бороться, а сейчас все спускается в трубу. Но хватит ли сил преодолеть все это?..
— У вас больше никого не осталось, кроме отца? — не знаю, зачем спросил это.
— Никого, кроме мужа, ребенка и матери... Но она сейчас в доме престарелых... Отец вряд ли соизволит с ней попрощаться...
— Вряд ли... — подтвердил я.
Может в Коннорсе и осталось что-то человеческое, но точно только все самое плохое.
— Простите, мне наверное не стоило приходить, мне пора...
Да уж пора. И так слишком тяжело.
— Нет, спасибо, что зашли — Джулия взялась проводить меня — Главное не сдавайтесь... — были ее последние слова, прежде чем дверь закрылась.
Нечеловеческий слух уловил по ту сторону тихие всхлипы. И кому этот разговор дался тяжелее?
Обернувшись, я увидел, что мою машину кто-то угнал, вместо нее стоял серебристый седан с тонированными боковыми стеклами. Раздался громкий призывный гудок.
— Чертово ЦРУ... — выругался я по-русски и со злостью сел в машину.
— Привет, Алан... Мы уже встречались. Я генерал Мальком — я посмотрел на мужчину за рулем.
Теперь он ничем не напоминал того оборванца, которого мы подобрали в Казахстане. Хорошо уложенные волосы, короткая борода по все лицо, черная повязка на правом глазу, идеально выглаженный серый костюм без галстука. Хотя военная форма точно подойдет ему лучше.
— Какие будут приказы, сэр? — я отдал честь, насколько позволял салон машины, когда она тронулась вперед.
— Оставь это для войны. И ты вне моего подчинения. Ты работаешь на Армстронга...
