Лина, он выкрал-таки Толика. Я не верила, думала, пойдет по официальному пути. Адвокаты, суд... Он же теперь добродетельный бизнесмен... А он украл ребенка. Почему Толик с ним пошел в самолет? Что он с ним сделал?
Ну, чего сейчас гадать, только твой сын может ответить на эти вопросы. Ты мне лучше скажи, что делать собираешься. Знаю я тебя, что бы ни случилось, у тебя голова не выключается.
Вот именно что выключается. Ничего сообразить не могу. Чтобы что-то делать, нужно Толю найти, а как? Знаю только, что садились они на самолет в Лондон.
Уже зацепка. Он не говорил тебе, что хочет отдать сына в английскую частную школу?
Говорил.
Ну вот и ладушки. Пойдем-ка мы отсюда, нечего на полу валяться.
Лина ласковой но твердой рукой заставила Татьяну встать и переместиться на кухню. Сварила кофе покрепче и влила в подругу целую кружку, невзирая на протесты. После чего хлопнула себя по лбу:
Что это я как дура?! Водка у тебя есть? Должна быть, с поминок бутылки три осталось. Тебе сейчас не кофе, тебе водки надо тяпнуть.
Лина, ты же знаешь, я эту гадость терпеть не могу.
А я что ли могу? Это не выпивка, это терапия такая. А то ты у меня с ума сойдешь и не пикнешь.
Лина зашуровала в буфете и извлекла на свет божий початую бутылку. Плеснула в чашку на донышко:
На, пей давай. Тебя хоть чуть-чуть отпустит.
Таня глотнула жгучую жидкость. Уже через минуту в животе потеплело, в голове зашумело, а из глаз хлынули слезы. Плакала Татьяна долго, со вкусом, подвывая и захлебываясь слезами. Все это время Лина просидела рядом, поглаживая по плечам, но ничего не говоря. Когда же слезы кончились, она так же, не говоря ни слова, напустила горячей воды в ванну и загнала не особо сопротивляющуюся подругу туда. Пока Таня отмокала, Лина прошла на кухню и позвонила мужу. Велела немедленно связаться с Виктором под любым предлогом и рассказать ему, что случилось с Таней. Мало ли что, в такой ситуации никакая помощь не будет лишней.
Когда Татьяна вылезла наконец из ванны, ее ждала горячая еда. Оказалось, это ровно то, что нужно.
Напугала ты нас, подруга, — начала разговор Лина, — Звонит твоя мать, говорит, что ты отключилась во время разговора, не повесив трубку. Я руки в ноги и сюда. Надеялась, правда, что ты сама к моему приезду оклемаешься. Но не тут то было. Ты вообще представляешь себе, что пролежала без сознания около полутора часов?
Ни фига себе! Мне казалось, что только что я разговаривала с Йонасом, и вот уже ты меня трясешь.
Счастлив твой Бог, что ты не расшиблась, когда в обморок падала.
А я к тому времени уже на полу сидела, так что падать было особо некуда.
Вот и хорошо. Теперь слушай, что я тебе скажу. Не знаю, сможем ли мы Толю в ближайшее время вызволить, но в любом случае его надо найти.
Это я понимаю.
Он у тебя мальчик не то что неглупый, а очень умный и сообразительный, весь в маму. Поэтому будем надеяться, что он сам найдет способ дать о себе знать. В конце концов интернет сейчас везде. Я, со своей стороны, задам вопрос одной знакомой английской даме. Она работает в такой организации... туда все школы должны давать сведения об учащихся. Надеюсь, моя Дженет нам поможет.
Если мы его найдем, что тогда?
Тогда и будем думать, дорогая моя. Для начала успокойся, ничего плохого в школе мальчику не сделают, об этом Туманский позаботится.
Он позаботится, сволочь...
Как я понимаю, для него самое важное — изолировать сына от тебя. Правильно?
Пожалуй так. Слушай, Лина, плесни мне еще водки, кажется, так я хоть что-то соображаю. Странно, обычно спьяну соображалка отказывает.
Лина как фокусник достала откуда-то еще одну чашку и пресловутую бутылку. Странно, что, в доме рюмок нормальных нет?
Ничего, в стрессовых ситуациях это работает наоборот. Вот, хлебни еще и прикинь... Вот будет твой Толя учиться целый год в английской закрытой школе. Это плохо или хорошо?
Наверное неплохо. Туманский всегда выбирает самое лучшее. Это он со мной лажанулся.
Лина тихонько засмеялась.
Не прибедняйся. С тобой он попал в яблочко. Да что там, ему просто нереально повезло, просто мужик не умел ценить такое сокровище. Если бы он тогда вел себя поумнее, было бы все в шоколаде: ты же очень честная и ответственная, жили бы до сих пор. А если бы ему ума хватило дать тебе в управление какой-нибудь бизнес, то вообще горя бы не знал. Красивая, умная успешная жена, замечательный сын, ты бы еще дочку ему родила...
Лина, ты бредишь. Какую дочку?
В ответ Лина похлопала Таню по спине и захихикала веселее:
Брежу, конечно брежу, не мешай. Это я о том, что он во всем сам виноват. Зная тебя, могу сказать: ты была бы ему идеальной женой, а он сделал из тебя врага. Но нет худа без добра: за ним у тебя не было бы шансов стать счастливой. Я имею в виду любовь.
А сейчас у меня есть такой шанс?
Естественно. То, что ты пока никого не любишь, на мой взгляд, вопрос времени. Зато ты свободна в выборе. С твоей замороченностью наличие нелюбимого мужа послужило бы непреодолимым препятствием.
Лина, о чем мы сейчас говорим?! Толика похитили! А ты о моей замороченности.
Все правильно. Я как раз хочу тебе сказать: не заморачивайся. Толик найдется, и все будет хорошо. Не сразу, конечно, но будет.
Таня посмотрела на Лину как на ненормальную. Такого легкомыслия от этой женщины она не ожидала. Сама, между прочим, бабушка. А если бы ее внука похитили? Как бы отвечая на невысказанную мысль, Лина произнесла как бы между прочим:
Представь, если бы моего внучка похитили. Маленького, беззащитного, неизвестно кто и неизвестно что с ним сделают. Вот тут можно было бы сойти с ума. А про Толю мы все знаем: кто, куда и для чего. Понимаем, что ему ничто не угрожает физически. Наоборот, его поместили для учебы в супер-пупер элитную закрытую школу. Конечно, моральная травма... Но тут уж ничего не поделаешь. Можешь быть уверена: мальчик, который много лет успешно противостоял твоей бабке, со всем в своей жизни справится. Вот увидишь! Мы, естественно, сделаем все, чтобы его разыскать. Но помяни мое слово: он свяжется с тобой раньше, чем ты с ним.
Наверное, ты права, Лина. Но, как ты понимаешь, сидеть и ждать я просто не смогу.
Не сиди. Будем искать по всем каналам, это с одной стороны. С другой — собирай документы для судебного процесса. Вряд ли тебе удастся тягаться с Туманским в суде здесь, но по его делам ему не нужен такой скандальный процесс, да еще в Лондоне. У тебя будет шанс поторговаться.
В Лондоне? Это же куча денег! У меня столько сроду не было.
В случае чего деньги мы с Туманского по суду стрясем. Зря я что ли столько лет переводчицей работаю, у меня в Лондоне найдутся связи. Подскажут адвоката хорошего, который будет работать за тот гонорар, что стрясет с ответчика. Дело-то у тебя чистое, выигрышное. Так что собирай бумаги, девочка моя. Только не сейчас. После такого обморока ложись ка ты и поспи хорошенько. А я домой поеду, надо кормить семейство.
Лина ушла, а Татьяна решила последовать ее совету. Все равно ничего путного в таком состоянии она ни придумать, ни сделать не сможет. Но улечься в постель сразу не удалось. Сначала зазвонил телефон:
Таня?! Таня! Ну наконец-то ответила!
Извини, Альгис, что-то мне от ваших известий стало нехорошо...
А сейчас? Сейчас тебе лучше?
Сейчас я в порядке. Лина приезжала. Очень мне помогла. Спасибо, дорогой, что беспокоишься.
Да ладно тебе. Ты же моя любимая сестренка, конечно я за тебя волнуюсь. Мама Рима вылетает к тебе завтра утром. Встречать не надо, ее встретят и до твоего дома довезут.
Альгис, зачем? У вас там летом дел по горло, а я и одна справлюсь.
Ты дура, да?! Она же места себе не находит, а так будет метаться не одна, а с тобой вдвоем. Ей поспокойнее, и Йонасу полегче. Да и тебе живой человек в доме не повредит. А то опять в обморок упадешь, кто оттуда вынимать будет? Опять Лина? В общем, я тебе все сообщил.
Нет, Альгис, постой! Ты видел Толика в аэропорту? Как тебе показалось, он был в порядке?
Таня, я видел его всего несколько секунд. Хотя, дай подумать... Он был в порядке. Шел сам, никто его не тянул и не тащил. Правда, грустный он был, не такой, как всегда. Или не грустный... Не знаю, как лучше сказать. Такой очень задумчивый и серьезный. Знаешь, когда задача трудная попалась, не решается, ее надо непременно решить, а времени уже не осталось. Если ты думаешь, что его одурманили наркотиком, то успокойся. Ничего похожего.
Я поняла. Спасибо, Альгис, ты меня успокоил. Он шел сам добровольно, и вид был такой, что решение это дается ему с огромным трудом. Я правильно поняла?
Молодец, Танька, отлично сформулировала. Ты вообще понятливая. Если еще сумеешь понять, что это значит, вообще гений. Не переживай так, найдется твой сын. Ничего плохого с ним не случится. Он у тебя умный парень. Я его уважаю.
Спасибо, Альгис.
Да ладно, что ты все «спасибо да спасибо». Мы же теперь родные как-никак. В общем, жди маму и веди себя хорошо.
Разговор закончился, но Татьяна еще долго сидела с трубкой в руке, размышляя. Получается, Толика ничем не опоили. Уже хорошо. Судя по тому выражению лица, которое заметил Альгис, он не испытывал радости, но шел сам. Значит, его не обманули, иначе он радовался бы, парень на удивление жизнерадостный, а принудили. Чем его мог шантажировать папаша? Только ею, Таней. Ее жизнью, здоровьем или благополучием. Не надо быть гением, чтобы это понять. В то же время понять это просто невозможно. Не может нормальный человек так поступать. Или может?
В самый разгар этих размышлений раздался звонок в дверь. На пороге стоял Виктор. Удивительно, его спокойное внимательное лицо подействовало на Таню как хорошая доза пустырника. Она почему-то сразу успокоилась и даже смогла улыбнуться.
Витя, заходи. Чаю хочешь? Хорошо, что ты пришел.
Она произнесла эти слова даже не задумавшись, они сами вылетели. Виктор заулыбался, взял ее за руки и спросил, стараясь заглянуть в глаза:
Тань, как ты?
Не спрашивай, Вить, ужасно. Пойдем лучше на кухню, я чайник поставлю.
Виктор кротко поперся за ней на кухню, сел и взял предложенную чашку:
Тань, я тут Севе позвонил, а он мне сказал, что у тебя произошло.
Он надеялся, что не выдал Севу с Линой, которые сами ему позвонили. Таня пропустила его замечание мимо ушей, она была с головой погружена в собственные мысли. Кажется пронесло.
Слушай, я почему-то была уверена, что он не сможет так поступить. Я дура наверное?
Тань, ну какая ты дура?! Ты просто порядочная очень, тебе не понять как мыслит сволочь. Как он умудрился парня увезти?
Не знаю, но догадываюсь. Альгис видел их в аэропорту. Ты не знаешь Альгиса?
Не знаю. По-моему, мы с ним разговаривали по телефону, когда я звонил по поводу похорон твоей бабушки. Тебя не было дома и я разговаривал с литовцем, но не с Йонасом.
Ну да, Альгис — его младший сын. Он тогда не смог остаться на похороны. Отличный парень, спасибо ему. Он увидел Толю в аэропорту, побежал туда-сюда, но регистрация уже закончилась, и самолет улетел в Лондон. Знаешь, Альгис утверждает, что Толя шел сам. Добровольно.
Ты думаешь, Туманский его обманул?
Я думаю, он его запугал. Толик шел сам, но без радости. Как будто это решение далось ему с большим трудом.
Витя понял сразу, недаром всегда считался очень сообразительным.
Ты хочешь сказать, отец шантажировал собственного сына? Угрожал расправиться с тобой, если тот откажется ехать?
Думаю, что-то в этом роде. Другого объяснения я не подберу, это выглядит наиболее правдоподобно.
Господи, какая же он сука! Прости, Тань, вырвалось.
Да ладно тебе. Я сама еле сдерживаюсь, чтобы не начать орать матом.
Ну и ори на здоровье. Если тебе это поможет выпустить пар, будет просто замечательно. Да, я зачем пришел. У тебя деньги есть?
Вить, ты о чем сейчас? Тебе деньги нужны?
С ума сошла?! Это я тебя спрашиваю: тебе деньги нужны? Для того чтобы искать Толю и выцарапать его придется потратиться. Если у тебя с этим проблемы, я помогу. Не отказывайся, пожалуйста, очень тебя прошу! Конечно, миллиона долларов свободного у меня нет, но пару— тройку миллионов рублей могу подкинуть запросто. Главное — чтобы был результат.
Татьяна неожиданно расплакалась. Ей казалось, что все слезы уже вылились, и на тебе, опять текут неудержимо. Виктор бросил свою чашку, подошел к Татьяне, обнял ее за плечи и прижал к себе.
Не плачь, не плачь, девочка моя, не надо. Все будет хорошо, успокойся. Сын твой найдется. Сам найдется, он умный парень. Не плачь, родная моя. У тебя все будет просто замечательно. А эта сволочь еще приползет просить у тебя прощения. В ногах будет валяться, а ты плюнешь и отвернешься.
Вот что он такого сказал? Вроде ничего особенного, но в душе у Татьяны разлилось тепло и показалось вдруг, что все плохое уже позади. Но вместо того чтобы перестать плакать, она разрыдалась с новой силой. Всякий знает: если ливень усилился, значит скоро перестанет. Так и тут: через несколько минут рыдания стихли. Вместе со слезами из Тани вытекли остатки сил, она тихо сползла со стула прямо на руки своего друга. Витя поднял обмякшее тело, перехватил поудобнее и отнес в комнату. Да, Таня вовсе не была невесомой феей, но он вспомнил пословицу: «своя ноша не тянет». Нести ее было приятно, она так доверчиво прижималась к его груди.
В комнате он уложил женщину на диван и прикрыл кстати тут случившимся пледом. Он чувствовал всем своим существом: если он сейчас начнет целовать Татьяну, она ответит на поцелуй и отдастся ему яростно и беззаветно. Только делать этого нельзя ни за что. Потому что это будет концом их не начавшихся отношений. Ее замучает чувство вины, как в тот раз, после похорон, только повторение не удвоит муки, а возведет их в квадрат, куб, четвертую степень... Да, эта женщина, с ее необычайной сдержанностью, в минуты крайнего стресса вдруг раскрывается, и становится видно, какая она нежная, страстная и ранимая под этим стальным панцирем спокойной доброжелательности. Но чтобы иметь ее всю и навсегда, надо дождаться, когда она раскроет свой панцирь для него не под грузом обстоятельств, а радостно и добровольно. Это должно случиться скоро, просто не может не произойти.
Думая об этом, Виктор нашел в себе силы сделать несколько шагов, выйти из квартиры и захлопнуть за собой дверь. Тут силы его оставили, и он замер, прислонившись спиной к дверному косяку. Постоял так немного, борясь с желанием немедленно вернуться к своей любимой, но потом сообразил, что сам отрезал себе путь, захлопнув эту долбаную дверь. Она заперта, а звонить или стучать, ожидая что Таня откроет, бессмысленно.
Постояв так и дождавшись, чтобы сердце перестало выскакивать из груди, Виктор cпустился во двор.
Утром к Татьяне приехала мама. Таня еще не вставала. Хотя, надо сказать, она и не торопилась, пребывая в апатии, валялась в постели почти до полудня. Мать и дочь обнялись и поревели немного, но по сравнению со вчерашним днем их настрой был далеко не таким катастрофическим. Они перебирали случившееся по косточкам, рассматривали с разных сторон и все больше убеждали себя, что с Толиком все будет в порядке и он отыщется сам. На сегодня сделать ничего нельзя, особенно при тотальном отсутствии достоверной информации. Ничего, будем ждать. Кстати, надо подать заявление в милицию здесь. Заявление в Литве Римма Михайловна уже подала, бумага об этом у нее с собой. Зачем? Ну не затем, чтобы ребенка искали, но такое заявление может сыграть на суде в Лондоне. Женщины перекусили и отправились в милицию.
